Газик и Захар

               
              Они появились в один год, в 1959, но на разных заводах. Газик, полное имя Газ-51А, на заводе имени Горького, а Захар – Зил-164А, на заводе имени Лихачёва. Сверкая одинаковой темно зеленой краской, они стояли во дворах заводов вместе с братиками и ожидали хозяев. Был конец  лета, когда вдруг прибыло много солдат и сели в их кабины. Машины решили, что станут военными и даже возгордились. Их пригнали на станцию и погрузили на платформы.  Так получилось, что Газик и Захар оказались на одной платформе, нос к носу. Они с любопытством разглядывали друг друга, подмечая недостатки и отличия, но поначалу, молча. Недостатков почти не было, потому, что они были новенькие, «нулевые», а вот отличия  были. Захар был явно больше и колеса тоже, но Газику не очень нравился его нос-мотор, какой-то длинный и острый и открывался с боков. У Газика был красивый мотор с капотом, скопированным с модного послевоенного  американского «Студдебеккера», которым он очень гордился.
      Когда поезд пошел на восток, они постепенно разговорились. Оказалось, что Захар может везти четыре тонны груза в кузове и еще тащить прицеп массой на четыре с половиной тонны и "съедал" при сорока км. в час,  27 литров бензина.  Газик  же, мог тащить только две с половиной тонны, кушая чуть меньше, но вот прицепчик у него мог быть только одноосным и небольшим. Скорость у них была одинаковая, 70 км в час, и  это их сдружило. Ехали долго. Солдатики - шофера ехали в отдельном вагоне и не докучали.  Газика очень интересовало,  куда они едут? Захар был флегматиком, и этот вопрос его не мучил – куда привезут, там и будем ездить! Как-то, состав долго стоял на полустанке, и Газик услышал разговор двух железнодорожников,  которые обсуждали машины стоящие на платформах. Один сказал: « Нулевые! На целину, зерно убирать». А второй добавил: «Точно, но салаги-водилы военные их быстро добьют!  Нам бы хоть одну такую на полустанок, так она у нас бы сто лет бегала!  Мы бы ей и маслица свежего и смазочки, и любовь.»
Газик разбудил Захара, который вечно дремал, и сообщил новость.
- Ну,и фиг с ним!  Какая разница?  Зерно, так зерно!
Газик представил себе, как он едет по бескрайним просторам, а кругом море колыхающейся пшеницы,  и запах хлеба…, и уснул.
Они выгрузились на каком–то полустанке и в компании еще нескольких машин бодро подались в дорогу. Дорога представляла собой  простую пыльную колею среди полей. Вдоволь наглотавшись пыли, Газик и Захар в компании собратьев приехали в целинный совхоз. Думали, что их помоют и сменят фильтры, но никто даже не подумал этого делать! Их просто бросили во дворе совхоза и шофера ушли спать. Утром, чуть рассвело, их заправили бензином и началась сумасшедшая гонка на поле и обратно, на  ток или элеватор. И так день за днем, а то и ночами. Отдохнуть не успевали. Захар таскал еще и прицеп,  и ему приходилось туго. Ухода за машинами не было никакого. Один раз промыли наспех фильтры, но масло не сменили. Было впечатление, что их хотят быстрее убить. Захар начал хандрить, но Газик держался. Тогда Захару отцепили прицеп. Они еле дожили до окончания уборки. Заболели оба. Солдатиков увезли. Машины на техстанции проверили и годные отправили опять в совхозы, а Газика и Захара в связи с низким давлением масла в моторах, отправили в местную районную больницу на хозработы.
 
Им повезло! В больнице оказался хороший механик, любящий машины. Их помыли и разобрали все суставчики. Заменили лопнувшие от перегруза листы рессор и заменили масло, Захару даже сменили кольца в моторе и вкладыши. Жизнь пошла хорошая. Они уже не стояли на улице, а получили собственное место в гараже, рядом, и имели возможность и время на долгие вечерние разговоры. Захар ездил за габаритными грузами, и чаще далеко, на несколько дней и возил не только для больницы, но и для города, а Газик катался по месту, то за продуктами для больницы, то за медикаментами, а иногда, перед зимой, за дровами для персонала больницы и для самой больницы. Осенью  возил персонал в лес за грибами. Ему поставили тент. Когда Захара долго не было, он очень скучал. Захар многое видел в поездках и всегда рассказывал об увиденном Газику.
 
       Шли годы. Захар все чаще болел, но его ремонтировали перед техосмотром весной и он все-же проходил его. Газик чувствовал себя лучше, у него не было такой нагрузки. И вот наступил год, когда Захара пригнали с техосмотра грустным. Сказали, что он больше техосмотр не пройдет. Его больше не стали ставить в гараж, а отогнали в угол двора и поставили к забору. Он весь сгорбился и как-то сразу постарел. У него постепенно спустили  все колеса, потрескались шины и начала облезать краска. Газик сильно страдал, стоя один в гараже, особенно во время дождя, ветра и снегопада, зная, что его друг мерзнет и мокнет во дворе. Когда он проезжал мимо Захара, он всегда здоровался, но Захар только устало, вполнакала,  мигал светом глаз, давая понять, что слышит. От Захара начали откручивать запчасти и когда сняли старенький аккумулятор, он перестал отвечать. Он умер…
Тогда у Газона так защемило и забилось сердце, что он дернулся и встал. Что-то оборвалось в моторе. Механик сказал, что Газику конец и его вручную откатили в угол двора и поставили рядом с другом, Захаром.
Газон был счастлив! Он опять с другом, пусть и умершим, но  рядом. В первую же бессонную ночь, размышляя о медленном умирании Захара, у него созрел план.
И когда, через пару дней, пришли люди и стали пытаться снять с него аккумулятор, он громко просигналил последний раз в память о Захаре, и счастливо улыбнувшись, замкнул проводку... и загорелся.  Взорвался бензобак с остатками бензина, и пламя охватило и Захара. Они горели оба, ярко и сильно, но люди не тушили их. Они поняли всё, и стояли молча, глядя на пламя и прощаясь с трудягами…