... И вот наша курсантская рота высшего общевойскового училища во Владимиро-Волынском мотострелковом полку.
Мне в полку понравилось: корректные, строгие, немногословные офицеры, настоящие профессионалы. Многие прошли через немыслимые испытания Великой Отечественной войны ... Меня не смущало даже то, что на территории полка даже отдельные военнослужащие должны передвигаться только строевым шагом или бегом. Таков порядок был тогда установлен Министром обороны СССР знаменитым полководцем Маршалом Советского Союза Жуковым Г.К.
С нами проводили занятия по строевой подготовке, готовили к построению полка.
И вот построение полка.
Командует заместитель командира полка подполковник Осипенко. Это тот, который отдавал воинскую честь так красиво, что ему все завидовали, а однажды при встрече его остановил генерал из штаба Прикарпатского военного округа и попросил ещё раз пройти мимо него и отдать воинскую честь. Так генералу понравилось. Он извинился перед подполковником и попросил его ещё раз пройти мимо и отдать воинскую честь. Подполковник ответил «Есть», чётко повернулся, прошёл мимо генерала строевым шагом, приложив шагов за шесть руку к головному убору, затем чётко повернулся кругом и снова прошёл мимо генерала, отдав ему воинскую честь. Всё это он проделал так чётко и красиво, что все, кто наблюдал, и генерал тоже, были просто восхищены.
И вот подполковник Осипенко командует: «Становись!».
Командиры батальонов и отдельных подразделений подтянулись, стали выравнивать строй, наводить дисциплину в строю.
Из штаба полка выходит командир полка - высокий, грузный полковник Павленко.
Следуют команды: «Равняйсь! Смирно! Равнение направо!»
Подполковник Осипенко строевым шагом встречает командира полка и докладывает ему о построении полка …
Всё это было необыкновенно буднично и в то же время строго и необыкновенно красиво и торжественно.
И мне очень нравилось. Я был в восторге от всего армейского уклада, формы одежды, от всех наших командиров. На гражданке я с детства терпеть не мог нетрезвость, развязность, фамильярность, хамство и грубость и матерщину по поводу и без повода ... Иногда ещё в детстве, ещё в Северо-Енисейске на матерные, грубые, оскорбительные слова реакция у меня была не предсказуемая, я непроизвольно, мгновенно и неожиданно даже для самого себя бил оскорбителя по лицу, в глаз или подбородок, и оскорбитель оставался с "фонарём" ... Так было пару раз. Потом я научил себя быть более сдержанным, а потом оскорблений становилось меньше, становилось больше друзей, я стал заниматься в спортивных секциях - бокса, лыжной, гимнастики, легкой атлетики, ... Участвовал в соревнованиях по лыжному спорту и боксу, награждён был Дипломом за первое место в соревнованиях по боксу в Красноярском крае, ... Хотя, если откровенно, бокс мне не нравился, не хотелось бить хороших ребят "ни за что", ...
Руководителем всех наших школьных секций был наш школьный учитель физкультуры Павел Фёдорович Климов ...
А тут я понял, что моя мечта стать офицером Советской Армии, стать достойным защитником Отечества исполнится. И исполнится она благодаря этим достойнейшим командирам, старшие из которых прошли тяжелейшие испытания в Великой Отечественной войне, имели боевые награды, ранения …
«Это моё – думал я. Это то, что мне необходимо, несмотря на все трудности и тяготы воинской службы. Я выдержу их. Я долго шёл к этому, я работал в тайге, на заводе, в колхозе, но нигде не было у меня таких начальников, таких восторгов и преклонений перед ними и их подвигами, таких высоких чувств. Я нашёл то, что искал ...».
А начиналось всё ещё зимой 1958 года, когда я работал в в городе Макеевка Донецкой области на Макеевском труболитейном заводе выемщиком труб.
Когда я приехал в Макеевку на заводе уже работал Лёня Высоцкий. Он был из Винницкой области, вся семья их из Северо-Енисейска, где его родители и мои познакомились и дружили, перехала после реабилитации в Макеевку, все работали, а младший брат и сестричка еще учились в школе. И он сказал: «Давай к нам». И я пошёл на завод, в цех.
В отделе кадров оформляли долго. Мне уже надоело без дела слоняться по Макеевке. Встретил в Макеевке своих односельчан - Колю и Васю Романовых, Петю Тодориного, Мишу Теренчика и других ребят и девчат ... А в управлении завода не спешили, медкомиссии разные, суета, как в романе Ильфа и Петрова «Двенадцать стульев».
Наконец-то оформили. В одну смену с Лёней. Оказался я здоровым. Заводские врачи в отличие от Северо-Енисейских и Казанских институтских, которые ставили мне диагноз "больное сердце и высокое давление", сказали: «Здоров!». И это было хорошо. Видимо, я за лето отдохнул от различных спортивных и экзаменационных и сибирских климатических перегрузок, ...
На заводе выемщик труб обычно весь в ожогах и в прожжённой одежде, всегда с ломиком в руках помогает крановщику «вынимать» из форм свежие, малиновые ещё, трубы и переправлять их вниз для контроля и отправки по заказам в районы всего Советского Союза.
Работали мы с Лёней много, но по молодости почти не уставали. После смены шли домой, идти было довольно далеко, но за разговорами мы почти не замечали этого.
Но вот военкомат стал готовить меня в армию. А в армию тогда хотели все. И я тоже, безусловно. Ведь в те времена тех, кто не служил в армии, и девушки не особенно привечали. Вообще в те времена в армию провожали все родственники, соседи, друзья. Собирались, как на свадьбу. Но, если я свадьбы не любил из-за их приторностей, то проводы в армию мне нравились: это были чисто мужские проводы и напутствия. И я подумал, а как же я пойду в армию из Макеевки? Начальник смены М.Куликов пообещал мне "броню", но я совсем не хотел быть в рядах не служивших в армии. И я хотел в армию пойти из родительского дома, чтобы "всё, как у людей!".
Родители уже в селе.
В январе этого года они по рекомендации врачей из-за приобретённых ими в тяжёлых климатических условиях тяжёлых заболеваний переехали из Северо-Енисейска Красноярского края в село. Врачи сказали прямо: "Долго вам здесь не протянуть. Надо менять климат на более мягкий". Родители приехали в Макеевку, но там им легче не стало да и не понравилось, так как всё было завалено ещё хуже, чем в Северо-Енисейске, каменными породами из шахт, ...
Написал родителям.
В ответ они сказали: «Приезжай домой».
Приехал. Из ребят уже почти никого нет – кто в армии, кто на работе. Вася Марценюк, мой двоюродный брат, вернулся из армии. Он служил на Дальнем Востоке в Находке. Но потом Вася уехал работать в город Обнинск Калужской области.
Я подружился с Ваней Демчиком и Гришей Музычкой. Они тоже уже отслужили в армии и были уже взрослыми парнями. Ваня Демчик участвовал даже в боевых действиях в Венгрии. Им тоже на работу уже надо было. В военкомате, где я стал на учет, майор Харченко сагитировал меня в училище. В Львовское высшее общевойсковое командное им. Н.А.Щорса. Туда же направлялись Витя Пирожняк и Вася Мазур из села Вербовая.
Майор Харченко вручил мне документы и сказал: «Будешь старшим!»
Приехали в училище. Нас разместили в кубриках с двухэтажными кроватями, сказали: «Готовьтесь к экзаменам!».
Кандидатов в училище было много. Командирами нам назначили выпускников училища, ожидавших распределения. Но они заходили к нам редко. Они окончили ещё среднее пехотное училище и завидовали нам, что у нас будет уже высшее училище и, следовательно, высшее образование. У них были свои заботы, им было не до нас. Они готовились к службе в офицерских должностях. И мы оказались предоставлены сами себе. Полная свобода и анархия для недобросовестных и малосознательных. Мы «варились в собственном соку». Среди поступающих были и такие проходимцы, что приезжали погулять за казённый счёт, а готовиться к экзаменам и поступать в училище они и не думали. Они создавали остальным ребятам много проблем, потому что вели себя разнузданно, воровали, выпивали, шумели, хулиганили, по ночам не давали отдыхать.
Как-то зовёт меня Володя Полищук из Погребищенского района, говорит, что у него украли часы (а часы тогда были не у всех), и он знает кто. Помоги, говорит, обыскать воришку. «Зажали» предполагаемого воришку в угол, обыскали, но ничего у него не нашли. Был скандал, чуть ли не до драки. Потом такая же история с Витей Пирожняком. У него тоже часы стащили.
А как-то пришли подвыпившие ребята в кубрик и принесли маленького лягушонка. На кровати спал их товарищ, большой, грузный парень. Он храпел, рот открыт. Хулиганы положили лягушонка юноше на лицо, лягушонок прыгнул в рот, юноша во сне проглотил лягушонка. Хохот. Юноша проснулся, ему рассказали, что он проглотил лягушонка, но он так и не поверил.
Одним словом, было не до подготовки. Я собрал ребят, желавших поступить в училище, и призвал их давать отпор хулиганам. Помогло. Меня поддержали Рома Козак из Яворовского района Львовсой области, Вася Колошин из Винницы, Володя Полищук из Погребещанского района, мой товарищ Витя Перижняк, Сёма Семашко. У проходимцев уже не получалось "втроём-вчетвером на одного". Стало тише и спокойнее, можно было готовиться, в спокойной обстановке задавать вопросы друг другу, консультироваться. Многие ребята сдружились, стали выходить «на экскурсии» на Лычаковское кладбище, которое было рядом, на противоположной стороне улицы и походило больше на открытый музей. Мы смотрели красивые памятники польских панов, склепы вскрытых кем-то когда-то могил, большую арку на кладбище, на которой по-польски была надпись: «В память польским легионерам, погибшим от рук банд Будённого», … Город Львов в состав Советского Союза вошел только после войны с Польшей в 1939 году, в которой участвовал и наш отец. А теперь, в 1958 году, он ничем не отличался от остальных городов Советского Союза. Разве только надписью на арке Лычаковского кладбища, где были похоронены польские легионеры, погибшие в боях с Первой Конной армией С.М.Будённого.
Тогда мы ещё не слышали и понятия даже не имели о наступлении 1-й Конной в гражданской войне, о В.М.Примакове, командовавшем корпусом Червонного казачества, о М.Н.Тухачевском, командовавшем Западным фронтом, о походе на Варшаву, ..., о рассказах Исаака Бабеля, бывшего в 1920 году в 1-й Конной армии в качестве корреспондента газеты "Красный кавалерист" и создавшего цикл рассказов "Конармия". Мы тогда хорошо только знали из школьной литературы о маршале С.М.Буденном.
Ходили на Погулянку, где, как рассказывали львовяне, немцы повесили партизанку молоденькую девушку Иванну, племянницу митрополита Шептицкого, который и сдал свою племянницу немецким оккупантам. Львовяне рассказывали подробно, как сгоняли людей львовских смотреть, как вешали молоденькую Львовскую девушку Иванну, …
Ходили также смотреть дом, где жил украинский писатель Ярослав Галан, разоблачавший продажность националистов и шовинистов, за что и был убит в своей квартире гуцульским топориком в 1952 году ...
Иногда делали набеги "за витаминами" на яблоневые сады в Ботаническом саду Львова …
Потом начались вступительные экзамены. Сдавали, как обычно тогда, математику (письменно и устно), физику, сочинение и физическую подготовку. Ребята сдавали по-разному. Было много ребят из сельских школ, они разговаривали, как мы шутили, на «расейско-украёнском», подготовка у них была «не ахти». Я успешно сдал вступительные экзамены. Принимавшие экзамены преподаватели, видя уровень моей подготовки, спрашивали, какую школу я оканчивал. Я с гордостью отвечал: «Северо-Енисейскую».
Я и Витя Перижняк были зачислены в училище, а вот Васе Мазуру не повезло. Его в списках зачисленных не было. Хотя он был уверен в успехе, съездил даже на пару дней домой в Вербовую… Вернулся из Вербовой, а ему – «от ворот поворот». Возможно, за самовольную поездку домой. Не знаю почему. Он был не в нашей группе. Зачислены были также мои новые товарищи Р.Козак, В.Колошин, В.Полищук, О.Сапожников, Ю.Гаськов и многие другие.
Весь период подготовки и сдачи экзаменов мне очень не понравился. Говоря по-русски, бардак был несусветный, никакого контроля, никакого порядка, хулиганы, шум, так называемые «велосипеды», когда спящим между пальцев клали бумагу и поджигали, драки, чуть ли не поножовщина, … Приходилось чуть ли не ежедневно давать отпор хулиганствующим. Хорошо, что достойных ребят было достаточно много.
Но вот нас приняли офицеры и сержанты Владимиро-Волынского мотострелкового полка, где мы должны были проходить первый год обучения. Первое построение нашей роты. Построили всех по росту, распределили на взводы и отделения. В нашем первом взводе были самые высокие.
Потом - получение обмундирования и оружия ... Мне вручили ручной пулемёт Дегтярёва (РПД), самому большому и сильному Олегу Ковзелю дали самый тяжёлый ротный пулемёт, а самому «хилому» Васе Колошину – самый лёгкий ручной гранатомёт. Остальным достались автоматы Калашникова.
Нашим командиром роты был капитан Стрелец, а командиром взвода старший лейтенант Гаврилов.
Действовали офицеры и сержанты чётко, со знанием дела. Сержантами были назначены выпускники полковой школы Владимиро-Волынского мотострелкового полка, куда мы в составе нашей первой роты должны будем направиться в ближайшие дни.
Порядок, чёткость действий офицеров и сержантов мне понравились.
В пешем строю, мы направились на вокзал и поездом выехали в город Владимир-Волынский. Там с вокзала в пешем строю прибыли в расположение полка.
И начались наши армейские учебные будни.
Ежедневные команды сержантов: «Подъём! Выходи строиться! Строевым, шагом марш! В атаку! Перебежками! Газы! Окопаться!, …».
Не было никаких увольнений. Но мы не ныли. Мы хотели быть защитниками Отечества и знали, что это тяжёлый труд. Как говорил великий А.В. Суворов – «Тяжело в ученье, легко в бою!». Мы знали, на что шли. И мы старались.
Был, правда, созданный командиром нашего взвода старшим лейтенантом В.Гавриловым, наш ротный хор. И мы пели фронтовые и лирические песни. А где-то в апреле 1959 года наш ротный хор с нашими песнями объездил почти все крупные города Львовской и Ровенской областей. И мы пели, и принимали нас очень тепло. А в Ровно режиссёр театра попросил исполнить под запись песню "Священная война" к спектаклю, который они готовили к Дню Победы.И мы спели: "Вставай страна огромная,/ Вставай на смертный бой/ С фашистской силой тёмною/ С проклятою ордой/ Пусть ярость благородная/ Вскипает, как волна,/ - Идёт война народная,/ Священная война!/...
Пели также песню:
"Наверх, о товарищи, все по местам!
Последний парад наступает!
Врагу не сдается наш гордый «Варяг»,
Пощады никто не желает" ...
Не знаю по чьей инициативе наш хор был создан, по чьей инициативе нас показали в крупных городам Львовской и Ровенской областей, но хор наш похвалил сам Начальник ГЛАВПУРа в газете "Красная Звезда", ...
Так в трудах воинских, учебных прошёл год. И так начиналась моя воинская служба. Мы совсем отвыкли от гражданской жизни, отвыкли от девушек, и потом при встрече чуть ли не отвечали им иногда: "Так точно", "Никак нет".
После сдачи экзаменов нас привезли в училище в Львов, назначили из числа курсантов командиров отделений и помощников командиров взводов и передали новым командирам. Перед строем роты неожиданно для меня объявили о назначении меня помощником командира первого взвода и присвоении воинского звания сержант. Это было в июле 1959 года. Мы приехали из Владимира-Волынского в училище в город Львов. Было одновременно и радостно, и грустно.
Радостно от того, что мы стали второкурсниками, что мы в училище, что вскоре мы переоденемся в настоящую курсантскую форму, что скоро мы поедем в каникулярные отпуска и будем в родных домах, что скоро мы увидимся со своими родными и близкими, со своими девушками, которых мы не видели больше года, ...
И было грустно от того, что все понимали, что мы расстаёмся со своими любимыми командирами, наверное, навсегда ...
А они все стояли перед ротой с бумагами в руках, готовясь передать роту офицерам из училища, которые стояли чуть позади ... И мы догадывались: это наши новые командиры...
И вот наш командир роты капитан Стрелец командует: "Становись! Равняйсь! Смирно!" и зачитывает приказ по училищу...
И вдруг команда: "Курсанты (называет фамилии, в том числе и мою)! Выйти из строя на три шага!"
"Есть!" - ответил я, подумав: "Что случилось?" и сделал три шага вперёд.
И капитан Стрелец зачитал приказ о назначении меня заместителем командира первого взвода и присвоении мне воинского звания сержант.
Также было объявлено о назначении младших командиров в других взводах.
Потом прозвучала команда: "Стать в строй!"
"Есть" - ответил я и встал в строй на своё место.
Потом нам представили наших новых командиров.
Командиром нашей роты был назначен капитан Иванов, а командиром взвода - капитан Негров.
С капитаном Негровым, человеком очень доброжелательным и выдержанным, мне было легко и интересно.
С новыми командирами мы проучились ровно год.
В училище было много гражданских преподавателей, жителей Львова, было много красивых молодых женщин, преподававших нам математику, физику, иностранные языки, а мы слушали их и любовались ими.
Преподаватели военных кафедр, в основном полковники и подполковники, прошли тяжёлые испытания на фронтах Великой Отечественной войны ...
Много также было занятий по тактической подготовке и много полевых занятий на полигонах, на которые нас вывозили преподаватели кафедры тактики...
Было также интереснее в выходные. Нас отпускали в увольнение, с нами организовывали экскурсии, на которые выезжал с нами наш командир взвода капитан Негров. Бесспорно, было гораздо интереснее, чем в полку.
В 1960 году Львовское Краснознамённое высшее военное общевойсковое командное училище имени Николая Александровича Щорса было расформировано. Я был переведен в Московское Краснознамённое высшее военное общевойсковое командное училище имени Верховного Совета РСФСР и направлен во второй батальон училища, под командование полковника Вишнякова в роту майора Голева Анатолия Ивановича. А нашим первым взводом командовал тогда капитан Добряков Олег Петрович.
Были распределения также в Ленинградское, Бакинское и Ташкентское училища.
Но, когда меня спросил наш командир роты капитан Иванов, в каком училище я желал бы продолжить обучение, я ответил, что в Московском.
Москва ведь! Редко кто не мечтал побывать в великой столице! Москву любили. Москвой восхищались, о Москве мечтали. И ещё: недалеко от Москвы жил и работал мой двоюродный брат Вася Марценюк, и я сразу подумал, что, если я буду в Москве, то мы сможем с ним видеться, ...
И получил назначение в Московское Краснознамённое военное общевойсковое командное училище имени Верховного Совета ФСФР (МКВОКУ им. ВС РСФСР, или, как ещё его называли - Кремлёвское училище).
Многие курсанты, насмотревшись на "долю" своих командиров, на их постоянную занятость на полевых занятиях и полевых учениях (ротных, батальонных, полковых, дивизионных и самых длительных - окружных) в любых условиях погоды, на их занятость в суточных нарядах и караульной службе, и как бы увидев своё будущее, воспользовавшись благоприятной ситуацией в период реорганизации, уволились, ушли на "гражданку", где свободнее, спокойнее, уютнее и комфортнее, и были приняты без экзаменов в гражданские учебные заведения, в основном в политехнические институты. Были и такие, что им не по душе были строгость армейских порядков и строгость командиров. А мне строгость нравилась, была, как говорится, по душе. Ведь главное - это справедливость. А, если не нравятся замечания командиров, то старайся не получать их. Были и такие, что хитрили, приспосабливались, изобретя "армейскую аксиому" - "Любая кривая короче прямой, проходящей мимо командира (начальника)".
Но основная масса курсантов не испугалась тягот и лишений воинской службы, подтвердив своё твёрдое желание стать защитником своего Отечества. Хотя и были среди оставшихся "сачки", впоследствии офицеры, легкомысленно относившиеся к своим служебным обязанностям. И мы, оставшиеся в рядах Вооружённых Сил СССР, не понимали их и недолюбливали таких "сачковитых" офицеров, больше, чем недобросовестных солдат, учитывая то, что солдат призван, иногда без его желания и в неудобное для него время, а офицер добровольно избрал свою долю защитника Отечества ... ("Сачкам" ленивым обычно говорили: "Тебе надо было в торговлю идти работать, а не в армии служить!". Мужчин тогда, работавших в торговле недолюбливали ...).
Так мы избрали профессию защитников Родины. Мы хорошо понимали, что боеспособность любой армии определяется жёсткостью дисциплины в ней …
И стали мы жить, как в песне Л.Ошанина:
Забота у нас простая,
Забота наша такая:
Жила бы страна родная,
И нету других забот!
***
Так мы остались в армии, окончили училища и продолжили службу в офицерских должностях. В те не простые времена было очень много моментов, когда могла вспыхнуть новая мировая война. Было очень много локальных конфликтов. Например, были весьма острые ситуации в Кубе, в Берлине, когда в упор, скрестив стволы, "ствол в ствол", сошлись танки американские и советские у Берлинской стены, бои с Китаем за остров Даманский на реке Уссури, участие в военных операциях во Вьетнаме, Корее, Анголе, Сирии, ... Много было конфликтных ситуаций и очень многим офицерам пришлось участвовать в боевых действиях в "горячих" точках ...
О некоторых наших ребятах я рассказал в рассказе "Красные Маки".
30032014