Рассказ
Людмила почти бежала с огромными пакетами, гружеными продуктами, не чувствуя тяжести.
Двенадцать лет прошло с дня их свадьбы, а у нее чувства к Никите не только не ослабли, но приобрели тот вкус, о котором знает женщина, которой тридцать уже было.
Тарасу одиннадцать лет, даже не заметила, как сын подрос. Современные дети по развитию значительно опережают своих ровесников прошлого поколения.
ХХI век, век компьютерно- сколиозных детей. Хорошо, что Тарас, кроме компьютера, увлекается плаванием и неизвестно на чьей стороне чаша весов.
А Никита? О-о, он теперь кандидат, трудно далась им защита, и не имеет значения, чья это диссертация – Никиты или ее. Какая разница: она сына родила, он диссертацию защитил и, несмотря на материальные трудности, ни одной размолвки.
Пробегая мимо витрины, Людмила сбавила темп и украдкой взглянула огромными карими глазами на свое отражение и невольно вздохнула: располнела, ноги, мало того что короткие, так еще почему-то начали кривиться, кальция им что ли не хватает или лишние килограммы сгибают.
А стрижка? При большом воображении можно назвать ее лирическим беспорядком, а вообще космы торчат во все стороны, в понедельник надо постричься, а сегодня подкручу феном и сойдет «для дома для семьи».
Зато Никита возмужал и из длинного худышечного очкарика превратился в делового интеллигентного красавца. Каждое утро Людмила, перед его уходом в университет, где он преподает железобетонные конструкции, придирчиво осматривает костюм, обувь и обязательно поправит узел галстука, как бы идеально он не был завязан.
- Ну хватит, все нормально, - торопливо целуя жену делано ворчал Никита.
Людмила с гордостью смотрела на мужа тем взглядом, которым всегда оценивала творение своих рук, будь то связанный ею свитер или испеченный праздничный торт.
Хорошо быть замужем, когда любишь и любима и мужем, и сыном. А быт, на который жалуются подруги и сотрудницы не в тягость, если готовишь, стираешь, убираешь для них, любимых. Устала, ну и что ж, отдохну, зато сын отличник, муж… Тьфу, тьфу чтоб не сглазить.
Отдышавшись(опять лифт не работает!), Людмила вывалила содержимое пакетов на стол, и сортируя раскладывала в холодильник, думая о том, что Никите предложили работу в столице (Гринька – друг похлопотал, он теперь в министерстве просвещения работает), как они там устроятся? Тарасу пока ничего не говорили, а ведь это самое трудное. У него здесь школа, друзья, компьютерный клуб, две бабушки плюс двое дедушек…
Но нет, ехать необходимо. Столица – перспектива для ее мужчин. Для обоих.
Зазвонил телефон. Междугородка! Людмила услышала чуть хрипловатый голос Никиты.
- Людмила, я звоню из района, меня послали в филиал принимать экзамены, так что не жди.
Не успела спросить, когда приедет, как в трубке послышались короткие гудки.
“Людмила… а почему не Люсик… Наверное, от декана звонил, поэтому так официально…”
Ну да ладно, решила она про себя, по крайней мере, вечер свободный, Тарасика покормлю чем-нибудь на скорую руку, а завтра праздничный обед приготовлю, надо как-то отметить предложение Никите, может быть, и сына подготовим. А сегодня пересмотрю костюмы Никиты, на улице начало лета, надо отнести их в химчистку, костюмы дорогие, а моль любит грязные вещи.
Людмила срезала все пуговицы и тщательно проверила все карманы, бережно выкладывая на стол какие-то бумажки с телефонами, заметками, визитные карточки.
В светло-сером костюме, который он почти не носил, из внутреннего кармана пиджака она извлекла толстый заклеенный (?) конверт без адреса и, недоумевая, положила его на стол. Проверила маленький потайной кармашек и тихо опустилась в кресло со своей находкой.
Это была небольшая фотография молодой женщины с густыми светлыми волосами и артистически обворожительной улыбкой. Еще не веря в предчувствие, Людмила взяла толстый конверт и положила его к себе на колени. Никогда она не контролировала мужа, не открывала его стол, не проверяла карманы, не вскрывала письма, адресованные ему. Доверяла! И он ей доверял, хоть в институте недостатка в поклонниках не было, а в друзьях и теперь были мужчины.
Взглянув еще раз на фотографию, решительно вскрыла конверт.
Письма! Письма ему: нежные, пропитанные любовью, некоторые содержали завуалированные интимные подробности, от которых у Людмилы бешено застучало сердце. И подпись: Карина.
Предательство! По датам писем, связь длится год и подошла к логическому концу: они собирались жить вместе. А она, а Тарас, в письмах о них не упоминалось.
Были Двое, были ОН и Она!
Людмила подошла к телефону и, излишне нажимая на цифры, набрала номер подруги.
- Лара, у меня ЧП, срочно приходи. Разговор не телефонный, - и положила трубку, отметив, что на аппарате необходимо вытереть пыль.
Лариса прибежала настолько быстро, что Людмила не успела подготовиться к разговору с ней.
- Что случилось, - запыхавшись, спросила подруга.
Людмила молча подвинула к ней находку, на которую она накинулась с жадным любопытством.
Взглянув на фотографию, бросила:
- Белокурая бестия!
Перечитав всю корреспонденцию и, еще раз взглянув на фотографию, изрекла:
- Надо бороться. И не вздумай ей отдавать Никиту. Ишь ты, готовенького захотела. Что ж себе не взяла из студентов. А может быть не столько он ей нужен, сколько столица. Еще бы! Шея-то длинная, худая (у Ларки была короткая и полная). Грациозная шея, а вот если бы посидела с твое над его дипломной работой, да над диссертацией, да сумки бы неподъемные потаскала, так куда бы делась эта грациозность. Нет ни за что, а ты, где ты найдешь второго такого Никиту, а как Тарас без отца? Завтра же иди в парикмахерскую, сделай маникюр, стрижку, подкрась волосы, а ему скажи: “Не пущу.” Другу его позвони, родителям: “На войне, как на войне”. Он ведь у тебя трусливый, ну ладно, боязливый, безвольный, без стержня, обвился вокруг тебя как лиана, а ты и бдительность утратила. А тут и телка подвернулась он и возомнил, что тоже что-то из себя представляет. А кинет она его, он опять приползет к тебе, и что самое обидное - примешь, побитого, жалкого. Так уж лучше не допускать до этого, раз уже один раз прошляпила. Сколько раз ведь тебе говорила: “Не может он до часу ночи сидеть в университете, а ты мне что отвечала? Сама упустила, сама и исправляй“.
Людмила сидела, повесив свинцовую голову, и слова студенческой, верной подруги отскакивали от нее, как горох от стенки.
Слишком неожиданным был удар. Удар с тыла!
___________________
Никита приехал в воскресенье вечером. Сдерживая распиравшую его изнутри радость, пытался быть озабоченным. Людмилины старания пропали даром, он даже не взглянул на ее новую модельную стрижку и на нарощенный маникюр.
Наскоро поев, ушел к себе в кабинет, бросив на ходу: “Работы много”.
Когда Людмила умышленно шумно вошла в кабинет, он что-то быстро спрятал в стол, и недоумевая, взглянул на жену. Она молча положила перед ним вскрытый конверт.
Долго сидел Никита за столом, подперев рукой лоб, а когда поднял лицо к Людмиле, от былого света не осталось и следа: лицо было серым и неприязненным.
- Отпусти меня, Люся, - еле слышно произнес он.
- Нет, не могу, - так же тихо произнесла Людмила.
- Но я люблю ее, Люся, - непривычно жалким голосом, глядя на толстые ноги жены, произнес
Никита.
- Нет, не отпущу, это увлечение, неизвестно куда оно тебя заведет, твое место в семье, - твердо
отчеканила Людмила, словно готовила его к сдаче трудного экзамена.
Никита упал перед ней на колени и уткнувшись лицом в ее мягкий, совсем не девичий живот,
по-настоящему рыдал, приговаривая по-бабьи: “Отпусти… ну отпусти…”
Людмила гладила его по стриженой голове и как маленького уговаривала:
- Не плачь, успокойся… На что ты надеешься, ведь ты уже не молод, достиг определенных успехов, мы с тобой хорошо подходим друг другу, у нас много общего: институт, друзья. А сын, ведь ты любишь его? Или ты хочешь, чтобы он чужого дядю звал папой?
- Я буду приезжать к нему… к вам, - всхлипывая, отвечал Никита, - я его отец.
- Ты ведь знаешь, что Тарас не простит тебе ухода, у него справедливый характер, мы ведь его так
воспитали, а как… та… посмотрит на твои визиты к сыну… ко мне…
- Она не будет возражать, - успокоившись, сидя по прежнему на полу, неуверенно отвечал неверный муж обманутой жене.
- Никита, выброси дурь из головы, у каждого не один раз в жизни это бывает, потому что жизнь буднична, а нам хочется праздника, такого как в кино, в книгах. Ты просто попал в сети, а из них прямая дорога в клетку. Неужели ты думаешь, что она даст тебе ту свободу, доверие, которое ты имеешь в семье. Одумайся, проанализируй все и пусть все будет по-прежнему.
Людмила с трудом встала с кушетки и, тяжело ступая, ушла к себе в спальню.
“Как хорошо, что Тарас остался ночевать у родителей”.
_______________
В понедельник Лариса поджидала ее у дверей фирмы.
- Ну что, поговорила? – сгорая от нетерпения, спросила она.
- Да.
- И что?
- Молчит.
- Т-так, сегодня директора нет, а зама я уболтаю. Едем к ней.
- Как?
- Да так. Бороться. Господи, уж лучше молчи, твое благородство и порядочность довели вон до чего.
_________________
Приехав в филиал института, Ларка быстро все выпытала у технички, оказалось, что Карина Исмаиловна преподаватель русского языка и литературы (понятно, откуда такие превосходно написанные письма!) и у нее не было сегодня экзамена, но она уже пришла и находится на кафедре.
Людмила так и не смогла взглянуть на соперницу, осталась на улице. Что говорила Ларка, осталось тайной (хотя Людмила представляла, как подруга пугает ее серной кислотой и заказным убийством), но та вышла довольная и произнесла:
- Теперь Карина Исмаиловна никогда нашего Никитушку не пустит на порог. Уверяю!
Одним словом, моя студенческая подруга Лариса не уважаемый на фирме менеджер, а хулиганка, начитавшаяся низкопробных детективов.
И она оказалась права: Никита больше в райцентр с лекциями не ездит, в университете допоздна не засиживается, в столицу мы не переехали, так как друга сняли за взятки. Мир да любовь по-прежнему торжествуют в нашем счастливом семействе. Тьфу, тьфу, чтоб не сглазить!