Ключ легко повернулся в замочной скважине. Женщина прошла в коридор, сняла туфли, и взглянула в щель, приоткрытой в комнату, двери.
Муж стоял у дивана, и складывал в чемодан вещи. Костюм, который она ему купила в прошлом году, кожанку, голубой свитер. Рядом, вразброс лежали рубашки, носки, майки.
Замерло сердце. На цыпочках отошла назад, прислонилась спиной к холодной стене. Сколько раз представляла такую сцену. И предлагала ему решиться на этот шаг. Но он кричал, бил посуду, стулья. Клялся в любви, и она отступала. Нет, не прощала, но замолкала, не в силах продолжать скандал.
Он ее ненавидел и завидовал. Жена умнее, успешнее мужа. Не каждому дано, такое пережить. Часто говорил: «Ненавижу, видеть тебя не могу». Жил только ради куска хлеба с маслом. Слишком любил себя, чтобы отказаться от достатка.
Терпела, сжимая зубы. Не умела, и не хотела скандалить. И понимала, расстаться без трагедии не получится.А соседи советовали отравить. Нет, грех на душу, она не возьмет.
Годы щадили. Мужчины даже на улице обращали внимание. Но использовать человека, чтобы избавиться от мужа, мешала порядочность.
Уйти к другому? Защитит, не позволит ударить, оскорбить. И потом бросить? На подлость, не способна. А еще, жаль обмануть. Знала, не могла любить и не хотела. Да, именно, не хотела. И не могла поверить, что есть еще на свете любовь, счастливые семьи. А вдруг снова ошибка? Остаться одной, и только одной, вот единственная мечта, после пятнадцатилетнего брака.
Засыпая, повторяла как молитву: «Уйди, наконец. И я буду благодарна судьбе». Ругала себя, как и зачем позволила ему перешагнуть порог своей квартиры?
Решительно толкнула дверь.
— Уходишь?
Он, не поворачиваясь, глухо произнес.
— Да, к другой женщине, которая не будет так изводить меня, как ты.
Изводить? Значит, работать. Она просила его ходить на работу. Для него любой труд — катастрофа. Лежать, смотреть телевизор, кушать, не переставая, и спать. Вот - радость жизни.
— Всего хорошего! — умолкла, а вдруг передумает? Благословляла женщину, приласкавшую мужа. Возможно, у нее получится. У меня с ним, психологическая несовместимость, так, кажется, говорят, современные психологи? Упреки, скандалы по любому поводу. Не предугадаешь, от чего может взбеситься.
Положила таблетки на стол, и сказала: «Возьмешь с собой на работу». Так было всегда, не в первый раз. А он, надумал их выпить.
— Где стакан с водой! — и грохнул о пол магнитофон.
Накрыт стол для завтрака.
Решил чинить телевизор. Работа в спешке, не заладилась, виновата жена. И снова, оскорбления, битье посуды.
Ударить боялся. Знал, участковый мокрого места от него не оставит. Но в квартире остался один стул, разбиты двери, стекла в ванной и туалете. Спинки кроватей в зазубринах, бил палкой. Сломался замок в брюках, и он двигал кровать, вырывая ножками куски линолеума. На кухне не закрывается ни одна тумбочка. Словно, по квартире Мамай с войском прошел.
Мужчина хлопнул дверью в коридоре. Подбежала и задвинула щеколду. Приложила руку к груди. Сердце билось так громко и быстро, словно хотело выскочить и полететь как бабочка, радостно размахивая крыльями.
Часы пробили два раза. Открыла глаза. Это сон, всего лишь сон? Но, почему? Ах, если бы, появилась другая женщина. У многих ведь, отбивают мужей.
Надела тапочки, и вышла в комнату.
На диване стоял чемодан, а рядом хлопотал муж, складывая вещи.
— Я в командировку! — не глядя на жену, сказал мужчина. — Может быть, там останусь.
Она присела на стул. Неужели, сон сбудется? Вот так, сейчас?
Он щелкнул замком чемодана. Она прислушалась к звуку закрывшейся двери. Потом, медленно, словно боясь спугнуть птицу счастья, прошла в коридор. На тумбочке лежали два ключа на колечке. Значит, не сон, не сон. И раскинув руки, влетела в комнату, громко напевая мотив любимой, с детства, песни: «О голубка моя…»