Вальтеру Васильевичу Диммель в День 95-летия
с любовью и уважением.
На фото: В.Диммель и казахский космонавт Токтар Аубакиров в родной школе.
Я начну эту повесть словами,
Что обычно друзьям говорят:
Пусть от дружбы, возникшей меж нами,
В небе ясные звёзды горят!
Знаю я, что в Германии, где-то,
Замечательный есть человек.
С ним общением тёплым согрета –
Новизною наполнен мой век!
Попытаюсь, хоть это непросто,
Я о друге моём рассказать...
В жизни Вальтеру яркие звёзды
Нелегко было с неба срывать...
Вся судьба его, как на ладони,
Тесно связана с эхом страны:
То неслась, будто резвые кони,
То искала приют тишины.
Обожжённая первой любовью,
Где семейный был предан очаг,
Жизнь казалась погасшей, но снова
Поднимала неистовый стяг!
Я с его непростою историей
Ознакомлю, читатели, вас.
О поволжских немецких колониях
Поведу параллельно рассказ.
Там, где Волга несёт свои воды
Вдоль зелёных, крутых берегов,
Жили издавна дети народа,
Свято чтущего нравы отцов.
Сохраняли культуру и веру,
Развивали ремёсла в трудах.
Для соседей являясь примером,
Хлеб растили в ковыльных степях.
Торговали успешно пшеницей,
Спрос на рынке имел инвентарь...
Этим славным народом гордиться
Мог по праву сам батюшка-царь!
Жили мирно, исправно трудились,
Ordnung* был на поволжской земле,
Дети в школах немецких учились,
Храм Господен был в каждом селе...
В революцию всё поменялось:
«Кулачьём» окрестили трудяг,
Кто-то в тюрьмах загинул, осталось
В тех селениях горе в слезах...
А народ, возрождаясь из праха,
В поле вахту безропотно нёс.
Власть советская немцев под страхом
Загоняла, как стадо, в колхоз.
Разрушали былые устои,
Веру в Бога старались убить.
«Царство разума» начали строить:
По команде учили ходить!
Люди тайно Иисусу молились,
И взывали c тоской ко Христу...
А правители силой гордились:
Подавляли и мысль, и мечту.
Прокатились там волны репрессий,
Пополняя ряды лагерей...
Русский немец в Поволжье не весел:
Труд ценился «листком трудодней».
Но, куда же теперь?! Привыкали
К новой жизни и, честно трудясь,
Немцы сёла свои украшали,
И довольна была ими власть.
В это время в Европе нацисты
Раздували военный пожар.
Наших немцев назвали «фашистами»,
Подвели под жестокий удар.
Наступила лихая година,
Охватила пожаром весь мир.
И в вагонах, что возят скотину,
Немцев с Волги услали в Сибирь.
Вальтер вместе с семьёй в Казахстане
Оказался в начале войны.
Там в трудармию вскоре забрали:
На подмогу спасенью страны.
Нет, не стёрлись воспоминанья
Тех далёких, немыслимых дней,
Живы в памяти горечь страданий,
Край таёжных глухих деревней...
Мать и сёстры, жена и дочурка
Снились Вальтеру в горестных снах.
А в бараке не грела печурка,
Дни тянулись в жестоких трудах...
Вес – ничтожный! Лишь кожа да кости.
А во взгляде – и боль, и тоска...
Сколько там полегло «на погосте» -
В тыловых «трудармейских войсках»...
Над тайгой, над Тавдой и над Сосьвой
Тяжкий стон непрерывно летел,
И внимали суровые сосны,
Наблюдая людской беспредел...
Снилась Вале деревня Берёзка...
Сельский клуб, где окажется он...
Где звучали напевы гармошки,
Мандолины задористый звон...
Бьёт по струнам рука трудармеца,
Выбивая «Тустеп», «Падеспань»...
Юность сна растревожила сердце...
Больно хлещет реальностью: «Встань!
Встань, иди и берись за работу,
Лес вали, замерзай на снегу...»
Проявляло начальство «заботу» -
Не захочешь желать и врагу!..
Встретил в лагере Вальтер победу.
Вновь предписан ему Казахстан:
В неизвестность теперь он поедет,
Коли жребий изгнанника дан...
На судьбу не копил он обиды,
Нет жестокости в сердце его.
И под кистью прекрасные виды
На холсте возникали давно!
И звучала опять мандолина,
Приглашая гостей танцевать
В юбилеи, на именинах!
Он сумел снова на ноги встать.
Вуз окончил. Таланты от Бога
Он в чудесном труде воплотил:
Замечательным был педагогом
И успешно детишек учил.
Математик, писатель, художник,
Он меня восторгает всегда!
Нет в нём жилки стяжательной, ложной.
Не сломала, не смяла судьба.
Как не вспомнить в его именины,
Что и здесь не теряется он:
В Мессингене рождались картины,
Для которых цена – миллион!
Уважают и немцы в местечке
Бескорыстие светлой души:
На картинах лесочки и речки,
И дома – чудо как хороши!
Пишет Вальтер скупые рассказы,
Но какая в них скрытая боль...
Стал писателем Вальтер не сразу,
Но к перу проявилась любовь.
«Память сердца» - открытая повесть,
В ней описана горечь судьбы:
Всколыхнёт она, может быть, совесть,
«Перегибщикам» в годы войны?
Появились и новые книги:
В них писатель сполна осветил
Всё, что пережил: боль и дороги,
Труд, последних лишающий сил.
В Мессинген опускается вечер,
Мандолина тихонько звучит.
Ждут читатели с Вальтером встречи:
Он задумки в печать воплотит!
Пройден Вальтером путь непростой.
Но какой бы ни выдалась жизнь,
Он, преграды сметая рукой,
Устремлялся неистово в высь -
К тем высотам, где реет мечта,
Где красивые песни поют!
Ржа не грызла его, суета,
Не прельщал и мещанский уют.
Сколько сил он ребятам отдал!
Это - дети его! На Планете
Есть один, но надёжный причал,
Где талант человеческий светит!
Был ли счастлив? – хочу я спросить.
И отвечу: да, был! Ведь Ирине
Мог он душу открыто излить,
Доверял он своей «половине».
Пели горько дрозды на рассвете,
Когда с Ирой прощались навек...
И теперь новой звёздочкой светит
В небесах дорогой человек...
Знаешь, Вальтер, скажу в утешенье
Я тебе аксиому одну:
Воздаёт нам Господь за терпенье,
Нам дарует луч солнца, весну.
Есть возможность – твори и дерзай,
Валентин Васильевич! Тёзка!
Благодарно луч солнца встречай,
Как бы ни было в жизни «непросто».
Я желаю тебе вдохновенья
И здоровья, и радостных дней!
Верю, это стихотворенье
Ты прочтёшь в новый свой Юбилей!
*Ordnung - порядок (нем.)
2014 г.