Вить, помнишь, мы с тобой в прошлом году в Москву на моей машине ездили? Блоки от "Дельты" в институт возили, вспомнил? Да, хорошо съездили, конечно... Дай-ка беломорину, покрепче хочется...
Скучный, говоришь? Да нет, скорее задумчивый. Погоди, сейчас расскажу. Я ещё никому не рассказывал, сегодня год ровно...
У меня в то лето уже третья поездка в Москву была на машине. Сначала в отпуск через Москву и обратно, потом к маме за кое-какими вещами, когда квартиру получали, ну и в третий раз с тобой и с блоками в институт. Так что дорога знакомая... Обратно я выехал рано утром и часа через два понял, что впервые еду так далеко один в машине. Приёмника у меня в машине нет, ты знаешь, и магнитофон я с собой в тот раз не взял. В общем, заскучал я. Стал песни петь, какие с детства помню, стихи вслух читать. Ну да, детские, которые дочери читал в детстве. Да ты не смейся, Вить. Мы же стадные, от одиночества отвыкли, а иногда очень полезно... Ну ладно, не резвись, дальше слушай.
Погода отличная, солнышко машине в попку светит. Я помню, «В Неапольском порту...» по шестому разу запел, как вдруг вижу, впереди далеко девушка у дороги стоит. Вроде бы там только что машина прошла, но то ли она руку не подняла, то ли водитель не прореагировал, я не видел. Подъехал ближе, а она руку не поднимает, только смотрит весело и внимательно. Мимо неё же тьма народу проехали, а она, значит, надежду не потеряла и не заскучала. Оптимистка такая, представляешь? Остановился я, дверцу правую открыл и тоже на неё смотрю молча. Улыбнулась она, в машину села и дверь закрыла.
- Спасибо, говорит, большое, что подобрали. Очень меня выручили.
- А не боитесь, спрашиваю, к незнакомому человеку в машину садиться?
Не знаю, зачем я это спросил. Какая-то, наверно, занудливость во мне с возрастом выросла. Ну, думаю, сейчас вылезет из машины и пошлёт меня куда подальше. Но она улыбнулась на мою глупость, в глаза мне посмотрела и головой покачала. Знаешь, Вить, смутился я как-то. Отвернулся от неё, включил левый поворот и поехал.
Минут на десять меня хватило молча ехать. Сам ты болтун! Я на тебя посмотрел бы, как бы ты наедине с красивой девушкой молчал. Да-да, именно с красивой! Нет, фотографии у меня нет. И телефона тоже. Да погоди ты, не перебивай, всё расскажу. Дай лучше ещё беломорину.
Едем мы с ней, колёса по асфальту шуршат, мотор гудит тихонько. Я на девушку поглядываю иногда, а она улыбается ласково так и тоже на меня посматривает. Ну я, как положено, про погоду сказал. Мол, ничего такая погода, хорошо бы до Ленинграда так. Она кивнула молча. Потом про себя сказал, что инженер, москвич бывший, а теперь в Ленинграде живу. Она опять кивнула, а сама смотрит молча, с улыбкой. И знаешь, Вить, какое-то тепло от неё. Легко с ней очень, хоть и молчит всё время. Улыбнётся на мои слова, кивнёт и молчит...
- Куда, спрашиваю, подвезти? До Ленинграда, что ли?
- Нет, говорит, я раньше выйду, но ещё нескоро.
А это, между прочим, недалеко от Калинина, до Ленинграда ещё ехать и ехать. Опять минут двадцать помолчали, Калинин проехали. Я ей и говорю:
- Давай где-нибудь остановимся, перекусим, а то я завтракал рано, а еды мне мама целую сумку наложила.
- А вон лесок впереди, отвечает, заезжай туда.
Ну, думаю, нахальная девчонка, ты у меня сейчас доулыбаешься. Да не хихикай ты, Витька, слушай.
Зарулил я в лес поглубже, на полянке остановился, мотор заглушил, из машины вылез и ей дверь открыл.
- Вылезай, говорю, храбрая девочка, приехали.
Вынул из багажника подстилку пляжную, она у меня летом всегда в багажнике лежит. Расстелил на травке, на солнышке. Сумку с маминым угощением достал. А девушка в машине сидит, только из открытой двери глазки блестят.
- Давай, говорю, вылезай! Хочешь, позагорать можно. Спешить некуда, солнышко греет.
А сам думаю... ну ясно, о чём думаю.
Вить, дай ещё беломорину. Спасибо, я от этой прикурю. Слушай дальше. Вылезает моя девочка из машины, кофточку расстёгивает, снимает. Потом и юбку тоже. И остаётся в купальнике, бирюзовеньком таком. И всё время на меня с улыбкой смотрит. Но знаешь, какая-то не нахальная у неё улыбка. Так только любимая женщина раздеться может — не без стеснения, но и вполне решительно. Посмотрел я на неё, Вить, и обомлел. Захолонуло что-то у меня. Стою и гляжу, как на чудо какое-то. Вот, думаю, угораздило! Что, думаю, только в жизни не случается — никогда такой красоты не видел. Нет, Вить, не могу словами описать, да и не хочу. Пойми меня, Вить, тут детали не имеют значения, она у меня вся перед глазами стоит! И такая она естественная, без капли игры, ну как деревья кругом. Во-о-от, Витя, значит... Руки у меня опустились и все лихие мысли исчезли. Да и вообще с мыслями у меня плоховато стало. Стою остолопом и на неё смотрю. А она улыбается ласково так и говорит мне:
- Ну что же ты стоишь? Давай, корми и сам поешь. Тебе ещё далеко ехать.
Повернулся я, как истукан, и пошёл бутерброды мамины из сумки доставать.
Поели мы, она на мою подстилку пляжную легла и снова на меня смотрит, ласково так и приветливо. И тут я к ней потянулся и погладил легонько по плечу. А она руку мою придержала ласково и спрашивает:
- Скажи, что ты про меня думаешь? Кто я, по-твоему, и зачем здесь с тобой в лесу?
- Не знаю, говорю. Красивая ты очень, я таких не встречал. И странная. Не боишься ничего и легко с тобой. Сейчас таких не бывает, повывелись.
- А ты, говорит, подумай. Вспомни, может быть, ты меня уже видел?
Перебрал я в уме все победы свои немудрящие. Нет, всё не то! Не было у меня такой красавицы никогда, да и не могло быть. Кто я? Простой инженер. С восьми-пятнадцати до семнадцати-двенадцати, и так ежедневно. Но близко как-то мне в ней всё, даже не то нравится, что красивая она очень, а как ведёт себя и разговаривает со мной — ласково и спокойно. Вот и подумал я:
- Эх, жену бы такую! Вот о такой я и мечтал всю жизнь, никогда бы мне такую женщину не встретить, если бы не эта случайность!
- Ну вот ты и догадался, говорит она, будто все мысли мои слышит. Я и есть твоя мечта. У каждого есть в жизни мечта о любви и счастье, только не каждая мечта остаётся живой. Люди взрослеют, и мечта умирает. А я, видишь, жива и сегодня к тебе пришла. Это твоя заслуга, это ты меня сохранил. Я такая, потому что ты такой. Это тебе подарок — меня увидеть! Я твоё счастье, твоя любовь и мечта. А теперь прощай, мне пора. Храни меня в себе и надейся.
Встала она легонько и пошла между деревьями. Всё дальше и дальше уходит. А у меня такая тоска, всё похолодело внутри. И ноги ватные, не встать.
Поднялся я, за кусты цепляясь, и крикнул отчаянно ей вслед:
- Прощай, мечта, любимая, жизнь!
И только эхо ответило слабенько:
- Жизнь... жизнь...
Как я доехал до дома, не помню. Утром на работу пришёл. В это время как раз эскизный делать начали, много разговоров было. Я один теперь и не бываю, всё время люди вокруг. И дома, и на работе. А ведь она ко мне пришла, когда я один был. Понимаешь, Вить? Один, наедине с собой, ни на кого не отвлекался. Сейчас так даже в лесу не бывает — людей больше, чем грибов.
Я вот чего, Вить, не пойму, за что мне такое... счастье, что ли? Я ведь обыкновенный. Я всегда свою мечтательность недостатком считал и скрывал, стеснялся. И вот — увидел! Живую увидел! Мне сейчас кажется, что она лучше, чем я даже мог мечтать. Не могу её забыть!
Шутка, говоришь? Ну, нет! Ты её не видел и не поймёшь. Да и видел бы... это же моя мечта, не твоя. Ты знаешь, я верю, что увижу её снова. Верю! Нет, ничего я специально делать не буду. Я ведь и раньше ничего такого не делал, просто жил, как умел. Добрый? А ты что, не добрый? Мы все здесь добрые, только разные. Нет, дело не в доброте, то есть не в ней одной. Просто мне что-то такое удалось... Ну, такое, как в детстве. Как в добрых сказках бывает.
Я верю, Витя! Я буду ждать...
Ленинград 1986 год.