Анна Евдокименкова. И её Безымянная высота

Лариса Прошина
               
                МНЕ ЧАСТО СНЯТСЯ ВСЕ РЕБЯТА…

   Строка, вынесенная в заголовок, взята из стихотворения поэта-фронтовика Михаила Матусовского «На безымянной высоте». Потом стихи стали песней.
   Та «Безымянная» высота (намеренно пишу с большой буквы) – не творческая выдумка; она существовала на самом деле во время Великой Отечественной войны.

    Светилась, падая, ракета,
    Как догоревшая звезда…
    Кто хоть однажды видел это,
    Тот не забудет никогда.
    Он не забудет, не забудет
    Атаки яростные те –
    У незнакомого посёлка
    На безымянной высоте…

    Мне часто снятся все ребята,
    Друзья моих военных дней.
    Землянка наша в три наката,
    Сосна, сгоревшая над ней.
    Как будто вновь я вместе с ними
    Стою на огненной черте –
    У незнакомого посёлка
    На безымянной высоте.

   Сейчас я приведу  рассказ свидетельницы тех событий – старшего лейтенанта медицинской службы АННЫ ЗАХАРОВНЫ ЕВДОКИМЕНКОВОЙ. А потом расскажу о ней.
  На фотографии 1944 года  я вижу прелестную девушку: правильные черты лица, на короткой стрижке ладно сидит берет с пятиконечной звёздочкой; она в военной форме, которая  подчёркивает смелость и чувство собственного достоинства.

   Воспоминания  Анны Захаровны были опубликованы в журнале «Советский Красный Крест» (№ 8,1985 г.):

   «Многие помнят песню «На безымянной высоте». Есть в ней такие слова:
 Дымилась роща под горою,
 И вместе с ней горел закат…
 Нас оставалось только трое
 Из восемнадцати ребят...

   Я была очевидцем тех, уже далёких теперь событий, которые лежат в основе этой песни.
   Высота, названная в песне «безымянной», была помечена на военной карте цифрой «224,1». Это близ деревни Бетлица, что в Калужской области. Засевшие на высоте гитлеровцы создали там крепкую оборону. Надо было взять её, во что бы то ни стало.
   Отряд из 18 добровольцев, совершив дерзкий бросок, ворвался в расположение врага и заставил замолчать его огневые точки. Воспользовавшись замешательством фашистов, наши части завладели высотой и с ходу взяли город Рославль.
   
   Санитарный поезд, в котором я была, шёл вслед за добровольцами. После боя мы увидели, что на высоте из 18 смельчаков в живых осталось только трое. Но вскоре один из них – Т.Н.Касабиев – умер от ран.
  Уцелели Герасим Ильич Лапин – мой боевой товарищ живёт сейчас в г. Донецке, и Константин Николаевич Власов – семь лет назад привозил он своих учеников в наш Минск и гостил у меня. Теперь его уже нет среди нас.
   Поэт М. Матусовский, бывший во время войны фронтовым корреспондентом, написал стихи «На безымянной высоте», а композитор В.Баснер – музыку.

   Я искренне рада, что существует такая песня – это хорошая память о мужественных людях. И «мне часто снятся все ребята, друзья моих военных дней».
   Мы, ветераны 139-й стрелковой дивизии, вспоминаем о них каждый раз, когда в сентябре встречаемся на той безымянной высоте. Там памятник. В их честь заложен сад – деревья привезены из родных мест погибших.
   Не могу забыть боёв за Великие Луки, подо Ржевом, за Могилев… Сколько было раненых! Тяжело вспоминать, как погибали на наших глазах совсем молодые парни.

   Родина наградила меня Орденом Красной Звезды, медалями «За боевые заслуги», «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.», а уже в мирное время – Орденом Трудового Красного Знамени. В 1943 году на Калининском фронте я стала членом коммунистической партии.
   Все военные годы я давала кровь для раненых. Победу встретила неподалёку от Берлина. Сейчас я – работающий пенсионер, медицинская сестра 4-й детской больницы.
   Выступая перед молодёжью, я говорю: «Будьте верны нашим заветам, не бойтесь трудностей, любите людей. Будьте патриотами нашей прекрасной Родины!».
   От имени фронтовиков всем желаю мира.

     А.ЕВДОКИМЕНКОВА, г. Минск»

   Напомню, что этот рассказ Анны Захаровны был опубликован в 1985 году.
   Вот что я прочитала о песне «На безымянной высоте» в книге «Песни войны и Победы» (Издательский дом «Трибуна», М., 2010):
   «Популярная песня «На безымянной высоте» на 20 лет моложе Победы, - пишет Сергей Рыков. -  Написали её композитор Вениамин Баснер и поэт Михаил Матусовский к кинофильму режиссёра Владимира Басова «Тишина» по одноимённому роману Юрия Бондарева.
   Фильм Басова вышел на экраны страны в 1964 году…
   Это – музыкально-поэтический слепок с конкретного боя на высоте 224,1 – у села Рубежанка под Смоленском».

   В этом  тексте не совпадают  село и область с теми, что в воспоминаниях Анны Захаровны. Но нет сомнения, что речь идёт  об одной и той же «безымянной высоте», поскольку называется тот же номер высоты, и те же выжившие двое – Герасим Лапин и Константин Власов.
   Во время Великой Отечественной войны 1941-1945 годов  было много таких же «Безымянных» высот!

    7 мая 2014 года по телеканалу «Россия-1» прошла документальная передача «Семь нот для Безымянной высоты. Правда о подвиге».
   Там были и некоторые подробности о штурме высоты 224,1. Это произошло 13-14 сентября 1943 года. Выбивал врага  с высоты 718-й стрелковый  полк 139-й стрелковой дивизии.  Гитлеровцы укрепились так, что несколько штурмов высоты  ничего не дали. Было много погибших советских воинов.
   Высотку надо было взять, потому что она сдерживала наступление советских войск, рвущихся к Смоленску.

   И тогда лейтенант Евгений Порошин предложил другой план: пробраться ночью в тыл фашистов и там устроить им погром, отвлечь их.
   Из прибывшего в дивизию пополнения сибиряков лейтенант Порошин отобрал 17 добровольцев; 18-м был он сам. И ночью с 13 на 14 сентября 1943 года эта группа ползком начала пробираться на высоту.
   Благополучно миновали первую траншею, а когда подползли до второй, фашисты их заметили (есть предположение, что враг заметил смельчаков сразу же, но специально пропустил их вглубь своих позиций, чтобы устроить им западню). Начался неравный бой: 18 смельчаков против 300 гитлеровцев. Сибиряки заняли круговую оборону. 8 часов длился бой, было уничтожено более 100 гитлеровцев…

   Восстановлены все эпизоды боя за высоту 224,1; известны имена всех 18-ти добровольцев. Есть памятник, выросли деревья, посаженные родственниками погибших на высотке и ветеранами 139-й стрелковой дивизии.
   В школе посёлка Бетлица есть музей боевой славы, в котором собрано всё, что сохранилось от боёв на высоте 224,1, фотографии, письма, документы.
   В московской школе № 1268 (надеюсь, правильно записала номер – Л.П.) есть музей 139-й стрелковой дивизии.

   Не уверена, что детям рассказывают о поистине трагической судьбе Константина Власова. Он был тяжело ранен в том бою на Безымянной  высоте; фашисты взяли его в плен. Он выжил. Казалось бы: такому герою страна (тогда – СССР) должна была поклониться в ноги, наградить его  высокими наградами, создать ему самую комфортную жизнь…
    А герой после войны оказался в советском концлагере. Как и многие фронтовики, попавшие в плен, Константин Николаевич был объявлен «предателем».
   Ах, сколько горя принёс народам  России и других республик, входящих в СССР, не состоявшийся священник, узурпатор и палач  Иосиф Джугашвили-Сталин! Все попавшие в  немецкий плен-предатели – это его «изобретение».

                ДОЛГО ХОДИЛА В ВОЕННОЙ ФОРМЕ

    Мы переписывались с Анной Захаровной. У меня сохранилось несколько её писем. Я привожу их здесь, потому что считаю важным, чтобы  собиралось и сохранялось всё о тех мужественных людях, которые победили фашизм.
   Все их свидетельства о той жуткой войне – предупреждение, что мир надо беречь, не жалея ни сил, ни средств.

   Я просила Анну Захаровну написать, как сложилась её жизнь после окончания войны.
 
    ПИСЬМО ОТ 12.07.1985 г.:

   «Кончилась война, был опубликован приказ о демобилизации многих категорий из рядов Красной Армии. Я подлежала демобилизации. Но  из-за того, что не было человека, который мог бы меня заменить в части, я продолжала служить в армии до марта 1946 года.
   Меня в августе 1945 года направили служить в зенитную дивизию, которая дислоцировалась в белорусском городе Слуцке.
   В марте 1946 года, наконец, был прислан фельдшер на моё место в санчасти. И я впервые имела право снять военную форму. И сразу же встал вопрос: а что вместо неё надеть? Кроме военной формы у меня не было ничего.

   Я  продолжала носить военное обмундирование, но без погон и без звёздочки на берете. Настала зима, и вторая зима, а я всё ещё ходила в шапке военной и шинели.  Потом женщина, у которой мы с мужем снимали комнату, дала мне свой платок. Я ходила в шинели, а на голове – тот платок.
   Странный был вид в шинели и платке, но тогда многие были одеты плохо, ведь лёгкая промышленность всю войну почти не работала.

   Мы были рады всему: радовались, что настала тишина, о которой мы долго мечтали – ждали её больше 4-х лет. Радовались тому, что нет больше раненых и не нужно смотреть на страдания людей.
   Я радовалась тому, что осень пришла, большие дожди, а скуки нет; не грозит впереди зимняя стужа – без крыши над головой. Осень 45-го, хоть и проходили дожди, но была тёплая; было много солнца. Снег выпал только в начале января.

   Мы радовались жизни, и даже не верилось, что остались живы. Песни пели, больше всего – военных лет. Жили мы с мужем в военном городке. Собирались сослуживцы  вместе, слушали рассказы друг друга о войне, о товарищах, о погибших друзьях…
   Пили чай, вприкуску с сахаром; спиртное тогда не пили. Пели песни, слушали радио. Передавали разные песни: дуэт Бунчикова и Нечаева, песни Лемешева и Козловского, Клавдии Шульженко и  Марка Бернеса.

   Приёмники были большие, трофейные, но не у всех. Телевизоров тогда не было и мы как-то без них хорошо обходились. Ходили в кино – это были такие праздники! К нам старались приехать самые заслуженные артисты, хотя Слуцк – лишь районный городок.
   Мы встречались с певцом И.С.Козловским, композитором  Марком Фрадкиным, поэтом Александром  Твардовским… Композитор и дирижёр Борис Александров приезжал со своим ансамблем, и даже знаменитый наш диктор -  Юрий Левитан.
   Билеты на концерты были очень дешёвыми, а иногда  обходилось  и бесплатно.

   Наш сон был крепким, но иногда просыпались оттого, что тихо и как-то не верилось, что нет войны, нет стонов раненых, никто не просит о помощи, и даже странно было, что есть план на завтра и даже дальше – на послезавтра.
   Сны, если снились, были тревожными. Голова была наполнена большими событиями и страданиями; снились даже раненые, палатки, переправы, где нас бесконечно много и долго бомбили немцы – там  мы теряли раненых и товарищей.

   Сразу после войны и потом вспоминались наши товарищи, и было даже скучно без них. Всё время казалось – вот сейчас кто-то из них придёт. Даже не верилось, что я их уже никогда не увижу.
   Вспоминались мне дороги, по которым шли. Иногда – так явственно, что как будто бы вот выйдешь – и она, эта дорога, или лес, река: вот здесь, за поворотом.
   Вспоминалось и то, как мы были недовольны солнечной погодой летом и зимой, так как она способствовала бомбёжкам. В плохую погоду фашистские самолёты не прилетали. Кроме самолёта «Рама» - для фотографирования местности.
  Этот самолёт наши старались сбить: открывали огонь из всех орудий и даже - из винтовок. Но сбить его  трудно, он был бронированным; это вызывало у всех нас досаду.

   Хочу вам написать, что после войны у меня нервная система была не в порядке. Даже иногда и тишина сказывалась на моём состоянии не положительно. Например: стану постель заправлять, беру подушку, а, кажется, что в руках их две, и движутся они, как предметы.
   К счастью, это всё потом  прошло бесследно.
   Извините за длинное повествование, но я старалась как можно правдивее и просто ответить на ваши вопросы.
   С искренним уважением ветеран войны, старший лейтенант медицинской службы 609-го стрелкового полка 139-й стрелковой дивизии Евдокименкова Анна Захаровна. Минск ».

                И СНОВА СПАСАЛА

   ПИСЬМО ОТ  23.09.1985 г.:

    «Теперь о моей работе, которая требует много сил и энергии. Поступают к нам детки с весом от 1 до 2 килограммов – со всех родильных домов Минска. Наше отделение специализированное. Оснащены мы хорошим медицинским оборудованием. Детки у нас находятся в кувезах. Это такие аппараты, как холодильник, только его надо положить боком; верх у него пластиковый, прозрачный.
 
   Аппарат этот включается в сеть. Автоматически нагревается и сам отключается; в нём поддерживается температура 34 градуса. В кувез подаётся кислород по системе, поддерживается нужная влажность.
   Там и  находится ребёнок. Если сам  не сосёт молоко, тогда кормим его через трубочку.
   К деткам у меня большое чувство жалости. Перед тобой лежит беспомощная крошка, не кричит, и даже тогда, когда ему делают укол. Глаза закрыты, ручки и ножки разбросаны в стороны,  кулачки не сжаты. У доношенного ребёнка кулачки сжаты.

   Он фактически полностью зависит от моего за ним ухода. Всё время проверяю, чтобы ребёнку не было жарко или наоборот – холодно. В общем, внимания требует большого.
   Ежедневно взвешиваем, следим, чтобы недоношенные детки прибавляли в день по 30-40 граммов. Если всё идёт хорошо, то через месяц или через два их из кувезов выкладывают в кроватку. Конечно, много делаем им разных процедур, всяких манипуляций.

   Я чувствую радость от своего труда. Приятно выйти к родителям и порадовать их хорошими новостями. Иногда и показываю им их чадо. Они плачут от счастья и я – вместе с ними.
   От своей работы у меня полное удовлетворение. Случаются, конечно, и огорчения – когда ребёнок погибает, но такие случаи у нас бывают только в том случае, когда, как выражаются медработники, «плод не жизнеспособный».
   Самые трудные для недоношенного – первые три дня после рождения. Если он пережил эти три дня, значит, мы имеем шанс его выходить.
   Отделение наше рассчитано на 40 коек, а больница – на 300 коек. Больница новая, построена на средства предприятий  Заводского района города Минска.

   У нас с мужем два сына. Первенца Александра я родила в 1948 году. Он окончил физический факультет Белорусского государственного университета и работает физиком-теоретиком в академическом Институте физики; кандидат физико-математических наук.
  Второго сына я родила через десять лет.  Леонид окончил институт и работает учителем русского языка и литературы в школе. Есть внук Денис, школьник, хороший мальчик.
   Сын Леонид часто приглашает меня в свою школу и просит рассказать  детям о войне, о людях, отдавших свои жизни ради того, чтобы мы нынче жили так хорошо и чтили погибших. И главное – приумножали свои усилия на укрепление мира.
     Анна Захаровна ».

   И ещё у меня сохранилось одно письмо от Анны Захаровны – от 1 марта 1987 года. Она объясняет своё долгое молчание тем, что у её мужа один за другим случились два инфаркта. Ему сделали операцию на сердце, поставили кардиостимулятор.
  На этом фоне ещё одна болезнь – острый аппендицит и снова операция. «Я выхаживала его, - написала Анна Захаровна, - дни и ночи сидела возле него». И слово прибавила такое хорошее: «Живёт!».
  И радостная новость: её семья  получила квартиру, правда, кооперативную. Но по письму видно, что Анна Захаровна  и такой довольна, хоть и пришлось ей побегать по инстанциям.
   А на конверте новый адрес. Раньше письма шли с улицы Васнецова, а последнее – с улицы Ворошилова.

   Признаюсь, что не хочется мне слать письмо в Минск, чтобы узнать, жива  Анна Захаровна или нет. Вполне возможно, что Анна Захаровна живёт-поживает, окружённая своим многочисленным семейством.
  Среди ветеранов Великой Отечественной войны есть и те, кому около 100 лет и больше. И пусть живут как можно дольше.
   Но нет бессмертных, с этим надо смириться.
 
   Поэтесса-фронтовичка Юлия Друнина  написала о себе и о таких фронтовичках, как Анна Захаровна Евдокименкова:

   Всё грущу о шинели,
   Вижу дымные сны.
   Нет, меня не сумели
   Возвратить из Войны.
   Дни летят, словно пули,
   Как снаряды, года.
   До сих пор не вернули –
   Не вернут никогда…

 Приближается 75-я годовщина Великой Победы над фашистской Германией и её многочисленными союзниками. Врагам очень хотелось откусить жирный кусок от чужого каравая. Увы, не получилось. Зубы сломали. И навек оставили о себе дурную славу.

 Желаю фронтовикам крепкого здоровья, хорошего настроения, мира во всём мире!
 Скорблю вместе с теми, чьи родные погибли в годы войны, пропали без вести, умерли в послевоенное время.
 С Днём Победы, дорогие соотечественники!