http://www.proza.ru/2014/03/24/1815
История написана в соавторстве с Григорием Родственниковым
Молчание двоих было прервано стуком в дверь. Не дождавшись приглашения, в дверном проёме возник ухмыляющийся Ломов:
– Бонжур, соседи! Вас не слишком укачало?!
Юрий заметил, как при появлении его бывшего приятеля изменилось выражение лица Марты. Недавняя злость сменилась на растерянность. Гомельский почувствовал сильное раздражение, даже не произвольно сжал кулаки.
Ломов послал женщине воздушный поцелуй.
– Мое почтение, мисс! Отлично выглядите! Мне бы с вашим попутчиком перетереть кое о чем.
Он перевел бесцветные глаза на Гомельского.
– А ты, Юрок, не делай вид, что не признал меня. Пойдем, выйдем – побазарим.
Юрий поднялся и последовал за Ломовым.
Прикрыв дверь купе, Ромка исподлобья взглянул на Гомельского. Потом пьяно захохотал и протянул руку:
– Ну, здорово что ли, брателло?
Юрий пожал пухлую влажную ладонь:
– Здравствуй.
– Давно не виделись, корешок.
– Пять лет.
–Ты чё-то такой же худой, как был. Голодаешь?..
– Зато ты закабанел – балясины килограмм на 30 лишней, мамон за версту видать.
Ромка заржал:
– Ха-ха-ха-ха-ха… Так я же человек солидный, при лавэ.
– И чем же ты занимаешься, солидный человек? Лохов на бабки разводишь?
– Говорю же – все путем, автомастерская у меня. Нормальную капусту поднимаю. Так что, Юрок, все в масть. А ты как? Прикид у тебя, прямо скажем, не от Версачи.
– Я? – Юрий на мгновение замешкался, – Я писатель…
– Чё?! – Ромка удивленно вытаращил глаза, потом зашелся в хриплом хохоте, – Когда же ты масть сменил?! Был честный фраер, а теперь в писари заделался?!
Юрий поморщился. На блатном жаргоне писарь – бандит, прекрасно владеющий ножом. С нажимом произнес:
– Не писарь, а писатель. Писатель тот, кто пишет книги.
– Да это я догоняю! И много написал?!
– Достаточно.
Ромка замотал головой, прогоняя остатки смеха.
– Повеселил, брателло. Надо будет почитать, чего ты там накарябал. Книжонку-то с автографом подаришь?
– Подарю.
– Встречу обмыть надо. Пошли ваксы закажем?
–Нет, не хочу,
–Понял, брезгуешь, – Ломов неожиданно стал серьёзен. – Слушай, брателло, у меня к тебе вопрос на сто косарей. Она действительно тебе жена? Или так, бикса?
– А почему это тебя волнует?
– Значит не жена, – сделал вывод Ромка. – Потому, дорогой мой корешок, что эта баба до сих пор мне во сне является. Веришь, как пацан малахольный себя чувствую. Прикипел я к ней тогда, понимаешь? Я ведь прощение у неё целый месяц просил, цветами засыпал, а она на меня, как на последнюю тварь смотрела, а потом вообще уехала.
–А с чего это ты прощенье пошёл просить?
– А что же ты думаешь, я скотина совсем. Пошёл на следующий день к Верке, а у неё, как раз Марта была. Перед ними обоими упал на колени, и просил меня простить. Духи им французские даже подарил, чтобы не обижались на меня дурака. Девки сначала хотели милицию вызвать, а потом вошли в положение и простили. Я же ей ничего тогда не сделал, только платье порвал, ну и стукнул, когда она мне в морду ногтями вцепилась.
– Видел я всё! На моих глазах было.
– А, нуда да, ты же там был.
–Ну не знай, ты на нее буром лез и если бы не я…
–Да ничего бы не было? – разозлился Ломов. – Я пьян был!
– А сейчас ты трезвый?
– Чего ты лепишь?! Ты же ни рожна не знаешь! Запал я на неё. Не могу её простить, что она побрезговала мной. Я, как нормальный пацан, хотел на ней жениться, а она взяла и смылась в неизвестном направлении. Собирался её папашу с мамашей прижать, а папаша оказался бывшим ментом. Запросто меня мог бы закрыть.
– Да уж, такой зятек папе менту не в кипишь.
Ломов схватил Юрия за ворот.
– Ты че, сука, насмехаешься? Может она твоя всё-таки? А ты, дурачком прикидываешься? Отдай мне её! Юрий с трудом отцепил пальцы Ломова от рубахи.
– Проспись, жених. Зачем ты ей, она тебя, наверное, до сих пор в страшных снах видит. А из-за твоей выходки – и меня тоже. Я тебя прошу, как бывшего друга – не лезь к ней.
– Сука ты, а не друг! – заорал Ромка. – Ты мне, падла, еще указывать будешь?! Порву!
Свои слова Ломов сопроводил действиями. Здоровенный кулачище устремился к подбородку Гомельского. Юрий уклонился, но недостаточно быстро – перстень на пальце бывшего приятеля содрал кожу со скулы – брызнула кровь. В ответ Юрий впечатал кулак в живот задиры, но тот лишь крякнул и выбросил вперед ногу, целя Юрке в пах.
Они яростно дрались, награждая друг друга беспорядочными ударами. На шум из соседних купе стали выглядывать испуганные пассажиры, истошно завопила какая-то женщина, мужской голос предложил позвать полицию.
Марта испуганно жалась к стене, напряженно прислушиваясь. Ей слышен был весь разговор в приоткрытую дверь. « Видно мой попутчик действительно не причем? Да, и не похож он на человека, способного причинить женщине зло. А вдруг? Что вдруг? Там за дверью дерутся два бывших уголовника из-за меня». Шум стал стихать, но сердце Марты забилось еще сильнее. «Как бы они там не перебили друг друга»,– пришло ей в голову.
Мысленно перекрестившись, взяв со стола стеклянную бутылку из под минеральной воды и, превозмогая страх, Марта выглянула из купе. Увиденное повергло ее в ужас.
Гомельский лежал на полу, а Ломов сидел на нем сверху и яростно душил. Лицо Юрия посинело, изо рта раздавался сдавленный хрип.
– Прекрати! – завизжала Марта. – Оставь его!
Однако душитель не слышал ее, скрипел зубами и рычал как зверь.
– Нет! – истошно выдохнула женщина и, не осознавая, что делает, со всей силой, на какую только была способна, опустила бутылку на голову Ломова.
Весь ужас происходящего стал доходить до нее лишь после того, как Ломов повернул к ней удивленное лицо, закатил глаза и рухнул на тело противника. Оба мужчины не двигались. У Марты стучали зубы от страха. Несколько мгновений она стояла как вкопанная, затем нагнулась и попыталась спихнуть Ломова с тела Гомельского, но амбал был слишком тяжел. Тогда она стала тормошить Юрия.
Юрий Анатольевич открыл глаза, непонимающе посмотрел на нее и зашелся в приступе мучительного кашля.
Какая-то женщина вышла из купе, на цыпочках подошла к Марте, тронула за плечо:
– Он жив?
– Что? – не сразу поняла Марта. – Да, жив.
В это время, Гомельский окончательно пришел в себя, спихнул на пол тело Ломова и сел. Женщина из соседнего купе мгновенно ретировалась.
– Спасибо вам, Марта, – голос мужчины был хриплым.
С трудом поднявшись на ноги, Юрий скривившись пощупал шею.
– Здоровый стал бугай…
Марта молчала, она не знала что сказать.
– Вот что, – вздохнул Гомельский. – Надо занести его в купе. Нехорошо, что он лежит так…
Подхватив тело Ломова под мышки, Юрий поволок его в купе. Там, вытянув из брюк Романа ремень, крепко связал ему руки за спиной.
– Зачем? – тихо спросила Марта.
– Он слишком буйный, когда пьяный. Пусть протрезвеет.
Уложив Романа на сиденье, Гомельский устало присел рядом. Какое-то время молчал, затем неожиданно сказал:
– Я знаю, Вы ненавидите меня, Марта. Но я хочу, чтобы Вы знали: тогда, пятнадцать лет назад, я не хотел причинить вам… ну, я …я не покушался… черт, не могу подобрать слов.
– Какая разница, – проговорила Вершинина, – это было давно.
– Есть разница, – воскликнул Гомельский, – для меня есть! Мне не приятно думать, что…что вы подумали обо мне… Проклятое косноязычие! А еще писатель!
Марта зашла в купе, прикрыла дверь. Села напротив Юрия. Вымучено улыбнулась.
– Успокойтесь, Леопольд. Кто старое помянет…
– Да причем здесь это! – взорвался Гомельский. – Я хочу, чтобы восторжествовала правда! Понимаете – правда!
Ломов застонал и открыл глаза.
– Он! – крикнул Юрий. – Пусть он расскажет, как все было!
Ломов обвел мутным взглядом помещение.
– Чё за базар? Блин, как башка болит.
Обнаружив, что связан, Ломов рассмеялся:
– Спеленал, значит? Опять из-за этой бабы кореша сцепились. Ну, блин, точно история гонит по спирали.
– Расскажи ей все, как было! – потребовал Гомельский.
– Да пошел ты! – сплюнул на пол Роман. – Бивень патлатый. Пусть тебе прокурор рассказывает.
– Говори, гадина!
– Не надо, Юра, – тихо попросила Марта. – Я вам верю.
Дверь купе распахнулась. На пороге стояли двое полицейских. За их спинами маячила женщина из соседнего купе.
– Вот этот толстый,– затараторила она,– совсем пьяный, на мужа женщины кинулся и стал душить, а она его бутылкой огрела. И правильно сделала! Видите, у мужчины шея до сих пор синяя и кровь на лице!
– Полиция пожаловала! – ощерился Ромка.
– А вы, как думали, устроили тут разборки – хмыкнул один из полицейских,– оба руки за спину и вперёд. Будем разбираться. Купе опустело, и Марта в изнеможении села на диванчик, откинувшись на спинку.
http://www.proza.ru/2014/03/29/709
Продолжение следует.