НА СНИМКЕ: Рукопожатие с Игорем Михвйловичем Закожурниковым. Снимок сделан на лыжной базе. Между нами моя дочь Иринка, сзади справа Эдик Падалко.
С утра и до позднего вечера я занимался разнообразными делами в ГКБП, и вспомнить о том, что у меня ещё есть общественные обязанности по культурно-массовой работе в Объединённом комитете профсоюза, у меня не было времени. Но вечером я шел, как и в первый день, не домой, а в Дом ученых.
Этого, конечно, было мало, и я считал, что моя общественная работа еле теплится. В Объединенный комитет профсоюза я больше не заходил. Там мне просто нечего было делать. Все дела там текли мимо меня. Со мной никто не советовался и меня ни о чём не спрашивали. Это несколько удивляло меня вначале, но потом я перестал удивляться. Там просто перестали решать серьёзные вопросв и занимались только текучкой.
Сочувственных слов и даже взглядов я старался избегать. Особенно тошно было мне в первые дни. Я страдал от пустоты вокруг меня, привыкшего к тому, что я всегда и всем был нужен. Правда, совсем пустоты не было. Постоянно по вечераи рядом со мной было 2-3 человека, с которыми мы обсуждали текущие дела, обдумывали, как лучше решить тот или иной вопрос. Но я-то за последние годы успел привыкнуть к толпе. Поэтому эти 2-3 человека и создавали у меня иллюзию пустоты, а точнее, – моей невостребованности.
И на заседание исполкома районного совета меня больше не приглашали, даже не удосужились сказать, что из его состава меня вывели. Но это я понимал, - там, на заседании нужен был действующий профсоюзный работник, наделённый правами. Кого они туда ввели вместо меня на очередной сессии райсовета, я не знаю. Но, по-моему, ни Жирнов, ни Трофимович не избирались депутатами, значит, и в исполком не могли избираться.
В качестве места своей общественной работы я облюбовал Дом учёных. Там я всегда мог находиться либо у Немировского, в его кабинете, либо у Макаренко, в комнатах, где он со Славой Родионовым готовили экспозиции картин и где хранились картины, подаренные нам Жигалко. Но обычно я, посетив их, уходил в любую свободную комнату, благо тогда дефицита в помещениях у Дома учёных не было. Чаще всего я располагался в комнате заседаний Совета Дома учёных, куда приходил вечером или в выходной день с портфелем, в котором лежали все необходимые мне бумаги по всем вопросам культурной жизни Академгородка.
Там, в Доме учёных, я и встречался с людьми, работавшими в орбите культурной жизни Академгородка. Туда же иногда приходили те, кто занимался детской работой - директор КЮТа Рышков, руководители детских школ. Не забывал меня и Игорь Закожурников, руководивший физкультурой и спортом. Но вот ни с Жирновым, ни с Трофимовичем контактов не было. Не возникало у них никаких вопросов, а я не хотел навязываться. Нет, - так нет.
Продолжение следует: http://www.proza.ru/2014/08/26/148