Не могу поверить, что кто-то в детстве мечтал заниматься этим таинственным ремеслом. Все профессии, связанные со смертью, вызывают у ещё живущих страх и отвращение. Видимо, на какой-то стадии обучения науке поддержания жизни у врача возникает интерес к выяснению причин её прекращения. Своего рода следственная работа.
Второй час ночи. В просторном помещении над стальным столом склонились несколько человек в белых халатах. Яркий свет, блеск кафеля, запах формалина, внимательные глаза над закрывающими лица повязками. Вот два взгляда встретились. На немой вопрос: "Вы поняли?" — следует такой же ответ: "Да". После паузы старший из присутствующих продолжил диктовать:
— Дыхательные пути не изменены, лёгкие всюду мягки, воздушны… Записали? Добавьте: несколько отёчны и застойны. Плевра не изменена. Та-а-к… Пойдёмте дальше…
Когда всё было закончено, протокол вскрытия подписали: проф. А. И. Абрикосов, проф. В. Щуровский, проф. Д. Российский, проф. М. Дитрих, В. Розанов, А. Канель, А. Зеленский, Обросов. Дата: 21 июля 1926 года.
Спустя полчаса двое из них неторопливо прогуливались вдоль длинного здания в ожидании автомобиля. За деревьями царила кромешная тьма. Гулкий отзвук шагов и длинные тени на тротуаре — всё вызывало чувство тревоги.
— Алексей Иванович, вы не находите, что пациент был старше предполагаемого возраста и несколько полноват?
Второй собеседник, выйдя из состояния глубокой задумчивости, произнёс:
— Нет, как-то не обратил внимания.
— Слишком много странностей. Почему не надо было делать трепанацию? Кто этот посторонний субъект в изголовье? Почему закрыто лицо?..
— Дмитрий Михайлович, голубчик, это не наше дело. Нас пригласили выполнить свою работу — мы её выполнили. Время задавать вопросы прошло, будьте благоразумны.
— Значит, вы меня поняли. Главное — лёгкие. Полагаю, что пациент даже не курил.
— Мы честно констатировали то, что видели. Давайте оставим этот разговор. Есть темы поприятней. Вы бывали в Гурзуфе?
Правительственное сообщение. 20.07.1926. Москва, Кремль.
"Сегодня, 20 июля, в 16 час. 40 мин. На своей квартире от приступа грудной жабы скоропостижно скончался председатель Высшего Совета Народного Хозяйства Союза ССР и председатель Объединённого Государственного Политического управления ССР товарищ Феликс Эдмундович Дзержинский. Человек исключительной энергии и целиком преданный делу революции, он горел деятельным огнём на своих ответственных постах. Он сгорел на своём посту..."
В тот день с трибуны объединённого Пленума ЦК и ЦКК ВКП(б), посвящённого состоянию социалистической экономики, Дзержинский в сильном волнении произносил речь об ошибках в работе высших должностных лиц и вопиющем бюрократизме, тормозящем развитие народного хозяйства страны: "… если вы посмотрите на весь наш аппарат … на всю нашу систему управления, если вы посмотрите на наш неслыханный бюрократизм, на нашу неслыханную возню со всевозможными согласованиями, то от всего этого я прихожу прямо в ужас". Ещё ранее он говорил, что без эффективного решения хозяйственных вопросов "страна найдёт своего диктатора — похоронщика революции, какие бы красные перья ни были на его костюме". Как в воду глядел...
Сердечный приступ случился прямо во время выступления. Его отвели в соседнюю комнату, положили на диван и вызвали врачей. Через два часа, когда кризис миновал, Дзержинский пошёл к себе на квартиру, расположенную неподалёку, в Кремле. Войдя в спальню, упал и умер. Ему было всего 49 лет. Сразу же пошли слухи об отравлении «Железного Феликса». Якобы за кулисами пленума его напоили то ли горячим чаем, то ли молоком. Извечный вопрос: кому выгодно?
Став генеральным секретарём партии, Сталин начал не торопясь, как бы растягивая удовольствие, двигаться к вершине власти. Гений интриг и мести был полностью поглощён этим увлекательным процессом. Старые большевики — свидетели его ничтожной роли в революции были ему не нужны. Отношения с Дзержинским внешне были ровными, их даже считали союзниками в противостоянии Л. Д. Троцкому, но Сталин не мог подмять под себя органы ОГПУ, пока их возглавлял Железный Феликс. После смерти Дзержинского "органы" возглавил В. Р. Менжинский, но из-за болезни фактическое руководство осуществлял его первый заместитель, по выражению Троцкого, "усердное ничтожество" — Генрих Ягода. Вот с ним уже можно было работать. Это он был инициатором создания в 1920 году токсикологической лаборатории при НКВД, специалист по ядам, известный тихушник-мокрушник. Только сатане известно, сколько людей он и его последователи Ежов и Берия по приказу Сталина отправили на тот свет без всяких арестов и обвинений в шпионаже и заговорах.
Главным доказательством отравления Дзержинского является протокол вскрытия тела умершего. Он был болен туберкулёзом с 1901 года, а эта болезнь не проходит бесследно. Ещё в 1925 году пациент жаловался на слабость и выделение мокроты при кашле, а после смерти лёгкие оказались чистыми. По неизвестной причине врачи не сделали обязательной в таких случаях процедуры — вскрытия черепа и не исследовали мозговое вещество. Версия отравления не рассматривалась, поиска следов яда не было. Всё становится на свои места, если предположить, что врачам был предъявлен труп неизвестного человека, умершего от приступа стенокардии, которой страдал и Дзержинский, а трепанацию черепа запретили делать, чтобы не открывать лицо пациента.
В заключении о вскрытии тела Ф. Э. Дзержинского говорилось: "Основой болезни т. Дзержинского является общий атеросклероз, особенно резко выраженный в венечной артерии сердца. Смерть последовала от паралича сердца, развившегося вследствие спазматического закрытия просвета резко изменённых и суженных венечных артерий". Вскрытие производил Алексей Иванович Абрикосов — профессор, заведующий кафедрой патологоанатомии Московского университета, внук основателя кондитерской фабрики "Товарищество А. И. Абрикосова и сыновей" (сейчас — концерн "Бабаевский"). Авторитетнейший врач был специалистом по туберкулёзу. Не ставя под сомнение порядочность учёного, надо отметить, что он руководил вскрытием таких известных деятелей, как В. И. Ленин (1924), М. В. Фрунзе (1925), В. М. Бехтерев (1927), В. В. Куйбышев (1935). Это как раз те, чей уход связывают с именем Сталина.
Свои сомнения в предполагаемом диалоге с А. И. Абрикосовым высказывал другой профессор Московского университета — Дмитрий Михайлович Российский. Оба профессора ненадолго пережили своего главного работодателя и дружно умерли в 1955 году. Вероятнее всего, это было просто совпадение. Хотя...
Моя страница http://proza.ru/avtor/cogitosum