Как меня и мою дочь сглазили

Галина Мамонтова
  В нашей жизни иногда происходят странные  и страшные ситуации, которые трудно объяснить атеисту, которыми в большинстве своём были советские граждане, и я в том числе.
  Как-то  в 1984 году мой муж получил заказ на картину для детского санатория под Суздалем. По дороге в санаторий познакомился с женщиной, которая направлялась туда  же. Муж поделился с ней, что его жена – пейзажист, любит деревню. Она решила пригласить меня к своей сестре, надеясь, что завяжутся отношения, и они смогут приезжать в Москву и останавливаться у нас. С продуктами было плохо в провинции. В магазинах не было колбас, мяса, масла. Мы договорились через переписку, и я с семилетней дочерью  Таней отправилась в деревню Волнино, недалеко от  Мурома.
  Поселились мы  в большом деревянном доме у очень неприветливой Антонины, владелицы этого дома. Жила она с мужем, который, то пил, то ругался с ней. Нам отвели небольшую комнату, метров десять. Стояли тёплые дни и ночи и перед сном я открыла окно. Обычно на новом месте я сразу не засыпала, привыкала к новому месту.
  Вдруг, около полуночи, раздались какие–то странные звуки: кто-то ходил по крыше, что-то вздыхало под окнами. Всё это продолжалось очень долго с некоторыми паузами  и я испугалась. Дочь крепко спала рядом. Окно я тотчас закрыла, но звуки не прекращались. Наглотавшись  таблеток, я заснула, когда забрезжил свет.  И так продолжалось каждую ночь.
  Днём я брала прогулочную коляску, сажала в неё  дочь, и мы отправлялись на этюды. Места были потрясающе красивы. Деревня располагалась на холмах, внизу протекала небольшая река. Весь берег был исхожен коровами. Коров гоняли на водопой. Я выбирала объект для пейзажа, Таня играла рядом. Так мы прожили дней пять. Вдруг внезапно заболело горло. Летом я обычно не болела, да и гланды давно удалила. С чего бы болеть горлу?  На следующий день приехала сестра Нина, с которой познакомился мой муж. Предложила нам с Таней пожить у неё, посмотреть Муром. 
Приехав к ней, я  поделилась, что у меня  заболело горло. «Я тебя вмиг вылечу», - проговорила она и тут же пролепетала то ли молитву, то ли скороговорку. Боль утихла. Через некоторое время опять её повторила. Боль исчезла, как будто её и не было.
  Нина была гостеприимна, угощала нас обедом и рассказывала, на мой взгляд, всякие небылицы. Поведала, что напротив их дома жила колдунья. Она отправила на тот свет всю семью её брата. Дело было так: к ним приходила соседка – колдунья и приносила подарки. Брат и его жена принимали их. Оба были молоды. Через год они скончались. Врачи отказались констатировать смерть, причина была непонятна. Вскрытие ничего не объяснило. С тех пор старались избегать соседки, подарки выкидывали. Эта колдунья, по словам Нины, была оборотнем, якобы её видели, как она превращалась в собаку. Я посчитала эти рассказы вымыслом. Старуха год, как умерла. Дом казался загадочным, в нём никто не жил, окна не были закрыты ставнями.
 Вернувшись в деревню,  мои ночные страхи возобновились. Каждую ночь те же звуки не давали мне уснуть. Сын Нины,  десятилетний мальчик, посоветовал мне воткнуть на ночь нож в пол возле двери:
  - Это ходят духи, только так можно их отпугнуть. -
Я последовала его совету. Звуки прекратились.
  Каждые выходные дни приезжали близкие родственники этой семьи. Их было человек десять вместе с детьми. Они угощали мою дочь ягодами и свежими огурчиками. Я не платила хозяйке за комнату, Нина велела привезти в подарок сестре  халат, что я и сделала, привезла продукты, которые лежали  у них в холодильнике. Мальчики неделю питались со мной всем тем, что я привезла с собой. Затем мои припасы закончились, Антонина предложила брать  прошлогоднюю картошку. Я побаивалась её, чувствовала её антипатию ко мне и ничего у неё не просила. Купить овощи было   негде, кроме, как у жителей этой деревни, но  не знала к кому обратиться.
  Однажды, когда в поисках молока я гуляла вдоль деревни, ко мне подошла женщина и указала дом, где мне будут продавать молоко.   Лена, так её звали,  пригласила нас к себе, нарвала в саду вишни, достала малосольные огурчики и принялась потчевать нас. 
  В деревне было всего три фамилии, многие  приходились друг другу родственниками.
  Лена была вдовой председателя колхоза и её не любили в деревне. Дружила она с очень симпатичной восьмидесятилетней бабушкой Фимой. В молодости та слыла красавицей. Да и теперь её доброе лицо с лучистыми голубыми глазами притягивали, и меня, и Таню. Мы подружились. Она приглашала нас в гости, водила по саду и разрешала лакомиться моей дочери всем, что росло на кустах и деревьях.
  Моей хозяйке эта дружба не понравилась, и она не замедлила высказать это мне. Я удивилась, но промолчала.
  Однажды, в очередной раз приехали Нина и её брат с семейством. Утром я открыла холодильник, чтобы достать масло для дочери, и обнаружила, что масла нет. Вместо него лежит маргарин. Моя дочь по  утрам ела хлеб с маслом и пила чай.  «Где  масло, вы не видели?», - наивно я спросила у Нины. И тут началось:
 - Масло? !-визжали они в голос,   
 - Мы тебе бесплатно картошку даём,  угощаем твою дочь, а ты … масло!-
 Я пыталась оправдаться:
 - Таня ничего, кроме хлеба с маслом не ест - извинялась я, но, увы, меня никто не слышал.
  Поняла, что они мне этого не простили, где-то, через неделю.
Антонина истопила баню и предложила нам с Таней помыться. Жили мы у них дней двадцать, голову мыли дома и ходили на речку. Но мыться в речке было неприятно, там гоняли коров на водопой. А тут - баня! Я быстро вымылась, искупала Танюшку и понесла её в дом. Затем  вернулась, чтобы убрать за собой и постирать бельё. Его не оказалось. Антонина стояла возле бани и развешивала что-то на  верёвках: 
 - Бельё?! Ха-ха-ха! - она захлёбывалась от  хохота.
 - Ха-ха-ха! Я его постирала!-
 Мне стало не по себе…. Ничего не понимая,  чувствуя беду, я помчалась к бабушке Фиме. Она всплеснула руками   и принялась быстро-быстро молиться, что–то проговаривая. Я, ничего не понимая, пыталась повторять за ней, но не получалось.  Мне тогда, неверующей в Бога, слова молитв просто не входили в голову, как будто кто-то отнял память. Бабушка Фима заставляла меня проговаривать слова молитв вместе с ней.   Я и не подозревала, что она спасает меня и мою Таню от смерти!
  Вернувшись в Москву, я почувствовало, что произошли перемены не только в моём самочувствии, но и в моём поведении: я стала крайне раздражительна.  Я рано отдала свою дочь в школу, психически она была совершенно не готова к ней. Ей исполнилось только семь лет, она недавно, в течение года научилась правильно произносить звуки. Этому научила её прекрасный логопед Галина  Николаевна. Но её учительница в школе была очень нервозной особой, озабоченной собственными проблемами. Каждый день она пугала весь класс всевозможными трагическими историями, произошедшими с детьми.
  Школа была рядом с домом,  Таня возвращалась из школы одна. Ещё в комнате  я слышала её всхлипывания на лестнице, а затем дом оглашался её рёвом! Выслушав очередной рассказ о несчастном случае, я понимала, что её нужно переводить в другую школу. Буквально через месяц я поняла, что ей надо было год посидеть дома. Она не могла спокойно сидеть за столом, когда писала, становилась на коленки, не могла сосредоточиться….  Она даже внешне очень изменилась  стала нервозная, утратила своё детское обаяние. Я, то же,  очень подурнела, стала вспыльчивой, кричала на дочь, поддавала подзатыльники. 
Меня мучила совесть: жаловалась мужу на свою невоздержанность, но на следующий день всё опять повторялось.
Чувствовала я себя скверно. Однажды ночью я провалилась в странное состояние: будто лечу  по тёмному туннелю. Очень страшно и не могу проснуться. У меня и в детстве такое состояние бывало не раз. Казалось, что если не открою глаза, то умру. А в этот раз ещё страшнее…, и вдруг впереди забрезжил свет, всё ярче и ярче. С усилием очнулась, сердце просто выскакивало и билось как птица в руке человека.
  А наутро я проснулась с резкой боль в сердце и руке, страшная слабость. Вызвали «скорую помощь». Сделали кардиограмму и ничего не нашли…. Лечащий врач предположила, что был приступ панкреатита. Такое состояние длилось около месяца, приезжала «скорая», делали очередной укол, спрашивали: «Боитесь умереть?». Я отвечала: « конечно, ребёнку семь лет».
  Как-то в Московской квартире раздался звонок, открываю – на пороге …цыганка с мальчиком  лет семи. Попросила напиться, затем дать зимнюю обувку, если есть…. Я судорожно полезла на антресоли, достала сапоги, одежду. Цыганка внимательно следила за мной:
- Болеешь? - Я кивнула.
- Дай-ка  иголку. -
 Принесла иголку. Она что-то пошептала, потёрла иглу. Игла стала ржавой.
- Сглазили тебя, хорошо, что ты жива.-
 Я тут же вспомнила бабушку Фиму.
- Дай-ка 15 рублей, я болезнь отведу-
 Опять пошептала и проговорила: « Надо зимой пойти на кладбище, раздеться и закопать иглу. Пойдёшь?»
- Нет-.
- Давай  ещё три рубля, сделаю.-
 Я была, как во сне, машинально отдала деньги… .
- Никому не рассказывай об этом, - предупредила она и ушла.
 С этого дня я начала выздоравливать. Через лет пять я рассказала об этом маме, она вспомнила, что в тот год  приходили цыгане, но она не открыла им дверь.
С тех пор я поверила, что существуют какие-то силы, которых нужно бояться и наверное,  есть Бог! Но к вере в Бога и к Крещению я пришла нескоро, всё некогда было....