Из беседы прихожанина со священником:
- Грешен, ох, как грешен, батюшка.
- Чем же грешен, душа моя?
- Маловерием, батюшка, маловерием...
+ + +
Двадцать, тридцать, семьдесят иль более?..
Никому ответа не дано,
Сколько лет небесной, вышней волею
Жить на этом свете суждено.
Жизнь она придумана не нами.
Но мы, строя наше бытиё,
Мерим жизнь не только лишь годами,
Но и содержанием её.
Мерим жизнь своей сугубой мерою:
Мнимой славой, нажитым добром...
Но всегда ли Православной верою?
Правдою, завещанной Христом?
Что ответишь пред Судом Всевышним?
Сад взрастил. Построил сыну дом...
Но сладка в саду ли этом вишня?
И не горько ль сыну в доме том?
Не корит ли взгляд тебя убогого?
Обошел его ты стороной.
Не его ты обошел, а Бога,
Слицемерив грешною душой.
Грешен сам, ты ближнего сурово
Можешь мимоходом осудить:
За один лишь взгляд, одно лишь слово,
Осудить ведь легче, чем простить.
Ты ж прости, не рассуждая строго,
Помолясь, гнев миром укроти.
Тем заслужишь снисхожденье Бога:
Ты простишь, и он тебя простит.
В Вечность смертным дверь всегда открыта.
Всем, в ком совесть истинно чиста.
В свитках Божьих вы не позабыты -
Выбравшие жизнь ради Христа.
НА БЛОК-ПОСТУ
На блок-посту, на той войне,
Среди руин, в чужом селенье
Явилось ночью мне, во сне,
Суровой старины виденье.
Зари багровый окоём,
А над Рязанью гул набатный,
И ратник, в облике моём,
Из ножен рвет свой меч булатный.
Весь потемнел Приокский дол,
От полчищ грозного Батыя,
И прячешь ты детей в подпол,
Молясь на образа святые.
Свистит стрела, вонзаясь в дом,
Зовут на поле брани трубы,
И ратник, в облике моем,
Тебя целует крепко в губы.
И молвит:"Смерти не боюсь.
Бьюсь за тебя, Святая Русь".