Радужные перспективы.
Фанфик на тему солёного анекдота
На одной ферме в окрестностях города Пустомельска разразился кризис. Всё, вроде бы, шло путём – коровы доились, свиньи жирели и размножались, куры неслись, как угорелые, петухи безжалостно топтали всех подряд. Ну и остальные, там козы, пчёлы, стрекозы старались, как могли, и общий харч задарма не переводили.
И вдруг, как отрубило! Ничего удивительного. Сегодня вам любой торговец воздушными шариками разъяснит, что всякий бизнес подвержен взлётам и падениям, хоть надувными шариками торгуй, хоть ракетами. Знающие люди так и говорят, что это, мол, такой закон развития у капитализма ихнего, от кризиса к кризису. А супротив закона не попрёшь, значит, нет возможности увернуться. Покейфовал малость – готовься к кризису, сверли дырочку на поясном ремне.
И что же произошло на ферме той? Да по сути ничего. Ну не усмотрели фермеры, дед с бабкой за своим оборотным капиталом. А он, зараза, недаром оборотным зовётся, сущий оборотень! Вчера ещё был, а сегодня глядь и пусто. «Так и поверили, - едко скажете вы, - Тут растратой попахивает». Считай, в точку попали, в самую, что ни на есть!
А началось всё с того, что дед привёз из Пустомельска вместо комбикорма для живности дорогущий телевизор для бабки. Самый что ни на есть «март», толи «смарт»! Уж больно супружница охоча до разных шоу, хмельной бражкой не пои. Долдонила деду без передыху: « Я только этим и дышу, а ты меня жизни лишаешь, изверг несусветный!» За малым «мозг не вынесла» деду. Купил. Ну а раз бабке презент, то и себя не гноби, чтоб не обидно было - бензопилу-японку. Справедливость! Кинулись – а деньжат тю-тю, «нема маней». Сусеки без презренного металла, как водится, быстро оскудели - зима на дворе. Дед поначалу возмущался,- Ну и жрёт же эта братва дворовая! Что у них там, в животах напрямую что ли? Но потом вспомнил из жизненного опыта, что «Оно, когда нет чего, так этого завсегда больше хочется», и присмирел.
С каждым днём на ферме становилось всё голоднее. Животы у скотины приросли к хребтам, как у королевских гончих, а свиньи, кои и так не блистали внешней красотой, стали походить на ужасных лесных вепрей.
Пришла пора высветить ещё одного героя, к тому же, заметьте, главного. На правах вольного стрелка обитала на дворе одна, не самая последняя животина - кобель неведомой породы и неопределённой масти, известный в округе по кличке Шарик. Хоть и дюже неказист с виду, но, как особа, приближённая ко двору, пользовался уважением, а дворовый козёл Фёдор даже ревновал его за постоянный фарт и обидно обзывал, за глаза, правда: «Олигарх хренов».
И не зря. Как истинный олигарх, никакой пользы пёс не приносил, но жил припеваючи. По ночам же, вместо того, чтобы брехать на луну, дабы охочим до чужого добра во двор неповадно было соваться, тусовался до первых петухов неведомо где. А когда на дворе с провиантом совсем швах стало, присмотрел сучку в ближайшем коттеджном посёлке и кормился там за гламурный хвост и недюжинный кобелиный темперамент. Олигарх натуральный!
Терпели, терпели животные такое обращение хозяев, но, сколько верёвочке не виться… Короче, терпелка лопнула, нет мочи терпеть дальше. Собралась скотина в хлеву и решают, что делать, как поступить. Погалдели и надумали уйти со двора всем гуртом, найти нового порядочного хозяина.
Было уж принялись, не мешкая, в дорожку собираться, как тут козёл Фёдор кинулся, что Шарик то на собрании отсутствовал, общество, блохастый, проигнорировал. Отыскали Шарика. А что его искать, он и не терялся? Отсыпался в конуре после ночной гулянки. Привели в хлев сонного и спросили прямо и строго, ты с нами, мол, али как. Тебя хозяин кормит? Нет. Тебя хозяин поит? Нет. Значит, надо другого хозяина искать. Ежу понятно. На это Шарик зевнул сладко, даром что под котеджного аристократа косил, во всю пасть и ответил, мол, да - не кормит хозяин его, но уходить со двора он не собирается.
По правде говоря, козлу Фёдору и самому страшновато со двора подаваться. Сознавал Фёдор, что козёл он и в Африке козёл- с него ни молока, ни шерсти клокА. Одно у него, и то лишь на уме. И если козу приветит новый хозяин, то козлы, как известно, не всем по душе. А то, глядишь, на гурмана нарвёшься - козлятинкой вздумает побаловаться. В общем, переживал козёл за свою шкуру. Хоть она стара и драна, но лично ему, козлу, дорога, потому как единственная.
- Это почему же? – с пристрастием учинил допрос кобелю козёл Фёдор, - или ты обчество наше часом не уважаешь?
- Общество я ваше чту и даже очень, но вот резон у меня уважительный имеется. Так сказать, радужные перспективы впереди прельщают, от которых отказаться не могу.
- Радужные перспективы! – эхом отозвался Фёдор. От этих восхитительных слов у него кишки заёрзали в пустом брюхе, и так нестерпимо зачесалось в боку, что пришлось безжалостно пнуть собственное ребро задним копытом. Никогда козёл таких слов не слыхивал и не ведал, подавно, их сути. Тем не менее, приступ зависти к везунчику Шарику задушил его почти наповал. Он даже от волнения дух испустил, правда, не в том возвышенном, летальном смысле, а в обычном, прозаическом. Ведь, что бы то не значило, но уж хавчика в этих перспективах, небось, завались, раз они радужные.
- И что эти радужные пик..пи-пиктивы? Их что жевать или хлебать, как бурду? – промычала тупая корова, ибо умная скотина никогда не признается в своей тупости и не одного глупого вопроса не задаст, дескать, в чём - в чём, а уж в пипиктивах мы разбираемся не хуже вашего. Козёл то не такой «баран», потому добавил строго, - Нет, ты поконкретней обрисуй, чтобы даже коровам понятно стало. Выкладывай, не робей!
Шарик, поартачился для важности, мол, да так, подвернулась одна пустяковина. Но кокетничал недолго и выложил всё как есть. И то верно, к чему скрывать? Во-первых, это организму вредно в себе таить, а во- вторых, ещё в древности некий умник загодя предупреждал всех, что счастье от чужих глаз не скроешь, как ни старайся, его ослиные уши из любого укромного местечка о себе заявят.
Словом, будучи персоной доверительной, подслушал намедни кобель, как поведал дед супруге свои опасения насчёт их общего благосостояния. Мол, если дела их также хреново идти будут, то, глядишь, через неделю – другую им самим вместо каши вон у Шарика смоктать придётся. При этом дед кивнул на Шарика и бросил на него плотоядный взгляд. Шарик, пёс даром, что дворняга, соображал быстро и свою выгоду отличил сразу.
- Вот такие у меня радужные перспективы на будущее, а уж недельку как-нибудь перекантуюсь – мечтательно закончил Шарик. Все замерли в немом восхищении «Живут же некоторые!», и только снедаемый чёрной завистью козёл, деревенщина , так бестактно смазал триумф Шарика обидными словами: «Везёт же дуракам!»