Дома Женя был уже сильно за полночь. Мысли, одна бредовее другой, толпились в его голове, как люди, набитые в тесную комнатку. Они толкались, пихали друг друга локтями, а потом вообще решили устроить адскую пляску. Уснуть ему удалось только под утро, когда первые лучи солнца появились в осеннем небе, да и проспалось всего около двух часов. Пару раз Женя вздрагивал и просыпался. Когда он во сне в очередной раз упал в пустоту и проснулся от того, что дыхание перехватило, решил больше не закрывать глаза. Судя по всему, сон сегодня был крайне неудачной идеей.
Женя, чтобы прийти в себя, выпил две кружки крепкого кофе без сахара. Хоть глаза и слипались безбожно, спать ему не хотелось уже просто морально. До вечера было достаточно времени, чтобы проанализировать вчерашний вечер и его события, и решить ехать к озеру или нет. Хотя анализировать было особенно нечего. Женя был абсолютно трезв, ни разу в жизни он и не думал пробовать наркотики. Он даже не курил. Оставалось всего два варианта.
Либо ему так не хватало Лады, и он настолько по ней скучал, что его истерзанное тоской подсознание решило спасти его с помощью галлюцинаций, либо ему все это вовсе не померещилось. Но галлюцинации были чересчур реальными и осязаемыми. Хотя откуда ему, далекому от тонкостей психиатрии, было знать, в какие игры вообще способно играть подсознание человека, которое пытается вытащить его из черной ямы тоски по дорогому существу? И он принял твердое решение приехать сегодня к озеру, чтобы расставить для себя все точки над и.
Он даже не знал, как было бы лучше. Приехать, ничего не увидеть и понять, что он сходит с ума, или убедиться в том, что с ним все в полном порядке, и девушка вполне реальна. Ну, реальна настолько, насколько вообще все это может быть реальным. И если это так, тогда он вообще не мог найти объяснения всему происходящему, потому что он был из тех людей, кто отрицает любую мистику. Точнее, он всегда искал всему рациональное объяснение. И в этом случае оно просто обязано было быть.
Ближе к 11 часам вечера он выехал в сторону озера, вооружившись основательнее, чем вчера: взял с собой перекусить, фонарик и потеплее оделся. Дорога от дома до озера на велосипеде занимала примерно час, поэтому он рассчитывал быть на месте около полуночи, как раз в то время примерно, когда девушка объявилась вчера, если в дороге не случится ничего экстраординарного. Хотя, что там может произойти с велосипедистом на дороге, с чем нельзя было бы справиться? Он же не на машине и не на мотоцикле.
Вскоре он свернул с дороги на знакомую тропинку, ведущую к озеру, и спешился, потому, что отсюда до озера было уже рукой подать, и трястись по кочкам да выступающим из-под земли корням деревьев не сильно-то и хотелось.
Он увидел бликующую в лунном свете поверхность озера. Оставалось пройти совсем немного. Вот уже видно знакомые очертания берега-обрыва.
Никого.
Женя облегченно выдохнул, но внезапно для себя решил, что неплохо было бы убедиться в своем сумасшествии окончательно. Он подошел к краю и нехотя осторожно глянул в воду. Ничего. Только темная мутная вода, которая цветет и пахнет во всех смыслах, как это и бывает в сентябре. Ни следа мистики. Все абсолютно нормально и естественно здесь. Все как надо. Кроме него самого. Женя поставил велосипед и присел на траву. Он достал из сумки бутерброд и кофе, и принялся есть, полный решимости отправиться завтра к психиатру, ведь если вчера ему все настолько явно привиделось, значит, с этим нужно что-то делать. Значит, с его головой все еще хуже, чем он думал.
Внезапно его слух резанул сдавленный смешок. Кусок колбасы комом встал в горле, а ладони тут же стали влажными от волнения. Он посмотрел влево, вправо, обернулся назад, но ничего не увидел, кроме темных очертаний кустов. Женя принялся как можно быстрее доедать бутерброд, чтобы поскорее смыться отсюда. Вдруг он почувствовал, как по спине поднимается влажный холодок, который заставил все тело покрыться мурашками. Он не услышал ни шагов, ни шороха, только почувствовал на глазах влажный холод рук. Он сидел и не понимал, как она умудрилась добраться до него, оставаясь незамеченной, ведь только что рядом никого не было. Он был уверен в это на все сто процентов. Невозможно в ночном лесу, когда здесь все спит, человеку быть абсолютно бесшумным. Это ведь не город, который гудит даже ночью. Это лес, где в темной тишине слышен каждый шорох, особенно, шаги человека, каким бы осторожным он ни старался быть.
Женя прикоснулся к рукам, которые закрыли его глаза и нащупал аккуратную женскую ручку. Мокрую и холодную.
- Лада? – спросил он, нервно сглотнув.
- Ага, - довольная Лада отпустила его и села рядом. – Я уж думала, что ты не приедешь. Ты ведь просил меня быть пораньше, и я пришла. А тебя нет.
Она по-детски обиженно надула губки и внимательно посмотрела в его глаза.
- Ну я вообще не был уверен, что приеду, - сказал Женя, безуспешно стараясь спрятаться от ее сверлящего взгляда.
- А почему? Я что, тебе не нравлюсь совсем? Ты вот вчера так быстро ушел… - она расстроенно посмотрела на свои руки, которые сегодня были какого-то слегка зеленоватого оттенка.
Жене как-то стало совсем не по себе от того, что у девушки такой грустный вид.
- Нет, ну что ты… - сказал Женя и прикоснулся к ее руке. – Ты бы знала, как ты мне нравишься.
- Да? Правда? – спросила Лада и придвинулась поближе. – Тогда побудь сегодня здесь подольше, а? Мне так скучно…
- Хорошо, побуду. Только если… - Женя хитро посмотрел на Ладу.
- Если что?
- Если ты мне расскажешь о себе.
Лада заметно оживилась:
- Конечно, расскажу! А что ты хочешь знать?
- Я хочу знать все. Кто ты, откуда, как здесь оказалась, что ты забыла на озере ночью?
Лада посмотрела куда-то вглубь леса на том берегу озера.
- Я боюсь, что не смогу ответить на ВСЕ твои вопросы…
- Это почему?
- Потому, что сама не знаю многих ответов. Я знаю, кто я, но не знаю, как тут оказалась. Сколько себя помню, а помню недолго, судя по количеству лун, всего пару месяцев, я всегда была здесь. Вообще-то, я надеялась, что ты мне поможешь разобраться. Твое лицо кажется мне таким знакомым, как будто я тебя знала раньше. У меня такое ощущение, будто у меня украли кусочек памяти, в котором было что-то очень важное. В котором есть ответы на все вопросы.
Лада закончила свой монолог и посмотрела на Женю:
- Глупо все это звучит, правда?
Женя растерялся. Он не знал, что ответить.
- Хорошая моя… - Женя осекся.
Он не знал, что сказать, и старался подбирать слова, чтобы сказать хоть что-то. В его голове мысли уже второй день плясали, как бешеные обкурившиеся шаманы вокруг костра, ни на секунду не оставляя его измученную голову.
- Ты бы знала, каким идиотом Я вчера себя ощущал. Я так понимаю, что у нас обоих друг к другу огромное количество вопросов, поэтому предлагаю поступить так: ты мне расскажешь все, что знаешь, а потом я тебе то, что знаю я. Хорошо?
На самом деле Жене было не столько важно услышать рассказ Лады. Все, что ему было нужно понять – он уже понял. Ему важно было выкроить время, чтобы придумать, как сообщить Ладе, что раньше она была другой, и какого именно куска памяти ей не хватает. Теперь он точно знал, что это его Лада, потому что сходились даже сроки смерти его возлюбленной и время появления здесь другой Лады, каким бы нереальным это не казалось. В идеале он надеялся дотянуть время до рассвета, потому что предполагал, что с первыми лучами солнца Русой придется уйти, а он сможет спокойно все обдумать дома. Сейчас он чувствовал, что просто обязан был открыть ей правду, потому что самое ужасное – жить в неведении. Вопрос был только в том, как ей все рассказать.
Лада улыбнулась и неуверенно посмотрела на Женю:
- Хорошо. Только я не знаю, с чего начать.
- Начни с чего считаешь нужным. И расскажи все, что знаешь. Ничего не бойся.
Женя внезапно понял, что его больше не мучает страх, что он чувствует себя здесь, рядом с ней, вполне комфортно. Его больше не пугает ее неестественный, периодически меняющийся оттенок кожи, мертвецкая холодность тела и какой-то нереальный пронизывающий насквозь голос.
- Скажи-ка мне вот что. Ты здесь находишься в любое время суток или только ночью? – спросил Женя, тайно надеясь на второй вариант ответа. Хотя по идее он ведь в любой момент мог сказать, что ему пора домой, что у него дела, как и сделал это вчера.
- Нет… Днем я должна быть под водой. Солнце так жарит… Моя кожа высыхает и вся болит. На поверхность я могу выбраться только ночью, чтобы подышать этим воздухом, полюбоваться этой луной… А днем я должна прятаться и лишь издалека наблюдать за солнцем.
- Продолжай, - сказал Женя, одобрительно кивнув, мысленно ставя для себя галочку.
- Я не помню, как я здесь появилась. Я вообще кроме этого озера ничего не знаю, - начала свой рассказ Лада и заметно погрустнела. Она замолчала и снова посмотрела вглубь леса на противоположном берегу.
Она тяжело вздохнула и через мгновение продолжила:
- Я пыталась уйти отсюда. Вот ты же пришел откуда-то? За пределами этого озера, значит, что-то есть? Как ты туда уходишь? – она посмотрела на Женю, как на хранителя тайных знаний. – Я пробовала уходить отсюда в разных направлениях, но все тропинки как заколдованы, я все время оказываюсь у этого чертова берега. Я думала уплыть, но это озеро, оно замкнуто берегом со всех сторон. Я иногда так выматывалась поисками выхода из этого замкнутого круга, что к утру подбиралась к воде ползком. Но я никогда не оставлю попыток выбраться отсюда. Я уже видеть его не могу, это озеро, я его ненавижу. И либо я выберусь, либо высохну на солнце. Я не хочу всю жизнь проторчать здесь. Русалки живут очень долго. Если вообще умирают. Этого я точно не знаю.
- Ктооо??? – удивленно переспросил Жена, перебив Ладу.
- Русалки… - ответила ему девушка, не понимая, что такого удивительного она сказала.
- Так ты… типа русалка, что ли? – Женя громко рассмеялся. – О, Боже. Ты в самом деле считаешь, что ты русалка?
- Ну да… Что смешного? – нахмурила брови Лада.
- Погоди… ты серьезно? Не пошутила? – у Жени с лица исчезла улыбка. – Значит, мне вчера не показалось…
- О, господи… - закатила глаза Лада и показала пальцем на свои ноги. – Смотри.
Женя смотрел и не верил своим глазам. Бледная кожа покрывалась блестящей серебристой чешуей, а стройные длинные ноги превращались в хвост, который заканчивался огромным переливающимся плавником. Женя открыл рот от удивления, потерял дар речи. А Лада смотрела на него и улыбалась.
- Судя по твоей реакции, ты такого раньше не видел.
Женя ошарашенно посмотрел на девушку:
- Нет, конечно! Откуда такое чудо? Разве что в кино подобное можно увидеть, - с горем пополам пришел в себя Женя.
Лада опустила хвост в воду и резко подняла его, тем самым подняв в воздух миллионы маленьких брызг, которые засверкали в лунном свете, как бриллианты.
- Ничего красивее раньше не видел, - признался Женя, завороженно глядя в воздух, где только что фонтаном пролетели крупинки воды.
- Я могу делать так сколько угодно, сколько ты захочешь, - сказала Лада, глядя на восторг Жени.
- Ладно. Ты ведь сказал, что у тебя тоже есть что рассказать.
- Русая, да. Мне есть, что тебе сказать. Но… - Женя замолчал на мгновение и снова заговорил. – Но мне тебе кое-что надо и показать.
- Хорошо, давай, - приготовилась слушать Лада.
- У меня оно дома, не с собой.
- А… - разочарованно протянула русалка.
- Давай, я приеду завтра и привезу все с собой? - с надеждой посмотрел Женя на девушку.
- А ты точно приедешь? Ты меня не обманешь? - неуверенно спросила Лада.
- Теперь даже не сомневайся, - сказал Женя и погладил девушку по ее холодной щеке.
- Ну а вдруг… Сегодня же ты ехать не хотел…
- Сегодня все был иначе, - улыбнулся Женя.
- Хорошо, - сказала Лада. – Буду ждать тебя завтра здесь в это же время.
- До завтра! – сказал Женя, поднимая с травы велосипед и садясь на него.
- До завтра! - повторила Лада.
Женя исчез среди темных деревьев, а Лада смотрела ему вслед.
Молодого человека уже не пугала ситуация, напротив, ему хотелось, чтобы завтрашняя ночь наступила поскорее. Но днем нужно было подготовиться. Ему пришла в голову мысль привезти с собой несколько фотографий, где они с Ладой были запечатлены влюбленными и счастливыми, чтобы, может быть, Лада сама вспомнила свою прошлую жизнь. Он очень надеялся, что это поможет ей вспомнить все, и ему не придется рассказывать каждую деталь того злосчастного вечера, вновь переживая каждое его мгновение, вновь погружаясь в те ужасные воспоминания. Он очень надеялся, что фотографии помогут.