из цикла: "не выдуманные истории"
Правду говорят: страшнее зверя, чем пьяная баба, не сыскать. Эта мудрость на деле проверенная, спорить даже не пытайтесь.
Моя знакомая, Валюшка Трегубова, не сказать, что особо к рюмке прикладывается, но иногда «штормит» её сильно по поводу одинокой бабьей доли. А уж коли нальют ей в этот самый шторм, то напьётся без удержу, до икоты.
В тот злополучный день Валюшка отмечала 8-е марта в компании подруг. Как водится, сначала пили «за нас, красивых», затем утвердились «за самых лучших» и так далее, в том же духе. Когда вся компания после приличной дозы коньяка дошла до определённой кондиции, разговоры переметнулись на мужскую часть населения. И пошлО, и поехало. Перемыв косточки каждому мужчине, находящемуся в зоне допустимости к телу, женщины возбудились донельзя. Раскрасневшиеся в гримасах гнева лица и растрёпанные волосы, делали их похожими на тех, кого в средние века сжигали на кострах. Говорили о мужчинах все и разом, пока праздничное застолье не стало больше напоминать шабаш на Лысой горе, нежели праздничную вечеринку. Видимо порядком исчерпав свои претензии к мужскому роду в целом, женщины допили коньяк и стали прощаться. После таких страстных откровений, они вдруг прониклись друг к дружке небывалой нежностью, и потому пьяные объятия и лобзания в уста, завершили праздничную встречу.
Расходились по парам. Более выносливые в употреблении спиртного женщины, поддерживали своих подруг явно перебравших.
В категорию «перебравших» в этот день отнесли и Валюшку. Причём, в полном смысле этого слова «отнесли».
Валюшка уже «лыка не вязала» и, подруга, порывшись в её сумке, достала ключи от квартиры, и одной рукой поддерживая, съезжающую нА пол Валюшку, открыла дверь. Затем, дотащив её кое-как до постели, сняла обувь и уложила на кровать. На этом миссия подруги закончилась и, уходя из квартиры уже «на полусогнутых», захлопнула дверь на защёлку.
Этот хлопок дверью неожиданно привёл Валюшку в чувство. Она сползла с кровати и нетвёрдой походкой прошла на кухню. Утолив жажду парой стаканов минералки, Валюшка окончательно пришла в себя. Трезвой назвать её по-прежнему было невозможно, но женщина была в той стадии опьянения, когда в ней пробуждается творчество и тяга к приключениям. В эту самую трагическую минуту Валюшке на глаза попалась её любимая персидская кошка Пуська, которая уже некоторое время недоумённо и настороженно наблюдала за своей хозяйкой.
- Пуууськааа… Пусенька… - проворковала нежно Валюшка и схватила на руки свою любимицу, - Пууууськааа – продолжала, поглаживая её пушистую шёрстку, - а мы тут женский день праздновали, вот… ты ж у меня тоже – женщина! Красивая… А сейчас я тебя сделаю ещё красивее!...
Свои намерения Валюшка поспешила тут же исполнить. Придерживая одной рукой кошку, другой рукой она открыла выдвижной ящик кухонного стола и вытащила хозяйственные ножницы. Далее, наверное, возомнив себя великим стилистом, Валюшка безжалостно обкорнала несчастное животное под что-то совершенно невообразимое. Когда она выпустила из рук жалобно мяукающую Пуську, та, прямиком помчалась к зеркалу в прихожей. И тут произошло нечто совершенно невероятное.
Вглядевшись в своё отражение в зеркале, кошка вдруг со стоном завалилась на бок и затихла. Нежное создание, не выдержав шока от увиденного, просто потеряло сознание.
Валюшка суетилась возле Пуськи, но та не подавала признаков жизни. И тогда хозяйка, не придумав ничего лучше, набрала в рот воды и спрыснула ею кошку. Пуська от неожиданности подпрыгнула и с грозным воем забилась под кровать. Достать её оттуда у хозяйки просто не хватило сил. Видимо растратив весь твой творческий пыл на оригинальную стрижку, она изрядно притомилась и, потому, едва коснувшись головой подушки, женщина уснула…
Похмелье было горьким. Проснувшись утром от дикой головной боли и страшного сушняка, Валюшка обнаружила себя лежащей в постели одетой и почему-то всю, с головы до ног в кошачьей шерсти. Причём шерсти было так много, что это сразу навело на страшные мысли.
- Пуськааа… Пусенька… - позвала кошку дрожащим голосом.
Ответа не последовало.
Валентина, держась обеими руками за виски, ходила по квартире и настойчиво повторяла:
- Кисаа… Пуська… ты где?!... киса…
Заглянув на кухню, она пришла в ужас, увидев на полу клочки кошачьей шерсти и орудие пыток – кухонные ножницы. Страшная догадка о своей безумной пьяной выходке, привела её в отчаяние. И, теперь уже чуть не плача, Валентина ползала по всем укромным уголкам в поисках своей любимицы.
Нашлась Пуська сидящей под кроватью. Когда Валентина достала её оттуда шваброй, злобно шипящую со светящимися в темноте глазами, сама едва не лишилась чувств.
Её любимица, нежная персидская кошечка, которую она обожала за пушистую шёрстку, выглядела теперь жалким уродцем.
Валюшка плакала и просила у кошки прошения за экзекуцию в пьяном виде. Пуська долго выглядела оскорблённой и смилостивилась лишь после того, как хозяйка накормила её кошачьими деликатесами…
Прошло достаточно много времени, прежде, чем Пуська обросла новой шерстью. Весь этот период хозяйка, как могла, заглаживала свою вину перед любимицей, а кошка всё это время торопливо и не глядя, проходила мимо зеркала в прихожей, чтобы не видеть своего пугающего отражения…