Вот тут сидели давеча на свежем воздухе, пили чай и зашел у нас разговор о собаке, которая повадилась на даче товарища безобразничать. То забор подкопает, то на пороге наложит дерьма. И предложил я тогда ему завести у себя на участке естественного врага собаки. Мы долго думали, кто же у собаки естественный враг и поняли, что нет таких. Ну разве что корейцы. И еще Гришковец. И возник вопрос, а почему это корейцы едят собак. Обычно все эти кулинарные изыски трактуют просто: бедная природная среда, вечный голод, вот и ели все подряд. Вон, дескать, французы трескали лягушек не от хорошей жизни. Однако, возрожу я вам тут. Лягушки, как объект кулинарии во Франции, был исключительно аристократической забавой. В своем «Большом кулинарном словаре» Александр Дюма пишет, что начало потребления лягушек французами восходит к XVI веку, и приводит массу рецептов. Это потом, уже благодаря революциям, лягушатина демократизировалась. Да и не только французы если лягушек. Их уплетали и уплетают до сих пор практически во всех странах Западной Европы, особенно франко-итальяноязычных, где исповедуют католицизм.
С другой стороны, французы не едят собак. А корейцы – лягушек. Да и к тому же собаки у корейев пища праздничная, считай сакральная. Да и скажу я вам, кризисная пища не становится ни сакральной пищей, ни национальной кухней. Вон в Иране и Ливии в эпоху неолита тоже ели лягушек и ящериц, однако на стенах храмов и домов рисовали сцены охоты на копытных животных. Так что дело совсем не в бедных природных ресурсах, а значительно глубже.
Французы – это продукт кельтско-романско-германского этногенеза. Смотрим мифологию и видим: у кельтов лягушка - Владыка Земли, сила целящих вод, в греко-римской традиции - эмблема Афродиты.
В Древнем Египте с головой лягушки изображались боги гермопольской огдоады, Хекет (богиня плодородия связанная с загробным миром) и даже Амон. В Бирме и Индокитае с образов лягушки нередко связывается злой дух, который проглатывает луну (поэтому лягушка считается причиной затмения). В Китае, где лягушку также связывают с луной, их называют «небесными цыплятами» так как существует поверье, что лягушки падают вместе с росой с неба. Мотив небесного происхождения лягушек позволяет рассматривать их (и некоторых других хтонических животных) как превращённых детей (или жену) громовержца, изгнанных на землю, в воду, в нижний мир. (вспомним русскую примету «до (первой) грозы лягушка не квакает» и повсеместные представление о кваканье лягушек к дождю). Об их появлении вместе с дождём. В гимне лягушкам («Ригведа» VII 103) говорится, что лягушки появляются в сезон дождей и подают голос, пробуждённый к жизни, богом грозы Парджаньей при этом лягушки обращаются к своим сородичам, «как сын к отцу» (т. е. к Парджанье). Некоторые исследователи полагают, что гимн лягушке представляет собой словесную часть ритуала вызывания дождя с помощью лягушки, известного и в современной Индии. В этом случае получает объяснение и сравнение лягушки с брахманами, участвующим в ритуале, и с коровами как зооморфными образами плодородия и изобилия. Огонь погребального костра предписывалось заливать таким большим количеством воды, чтобы образовалось болото с лягушками. Связь лягушки с богом неба косвенно засвидетельствована в басне Эзопа: лягушек, выпрашивающих у громовержца царя для себя. Более непосредственно она проявляется в мифологическом рассказе африканских ашанти, согласно которому бог неба Ньяма посадил лягушку сторожем у колодца, где никогда не иссякает вода, и дал ей за это хвост; во время засухи возгордившаяся лягушка не пустила к колодцу жаждущих зверей и даже самого Ньяму, за что он лишил её хвоста и сделал, так что все Лягушки рождаются с хвостом, но вскоре теряют его. Мотив лягушки как превращённых людей, известный также и в австралийской мифологии, не исчерпывается их связью с громовержцем: филиппинском этиологическом мифе лягушка превращается упавший в воду мужчина, которого жена переносила в корзине через реку; к тому же кругу представлений относится мотив обращения в лягушку за обман, образы Царевны-лягушки русских сказках и т. п. лягушачьего принца в германском фольклоре ( из цикла «свадьба животных»). Сама лягушка может подвергаться дальнейшим превращениям в другие образы охранителя вод (в частности подземных). Вместе с тем она может выступать и как источник плодородия и прародительница всего человеческого рода (у мексиканских индейцев); с этим мотивом соотносятся случаи, когда Л. выступает в функции тотема (у манси). Известны и другие варианты отношений человека и Лягушки (проглоченная лягушка как причина беременности, Лягушка как источник болезни, колдовство, осуществляемое с помощью лягушки, и т. п.).
Интересен образ лягушки в индоевропейской мифологии: в Нартском эпосе близнецы Урызмаг и Хамыц рождаются у Дзерассы, дочери Донбеттыра, и Ахсартага, брата-близнеца Ахсара. Хамыц женится на женщине из племени водного царства бценов. Ее отдают при условии, что если ее увидят нарты, она покинет мужа и вернется в родительский дом. Ночью жена обращалась в женщину, а днем - в лягушку, и Хамыц носил ее в кармане или за пазухой. Однажды за это он был высмеян на нихасе, и его жена, не выдержав позора, решила вернуться к родителям. Уходя, она дохнула мужу в спину, и у него между лопатками появилась небольшая опухоль, из которой со временем выскочил раскаленный младенец – их сын Батразд.
Белорусы Полесья для прекращения засухи производили даже ритуальное захоронение лягушки: убитую лягушку одевали в одежду из тряпочек, клали в коробок и закапывали. Широко были распространены представления о связи лягушки с женским образом, сюжеты о происхождении лягушек от превращенных в них женщин. Изображения лягушки в распластанной позе делали ее образ почти неотличимым от образа рожающей женщины. Кроме того, мифологическое сознание объединяло женскую утробу с лягушкой, как имеющих общую хтоническую природу. «В культурах европейских народов, в том числе и у славян, существовали представления о женской матке как лягушке. Так литовцы считали, что "матка в животе бабы живая, в виде лягушки". В свадебной обрядности словаков, граничащих с восточными славянами, существовал ритуальный танец «жабска», имитирующий спаривание лягушек. У них же пекли свадебный калач «радостник» с изображением молодоженов и лягушки». Отождествление распластанной лягушки с рожающей женщиной объясняет существование представлений о душе в облике лягушки. О забеременевшей вне брака говорили, что она наелась лягушек. «Рождение детей в некоторых местах объясняли тем, что аист бросает в печную трубу лягушек, которые, пройдя через дымоход, приобретают человеческий облик. В лягушке часто видели дух умершего, душу ребенка, похороненного некрещеным; иногда при виде лягушки в доме высказывали пожелание вечного упокоения». В ярославской губернии существовал обычай у бездетных женщин, скинув с себя одежду, ночью садиться на лягушку, стараясь лоном прикоснуться к ее коже, чтобы способствовать скорому зачатию. К этому приему прибегала и старая дева, чтобы выйти замуж. В вятской губернии существовало поверье: если беременная женщина проклинала носимого ею в утробе ребенка, то рождалась лягушка. Связь лягушки с рождением детей сделали ее вышитое изображение символом счастливого брака и рождения потомства. На Русском Севере «стилизованное изображение лягушки вышивалось на подзорах свадебных простыней». Узор в виде ромба с крючками был широко распространен в вышивке, и представлял собой, по-видимому, стилизованное изображение распластанной лягушки, связанное с магией плодородия. Его общеславянское название – «лягушка» (у болгар – «жаба»), и эта «лягушка» была символом плодоносящей матери-Земли.
С собакой тоже не все так просто: в римской мифологии собаке приписывали способность видеть духов. Она была посвящена Фавну, бродящему в лесах невидимым духом. Корейская мифология говорит, что собака превращается в злого духа, и поэтому мясо ее нужно употреблять в пищу непременно хорошо проваренным. В мифологии собаку часто связывали с богами подземного Царства Мертвых: египетским Анубисом, индуистским Ямой, греческими Аидом и Гекатой. В загробном мире собака исполняла либо роль проводника душ умерших, либо охраняла ворота ада. Так же практически у всех народов считается будто собака способна видеть духов. До наших дней сохранилось древнее суеверие, что собака воет к покойнику, поскольку она видит или чувствует подкрадывающуюся к человеку смерть. Все эти поверья и сделали собаку спутницей древних богов смерти. Что же касается ее функций в загробном мире, то они аналогичны земным.
Так вот, что мне думается, не является ли лягушатина в Европе и собачатина в Корее сакральной пищей, восходящей к глубокой мифологической древности и лишь в Новое время превратившись в элемент национальной кухни и утратившей свое магико-религиозное значение.