* * *
Зима уменьшает мир до расстояния вытянутой руки. Выхолаживает и выветривает краски, вытягивая из них жизнь. Превращает красоту ледяных узоров в путаные, безвыходные лабиринты. Близорукие попытки разглядеть что-то сквозь однообразие белёсой пурги оборачиваются головной болью. Бездумное мельтешение исподтишка, день за днём погружает в самого себя. Однажды ты поймёшь, что обезволен, размётан тонким слоем по колкому насту. Сердце трепыхнётся в попытке высечь искру жизни и покроется инеем апатии. Равнодушие и долгий, дурманящий сон.
Даже во сне ты видишь снег. Кокон холодного, душного снега, сковывающего движения, поглощающего слова и звуки.
* * *
Весна придёт сквозь сон, обняв на рассвете озябшие плечи. По капле наполнит мир сумеречной туманной влагой, согретой далёким, ещё невидимым солнцем. Тающий, крапающий, оплывающий мир, полный предвкушения и зарождающейся жизни.
Воздух струйками впустит в себя запахи талого снега и промокших ветвей, чтобы потом оглушить тяжёлым, глубоким дыханием пробудившейся земли, дохнуть откуда-то из мучительного далёка обещанием свободы и счастья.
Пока ты ещё погружен в дремоту, весна выпустит из дверей твоего дома стрелы дорог, наполнит мир цветом в тёплой светящейся дымке.
На самом пороге пробуждения ты увидишь смеющийся золотой сон, с огоньком тревоги где-то в глубине, тревоги ещё неясной, но волнующей.
Открой глаза. Ты уже в пути.
* * *
Электричка повернула на юг, и предзакатное солнце бронзой ударило сквозь просторный вагон, задробилось в стёклах. Полосы света заскользили по лицам и искрами легли на широкую ленту реки, вдоль которой стремится железная дорога.
Каким бы долгим ни был весенний вечер, его всегда мало. Желание попробовать на вкус и удержать в ладони этот свет, поймать взглядом игру светотени на позолоченных закатом деревьях отбрасывает мысли далеко назад. Опьяняет разум.
Прислониться виском к потеплевшему стеклу, прикрыть веки и следить за лучами, сквозящими через окна. Ни прошлого, ни будущего, только колыбель поезда и редкие пассажиры, как тени твоих собственных мыслей.
Путь вперёд – это линия невозврата. В этом движении есть какая-то тянущая, приятная обреченность. Барабанный бой колёс и натягивающаяся, дрожащая струна где-то внутри. Ты надет на эту струну, пронзён ею насквозь.
Сойти можно на любой станции, но уже не вернуться назад. Тянется, тянется куда-то назад нить, с нанизанными на неё бусинами воспоминаний. О каждом можно пролить слёзы, а можно прижать к щеке.
Бронзовый диск солнца раскаляет воздух так, что не спасают даже раскрытые окна. Остановка неизбежна, и после маревной, обжигающей жары вагона шаг вовне как прыжок в пропасть.
* * *
Мир ширится с каждым шагом, с каждым километром. Упругая, ещё хранящая в себе талую воду земля растворяется в далёком горизонте. Когда кажется, что касаешься его края, ладонь целует ветер. Прижми её к губам, узнай дыхание настоянного на взошедших травах солнечного света и оттаявшей лесной глуби. Свалит с ног запах раскрывшихся почек, уронит среди поля, – лежи и слушай.
Здравствуй, мир. Ты сбил меня с ног, согрел теплом душистой земли, пронзил насквозь золотом солнца. Мы принадлежим друг другу так же, как небо принадлежит птице, а солнечные лучи – растущей траве. Ты просто есть, как есть в тебе я.
Иссякнут условности, отогретые потеплевшим дыханием ветра. Останется только прикосновение природы, настойчивое, но не враждебное. Всё что здесь есть у меня – лежать среди новорожденной травы, запрокинув лицо к небу.
Глядеть небу глаза в глаза.
* * *
И вернётся память прожитых вёсен. Прожитых мною и теми, кто был до меня, и кем-то ещё. Лягут шёпотом на губы сказанные когда-то слова, охватят сердце прожитые чувства. Пойманный ладонью ветер уже был пойман задолго до меня, и я продолжаю сейчас это движение.
Радость и боль всего, что происходит со мной сейчас, что происходило когда-либо в человеческом сердце, сольются в точке неба надо мной, опрокинут чашу исполнившейся весны и начнут отсчёт нового времени.
2014г. М.В.