Глава одиннадцатая.
1
Ярко светило солнце. Звонко распевали скворцы на деревьях. Пламенели флаги и знамена. От солнца, кумача, разноцветной нарядной одежды, рябило в глазах. От шума, речей и песен стучало и замирало сердце.
Первомайская колонна демонстрантов, извиваясь по улицам города, медленно, словно гигантская змея, выползала на площадь, к Дворцу спорта "Кристалл". На высоком и широком пороге, перед Дворцом, были установлены микрофоны, к которым по очереди подходили представители городской администрации и гости. Они поздравляли демонстрантов и всех, кто находился на площади, с весенним праздником, а из динамиков, висевших на бетонных столбах, перекликаясь эхом, раскатисто гремели их голоса.
В колонне, среди огромной массы народа, шли и Орловы. Рядом с матерью, держась за руку, шла четырехлетняя Лена. Девочка вертела головой, стараясь все рассмотреть. Блестя глазками, она читала надписи на транспарантах и повторяла слова, доносившиеся из динамиков, стараясь их запомнить. Это было ее слабостью, - запоминать все, что слышала и что читала.
Виктор шел вместе с семьей, и сердце его пело от радости. Он радовался весне, празднику и хорошей погоде. Но самой большой радостью для него было то, что Лена вновь находится дома, рядом с ними…
Со дня первой операции прошло более трех лет. После трехмесячного лечения, воспалительный процесс, в глазу сняли и Лену выписали из института. Большую часть своего времени Виктор проводил с внучкой. По совету профессора, он занимался с ней, чтобы развивать зрение. Завязав здоровый глаз платочком, они играли в прятки, строили из кубиков домики, катали друг к другу мячик. Его радовало то, что Лена видит, хотя и не так хорошо, как здоровым глазом, но все же видит. А, что было бы, если б они ждали пять лет, как им предлагали в институте Федорова? Страшно даже представить.
Все шло хорошо. Но вот, после очередного обследования, у Лены снова обнаружили воспалительный процесс. Профессор Алексеев, который оперировал ее, сказал:
- Нужна повторная операция.
При слове "операция", Виктор почувствовал, как у него в груди все похолодело. А Ира, сидевшая с дочкой на диване, замерла, затаив дыхание.
- Зачем? – еле проговорила она.
- Иначе воспалительные процессы, будут повторяться. Но, все дело в том, что в нашем институте запретили оперировать детей.
- Почему? – спросил Виктор.
Профессор вздохнул.
- Несколько месяцев назад у нас, на операционном столе, умер ребенок. Умер не по нашей вине. Все это потом выяснилось, но запретили.
- И, как нам теперь быть?
Алексеев задумался, а затем, взяв ручку и листок бумаги, проговорил:
- Я напишу вам записку своему другу и коллеге Сидоренко Николаю Ивановичу. Он очень хороший врач, профессор, заведующий кафедрой детской офтальмологии Москвы. Я, думаю, он согласится провести операцию. – Закончив писать, он свернул листок, и, передавая Виктору, добавил: - Можете сейчас же ехать к нему и проконсультироваться.
Прямо из института, проводив Иру с дочкой на электричку, Виктор поехал в Морозовскую больницу, к профессору Сидоренко. На кафедре его не оказалось. Николай Иванович находился в республиканской, детской больнице, где был ведущим хирургом.
Прождав несколько часов в приемной, Виктор, наконец, увидел красивого мужчину высокого роста, вошедшего в кабинет.
- Николай Иванович, - сказала секретарь, молодая девушка, с гирляндой свисавших колечками волос. – К вам пришли.
Профессор взглянул на Виктора и широким жестом руки, пригласил к себе в кабинет.
- Проходите.
Виктор вошел и, передавая записку, сказал:
- Я к вам по рекомендации профессора Алексеева.
Николай Иванович, не спеша, развернул ее и внимательно прочитал. Затем аккуратно свернул, задумчиво посмотрел на собеседника и проговорил.
- Хорошо. Завтра привозите ребенка к десяти часам, только не сюда, а в Республиканскую больницу. Думаю, мы решим ваш вопрос.
Всесоюзная Республиканская больница находилась на самой окраине Юго-запада Москвы. Иру с дочкой положили на обследование. Для Виктора с Валентиной вновь начались хлопотные дни. Только дорога - туда и обратно - занимала почти пять часов.
В день операции Орловы, как всегда, приехали раньше. Ира с Леной вышли их встречать.
- Деда с бабой плиехали, - не выговаривая букву "р", воскликнула Лена, со всех ног устремляясь к ним навстречу.
Виктор подхватил внучку.
- Ну, как ты здесь? – спросил он, обнимая ее.
- Влоде, нольмально!
- Очень хорошо!
Он передал внучку Валентине, но через некоторое время забрал обратно, так как заметил на ее глазах невольные слезы.
- Не надо беспокоить ребенка, - шепнул он жене. – Она ведь все понимает.
В одиннадцать часов девочку забрали на операцию. Лена не хотела идти, капризничала, плакала. Теперь она была не пятимесячным ребенком, как в прошлый раз, а ясно понимала, куда ее забирают и поэтому отчаянно сопротивлялась. Наконец, врачам удалось ее увести.
И вновь для Орловых потянулись томительные минуты ожидания, которым, казалось, нет конца. Ира с матерью, обнявшись, сидели на стульях, а Виктор в нервном напряжении ходил по длинному коридору. Сидеть он не мог. Ему казалось, что так быстрее идет время. Вдруг, из динамиков, висевших в коридоре, послышалось:
- Внимание! Всех ведущих специалистов, просим собраться в операционной.
- Что это? – побледнев, спросила Валентина.
- Не знаю, - ответил Виктор, а сам почувствовал, как в груди застыло так, что, казалось, все внутренние органы превратились в ледышки. – Опять, видимо, какие-то осложнения.
- С Леной?
- По всей вероятности, да. Ведь кроме нее в операционной никого нет.
Ира заплакала.
- Ну, что это такое? - проговорила она. – Сколько же еще мучений переносить ребенку?
- Она сейчас ничего не чувствует, - сказал Виктор, обнимая дочку. – Не волнуйся, все будет хорошо.
Так они сидели втроем до тех пор, пока не закончилась операция. Спящую Лену отвезли в палату. Ира осталась с ней, а Виктор с Валентиной пошли к профессору в кабинет. Он выглядел уставшим, и долго молчал.
- Как прошла операция? – не выдержал Виктор.
Николай Иванович вздохнул.
- Операция была сложной. Развился очень сильный воспалительный процесс. Чтобы решить вопрос, чем лучше помочь девочке, пришлось созывать консилиум врачей, прямо у операционного стола. Мы сделали все возможное, и я надеюсь, что после лечения все нормализуется.
- А зрение не ухудшится, по сравнению с тем, каким оно было? – спросила Валентина.
- Нет. Думаю, она будет видеть так же, как и прежде. Конечно, для этого, в дальнейшем, нужно постоянно заниматься с ребенком, развивая зрение.
- Это мы сделаем, - заверил Виктор. – Главное – сейчас бы все обошлось.
- Так и будет, - сказал Николай Иванович, поднимаясь из-за стола. – Лечение девочке я расписал, а сейчас, извините, мне пора на лекцию.
Орловы, поблагодарив профессора, покинули кабинет…
Прошло несколько дней. Виктор с Валентиной приезжали каждый день, стараясь, как можно дольше находиться с внучкой. Лена шла на поправку. Она бегала по больнице, заглядывала в палаты, затевала разговоры с взрослыми людьми и всегда находила с ними общий язык.
Но вот в очередной приезд Лена вышла к ним совершенно бледная, с сухими, потрескавшимися губами.
- Что с ней? – испуганно спросила Валентина, бросаясь к внучке.
Ира смущенно молчала, видимо, не желая травмировать родителей.
- Чего молчишь? – настаивал Виктор, чувствуя, что случилось нечто, из ряда вон выходящее.
- Вы только не волнуйтесь, - начала Ира. – Сейчас уже все нормально, страшное осталось позади.
- Что ты душу из нас вытягиваешь? – рассердился отец. – Говори скорее!
- Сегодня ночью, мы чуть не потеряли Лену.
- Как это? Что случилось?
- Наша лечащий врач отменила одно из лекарств, которое нельзя резко бросать, - заговорила Ира. – Его надо было снижать постепенно, уменьшая дозу. В результате этого у Лены началась сильная реакция.
Ира не выдержала и заплакала.
- Ну, не томи. Успокойся и рассказывай.
- Случилось это ночью. Я схватила Лену и бежать. А куда бежать, не знаю. Выходной день, дежурный врач один на весь этаж, да и его на месте не оказалось. Побежала на другие этажи, там должны быть терапевты, думаю, кто-нибудь да поможет. Заскочила в одну ординаторскую, в другую, никого нет, словно вымерли все. А дочке все хуже и хуже…
С замиранием сердца слушал Виктор, прерывистый рассказ дочери. Почему судьба так любит играть жизнями людей? Ведь когда-то, точно в такой же ситуации, были и они, Орловы, когда метались, спасая свою дочку от отравления лекарством. И вот, много лет спустя, все это повторилось. Но тогда они были вдвоем с женой, а Ира одна. Виктор представил, как она, напуганная и растерянная, мечется в лабиринтах пустых и гулких, по ночам, коридоров в поисках врачей, представил ее состояние и почувствовал, что ему становится плохо. Его сердце, казалось, остановилось, кружилась голова, не хватало воздуха. Пытаясь взять себя в руки, он старался сосредоточиться на рассказе дочери.
- Наконец, на пятом этаже, в одной ординаторской нашла врача, - продолжала Ира. - Но пока он разобрался, от чего ребенку стало плохо, она уже сознание потеряла. Сделали какой-то укол, и через некоторое время Лена стала приходить в себя. Я думала, что у меня сердце не выдержит, - вновь всхлипнула Ира.
- Успокойся, - ласково проговорил Виктор. – Ты сама ведь сказала, что самое страшное позади.
- Знаю, - сказала она. – Но, как вспомню эту ночь, такой ужас берет, что не описать словами. Всю жизнь буду помнить.
- А ты старайся гнать от себя такие мысли.
- Легко сказать! Тут врач ходит туча тучей. Профессор отругал ее за оплошность, вот она и сердится на нас.
- А причем здесь вы? – возмутилась Валентина. – Она ребенка на тот свет чуть не отправила и вы же виноваты?
- Не знаю, - пожала плечами Ира. – Может, мне так кажется?
- Нет, не кажется, - сказал Виктор. – Кому же охота признавать свои ошибки?
Всегда подвижная и шустрая Лена, склонив голову на плечо бабушки, тихо сидела у нее на коленях, даже не пытаясь убежать. Виктор представил, вдруг, что было бы с ними, если бы с внучкой случилось непоправимое. От этой мысли, его бросило в пот. "Ну, что за дурацкая натура, представлять то, чего, слава Богу, не было? – подумал он, встряхнув головой, стараясь освободиться от наваждений. – И придет же такое в голову? Врагу не пожелаешь". Устыдившись, украдкой взглянул на жену, которая тихо разговаривала с Леной, стараясь поднять ей настроение. Но, ослабленная ночными приключениями, девочка, говорила мало, и было заметно, что ее клонит ко сну. "Хорошо, что все обошлось! – вновь подумал Виктор. – Теперь будем надеяться только на лучшее".
2
Что характер у внучки есть, Виктор с Валентиной поняли сразу. С раннего детства Лена почти никогда не плакала. Даже когда ей было больно и мокро, она не подавала сигналов. Она не плакала даже тогда, когда, в шестимесячном возрасте, после операции, ей делали уколы под конъюктиву глаза. Кричала всего несколько секунд, но больше потому, что ее ограничивали в движениях. Лена любила свободу в своих действиях, а здесь ее крепко держали, чтобы она не дернулась во время укола. Но, как только чувствовала, что ее отпускали переставала плакать и улыбалась всем, кто к ней обращался, вызывая удивление лечащих врачей.
- Необыкновенный ребенок! – восхищались они.
Свои первые шаги Лена сделала в восемь с половиной месяцев, а еще через полгода произнесла первые, понятные слова. В два года она уже "доставала" родных вопросами, что, как и почему?
Малыши часто требуют, чтобы им много раз перечитывали любимые книжки, пересказывали любимые сказки. Лена могла слушать бесконечно. Обладая феноменальной памятью, она запоминала стихи после первого прочтения. Испытывая ее, Виктор читал, нарочно изменяя некоторые слова, но Лена поправляла:
- Неплавильно, деда, тут надо читать вот так, - и, слово в слово, пересказывала строчку.
В три года она считала до ста, и знала всю азбуку, а в четыре бегло читала книжки, не расставаясь с ними даже на ночь.
Ее любознательность поражала Виктора. Девочка хотела знать все. Она задавала тысячи вопросов и, получив информацию, впитывала ее, словно губка воду.
Целыми днями Виктор занимался с внучкой: читал книжки, беседовал на различные темы и удивлялся тому, что она старалась докопаться до такой глубины вопроса, где даже он, накопивший опыта за долгие годы жизни, становился в тупик и не знал, как ответить, чтобы удовлетворить ее любознательность.
Лена любила петь. Зная множество песен, не пропускала ни одной телепередачи "Угадай мелодию", и часто раньше игроков, по нескольким нотам, угадывала песню и пела ее, радостно хлопая в ладошки.
Раньше Виктору казалось, что "прекрасная половина" человечества в детском возрасте не очень богата чувством юмора. Но внучка постоянно опровергала эту точку зрения. На любые шутки родителей отвечала шутками, и, как говорят, за словом в карман не лезла. Отвечала, не задумываясь, импровизируя на ходу. Часто просила Виктора рассказать что-либо смешное из своей жизни, внимательно слушала и заливалась громким, звенящим смехом.
В детском саду она была душой компании. Участвовала во всех утренниках, рассказывала стихи и пела песни. Воспитатели часто доверяли ей читать книжки всей группе.
С внучкой у Орловых не было никаких проблем и особых забот. Нетребовательная и послушная девочка училась очень хорошо, схватывая все на лету. Постоянно приносила из школы отличные оценки и учительскую похвалу. Растить такого ребенка - одно удовольствие.
Все было бы хорошо, но Виктора с Валентиной беспокоила дочка. Лена становилась уже взрослой девочкой, а Ира все еще оставалась не замужем. Были у нее мимолетные встречи, но они быстро заканчивались.
- Неужели она так и просидит одна весь свой век? – вздыхала Валентина, когда они с мужем оставались вдвоем.
Но вот однажды, Ира пришла домой не одна. Следом за ней в квартиру вошел высокий, почти двухметрового роста, широкоплечий парень. Из-за узких очков в тонкой металлической оправе, на Орловых смотрели серые веселые глаза.
- Здравствуйте! – сказал он громовым голосом, заставив Валентину вздрогнуть, и протянул для пожатия огромную, широкую ладонь, больше похожую на лопату. – Максим, - представился он.
- Очень приятно, - растерянно проговорила Валентина, с опаской подавая ему свою руку. – Проходите, - пригласила она.
Парень оставил в коридоре свои, сорок шестого размера туфли, прошел в комнату и сел на диван. Он сидел, откинувшись на спинку и пальцем крутил пряди русых, заметно выгоревших волос. Такой цвет волос бывает у мальчишек, которые с непокрытыми головами проводят под солнцем длинные, летние дни. Немного вздернутый нос и приподнятые белесые брови, придавали его лицу уверенное и даже немного заносчивое выражение. А румянец на щеках и большое, плотное тело говорили о крепком здоровье.
Так состоялось знакомство Орловых со своим будущим зятем. Через несколько месяцев сыграли свадьбу, а еще через полтора года у них появился новый член семьи, долгожданный внук, которого назвали Кириллом.
Смотрите продолжение http://www.proza.ru/2014/04/15/1588