Глава 4. Пепел грядущего.
«… Скрыто в недрах подсознанья
Место нашей тайной встречи.
На обломках мертвых зданий
Голос мой разносит ветер…»
рок-группа «Технология»
…Сумерки окутывали разрушенный город. Угловатые громады зданий высились вокруг – мрачные и безмолвные. Нигде ни огонька - лишь медленно густеющая тьма растекалась по погибшему десятилетия назад городу. Теперь она была полновластным хозяином. И еще вездесущий ветер – он дул упругими порывами, выдавая тоскливый минорный аккорд в остовах проржавевших автомобилей и россыпях мусора, с шорохом проносясь в руинах домов и закручивая на растрескавшемся асфальте цепочку маленьких пылевых смерчей.
Два человека в костюмах химзащиты замерли около покосившейся будки воздухозаборника.
Орловский с содроганием смотрел на раскинувшийся вокруг пейзаж.
Как он ни настраивал себя, но все же не смог избежать холодной волны ужаса от увиденной картины гибели огромного цветущего мегаполиса.
Москва, с ее неизменной толчеёй, бурлящей, никогда не успокаивающейся, жизнью, казалась ему чем-то незыблемым, вечным, просуществовавшей тысячу лет и неподверженной разрушению.
Сейчас серые угловатые руины зданий, обожженные ядерным огнем, казалось, зловеще шептали ему: «Взгляни, человек, это твоих рук дело. Чего же ты так боишься?!»
- Господи…- хрипло выдохнул Орловский.
Сейчас, как никогда, ему хотелось зажмуриться и вырваться из объятий затянувшегося ночного кошмара.
Павел коснулся его плеча и указал рукой на перекресток в сотне метров от них.
- Нам туда. Там должна быть еще одна вентшахта.
Он поправил маску противогаза и продолжил:
- И не зевайте, профессор. Москва теперь населена такими тварями, что вам и не снились. Мы теперь для них лишь звено пищевой цепочки.
Шорохов поудобней перехватил автомат и осторожно двинулся вперед.
Когда-то это был широкий, многолюдный проспект, о чем немо свидетельствовали десятки искореженных и смятых до неузнаваемости автомобилей – перевернутых, сваленных в кучи, превращенных в уродливые груды металла.
Орловский с удивлением различил проржавевший контур микроавтобуса, застрявшего в проломленной стене здания и наполовину засыпанный грудой каменного мусора - бушевавшая здесь неведомая чудовищная сила запихнула его в кирпичную стену, будто игрушку в карточный домик.
Единственным ярким штрихом в царстве черно-серых тонов была буйная растительность, взломавшая побегами слой асфальта, опутавшая проржавевшее железо и даже нашедшая себе пристанище на голых камнях разрушенных зданий, выглядывая из окон и провалов стен ядовито-зелеными зарослями.
На угловатых руинах даже по прошествии десятилетий были видны следы пожаров; в некоторых местах кирпич и бетон сплавились в стеклянноподобную корку, свидетельствующую о бушевавшем безумстве ядерного огня. Наверное, эпицентр ядерного взрыва был не так близко, иначе даже этих жалких руин не осталось бы и в помине.
Природа не терпит пустоты - Алексей Владимирович вспомнил собственную фразу, найдя ей визуальное подтверждение.
Уничтоженная ядерным огнем флора получила, как ни странно, в этом факте чудовищный радиоактивный допинг, выдавая теперь немыслимое многообразие жизненных форм. Густые заросли неведомых растений, порой, совсем скрывали следы деятельности человеческих рук, слаженно покачиваясь под порывами ветра и роняя облачка мутной пыльцы.
Они двигались вдоль невысокой полуразрушенной стены, некогда служившей оградой примыкавшему к проспекту небольшому скверу. Здесь образовалось узкое пространство, относительно свободное от завалов, если не считать оплывшие кучи мусора и битого кирпича.
Сгустившаяся темнота не позволяла толком разбирать дороги, но включать фонари не стали, опасаясь привлечь внимание прячущихся в развалинах тварей.
Орловского не отпускало ощущение взгляда со стороны - так, наверное, чувствует себя дичь во время охоты. И понимание того, что теперь человек и мутировавшее зверье поменялись ролями, лишь усиливало это ощущение.
Раздавшийся в развалинах шорох заставил их замереть – кусок полуразрушенной кирпичной стены, изъеденный временем и непогодой, с глухим шумом рухнул вниз, подняв облако белесой пыли.
Профессору показалось, что в темном проеме мелькнули золотистыми искорками звериные глаза; он даже вскинул пистолет – но Павел коротким движением остановил его, отрицательно покачав головой.
- Не стоит привлекать к себе внимание попусту. Они нас пока не трогают.
До нужного им перекрестка оставалось чуть меньше полусотни метров. Огромная - высотой в несколько метров - груда искореженных автомобилей покрывала почти все пространство дорожной развязки.
Это было настоящее механическое кладбище, тонны смятого и перекрученного металла - оно виднелось даже в густых сумерках асимметричными, рваными контурами полусгнивших автомобильных остовов.
Уцелевший фонарный столб согнулся печальным знаком вопроса над этой картиной апофеоза последней в истории человечества войны.
Павел неожиданно замер. Орловский и сам ощутил – что-то не так.
Вокруг ничего не изменилось - мрачное безмолвие мертвого города по-прежнему расстилалось вокруг. Но в него вдруг вторгся какой-то странный отзвук, неявный, на грани слышимости.
Павел посмотрел на Орловского, и коротким движением потянул его за рукав в сторону, пока они не уперлись спинами в угловатую поверхность стены.
Звук теперь стал ясно различим - нарастающее басовитое гудение, идущее неизвестно откуда.
На перекрестке творилось что-то непонятное.
Раздался характерный треск электрического разряда, короткая ветвистая молния полыхнула прямо из воздуха, ударив в один из покореженных автомобильных остовов.
Вторая, третья…
Пространство вокруг озарялось синими сполохами холодного, неживого света.
Шорохов и Орловский, прижавшись спиной к выщербленной, угловатой кирпичной стене, с удивлением и какой-то мистической дрожью смотрели на разворачивающиеся рядом действо.
Воздух будто уплотнился, превратившись в яркий золотистый сгусток. Секунду он висел, потрескивая молниями-разрядами, а потом вдруг стал стремительно расти.
Ветер, гнавший песчаную поземку по улице, словно разбивался о невидимую преграду. Желтое марево залило все вокруг, мгновение – и сгусток взорвался, ударив во все стороны нестерпимым золотистым светом…
Орловский невольно вздрогнул, сжавшись…
… Они вдруг оказались на оживленной улице.
Гомон людской толчеи, гул и сигналы проносившихся машин, дуновение ветра – все это на мгновение оглушило двух прижавшихся к стене людей. Не веря собственным глазам, боясь пошевелиться, они молча созерцали залитый ярким летним солнцем оживленный проспект, секунду назад тонувший в сумраке погибшего десятилетия назад города.
Люди спешили в одном направлении - к дорожной развязке, на котором уже успела скопиться многолюдная толпа.
Испуг, непонимание и откровенный страх ясно читались на их лицах. Многие на ходу оборачивались назад и с тревогой смотрели в другой конец улицы.
Невысокий грузный мужчина вдруг что-то закричал, указывая туда рукой. Окружавшие его люди словно по команде обернулись.
И тут же испуганный вопль вырвался из множества глоток. Кто-то истерично завизжал.
Орловский обратил внимание на молодую девушку с копной ярко-рыжих волос. Она налетела на внезапно остановившегося тучного мужчину и, так же, как и все, обернулась.
Он вдруг ясно увидел, как округлились от ужаса ее большие голубые глаза, лицо исказила гримаса неподдельного ужаса смешанного с откровенным изумлением.
Она уронила на тротуар черную дамскую сумочку, из которой рассыпалось содержимое, и в порыве чувств подняла сжатые кулачки к лицу.
Будто поддаваясь общему порыву, внутренне уже догадываясь, что там увидит, Орловский медленно повернул голову.
По улице, приближаясь, катился многометровый пылевой вал, поглощая все вокруг – дома, деревья, рекламные вывески, швыряя и коверкая автомобили, словно крохотные детские игрушки. Позади него, где-то далеко, разливалось золотисто-багровое зарево.
Орловский вдруг с ужасом понял, что вал - это ударная волна, полоса уплотнившегося воздуха, вобравшая в себя тонны обломков, мусора и пыли.
Тугая волна сжатого воздуха мчалась с огромной скоростью словно бы подготавливая путь для вырвавшегося из заточения огненного демона. Серые громады высоток ощутимо вздрагивали, выстреливая фонтанами белесого стеклянного крошева, деревья вырывало с корнем, мелкие строения просто рассыпались на части, пополняя и без того гигантский вал обломков. Несколько человеческих тел, словно безвольные тряпичные куклы, мелькнули в этой дьявольской карусели и исчезли.
Люди, словно очнувшись от оцепенения, бросились бежать. И лишь рыжеволосая девушка продолжала стоять, не смея отвести взгляда от приближавшейся к ней смерти. Мчавшаяся людская толпа толкала ее, едва не сбивая с ног. Крупные капли слез текли по щекам и Орловский, казалось, услышал сквозь крики и рев приближающегося урагана ее судорожные всхлипы.
- Беги!!! – он не смог сдержать невольного возгласа, но получился лишь негромкий хрип, который через противогаз прозвучал как приглушенный рык.
Но девушка, будто услышав этот крик души, вдруг оторвала взгляд от бушующей рядом смерти и, медленно повернув голову, посмотрела прямо на них - на две безликие фигуры, вжавшиеся в стену, в костюмах химической защиты и противогазах с «хоботом».
Орловскому показалось, что в бездонных глазах девушки, где плескался неподдельный ужас, появилась искорка удивления… и надежды.
Надежды на спасение.
Она даже приоткрыла рот, собираясь что-то сказать, когда чудовищный вал накрыл ее…
Орловский закричал, невольно пригибаясь и ожидая смертельного удара, но… ничего не случилось.
Легкий хлопок, будто лопнул детский воздушный шарик.
Улица по-прежнему была темна, пустынна и мертва.