За неделю до Рождества в Тарханы к сыну приехал Юрий Петрович. Он не видел его почти полгода. Соскочив с подножки возка, отец хотел войти в дом, но у крыльца встретил Елизавету Алексеевну. Поздоровавшись с ней, Лермонтов спросил:
— А где Мишенька?
— В Дальнем саду. Я туда иду прогуляться.
— И я с вами.
Тёща шла медленно, а Юрию Петровичу не терпелось поскорее увидеть сына, он извинился и обогнал её. Вокруг беседки ребята играли в пятнашки. Дядька Андрей стоял неподалёку, приглядывая за ними. Миши на руках у него не было. И вдруг Лермонтов увидел знакомую лисью шубку среди овчинных тулупчиков крестьянских детей. У него мелькнула мысль: «Неужели сын? Или его шубку отдали дворовому мальчику?» Он окликнул ребёнка:
— Мишенька!
Тот обернулся и радостно закричал:
— Па-а-апенька! — и, не обращая внимания, что его осалили, бросился со всех ног к отцу.
— Мальчик мой, ты уже бегаешь! — Юрий Петрович принялся целовать румяные от морозца щёчки сына.
— Папенька, я так скучал, скучал, — обняв отца, Миша крепко прижался к нему. — Отчего вы долго не приезжали?
— Не мог, радость моя!
Лермонтов закружил сына, и оба они смеялись от счастья.
— Прости, собиралась тебе написать, что внук пошёл, да в суете запамятовала, — извинилась подошедшая к беседке Елизавета Алексеевна.
— Это теперь неважно. Я бесконечно благодарен вам за исцеление Мишеньки. Вы сдержали своё обещание.
— Доктора поблагодари. Он к экзамену готовится на право самостоятельной практики у нас в России и без сомнения скоро успешно сдаст. Не зря плачу ему три тысячи.
— Конечно, мадам. Я хочу пройтись с сыном по саду.
— Иди. Но только на полчаса. Внук уже давно гуляет, ему хватит.
Лермонтов взял ребёнка за ручку, и они пошли вглубь заснеженных аллей.
На другой день выпало много снега. Елизавета Алексеевна приказала мужикам устроить для Миши ледяную горку на поляне возле дома. Отец деятельно руководил «строителями». Горка вышла широкая и высокая, но не крутая. Вечером её залили, и с утра детвора уже вовсю каталась: Миша и Ваня Соколов, сын управляющего, на деревянных салазках, а дворовые ребята — на ледянках, вырезанных на замёрзшем пруду. Сначала Миша съезжал в паре со Святославом Раевским, который проводил у крёстной рождественские вакации. Но вскоре малыш сам научился управляться с саночками. Влезать ему с ними было трудно. Отец подсаживал сына на несколько ступенек и подавал салазки, когда тот был уже наверху. Катание сопровождалось шумом, смехом, визгом. Разделяя радость детворы, Юрий Петрович впервые после смерти жены почувствовал себя счастливым.
Наступило Рождество, за ним Святки. В таусень — канун Нового года — в усадьбу приходят ватаги колядующих ребятишек. Заходят в барский дом и таусенят, приплясывая:
Таусень, таусень,
Новый год!
Пышки, лепёшки,
Свиные ножки!
Дяденька, тётенька,
Дай пирожка!
Не дашь пирожка —
Сведём бычка за рожка.
Перед Мишей и Святославом стоит корзина с пирогами и пряниками, они бросают их в мешки детям, а Юрий Петрович даёт им копеечки. Но вот корзины опустели, и Миша бежит к бабушке:
— Бабенька, мы всё р-раздали!
— Вот и ладно, берите другую корзину и раздавайте дальше.
Подоспевший Святослав тащит новую корзину в прихожую, а там уже другая ватага таусенит:
Пришли святки-таусени
Во осиновые сени
На липовых саночках.
Саночки сломалися,
Рубашки замаралися,
А овсени-таусени
Потерялися.
Рано утром дядька Фрол
По селу гулять пошёл
И овсени-таусени
У колодезя нашёл.
Пирожка да пряничка
Дайте нам для праздничка!
Коли не дадите,
Нас не повините.
Таусени, таусени
Не придут до вашей сени.
И всех таусеньщиков Миша и Святослав щедро одаривают.
На следующее утро бабушка освободила дворовых от урочной работы, чтоб они наряжались и развлекали внука, с нетерпением ждавшего их появления. После завтрака в украшенную бумажными гирляндами гостиную стучатся первые из них. Святослав открывает дверь, и вбегают мужик, наряженный волком, с девкой-«лисой», а за ними, нарочно сгорбившись, ковыляет невысокий «старичок» с усами и длинной бородой из пакли. Он играет на гармошке, а «волк» с «лисой» пляшут и звонко поют:
— Кума-лисонька —
Шубка плисова,
Щёчки рыженьки,
Хвостик пышненький.
Ты со мною от души,
Кума, нынче попляши!
— Попляшу я, волченька,
Попляшу до ноченьки.
Только, чур, ты, куманёчек,
Остры зубки — на замочек.
Ты мне чарочку налей,
Пляска будет веселей!
А дедочек старенький
Нам сыграет барыньку.
— Вам сыграю барыньку —
Молоду, не стареньку,
Да сыграю трепака —
Разомните-ка бока
На Христовы Святочки,
На велики празднички!
Миша крутится возле ряженых, повторяя за ними плясовые движения, потом бежит к Елизавете Алексеевне:
— Баба, там такие пр-ришли: один весь сер-рый, другая р-рыжая, а с ними бор-родатый!
— Кот, кошка и козёл, что ли? — нарочно спрашивает бабушка, будто не знает.
— Не, — мотает головой внук.
— А у серого зубы белые?
— Да!
— Острые?
— Да!
— А у рыжей хвост пышный?
— Да!
— С белым кончиком?
— Да!
— А бородатый с рогами?
— Нет.
— Волк, лиса и старик.
— Вер-рно!
— Вот им на гостинчик. Отнеси и жди других, — бабушка даёт Мише три монеты.
Мальчик бежит к ряженым. Получив деньги, те с песней выходят из гостиной:
Мы тут пели и плясали,
Притомилися,
У нас шпоры на сапожках
Притупилися!
Нам пора уж отправляться
В путь-дороженьку,
Вас за щедрые подарки
Спаси Боженька!
В кого только ни рядились дворовые: в медведей, собак, котов, лошадей, молодёжь — в стариков, парни — в девок и наоборот. Елизавета Алексеевна раздаёт всем деньги и подарки. В этот раз она в духе и к зятю не придирается.
Накануне Крещения Юрий Петрович уехал в хорошем настроении, рассчитывая вернуться за сыном весной и не подозревая, что ждёт его: тёща пока не ознакомила зятя со своим духовным завещанием.
Время летит быстро, оставляя в детской памяти только самые яркие события. Слава Богу, если радостных впечатлений больше. Умеет русский народ работать, любит и праздновать. Широкая масленица в Тарханах — шумная, раздольная, весёлая, с пышными блинами, пирогами, чаем и гуляньями. В Прощёное воскресенье Мише очень понравилось катание на тройках в открытых санях. Воздух в степи уже не такой морозный, как в январе. Солнце светит ярко. Тройка бежит быстро, снежный наст на степных просторах лучится разноцветными блёстками, колокольчик весело звенит-переливается. Влетает тройка в село, а там нарядные деревенские девчата пляшут вокруг чучела Масленицы и поют хором:
Ой да Масленица на двор въезжает,
Широкая на двор въезжает!
А мы, девушки, её состречаем,
А мы, красные, её состречаем!
Ой да Масленица, погостюй недельку,
Широкая, погостюй другую!
Чучело сожгли, отгуляла масленица. Весь Великий пост мальчик очень ждал отца, но и к Пасхе Юрию Петровичу приехать не удалось.
Началась Светлая седмица — время особенно радостное, счастливое. Для Миши накрасили отваром луковой шелухи много яиц и сложили в корзины. В зал пришли дворовые девушки в праздничных сарафанах и приветствуют барчонка:
— Христос воскресе!
— Воистину воскр-ресе! — отзывается Миша: так научила его бабушка.
Евлампия, дочь управляющего, аккуратно начертила на полу мягким мелком ровную черту кона. Каждый катальщик положил на неё по паре яиц, кто куда захотел. Отсчитав пятнадцать шагов, Евлаша провела ещё одну линию — откуда катить мячик. Девушки положили в пустую корзину по одному помеченному яйцу и несут Мише для жеребьёвки:
— Вы, барин, первый будете, а мы за вами в очередь. Доставайте по яичку: определим, кто за кем.
— Ладно, — соглашается довольный Миша.
Закрыв глаза, мальчик вытаскивает наугад яйца. Чьё достал, та и следующая. Миша берёт плотно свалянный войлочный мячик, становится на линию и пускает его. Мячик не докатывается до яиц. Мальчик огорчён, но корзина у него ещё полная. Девушки играют по очереди. Поразившая «цель» забирает «выбитые» яйца и бросает мяч снова, пока не промажет. Наконец подошла Мишина очередь. Он пускает мяч с силой, но не попадает, потому что яиц на кону уже мало. «Ничего, в другой раз получится!» — ободряет его Евлаша. Наконец, мальчик задевает мячиком два яйца, кладёт их в свою опустевшую корзину и бежит показать Елизавете Алексеевне:
— Бабушка, вот! Я выигр-рал!
— Ну и слава Богу! — отвечает та. — Молодец! Бери новую корзинку и играй дальше.
Выигранные яйца всегда кажутся Мише особенно вкусными. А довольные девчата возвращаются в людскую с полными корзинами.
Иллюстрация Варвары Пигаевой. 10 лет. г.Нижний Новгород
Рассказ опубликован в книге:
Егорова Е.Н. Детство и отрочество Михаила Лермонтова. — Москва: Московский филиал МОО «Лермонтовское общество»; Дзержинский: БФ «Наш город», Литературное объединение «Угреша», 2014. — 288 с., илл., вкл. С.69-75
Предыдущий рассказ http://proza.ru/2014/03/25/1693
Следующий рассказ http://proza.ru/2014/03/26/2275
Справочные разделы:
Словарь терминов, устаревших и редких слов http://proza.ru/2014/03/25/1700
Упоминаемые топонимы http://proza.ru/2014/03/25/1706
Упоминаемые исторические лица http://proza.ru/2014/03/25/1720
Основная библиография http://proza.ru/2014/03/29/2197