Шла вторая неделя моего пребывания на базе. Ничего не менялось вокруг, ничего не менялось и в наших с Кассием отношениях. Окружающих уже забавляла эта ситуация, особенно Сан Саныча, в кабинете которого я стала постоянным гостем. Кстати, мы помирились с ним, хотя так и остались каждый при своём мнении. Он искренне пытался сгладить наш с Кассием затянувшийся конфликт, но мне, что называется, вожжа под хвост попала. Я провоцировала Кассия и смаковала свои ощущения. Сотворив очередное «непотребство», я уже не убегала, а стояла, сжав кулаки, упершись ногами в землю, и с вызывающей полуулыбкой смотрела на подходившего ко мне Кассия. Вот он подходит - и меня окатывает волна адреналина, начинающаяся где-то в солнечном сплетении. Дыхание учащается, сердце бьется быстро, но я стараюсь не выдать своего страха, нахально улыбаюсь ему в лицо. Его рука ложится мне на шею сзади, больно стискивает - я невольно приседаю, но сдерживаюсь, не издаю ни звука и спокойно, по возможности, иду туда, куда он ведёт. Вырываться, отбрыкиваться - только себя унижать. Хотя бы потому, что бесполезно. Но вот мы ушли от посторонних глаз, и наступает заключительный акт пьесы. Замах, свистит в воздухе орудие возмездия, и я, уже почти оседлав волну адреналина, изо всех сил сдерживаю рефлекторное желание прикрыться руками, отстраниться, откачнуться. Пусть не думает, что я боюсь...
Даже когда он меня отпускает, я стараюсь идти свободно и прямо, хотя дается мне это нелегко...
Как-то, после очередного лечения моей спины, мы с Сан Санычем, по установившейся традиции, пили чай. Я спросила:
- Сан Саныч, а зачем за каждым из нас все-таки куратора закрепляют?
- Тебе же Кассий объяснял...
- Да помню я... Только индивидуальных тренировок-то ещё ни у кого не было. Мы все в группе занимаемся, и спецпредметы у нас те же, что и в любой кадетской школе есть: общефизическая, рукопашка да огневая...
- Индивидуальные скоро начнутся, не переживай...
- А чего ждем-то?
- Тебя. С тобой ещё одна процедура осталась.
-Какая?
- Это по нашей, медицинской, части. Скоро узнаешь.
- Здоровье проверять, что ли? Медосмотр? Так был ведь, когда я только приехала...
- Не медосмотр, но вроде того... Давай ещё чайку? - Сан Саныч потянулся за чайником, явно не желая продолжать эту тему.
До конца недели я нет-нет, да и вспоминала об этой загадочной процедуре. И совсем не удивилась, когда Кассий, отловив меня после ужина, сообщил следующее:
- Завтра утром не завтракай. Вообще ничего не ешь, только воду можешь пить, и то немного. Сан Саныч сказал.
- Ладно... - Нехотя кивнула я. - А почему?
- По кочану. Днём к нему пойдем, там и узнаешь.
- Ну ладно, не завтракать - так не завтракать... Я пошла?
- Иди...
На следующий день после занятий в тире мы с Кассием отправились в медицинский корпус. К моему удивлению, поднялись на второй этаж, где распологался стационар, и вошли в дверь с надписью «Реанимация». Сама реанимация находилась за следующей дверью, а в предбаннике, в маске и халате стояла Татьяна Петровна. Она жестом отослала Кассия, и, велев мне полностью раздеться, помогла облачиться в балахон голубого цвета. На ноги дала резиновые тапки.
В помещении реанимации у столика с какими-то склянками стоял Сан Саныч.
- Ну что, как настроение, Мильва? - поприветствовал он меня.
- Да нормально... - нерешительно ответила я. - А зачем реанимация?
- А чтобы удобно было! - весело ответил доктор. - Давай, полезай на ложе, да устраивайся поудобнее.
Я улеглась. Ко мне сразу присоединили провода от множества приборов, оставив свободной левую руку. В вену на сгибе ввели катетер.
- Не бойся. - Сказала мне Татьяна Петровна, и присоединила к катетеру шприц с какой-то жидкостью. После пары нажатий на поршень я отключилась.
Лампочки, вращающиеся вокруг меня, вдруг поредели. В уши влился противный звук. Казалось, он раздражает всё тело. Я захотела стряхнуть его с себя, потом вдруг поняла, что глаза мои закрыты, и решила их открыть. Увидела склонившуюся надо мной Татьяну Петровну. Она тревожно посмотрела на меня и повернулась в сторону.
- Она просыпается!
Звук давил на уши. Я вдруг осознала, что это заходится писком прибор у меня в изголовье. Стало жарко и трудно дышать.
- Доктор, давление!
- Вижу! Два кубика, скорее!
« Интересно, зачем ему кубики? Я же не в детском садике...» - вяло подумалось мне.
- Подключайте к катетеру! Быстрее!
- Готово!
- Мильва! - Доктор тряс меня за плечи. - Смотри на меня! Что ела утром? Что?
- Ни-че-го... - Промычала я и провалилась в темноту.
Темнота потихоньку рассеялась. Я приоткрыла глаза, и тут же зажмурилась от яркого света. Подождала, и повторила попытку. Свет уже не слепил, и я смогла осмотреться. Я лежала на кровати под одеялом в белоснежном пододеяльнике, в небольшой комнатке с выложенными кафелем стенами. Справа было окно, солнечный свет заливал палату. Да, я вспомнила, что произошло, и поняла, что нахожусь в палате стационара. Хотела встать, но руки и ноги были как макаронины и слушались плохо. Я снова откинулась на подушку и услышала из-за неплотно прикрытой двери голос Кассия.
- Последняя надежда на медицину была...
- Ну, в данном случае медицина бессильна, - со вздохом ответил ему Сан Саныч. - Сильнейшая аллергия на препарат, редчайший случай... Хорошо, что успели спасти...
- Хорошо ли? Комиссия сверху прибудет во вторник, и что я им скажу? И каково будет их решение?
- О решении в данном случае догадаться нетрудно...
- Вот именно! Особенно учитывая проблемы с налаживанием контакта...
- Ну, предположим, проблемы бы остались и после применения препарата, - усмехнулся Сан Саныч.
- В смысле?
- Характер-то никуда не денется... И потом, неужели ты не заметил? Я заподозрил почти сразу, потом провёл несколько тестов и мои догадки подтвердились...
- Саныч, не тяни ты кота за..! Какие ещё догадки?
- Мильва - мазохистка, Кассий. - Спокойно произнёс доктор.
- Что? - ошарашено спросил мой куратор. - Ты уверен?
- На девяносто девять процентов. Удивительно, как ты сам не заметил. Спецкурс же вам читали?
- Конечно... Но... Обычно это проявляется в более зрелом возрасте...
- Есть определенный процент людей, у которых проявляется с детства... А Мильве ещё и обстоятельства поспособствовали. Бороться со всем миром она умеет, а сбрасывать напряжение не в состоянии. Поэтому и пытается заменить душевную боль на физическую. Последняя ведь проходит быстрее... Отсюда и любовь к определенным видам спорта... И причины её к тебе отношения. Ей ведь не хочется быть самой сильной. Всех победишь - останешься в одиночестве. Ты, сам того не желая, показал, что сильнее её, да ещё и разрядку обеспечил. Теперь она тебя и провоцирует...
- И что я должен был делать? Не ломать же ей психику... Из неё хороший кадр получится, только как дальше учить, если она не слушается?
- Ты, Кассий, про кнут вспомнил, а про пряник забыл. Тот, кто вправе карать, вправе и миловать. И поощрять... Но после препарата легче было бы разобраться, это верно...
- Да, не ожидал...
- Чего именно?
- И того, и другого... Теперь-то понятно, почему она так повела себя тогда, в классе... Такие, как она, свою слабость показывают только одному человеку...
- Вот-вот. В принципе, вам с ней и препарат не нужен, ты и сам мотивацию ей создал - будь здоров... Привязанность возникла бы не хуже. Только начальству этого не объяснишь...
Я напряженно прислушивалась к их разговору, стараясь не пропустить ни слова. О своём характере ничего принципиально нового я не услышала. Если не врать себе, то стоит признать правоту доктора. Просто ему удалось облечь в слова то, что я чувствовала, вот и всё. Но о каком препарате они говорят? И что за мотивация? Комиссия ещё какая-то во вторник, выводы которой для меня, судя по всему, будут неутешительными... И что со мной будет? Неужели меня отправят обратно? Нет, что угодно, только не детдом!
Дверь скрипнула, и я моментально притворилась спящей.
- Как она? - Шёпотом спросил Кассий.
- Спит. - Прошептал в ответ Сан Саныч. - Скоро проснуться должна... Пойдем, у меня есть отличный кофе, заодно и обсудим ситуацию.
- Согласен...
Дверь снова скрипнула, закрываешь, и я услышала звук удаляющихся шагов.
Что же делать? Я села на кровати, обняв подушку, и уставилась в окно. В детдом я не поеду. Ни за что. Сбежать? Когда? По дороге? Не смешите... По прибытии в детдом? Нет уж... Предположим, побег удастся. И куда я потом? На вокзал, в бомжи подаваться? Или в проститутки? Вершина жизненного пути... Как ни крути, а вариант один - остаться здесь. Любой ценой. Любой...
Сан Саныч сутки продержал меня в стационаре, но никаких проблем с моим здоровьем больше не было, и в пятницу утром я вернулась в свою комнату. Сходила на уроки. От тренировок я была освобождена до понедельника, но всё равно пришла на площадку. Мне хотелось быть на глазах у Кассия.
Последующие два дня я ходила за ним тенью. Не занималась провокациями, по первому слову выполняла приказы, даже научилась решать задачи по геометрии. Кассий сдержанно хвалил меня, но держался отстраненно.
Вечером понедельника я не находила себе места. Равнодушие Кассия окончательно убедило меня в том, что завтрашний день станет моим последним днём на базе. До отбоя я металась по комнате, как зверь в клетке. Когда за окном стемнело, я не выдержала. Скинула пижаму. Майка-борцовка, камуфляжные штаны, берцы на ноги. Китель оставила, меньше шелестеть буду. Выскользнула в полутемный коридор, вниз по лестнице, толкнула тяжелую дверь - и вот я на улице. В административном корпусе окно кабинета Кассия мягко светилось. Через минуту я уже вошла в здание и поднялась на второй этаж. Постучала. Тишина. Дернула дверь - заперто. Я опустилась рядом на корточки, прислонилась к стене и замерла, приготовившись ждать.
Сколько прошло времени - неизвестно. Я успела задремать, положив голову на руки, и сквозь сон услышала звук шагов. Пока я гадала, снится мне это или нет, шаги приблизились и замерли рядом со мной. Я медленно подняла голову.
- Давно сидишь? - спокойно спросил Кассий, глядя на меня с холодным интересом.
- С отбоя, - ответила я, поднимаясь на ноги.
- Ну, заходи, - кивнул Кассий и отпер дверь.
Я прошла внутрь и нерешительно остановилась посреди кабинета. Кассий подошел к столу, начал просматривать какие-то бумаги.
- Ну так чем обязан? - Спросил он, не глядя на меня.
- Я... Я слышала ваш разговор... - тихо проговорила я и замолчала, сглатывая комок в горле.
- Какой разговор? - Поинтересовался Кассий, не отрываясь от бумаг.
- Когда я в стационаре была... С Сан Санычем... Вы думали, что я спала, а я всё слышала... - я смешалась и замолчала.
- И что? - Равнодушно спросил Кассий, раскладывая на столе листы. - Чего ты хочешь-то?
- Меня... Завтра отправят обратно, да? - Голос мой предательски дрогнул, и пришлось прикусить губу, чтобы не расплакаться.
Кассий не ответил, он стоял, повернувшись ко мне спиной, и собирал документы в большую папку.
- Кассий, - я шагнула к нему. Он не шевельнулся, и я остановилась.
- Кассий, - повторила я и заплакала. - Пожалуйста... Я очень прошу... Не отправляйте меня обратно... Я буду слушаться, учиться буду, стараться... Пожалуйста... Все, что хотите, со мной делайте, только не отправляйте в детдом...
Кассий резко развернулся, ожег меня цепким, внимательным взглядом. Я опустилась на колени, спрятала в ладони мокрое лицо, продолжая шептать: «Пожалуйста... Пожалуйста...»
- Не реви.
Незнакомые нотки в голосе Кассия заставили меня поднять голову. Он стоял надо мной, глядя в сторону, стискивая зубы так, что ходили желваки на скулах. Потом поднял меня за локти и взглянул в глаза.
- Предположим, - начал он и я в надежде перестала дышать. - Предположим, я тебя оставлю здесь. Это не от меня зависит, ты знаешь про комиссию, но я сделаю всё возможное... И невозможное тоже... Но только с двумя условиями...
- Да, да... - Закивала я , не веря своему счастью. - Все, что угодно...
- С двумя условиями, - терпеливо повторил Кассий. - Первое: ты меня слушаешься. Всегда. Во всём. Не возражаешь, не задаёшь вопросов, просто делаешь то, что я тебе говорю. Отсюда следует второе условие: ты мне доверяешь. Что бы ни случилось. Понятно?
- Я и так доверяю... - прошептала я и улыбнулась в ответ на вопросительный взгляд Кассия. - Стала бы я Вас провоцировать, если бы не была уверена в том, что Вы не причините мне вреда?..
- Ах, вон оно что... - протянул Кассий, с новым интересом глядя на меня. - Ишь ты, хитрая... Доверяешь, значит? Ну-ка, пойдем.
Он пересек кабинет и открыл вторую дверь. Я вошла следом и оказалась в довольно просторной комнате. Небольшой холодильник, микроволновка на столе, телевизор на тумбочке, у стены - диван... Ковровая дорожка на полу и люстра на потолке придавали помещению жилой вид.
- Сними обувь, - прервал Кассий мои размышления.
Я послушно разулась, поставила берцы рядышком у двери.
- Майку снять, на диван лицом вниз. - Прозвучал следующий приказ.
Я вскинула глаза на Кассия.
- Доверяешь? - негромко сказал он.
Я повернулась к нему спиной, рывком сдернула майку и улеглась ничком на диван. Тишина. Её нарушил шорох ремня, вытягиваемого из петлиц. Меня затрясло. Стало страшно, но в то же время я смаковала эту ситуацию, наслаждаясь ожиданием, неизвестностью. Собственным страхом, скручивающим тугие канаты внизу живота...
- Ты готова? - спросил Кассий.
- Да, - выдохнула я.
- Тогда начнём.
Первый удар лег на мою спину. Я вздрогнула, но промолчала. Второй, третий, пятый... Он были жгучими, но терпимыми, и я немного успокоилась, приноровившись к ритму. Дыхание стало глубже и ровнее. Я сбилась со счёта, когда очередного удара вдруг не последовало. Кассий провёл ладонью по моей спине.
- Горячая... Хорошо... Назови число от одного до десяти!
- Что? - я не сразу сообразила, чего он хочет.
- Число от одного до десяти, быстро!
- Восемь... - сказала я первое, что пришло в голову.
- Хорошо. Значит, сейчас ты получишь восемь ударов. Я разогрел тебя, так что не бойся. Можешь кричать. Готова?
- Да.
- Поехали.
Боль полыхнула огнем. Крик помимо воли вырвался из груди. Не успела утихнуть первая вспышка, как за ней последовала вторая. Я вцепилась в подлокотник, пластая его ногтями, вжимаясь в диван от впивающегося в тело ремня, не в силах сдержать крик и слёзы...
Шесть... Семь... Восемь... От восьмого удара я выгнулась дугой, задохнувшись от боли. Кассий отошёл от дивана. Рыдая в голос, я свернулась калачиком, подтянув колени к груди. Вернувшийся Кассий сел рядом и погладил меня по голове. Я потянулась к нему, обхватила руками за пояс, прижалась, уткнулась в живот и зарыдала с новой силой. Он гладил меня по волосам, по плечам... Когда рубашка его стала мокрой от моих слёз, а я, успокаиваясь, всхлипывала всё реже, он слегка отстранился.
- Мильва.
Я подняла голову. Кассий провёл ладонью по моим взъерошенным волосам и спокойно сказал:
- Не бойся. Я тебя не отдам.