Тайная мишень

Сергей Бакшеев
Первый детектив из серии "Петля".
Общий тираж трех изданий романа 64 000 экз.
Общий тираж серии 220 000 экз.
Два первых романа серии переведены на английский.

"Тайная мишень" стала призером первого конкурса ЭКРАНИЗАЦИЯ агентства StarDust и Ridero
https://stardust-agency.ru/news/315/
https://ridero.ru/listing/film_adaptation/


Серия "ПЕТЛЯ":
1. ТАЙНАЯ МИШЕНЬ               
2. ОПАСНАЯ УЛИКА               
3. БУМЕРАНГ МЕСТИ               
4. ПОХИЩЕНИЕ СО МНОГИМИ НЕИЗВЕСТНЫМИ
5. НЕУЛОВИМЫЕ ТЕНИ
6. ЧУЖИМИ РУКАМИ 
7. В ЖИВЫХ НЕ ОСТАВЛЯТЬ
8. ИЗНАНКА ПРАВДЫ 
9. КАЗНЬ В ПРЯМОМ ЭФИРЕ
10. ЖЕСТОКИЙ КВЕСТ



Аннотация
В квартире бизнесмена Дмитрия Мальцева найден труп мужчины в домашнем халате, с проломленной головой. Рядом — жена Дмитрия Инна, вся в крови и на грани обморока. По словам соседей, супруги часто ссорились. Очередное убийство из ревности... Кажется, его вот-вот раскроют по горячим следам, а женщина даст признательные показания. Однако с каждой минутой дело становится сложнее и загадочнее. Погиб вовсе не Дмитрий, а его брат, недавно вернувшийся из мест лишения свободы. Инна же действительно признается в убийстве, но… совершенно другого человека!



«Петля» – это серия детективов о женщине-следователе. Главная героиня старший следователь Елена Петелина – цепкая, вдумчивая, решительная, с неустроенной личной жизнью. Помимо расследования преступлений ей приходится решать проблемы близких, копаться в нераскрытых тайнах прошлого. И конечно она хочет любить и быть любимой.




Тайная мишень
Роман

 
1

Где же она? Когда приедет эта сволочь!
Припав к рулю, Инна с тревогой смотрит на зеленые ворота частного дома. Осенние сумерки и придорожные кусты перед капотом помогают ей маскироваться.
А вдруг я ошиблась адресом?!
Взгляд мечется. На столбе у ворот номер «24», а на повороте указатель «ул. Дорожная».
Это дом стервы. Она скоро приедет с работы. Ну, где же ты! А если она сегодня задержится?
Инна в сотый раз смотрит на часы, стрелки движутся, как вареные. И новый страх круче прежнего охватывает ее.
А вдруг я опоздала, и она вернулась раньше? Тогда всё пропало!
Но вот на пустынной улочке происходят изменения. Инна смахивает ладонью в перчатке холодный пот со лба и вжимается в кресло. Глаза в темных очках следят из-под руля. Луч света ксеноновых фар скользит по забору, и на тихой улице появляется автомобиль. Шуршание шин, лучи плавной дугой ползут по кустам и упираются в закрытые ворота. Инна узнает профиль «вольво». Она ждет именно эту марку. В сумерках машина кажется темнее, но вот открывается дверца, и подсветка помогает ей убедиться в своих ожиданиях.
Машина красная!
Автоматические ворота не работают.
Так и должно быть!
Натянутые нервы превращают тело в сидячую статую. Инна, не мигая, наблюдает, как из машины выходит женщина. Непогашенные фары демонстрируют ее осенние сапожки на тонких каблуках. Но не эту деталь Инна хочет увидеть. Женщина упирается и толкает ворота. Вот она полностью в свете фар.
Блондинка! Всё сходится!
Мышцам возвращается упругость. Инна сует руку в сумочку, сквозь тонкую перчатку чувствуется холодная сталь. Глаза последний раз осматривают улочку.
Никого. Пора!
Инна распахивает дверцу и направляется к воротам. Ее взгляд натянутой струной прикован к затылку женщины, и она словно скользит к цели вдоль невидимого троса с неумолимостью подвешенной гири. По мере приближения правая рука Инны поднимается и вытягивается на уровне плеча. Теперь локоны волос холеной блондинки буравят взглядом не только воспаленные глаза Инны, но и равнодушный ствол пистолета.
Хозяйка дома откатывает непослушные ворота и неожиданно замирает на полпути. Наверное, она слышит торопливые шаги Инны и сейчас обернется. Но уже поздно. Ничто не спасет ее. Инна успевает подойти вплотную и целится в голову.
Никаких слов – только нажать на спусковой крючок!
И она нажимает. Гремит выстрел. Инна от страха зажмуривает глаза. А когда открывает – всё кончено. Блондинка лежит, голова за воротами. Носки ее растопыренных сапожек отбрасывают длинные тени, а свет фар нагло лезет под сбившуюся юбку.
Ты это заслужила, дрянь!
Инна пятится, роняет пистолет и бежит к своей машине.
Быстрее отсюда! Домой!
Путь от Апрелевки до Москвы проходит словно в тумане. Но вот ее улица, она сворачивает во двор. Машина останавливается. Инну колотит дикий озноб, а по щекам катятся слезы. Мысленно она еще там, на Дорожной, 24. Перед глазами плавают мутные пятна. Зеленые ворота, красная машина, белые волосы и – жуткий выстрел. Инну словно бьет током. Слезы и дрожь прекращаются.
Собраться! Это только половина дела.
Она покидает машину. Идет к подъезду. Видит мусорные баки.
Чуть не забыла! Надо избавиться от одежды! На ней остались пороховые частицы.
Серое пальто и перчатки Инна бросает в мусорный бак. Туда же летят темные очки в пол-лица. Теперь она купит узкие, чтобы изменить облик. Сострижет пышный шар каштановых волос и будет ходить в яркой куртке. Ее никто не узнает!
Инна заходит в подъезд и тяжело поднимается по лестнице. Одно нажатие на курок – а как она измотана. А вот и ее квартира. Она знает, что ее ждет там, и ей становится страшно.
Надо пережить, назад пути нет.
Глубокий вздох, задержка дыхания, выдох. Дверь не заперта. Инна переступает порог и слышит телевизор. «Поющие трусы» наперебой стонут, что их поматросили и бросили.
А на что вы рассчитывали, куклы силиконовые?! – хочется крикнуть Инне. Тяжелый ком, застрявший в груди, требует выхода. Но кричать пока рано. Сначала надо увидеть.
Она делает три шага по коридору и натыкается на тапочки мужа. Они отлетели и валяются на проходе. А вот и тот, кто их носил. Голые мужские ноги торчат из ванной пятками вверх. Журчит вода, пищат певички, а в голове нудно зудит тупое сверло. Инна цепляется за косяк и со страхом заглядывает внутрь. Новый синий халат мужа испачкан на спине белесыми ошметками чего-то мерзкого. Она поднимает взгляд выше и видит ужасную рану на затылке. По кафелю лоснится грязная кровь, там же – кухонный топорик с присохшими волосками на лезвии.
Инна хочет вздохнуть, но не может. Ком душит ее изнутри. В глазах мутнеет. Она оседает и падает на мертвое тело. Рука шлепается в кровавую лужу.

 
2

Майор юстиции Елена Павловна Петелина вошла в лабораторию. Сердце сжалось в тоскливом ожидании. Так было каждый раз, когда находили останки молодых парней, погибших в середине девяностых. Восемнадцать лет поисков. В первые годы она ездила на опознания в морг. Тогда это происходило часто, порой несколько раз в неделю. Насмотрелась. Жуткие расправы бандитов врезались в память семнадцатилетней девчонки не скупыми строками из газет, а переломанными телами, огнестрельными дырами, обожженной плотью. И еще запахом. Запахом разложения и тлена. Сейчас прах убиенных обрел умиротворяющий вид и подлежал только генетической идентификации.
Молодой эксперт-криминалист Миша Устинов возился с электронным микроскопом и не заметил следователя. Его непокорные вихры торчали над большими наушниками. Круглый год Миша ездил на мотоцикле. За огромный шлем и умные высказывания с вечным «объясняю» его по-дружески прозвали Головастиком.
Оттолкнувшись от стола с приборами, Миша проехал на офисном кресле к компьютеру. Левая рука ухватилась за металлическую кружку, правая застучала по клавиатуре. В углу большого дисплея вращалась спирать ДНК. Все приборы у Головастика соединялись в единую сеть. Даже от кружки тянулся проводок к ноутбуку, чтобы кофе не остывал.
Елена Петелина встала рядом с экспертом. Михаил заметил следователя и столкнул наушники на плечи.
– Результат отрицательный. Это не ваш брат, – ответил он на немой вопрос.
Глаза Елены забегали, словно она что-то искала, пальцы нервно постучали по плечу Михаила. Она похлопала его в знак благодарности и неуверенно направилась к выходу.
Ее брат Анатолий Грачев бесследно исчез в июле девяносто четвертого. Взял выручку из магазина отца после закрытия, сел в его автомобиль и уехал. С тех пор ни брата, ни машину не видел никто. А ночью в тот же день милиция задержала ее отца. В окровавленной куртке Павел Петрович Грачев брел по Главной аллее Измайловского парка. У него были сломаны ребра и разбита голова. Когда его сажали в «воронок», он бредил: «Я убил Толю, убил».
Потом врач установит, что отца сбила машина, а травма головы привела к частичной амнезии. Но следователя заинтересуют другие факты. Продавцы магазина расскажут о серьезной ссоре между отцом и сыном в тот вечер. На куртке Павла Петровича найдут не только его кровь, но и кровь Анатолия. Следователь быстро состряпает обвинение в убийстве и будет добиваться признательных показаний.
Анатолию было тогда девятнадцать, Лене семнадцать. Она только что окончила школу и поступала в университет на химический факультет. Но в один день благополучная жизнь семьи рухнула. Мать слегла, а Лена одна билась со следователем, пытаясь убедить его в роковой ошибке. Опытный следак ухмылялся и гонял назойливую девицу по моргам на опознание. Благо трупов, молодых да ранних, в тот год хватало. Вывернет разок-другой девчонку, лишний раз идти в прокуратуру не захочет.
Но суровый урок произвел на упрямую девушку обратное действие.
«Сколько же нераскрытых убийств у вас! И всё из-за таких как вы! Вместо того чтобы найти настоящего преступника, сажаете первого попавшегося!» Примерно такую фразу бросила в лицо следователю Лена. «А ты сядь на мое место и попробуй!» – громыхнул следователь кипой дел, и груда папок веером свалилась с его заваленного стола. Лена замолчала на тридцать секунд. За этот время она успела успокоиться и принять решение, определившее ее судьбу. «И попробую! Дайте мне направление на учебу», – попросила она, помогая поднять папки.
 На следующий день Елена Грачева распрощалась с мечтой о любимой химии, и подала документы в Высшую школу милиции на следственно-криминалистический факультет.
Отца выпустили через год. Нет тела – нет дела!
«Повезло, – миролюбиво согласился следователь Харченко. – Парк большой, не обыщешь. Но ты, Грачева, не расслабляйся. Труп и через пять лет может всплыть, и тогда… Ну ты, как отличница, сама теперь знаешь».
Отец стал другим. Постарел, замкнулся и ничего не говорил про тот день, когда исчез Толик. Жена допытывала его, изводила подозрением, умоляла рассказать, что случилось с Толиком. Однако отец молчал, и семья разрушилась. Павел Петрович Грачев уехал жить в деревню в дом умершей бабушки. А Лена, получив новые знания и возможности, десятки раз на протяжении своей службы возвращалась к тому дню, чтобы докопаться до истины.
Вот и на этой неделе, когда при сносе гаражей в районе Измайлово обнаружили останки мужского тела средины девяностых, она попросила Мишу Устинова провести анализ ДНК. Результат сравнения – отрицательный. Однако для следователя Елены Петелиной, в девичестве Грачевой, он положительный. Мизерный шанс, что ее брат Анатолий жив, сохранился.
– Елена Павловна! – окликнул следователя Головастик. – А что по останкам? Работаем?
– Конечно, Миша. Возможно, этого парня тоже кто-то ищет. – Уже взявшись за дверь, Петелина с досадой обернулась. – Ну и память! Я же не только за этим пришла! Собирайся. Новое дело, труп в квартире.

 
3

Капитан полиции Марат Валеев выслушал сообщение по телефону, хлопнул трубкой и швырнул скомканную бумажку в напарника.
– Ваня, не спи, майором не станешь.
Бумажный шарик угодил точно в лоб старшему лейтенанту Ивану Майорову. Не даром по огневой подготовке Валеева всегда ставили в пример. А многие девушки знали, что капитан сразит наповал даже взглядом.
– Я что, я задумался, – хлопая ресницами, оправдывался задремавший опер. Шуточки про майора к Ване прилипли сразу, как только русоволосый богатырь переступил порог убойного отдела и представился «лейтенант Майоров». Произносили их хотя и дружелюбно, но отчасти и насмешливо.
– У нас убой! Выезжаем.
Оперативники подхватили куртки, закрыли дверь кабинета и устремились вниз по лестнице. Первым мягко спускался подтянутый и гибкий Марат Валеев, поправляя пистолет в наплечной кобуре. За ним топал мощный немногословный Ваня Майоров. На повороте, не сбавляя шага, капитан ущипнул грудастую Галю Нестерову из паспортного стола и что-то шепнул ей на ушко. Зардевшаяся девушка в тесном кителе лейтенанта полиции еще долго провожала взглядом черноволосого наглеца, ожидая его яркой нескромной улыбки. Обернулся только Ваня, но девушка, кажется, этого не заметила.
В машине старший лейтенант не выдержал. Он часами мучился, под каким бы предлогом заглянуть в паспортный стол, и что сказать привлекательной пышечке с алыми губками, а капитан сходу приворожил его мечту.
– Марат, а что ты ей сказал? – спросил Ваня.
– Кому?
– Гале Нестеровой. Там, на лестнице.
– А, Галчонку… Не помню, брякнул что-то. – Валеев сидел за рулем и следил за дорогой.
– Как не помнишь? Она же… – Подобная расточительность чудодейственными фразами не укладывалось в скрипучих мозгах Вани.
– Хорошь мечтать о женских титьках! На убой едем.
– А кого грохнули? – Ваня с трудом отгонял видение Галиных ног в неприличном ракурсе снизу.
– Пэпээсники в квартире труп мужчины нашли. И бабу рядом задержали. – Капитан промчался через перекресток на мигающий желтый. – Надо бы раньше Елены приехать.
– Петли?
Петлей в убойном называли старшего следователя Следственного комитета Петелину Елену Павловну. Первыми ее так уголовники окрестили. И не только из-за фамилии. Петелина, как следователь – въедливая, думающая, строгая. Почувствует убийцу, вцепится – не отпустит. И методично затягивает доказательства на шее преступника. Оперов и экспертов напрягает, не без этого, но зато ее дела в судах не рассыпаются и на доследование их не возвращают.
Ваня замечал, что Валеев всегда рвется работать с Петелиной. Ходил слух, что они одноклассники, но капитан про юность не любил трепаться.  Он по-свойски общался с следователем, хотя и был младше по званию. Но это не показатель. Капитан бабам нравился. Его нахальный подход рушил лед в сердцах таких красоток, закачаешься! А вот с Петелиной Валеев вел себя неуверенно, как безусый старшеклассник при виде супермодели.
Ваня не понимал его интереса к следователю. Женщина она, конечно, интересная, но взгляд холодный, голос строгий и фигура без приятных округлостей. Одно слово – Петля! Брр! То ли дело Галчонок из паспортного. Губки, щечки, глазки, и спереди, и сзади – всё при ней! Ваня видел, как Галя сдавала зачет по бегу для переаттестации. С тех пор нежное видение в обтягивающей футболке не раз являлось во сне молодому организму.
Ваня вздохнул и недобро покосился на старшего по званию. Как бы товарищ капитан Галчонку голову не вскружил. С него станет.
– Мы на месте, – сообщил Валеев, сворачивая в арку сталинского дома.
Он припарковался впритирку между машиной ППС и «скорой помощью». Выскользнув угрем из приоткрытой дверцы, капитан угостил полицейского сигаретой, перекинулся с ним парой слов и окликнул Ивана через лобовое стекло:
– Чего застрял? Петелину мы опередили. За работу, старлей Майоров! Звездочки на погоны с неба не падают.
Ваня попробовал открыть свою дверцу, оценил размеры щели – не больше сигаретой пачки, и, кряхтя, полез через водительское кресло.

 
4

Елена Петелина вошла в подъезд.
Привычная суета на месте преступления. Патрульные курят на лестничной клетке и тихо костерят какого-то футболиста. Петелина их не знает, но, как только она появляется, сигареты перемещается в кулак, животы подбираются, звучит что-то похожее на «здравия желаю», а позже уважительный шепоток за спиной: «Это Петля. Та самая». Елена не обижается. Как ей объяснил полковник Харченко, прозвища имеют только незаурядные следаки.
Елена Петелина всегда старалась выезжать на место преступления. Материалы, собранные в первые часы расследования, самые точные. Лучше их пропустить через себя, чем вылавливать из сухих протоколов.
Она поднялась к квартире, где обнаружен труп. За ней едва поспевал Головастик в мотоциклетном шлеме, с тяжелым рюкзаком. На полсекунды из-за приоткрытой двери показалось плечо в знакомой куртке. Уверенный жест рукой, четкое указание – и она узнала его. Елену обрадовало, что на месте убийства работает оперуполномоченный Марат Валеев. И совсем не потому, что когда-то на школьном выпускном они целовались, и ее бросало в жар от его прикосновений.
С тех пор жизнь раскидала их и свела вместе лишь в прошлом году, когда Валеева перевели из городского отдела по борьбе с организованной преступностью опером в их округ. Это было понижение. Но после чрезвычайного происшествия при задержании, когда по вине Валеева погиб напарник, можно было сказать, что ему повезло. Елена никогда не расспрашивала Марата о той трагедии. Она убедилась, что он отличный опер. Не зудит по поводу ее многочисленных поручений, готов, как и она, работать сутками, и умеет добиваться результата в той форме, которую можно приобщить к делу. Последнее дано не каждому оперу. Работать кулаками и угрожать пистолетом не трудно, только показания, собранные таким образом, адвокаты разбивают в судах в пух и прах.
А то, что иногда она ловит на себе его заинтересованный мужской взгляд – это льстит, не более. Она все-таки женщина.
– Здравствуй, Марат. – Петелина дождалась ответной сдержанной улыбки. – Что скажешь?
– Привет, Лена. Тут вот какая загогулина вырисовывается. Жена погладила мужа топором по голове, а тот шутку не понял.
– Алкаши?
– Что ты. Средний класс, квартира упакована, на дамочке брюлики. На кухне, правда, имеется початая бутылка, но не абы что, а французский коньяк.
– Надеюсь, ничего не трогали? – встрял в разговор эксперт-криминалист Михаил Устинов, отстраняя с прохода оперативника.
Головастик выезжал на происшествия с объемным рюкзаком, напичканным самыми современными электронными устройствами, которые именовал гаджетами. Это позволяло ему организовывать мини-лабораторию прямо на месте. Миша стянул шлем и прошел внутрь.
– Кроме денег и драгоценностей, – проворчал ему вслед Валеев.
– Окна, балкон осмотрели? – спросила Петелина.
– А как же. Всё закрыто изнутри. В квартире только труп и убийца.
– Так уж и убийца?
– Лен, ну мы же не пальцем деланы. Сама увидишь. Дело простое, бытовуха.
Следователь прошла по коридору. Около трупа уже суетился Устинов в латексных перчатках. Он фотографировал и собирал улики в пластиковые пакеты. Петелина внимательно осмотрела мужское тело в халате с проломленной головой.
– Удар нанесен сзади. Неожиданно. Орудие убийства нам оставили в подарок, – констатировала она.
– Чисто женское безрассудство, – поспешил объяснить Валеев. – У них же как, вспышка злости и – мгновенная слабость.
– Знаток, – усмехнулась Елена.
Валеев смутился.
– Раскается она, сто пудов.
– Это не избавляет нас от работы. Где подозреваемая? Как ее зовут?
– Инна Мальцева. Ее застали в бессознательном состоянии прямо у трупа. Вот ее паспорт. Проживает вместе с мужем Дмитрием Мальцевым. Точнее, уже без него. Сейчас дамочка в соседней комнате. С ней врач. Охраняет сержант ППС.
– В какой комнате? – встрепенулся Головастик. – Мне надо сканировать ее пальчики
– Вот дверь, – указал Валеев.
– А кто вызвал наряд? – спросила Петелина.
– Соседка, божий одуванчик. Очень любопытная старушка. Мне кажется, она многое может рассказать.
– С нее и начну, – решила Елена Павловна. – Проводи.
Не успели они выйти из квартиры, как в коридоре появился недовольный врач.
– Вы следователь? Нам пора ехать. У нас еще вызовы.
– Пару вопросов, и будете свободны. – Петелина зафиксировала данные бригады «скорой помощи» и задала стандартные вопросы. Когда получен вызов? Во сколько прибыли? Что увидели? Состояние людей?
– Сейчас женщина в порядке, – закончил рассказ врач. – Тяжелый обморок, заторможенные реакции, но в госпитализации она не нуждается. Ну а у жертвы, летальный исход очевиден. Смерть мгновенная. Мы даже не притрагивались. Можно ехать?
Петелина кивнула. В следующие полчаса она опросила соседку Мальцевых и экипаж ППС, прибывший первым на место преступления. Соседка заметила одну нестыковочку. Полицейские подтвердили. Открывшаяся странность требовала скорейшей проверки. Елена дала срочное поручение Валееву.

 
5

Прошел час с момента прибытия на место преступления, а Петелина даже не взглянула на предполагаемую убийцу. Она знала, что первое впечатление очень важно. Оно могло, как помочь, так и помешать расследованию. Порой преступник выглядел так невинно и обладал таким обаянием, что требовались усилия, чтобы не переквалифицироваться в его адвоката. А случалось и наоборот, по виду – отпетый душегуб, а на самом деле муху не обидит. Подобные противоречия сбивали с толку Елену лишь в первые годы ее службы. Сейчас она предпочитала проводить первый допрос после изучения личности подозреваемого и всех обстоятельств преступления. Перед встречей она всегда составляла мысленный портрет противника, и чаще всего он оказывался точным.
Елена Петелина зашла на кухню. Там хваткий Михаил Устинов развернул походную лаборатории. Было видно, как на экране его планшетного компьютера идет сравнение отпечатков пальцев.
Следователь поинтересовалась:
– Какие результаты?
– Рано! – отрезал Головастик, даже не обернувшись.
Петелина не обиделась. Она знала, как будет что-то стоящее, Устинов сразу сообщит ей. Молодого эксперта-криминалиста не надо было подгонять. Его распирало желание исследовать любой волосок и потожировые следы на месте преступления. Порой Головастика приходилось останавливать: хватит, доказательств выше крыши, побереги силы и средства. Опытный следователь завидовала его рвению, хотя опасалась, что монотонные будни и маленькая зарплата вскоре превратят эксперта-энтузиаста в ленивого брюзгу. Чтобы это произошло как можно позже, ей каждый квартал приходилось ходить на поклон к начальству, выбивать бюджет для покупки очередного мудреного оборудования для лаборатории.
– А данные на Мальцевых получил? – спросила она.
– Отправил вам на смартфон.
Елене не переставала удивляться возможностям современных коммуникаций, к которым приучил ее настырный эксперт. Рука юркнула в сумочку. Мягкие прикосновения пальца к экрану и вот, пожалуйста, стандартный набор данных.
Мальцева Инна Олеговна. Сорок лет. Десять лет замужем. Детей нет. Прописка совпадает с местом жительства. Образование педагогическое. В последние годы на работе не числится. Муж – Мальцев Дмитрий Николаевич. Сорок два. Бизнесмен. Владел компанией по ремонту домов. Два года назад проходил свидетелем по уголовному делу. «Это любопытно, обязательно посмотреть», – отметила про себя Петелина. На каждого члена семьи зарегистрирован личный автомобиль.
Следователь тут же позвонила Валееву.
– Нашел?
– Пока пусто. Соседка не могла напутать?
– Ты же знаток женщин, Валеев. Женщины на одежду обращают внимание в первую очередь.
– Соседка уже пенсионерка.
– Извини, забыла. Твой круг общения ограничен двадцатилетними.
– Лучшие воспоминания у меня связаны с одной юной старшеклассницей, – парировал оперативник.
– Давай о работе. Вот тебе задание попроще. У Мальцевых два автомобиля. Посмотри во дворе. – Петелина продиктовала марки и номера. Она убрала телефон, и сама себе сказала: – А вот теперь пора познакомиться с хозяйкой квартиры.
Елена вошла в просторную гостиную, кивнула постовому. Коричнево-зеленая форма полицейского плохо гармонировала с тяжелыми портьерами с золотой строчкой. Сидевшая в полумраке, в глубоком кресле женщина никак не отреагировала на появление следователя. Елена включила верхний свет. Женщина зашевелилась. Большие глаза на осунувшемся лице заметили Петелину. Несомненно, это была Инна Мальцева, но фотография в паспорте походила на бледный оригинал в кресле, как ясный день на туманное утро. Только каштановые волосы до плеч сохранили былую пышность.
– Я старший следователь, Елена Павловна Петелина. Буду вести ваше дело.
Мальцева молчала.
«В субботу покрасить волосы! – поставила зарубку в памяти Елена, заметив седые основания волос подозреваемой. – У меня тоже седина пробивается. Как же рано».
– Инна, расскажите, что произошло между вами и мужем? – мягко спросила Елена.
Мальцева повела подбородком, увидела воду на журнальном столике, потянулась и удивленно посмотрела на непослушные руки. Окровавленные ладони сковывали наручники. Петелина приказала полицейскому снять браслеты и выпроводила его. Человек с автоматом не способствует доверительной беседе.
Елена подала стакан с водой Инне, та жадно выпила. Взгляд по-прежнему направлен в пол, губы поджаты, на лице чувство вины.
Следователь решила четко объяснить положение дел:
– Мальцева Инна Олеговна, вы задержаны по подозрению в умышленном убийстве вашего мужа. – Инна подняла умоляющий взгляд. Петелина повторила первый вопрос в более жесткой форме: – За что вы его убили?
Мальцева замотала головой:
– Я не убивала, не убивала Диму.
– Факты говорят обратное.
– Это не я. Я Диму не трогала. Поверьте!
– Следствие не оперирует понятиями: верю – не верю. Вас застали на месте убийства.
– Это не я, не я…
Петелина решила сломить глупое сопротивление, вышла из гостиной и вскоре вернулась. Рядом с ней стояла соседка Мальцевых, женщина лет семидесяти, следящая за своим внешним видом.
– Любовь Максимовна, повторите, пожалуйста, то, что вы мне рассказали, – попросила следователь.
– А что я? Всё, как на духу… Мальцевы еще днем скандалили. Да не гляди ты так на меня, Инна! Я не специально слушала, стены у нас такие! Так вот, вечером я услышала жуткий крик. Моя Чана залаяла и к двери. Я за ней. А у меня домофон с экраном, вы видели. Я смотрю, Инка выскакивает как угорелая и вниз по лестнице! Ой, думаю, не к добру это. И позвонила в полицию.
– В чем была одета Инна Мальцева?
– Серое пальто приталенное, она недавно в нем ходит. А на лице солнцезащитные очки. Осень, а она в очках!
– Что было потом?
– А потом вдруг Инна возвращается. Минут пять всего прошло. Уже без пальто и очков.
– Вы это хорошо запомнили? Сначала Мальцева была в пальто, а потом без него.
– Как не запомнить. Уже холодно, а она в этой самой кофточке идет.
– Кто-нибудь входил или покидал квартиру Мальцевых за время ее отсутствия?
– Нет, я бы увидела. И Чана бы почуяла. Мы с ней за дверью стояли.
– Хорошо. Продолжайте.
– А чего продолжать. Скоро ваши приехали. Дверь не заперта. Они зашли, а там он лежит… И она… О, господи! Такой грех на душу. Инна, ты о чем думала?
Петелина поблагодарила пенсионерку и проводила ее. Невольно подумалось: как же тяжело было бы следствию без таких бдительных соседей.
– Что скажете, Мальцева? Глупо отрицать семейную ссору. – Елена решила дать подсказку. – Возможно, муж вас бил, оскорблял или угрожал. И вы в состоянии аффекта схватили кухонный топор.
– Я не убивала его.
– Почему же вы убежали?
– Мы поругались, и я ушла.
– Из-за чего произошла ссора?
– Мне кажется, муж завел любовницу.
Елена вспомнила своего неверного муженька, с которым рассталась четыре года назад, села в кресло напротив Мальцевой и попыталась заглянуть ей в глаза.
– Обидно, я понимаю. Но если бы наши женщины убивали каждого гулящего мужа, военные потери нашей страны показались бы детской забавой. При каких обстоятельствах вы взялись за топор?
– Не убивала я. Я уехала, куда глаза глядят. Потом вернулась и увидела его ноги.
– Вы не могли никуда уехать, вы вернулись через пять минут!
– Я уехала раньше.
– В пальто?
– Наверное, – неуверенно пролепетала Мальцева.
– И где же оно? Мы не нашли серое пальто в квартире.
От Петелиной не укрылось, как Инна стушевалась, опустила взгляд и нервно терла пальцы, испачканные кровью мужа. Она была в осенних ботинках, потому что в них вернулась с улицы, но ее пальто исчезло. Это и была та самая странность, которая привлекла внимание следователя.
– Где ваше пальто! – наседала Елена.
Ее опыт подсказывал, что в расследовании убийств малейшая нестыковка способна дать делу самый неожиданный поворот. Она внимательно следила за мимикой Мальцевой.
– Я испачкала его.
«Обманываешь», – отметила про себя Петелина.
– Споткнулась, испачкала и выбросила, – твердила Мальцева.
– Это было новое пальто?
– Да.
– И вы его выбросили?
– Да.
– Куда?
– На помойку.
– Новое пальто – на помойку. Где именно?
– Рядом с домом, – призналась Инна, открыто посмотрев в глаза следователя.
«А вот сейчас ты не врешь. За пять минут ты не могла отойти далеко».
Петелина услышала из коридора голос капитана Валеева. Он искал ее. Елена решила продолжить психологическое давление, и пригласила оперативника в комнату.
– Осмотрел? – спросила она.
– Мы с Майоровым прочесали район в радиусе пяти минут от дома. – Оперативник недобро покосился на Мальцеву. – Только пальто нигде нет, и очков тоже.
– В мусорные баки заглядывали?
– Их проверили в первую очередь.
– Автомобили Мальцевых нашли?
– Стоят. Оба.
– Найдите ключи, и проверьте внутри машин. Инна Олеговна, где ключи от автомобилей?
Глаза Мальцевой растерянно забегали по комнате.
– Моя сумочка.
– Марат, посмотри в прихожей. И еще. Если пальто хорошее, могли умыкнуть из мусорного бака. Надо опросить дворника.
– Прямо сейчас? Дворники пашут по утрам. Где я его найду?
– Надо. – Петелина мило улыбнулась: – Ты же всё можешь, Марат.
– Ну, хорошо, – уступил капитан и вышел.
В комнату заглянул Миша Устинов. По хитрому взгляду эксперта Петелина поняла, что получены интересные результаты.
– Елена Павловна, я готов сделать предварительное заключение, – сказал он, недобро косясь на задержанную.
– Говори здесь, Миша.
– На топорике имеется смазанные отпечатки Инны Мальцевой. На ее руке кровь погибшего, а время его смерти соответствует звонку соседки в полицию.
– Всё сходится.
– Типичная бытовуха, даже неинтересно. Я, конечно, исследую и второстепенные улики, но они лишь дополнят общую картину.
– Это не я! – замотала головой Мальцева и расплакалась. Отдельные волоски липли к влажным щекам.
Петелина вздохнула, ей надоел дешевый спектакль. Улики налицо, показания свидетелей тоже. Голос следователя обрел жесткость.
– Хватит, Мальцева! Лучше признайтесь!
Женщина продолжала хныкать. Петелина наклонилась к ней.
– Вы поссорились с мужем, захотели уйти, оделись, но он вас больно оскорбил. И тогда вы бросились на кухню и схватились за топор! Он не ожидал удара, и вы его убили. Потом в страхе выбежали из квартиры, во дворе заметили капли крови на пальто, сбросили его, и тут вспомнили о самой главной улике. Топор! Вы вернулись за ним, а когда увидели то, что натворили, потеряли сознание.
– Не мудрено.  Помните, как я в первый раз… – Устинов выразительно посмотрел на часы. – Я здесь закончил. За телом приехали. Отправляем на вскрытие?
– Пусть увозят, – согласилась Петелина, продолжая сверлить взглядом Мальцеву. – Я правильно рассказала?
Инна приподняла руки с засохшей кровью, потерянный взгляд бегал с ладоней на лицо следователя.
– Кровь. Его кровь. Помойте мне руки. Я выкинула пальто не из-за крови. Ее там нет! Где мое пальто?! Найдите его! – истерично закричала она.
– Успокойтесь. – Елене стало жалко Инну. Женщина поддалась эмоциям и совершила непоправимую ошибку. Пока она в шоке, говорить с ней бесполезно. – Попейте воды. Продолжим завтра.
Вместо того чтобы пить, Мальцева вылила воду на руки и стала истерично тереть их платком. Из коридора послышалось движение, выносили тело. Шаги переместились на лестничную площадку.
И вдруг, отчетливо прозвучал удивленный возглас Любовь Максимовны:
– Это не он. Не Мальцев!
Инна вскочила. Петелина успела схватить Мальцеву, но ее было не удержать. Обе женщины оказались в коридоре рядом с телом. Теперь хорошо видно было лицо убитого. Оно не пострадало, лишь гримаса боли смертельной бледностью сковало мышцы. Мертвец на носилках испугал Инну, ее лицо перекосилось от ужаса.
– Это не мой муж, – выдохнула она.
Ее взгляд затуманился, а ноги подломились. Мальцева осела в объятия обескураженной Петелиной.

 
6

В кабинете следователя Петелиной по вечерам горел яркий свет. Она даже потребовала установить дополнительные лампочки. Так создавалась иллюзия, что еще не поздно, можно работать, надо только не смотреть на часы и не оборачиваться на черное окно за спиной.
Елена любила и ненавидела такие вечера. Сегодняшний сюрприз с неизвестным трупом переводил дело из простой бытовухи в разряд загадочной головоломки. Начальству такие дела не нравились, а Елена, будь ее воля, занималась бы только запутанными случаями. К тому же неожиданный поворот оставлял шанс на невиновность Инны Мальцевой. Петелина сочувствовала женщинам, попавшим в переплет, и честно искала детали, смягчающие обвинение. Инна Мальцева остается подозреваемой, но теперь не единственной.
А ненавидела свои вынужденные задержки Елена из-за дочери. Конечно, мама покормит и отправит спать двенадцатилетнюю Настю. И на тренировку по керлингу три раза в неделю отведет, а вот помочь с уроками бабушка не в состоянии. А у Насти уже четверок больше, чем пятерок. Так и до троек скатится.
Следователь закончила изучение досье на осужденного по фамилии Мальцев, когда ей позвонил и попросил прийти в лабораторию Миша Устинов. Елена спустилась к эксперту и минут пять наблюдала, как взъерошенный Головастик в распахнутом халате мечется между различными приборами и большим экраном компьютера.
«Еще секундочку», – каждый раз на ходу бросал он.
Наконец эксперт сладко потянулся, вскинув руки, и проехал в офисном кресле к столику с чайником. Щелкнул выключатель, зашипела вода, звонко захрустела фольга.
– Елена Павловна, кофе будете? Шоколад хороший имеется.
Петелина с грустной улыбкой покачала головой. Вечно голодный молодой эксперт ел шоколад, как хлеб, и оставался худым. А для нее каждая лишняя калория, особенно на ночь, как вражеский десант, стремилась захватить и расширить плацдарм в области талии.
«Нет уж, увольте, сорок четвертый размер меня вполне устраивает».
– Тебе Василич составит компанию, – кивнула Елена.
В соседнем кресле расположился скелет. Это была пластмассовая модель медицинского манекена за исключением единственной, но самой важной части. Череп у скелета был настоящим. По преданию, его завещал прокуратуре некий рецидивист Василич, который всю жизнь мечтал работать следователем. Скелет-Василич прижился в лаборатории. Его можно было застать там и корпящим над прибором, и развалившимся, чтобы отдохнуть. И каждый раз с поучительной запиской.
Сейчас Василич сжимал в костлявых пальцах бутылку сомнительного виски, изъятого в ночном клубе после массового отравления. Бумага на спине гласила: «Не пей! Василичем станешь!»
Миша загремел ложкой, размешивая добрую порцию сахара в большой кружке. Звучно потянул губами горячий кофе.
– Рассказывай, зачем звал, – поторопила следователь.
– Я подтверждаю вашу версию, Елена Павловна. Убит не Дмитрий Мальцев, а его родной брат Антон. Его пальчики есть в нашей базе.
– Ну что ж, уже не тупик.
– И что это нам дает?
– Я посмотрела его досье. Антон Николаевич Мальцев, тридцать девять лет, вчера освободился из колонии.
– Под охраной-то безопаснее, чем на воле. За что сидел?
– По сто девятой. Убийство по неосторожности на охоте. Дмитрий Мальцев тогда свидетелем проходил, а погиб их компаньон по строительному бизнесу, Вадим Зайцев.
– Фамилия для охоты не фартовая. – Эксперт отломил очередной квадратик шоколада. – Еще я установил, что братья Мальцевы вместе выпивали. На бутылке конька и рюмках имеются их отпечатки.
– Отметили освобождение, а потом Дмитрий исчез. Может, его жена Инна не при делах? Братик грохнул братика и смылся.
– Не срастается.
– Отсутствуют его потожировые на топоре?
– Не только. Исчезновение Дмитрия Мальцева было запланировано.
– То есть? – удивилась Петелина.
– Объясняю, – изрек любимое словечко эксперт и перекатился в кресле к монитору компьютера. – Я взял на контроль кредитную карточку Дмитрия Мальцева. Он утром через Интернет купил билет на скоростной поезд до Петербурга.
– Во сколько отправление?
– Полвосьмого вечера.
– А убийство произошло в восемь!
– Плюс минус пять минут.
Петелина посмотрела на часы:
– Если Дмитрий Мальцев был в поезде, то у него алиби. Его мобильный включен, но не отвечает. Я дала задание пробить его местоположение.
– Сотовая компания получила ваше постановление. И вот, – Михаил показал на дисплей, где по карте двигалась яркая точка. – Мальцев прибывает в Питер, согласно расписанию. Точнее, его мобильник.
– Ну-ка, еще разок попробую. – Елена набрала номер Дмитрия Мальцева, выслушала длинные гудки.
– Звоните в Питер, пусть задерживают!
– А как же время отправления? Получается, он не убийца, а в лучшем случае свидетель. Дмитрий Мальцев покинул квартиру как минимум на час раньше трагедии.
– Это факт. – Миша отхлебнул кофе, закусил шоколадом. – Тогда опять всё сходится на Инне Мальцевой. Она убила не мужа, а его брата.
– За что? Какой мотив? Вот в чем вопрос.
Миша откинулся на спинку кресла и сцепил пальцы на затылке.
– Следов борьбы не было, удар был неожиданным. Возможно, между Инной и Антоном Мальцевым произошло что-то в прошлом. И она отомстила.
– В прошлом?
– А почему бы и нет?
– Возможно, – согласилась Елена, невольно вспомнив исчезнувшего брата. – В прошлом зарыто много тайн.
– Вот их нам и откроет ее муж. Надо задерживать Мальцева.
– Хорошо. Подготовь описание и фотографию Дмитрия Мальцева. Попробую связаться с питерскими.
Головастик склонился над компьютером. Когда ориентировка на Дмитрия Мальцева была готова, Елена прочла ее с экрана и попросила:
– Миша, выведи рядом данные на Антона Мальцева.
Эксперт понял ход ее мыслей, ловко совместил данные и первым озвучил очевидное:
– Братья Мальцевы похожи! Рост, телосложение, цвет волос, разница в возрасте всего три года. У Дмитрия тоже короткая стрижка.
– Инна могла перепутать. Она нанесла удар сзади и думала, что перед нею муж.
– Интересно, обрадует Мальцева эта новость. С одной стороны, повезло мужику, но с другой… Вот потому я и не женюсь, Елена Павловна.
– От случайных связей трупов больше.
– Я через Интернет знакомлюсь. А Интернет в умелых руках – это кладезь информации! Я вхожу в контакты девушки и…
– Миша, лучше молчи! – оборвала эксперта Петелина, набирая номер на стационарном телефоне. – Мы все-таки работаем в Следственном комитете.
Елена позвонила коллегам в Петербург. Ее выслушивали, переключали на другие телефоны, ссылались на отсутствие начальства, просили выслать официальный запрос. Когда терпение следователя подошло к концу, и она готова была сорваться, Михаил тронул ее за рукав.
– Елена Павловна, смотрите!
– Что еще? – раздраженно оглянулась Петелина.
– Мальцев возвращается! – Миша показывал на банковскую выписку на экране. – Он только что расплатился карточкой на вокзале. Купил билет на ночной до Москвы.
– Номер поезда? Вагон?
– Сейчас детализирую... Есть! Вот номер поезда и вагон. Прибывает в Москву в семь пятьдесят пять.
Петелина отключила связь с Питером и вздохнула:
– Лучше наших оперов никого нет.
– И экспертов, – подсказал Михаил.
– Ты, Миша, просто супер! – согласилась Елена, извлекая мобильный телефон. – Сейчас обрадую Валеева. Пусть примут Мальцева утром на Ленинградском вокзале. И с проводницей первого поезда побеседуют, на котором он из Москвы умчался.
– Не доверяете компьютерным технологиям?
– Технические штучки – это классно. Но я хочу убедиться, что вместе с мобильным телефоном путешествовал и его хозяин.

 
7

Домой Елена вернулась после полуночи. Дочь спала. На кухне работал телевизор с приглушенным звуком. Мама, Ольга Ивановна, ждала Елену, чтобы уйти к себе в соседний подъезд. Если бы не это соседство, организованное бывшим мужем Сергеем после рождения Насти, Елене бы давно пришлось покинуть службу.
– Много убийц посадила? Или сегодня одни насильники попадались? – зудела Ольга Ивановна, наливая чай. По тону стало ясно, что предстоит тяжелый разговор на вечную тему: человек работает, чтобы жить, а не живет для того, чтобы работать.
– Мам, я не буду чай. В душ, и спать.
– Сергей звонил. – Ольга Ивановна поставила чашку перед дочерью, как вантовую тумбу перед кораблем. – В Таиланд тебе с Настей предлагает ехать на осенние каникулы. Он путевки купит в хороший отель.
– С чего это он?
Сергей Петелин владел транспортной компанией, которая то шла в гору, то еле сводила концы с концами. Однако деньги на содержание дочери он переводил исправно и не скупился. А когда получал дополнительную прибыль, дарил Насте дорогие подарки и оплачивал отдых в теплых странах.
– С того! Сергей возьмет себе номер в том же отеле.
– Чтобы продемонстрировать мне очередную длинноногую девку?
– У тебя ноги, Лена, в меня! И лучше наших ног нет! А вот характер у тебя отцовский. – Ольга Ивановна взглянула на телевизор, выключила его, но поворачиваться не спешила. – Ты ему звонила?
Лена догадалась, что речь зашла об отце. И мать, и дочь своим бывшим мужьям сами принципиально не звонили. Обычно дочь рассказывала отцу о поисках Толика, пытаясь вывести его на откровенность. Не получалось. А мама уже давно наложила табу на эту тему. После рождения внучки свою нерастраченную любовь к исчезнувшему сыну Ольга Ивановна дарила Насте.
– На прошлой неделе разговаривала.
– И что?
– Живет один, если тебя это интересует, – соврала Елена, чтобы не травмировать мать.
– Да кто ж на такого позарится! – Ольга Ивановна развернулась и ласково посмотрела на дочь. Голос ее стал елейным: – А вот Сергей другое дело. Умный, при деньгах, Настеньку любит. Лен, Сергей перекобелился, с кем не бывает. Сейчас страдает от одиночества, о тебе думает. Месяц уж звонит, спрашивает, как к тебе подъехать.
– И ты посоветовала Таиланд, – догадалась Елена.
– А что, хороший повод начать всё с начала. Романтическое путешествие.
– Какая уж тут романтика!
– Самая обыкновенная. – Ольга Ивановна села рядом с дочерью и перешла на деловой тон. – Я твои купальники посмотрела – стыдоба. Тебе надо новые купить. Закрытый и открытый. И платье легкое. Хотя платье можно и в Таиланде посмотреть. Сергей как раз и подарит.
– Нет уж, без меня! Если он такой щедрый, сама поезжай в Таиланд с Настей.
– Куда мне? Сергей на тебя хочет посмотреть.
– Тебе, мама, полезно побыть на море. А мне и отпуск не дадут.
– Пусть попробуют! Я приду к твоему начальнику и всё ему скажу!
– Да не хочу я, мам.
– Всё простить не можешь? – покачала головой Ольга Ивановна. – Четыре года уже прошло после развода.
– И что? Сергей четыре года до этого со шлюхами кувыркался. С водителей своих брал пример.
– А может, ты сама виновата? Всё на работе да на работе. Домой приходишь, и без задних ног в постель. Кому такая баба понравится?
– Ну, мама, хватит! – вскипела Елена. – Иди! Я хочу спать.
Ольга Ивановна встала, пошаркала тапками к двери, остановилась.
– Ты подумай, Лен. Серега неплохой мужик, с деньгами опять же. Ну, где ты еще такого найдешь в свои тридцать пять? И о Насте не забывай. Девочке нужен отец.
– Отца у нее никто не отнимал. А мужа, если понадобится, найду сама!
– Чего? – Мать подозрительно уставилась на дочь. – Ты про татарина своего думаешь? Про Марата? В старших классах подоконник в подъезде отсидел, глазищами черными наши окна протер. И вот нелегкая принесла опять!
Лена вспомнила, с каким упрямством Марат Валеев добивался ее дружбы и как робко целовался на выпускном. Исчезновение брата, арест отца, болезнь мамы отдалила вчерашних школьников. Потом Лена узнала, что Марат женился. Говорили, что его сосватали родители. Винить было некого, но досада острой занозой засела в душе девушки. А потом, когда ей стукнуло двадцать три, она встретилась с другим одноклассником Серегой Петелиным. Сергей стал бизнесменом, держался уверенно, был настойчив, а Лена боялась остаться старой девой. Так получилась Настя. Сначала волнующее чудо в животе, а потом и вынужденная свадьба в просторном платье.
– При чем тут Марат? – возмутилась Елена, но гнев получился не убедительным.
– Ты глаза-то не отводи! Сама говорила, что Валеев специально напросился в твой округ.
– Его перевели. Это служба!
– Где служба, там и дружба. Сама знаешь, о чем мужики думают.
– Да я десять лет Марата не видела!
– Ага. Столько лет ни сном, ни духом, а как узнал, что ты в разводе, так давай клинья подбивать!
– У него квартира в нашем округе. Потому и перевели.
– Ты у него уже на квартире побывала?
– Мам, мы по службе пересекаемся. И то не часто, – зачем-то оправдывалась Лена.
– Забудь про него, Лена. Забудь! С ним даже в церковь не сходишь.
– Да не хожу я в церковь, мама!
– Я тоже не ходила. А как болезни приперли, начала. К богу никогда не поздно обратиться. Его лишний раз попросишь, хуже то от этого не будет. Я вот молюсь и за тебя, и Настю. Анастасию Сергеевну, между прочим. Звучит! А если бы ты по глупости с татарином спуталась, кто б у нас был? Настя Маратовна? Тьфу!
– Всё! – Лена хлопнула обеими ладонями по столу. – Я спать! Хочешь, оставайся. Диван есть. Где постель, знаешь.
Она встала и, не убирая чашек, вышла из комнаты. Вслед неслось спокойное брюзжание матери:
– Ты о купальниках подумай, Лен. Сначала в журналах новые модели посмотри. И не экономь. Купальники, как и туфли, только качественные надо брать. Еще бы белье тебе обновить. Давай, вместе в магазин съездим?

 
8

Утром, наспех позавтракав, Елена отвела дочь в школу. Двенадцатилетняя девочка начинала противиться такой опеке, говорила, что будет ходить с подружками, но для Елены эти десять минут оставались, чуть ли не единственной возможностью узнать о делах дочери в школе.
Примчавшись на службу, следователь Петелина начала рабочий день с изучения содержимого сумочки Инны Мальцевой. Как и капиллярные узоры на пальцах все женские сумочки сугубо индивидуальны и могут многое поведать о хозяйке. Методика осмотра была простой, но эффективной. Сначала вытряхиваешь всё на стол, затем рассматриваешь каждую вещицу и, если она не представляет интерес, убираешь обратно. В итоге на столе Петелиной остались два предмета, которые ее сильно озадачили.
Голос Марата Валеева Елена услышала еще до того, как он распахнул дверь ее кабинета. Капитан волок кого-то по коридору и явно не церемонился.
«А купальники у меня действительно старые», – почему-то вспомнила Елена, мельком посмотрев в зеркальце. И снова похвалила себя за выбор короткой стрижки. Два взмаха расческой – и она в норме.
Первой в проеме появилась перекошенная физиономия с мокрыми залысинами. Сзади за куртку мужчину поддерживал капитан Валеев. Дмитрий Мальцев, догадалась Петелина. Узнать в помятой личности бизнесмена было трудно. Оперативник втолкнул беглеца в кабинет и плюхнул на стул.
– Вот, полюбуйся, Елена Павловна. Дмитрий Мальцев. Взял с бодуна прямо в вагоне. Никакущий был, пришлось водой окатить.
Елена встала из-за стола, приоткрыла окно.
– Дай ему воды попить, а то запах.
– Вода не поможет. Я ему пятьдесят грамм позволил принять. Иначе бы мы полдня ждали, пока он проспится. Проводница говорит, что он в ресторане завис и спал всего часа два. Вот его паспорт и билеты. В Питер и обратно. – Оперативник с сомнением посмотрел на Мальцева: – Мне остаться? На всякий случай?
– И не с такими справлялась, – заверила Елена, просматривая билеты. – Проводника скоростного поезда из Москвы опросили?
– Этот поезд возвращается позже. Я Майорова послал.
– Как получит информацию, пусть сразу доложит. А что с пальто?
– Автомобили Мальцевых мы проверили. Там пусто.
– Что говорит дворник?
– Лен, извини, вчера я его не нашел. Он с земляками где-то встречался.
– Я хочу закрыть этот вопрос, Марат.
Валеев скользнул взглядом по форменной синей юбке и стройным ножкам настырного следователя и умолчал о своем желании.
– Будет сделано, – заверил он и вышел.
Петелина переключила внимание на Мальцева и официально представилась. Реакции не последовало. Она громко спросила:
– Мальцев, вы понимаете, где находитесь?
Мальцев вздрогнул.
– Кофе. У вас есть кофе? – с кислой миной попросил он.
– Растворимый. – Елена прошла к чайнику. – Вам покрепче?
– Угу. Никакого сахара и молока! – замотал он рукой.
– Только коньяк.
– А что, есть?
– Вы не в баре, Мальцев!
Пока задержанный жадно пил, Петелина сделала полукруг по кабинету. Как обычно, она набросала мысленный портрет собеседника.
«Сорок два года, вошел в тот возраст, когда «седина в бороду, бес в ребро». Сорокалетняя жена ему надоела, нашел молоденькую. Невысокий, довольно худой для своего возраста, но спортом не занимается. Одет прилично, но не по-офисному. Ботинки на толстой подошве, растоптанные. Работа связана с разъездами. Общается с работягами, бывает несдержан, и крепкое словцо вылетает без запинки. Поэтому и жене может ответить круто, если она начнет придираться. Что, видимо, вчера и произошло. А вот состояние опьянения для него не характерно. Прошедшая ночь скорее следствие нервного срыва. Моя форма и чиновничий кабинет озадачили его больше, чем задержание в поезде. Одно дело думать, что набедокурил по пьянке, другое – когда видишь табличку «Следственный комитет» и дежурного на входе».
– А что случилось? – подал голос Мальцев, отставив опустевшую кружку. – Вы кто?
– Майор юстиции, старший следователь Петелина Елена Павловна.
– Женщина-майор, – пробормотал Мальцев то ли с сомнением, то ли с уважением.
Звания майора Петелина достигла быстрее многих коллег мужчин. А это негласный предел женской карьеры. Как любили шутить злые языки, чтобы стать подполковником, надо быть под полковником, а лучше под генералом.
– За что я здесь? – спросил Мальцев.
Петелина промолчала. Она стала наводить порядок на столе и, как бы невзначай, уронила на колени Мальцеву фотографию очаровательной трехлетней девочки.
Он отреагировал вяло:
– Ваша? – И вернул снимок на стол.
Подвох не удался. А ведь это была одна из тех двух вещиц, которые так заинтересовали Елену в сумочке его жены. Все мамы носят фотографию своего ребенка, в этом нет ничего особенного. Но Инна Мальцева детей не имела! Кто же эта девочка?
– У меня нарушения в бизнесе? – осторожно поинтересовался Мальцев.
Клиент созрел, решила следователь и начала допрос жестко.
– Гражданин Мальцев, я занимаюсь уголовными преступлениями. Особо тяжкими! И сейчас я расследую жестокое убийство. – Елена разложила фотографии тела с проломленной головой и спросила: – Ваша работа?
Как она и рассчитывала, Мальцев окончательно протрезвел.
– Почему моя? – испугался он.
– А вот еще посмотрите. Узнаете?
– Антон…
– А где сделаны фотографии, узнаете?
– В моей квартире, в моем халате...
– Вот именно! За что брата убили?
– Я не убивал! Кто его?
– Уверена, что вы! – продолжила давление следователь.
– Нет! – шарахнулся Мальцев.
– Ваш брат вернулся из колонии. Вы вместе выпили коньяк, повздорили, потом помирились – дело житейское. Но вы затаили обиду. И когда Антон пошел в ванную, ударили его топором!
– Нет! Мы выпили с Антоном, это так. А потом я уехал. У меня поезд в Питер! У меня завтра, то есть, сегодня там встреча.
– Рассказывайте по порядку.
– Да, конечно… А с чего начать?
– Со ссоры с женой.
– Инна вам рассказала? Понимаете, мы в последнее время с Инной не очень. Она что-то скажет, я отвечу, и пошло-поехало. Даже не помню, с чего в этот раз началось. Она разводом грозила, я обещал ее оставить нищей, а она хлопнула дверью.
– Ваша жена работает?
– Ну что вы. Когда мы познакомились, Инна была учителем в младших классах. Денег никаких – одни нервы. Года через два она работу бросила. Я настоял.
– Во сколько Инна ушла из дома?
– Я вернулся с работы в два, мне вечером в Питер надо было ехать. Через час, наверное, она и смоталась.
– Во что Инна была одета?
– Да что я, помню? Она любит покупать шмотки!
– Придется вспомнить.
– Елена Павловна, а можно еще кофе? – Мальцев тоскливо посмотрел на чайник.
«Быстро успокоился. Смерть брата его не шокировала», – отметила Петелина, наливая кофе.
А как бы она отреагировала на точные данные о смерти своего брата? Она ищет Анатолия уже восемнадцать лет, видела много трупов и психологически готова к потере. В больший шок ее привела бы встреча с живым братом. В любом случае она обязана узнать: что произошло, куда он исчез, кто в этом виновен?
– А как с Антоном случилось? Вы поймали убийцу? – словно подслушав мысли следователя, спохватился Мальцев.
– Гражданин Мальцев, вы находитесь на официальном допросе по делу об убийстве. Поэтому, как это не банально звучит, вопросы здесь задаю я. Меня интересует, в какой верхней одежде ваша жена ушла вчера из квартиры?
– Пальто накинула. Точно! Серое такое, в крапинку. Она недавно его купила.
– Когда Инна вернулась?
– При мне она не возвращалась. Я ее не видел с тех пор.
– Вы знали об освобождении Антона Николаевича Мальцева?
– Я знал, что на днях выходит. Он в Коми сидел, плюс дорога. И тут он является. Около пяти уже было.
– Почему он пришел к вам?
– У Антона есть своя квартира. Я ее сдавал по его просьбе и деньги откладывал. Вот он и пришел ко мне на первое время.
– Что было дальше?
– Ну, мы отметили его возвращение. Но мне на вокзал надо было, я оставил его. Отдохни, говорю, выспись, чувствуй себя как дома.
– Как вы добирались до вокзала?
– На метро. Вещей нет, а метро рядом. В часы пик так надежнее.
– Кто-нибудь видел, как вы выходили из подъезда?
– Откуда мне знать! Я спешил.
Мобильный телефон Петелиной беззвучно задрожал на столе. Звонил старший лейтенант Иван Майоров. Елена отошла к окну и выслушала его доклад.

Майоров дождался, пока пассажиры скорого поезда покинут вагон, и подошел к уставшей проводнице лет сорока. Иван представился и показал фотографию Дмитрия Мальцева.
– Знаете этого человека?
– А кто это? – испуганно спросила женщина. – Бандит?
– Ваша смена началась вчера?
– Да. Вечером в Петербург, утром обратно. Сейчас буду сдавать вагон.
– Вспомните, был этот человек среди пассажиров?
– Ну-ка, дайте… А, точно, помню. Только тут он трезвый, а вчера немного выпивши был.
– Сел в Москве, сошел в Петербурге? – уточнил оперативник.
– Так мы же без остановок шли.
Майоров убрал фотографию, записал показания и телефон проводницы.
– Вот здесь напишите. С моих слов записано верно. Число, подпись.
– Так положено?
– И телефончик не забудьте указать. – Ваня встал, убрал протокол допроса. – Семенова Татьяна Федоровна, если понадобится, мы вас вызовем.
– Зачем? Я всё сказала.
– Про фингал, к примеру, спросим. – Ваня давно разглядел припудренный синяк на лице проводницы. – Это пассажир дебоширил?
– Муж, сволочь! – расстроилась женщина, развернувшись в профиль. – Не только вы заметили, бригадир тоже. Теперь погонит с фирменного. И всё из-за моего Кольки бешенного. Ну, ничего, теперь я его надолго упеку!
– Больше пятнадцати суток не дадут, – усомнился Майоров.
– Дадут, еще как дадут! Век бы его не видеть, скотину! – кипятилась женщина.
– Так разводитесь.
– Вот еще! Квартиру делить?
Проводница подбоченилась и грозно зыркнула на оперативника, словно перед ней стоял ненавистный муж. Иван попятился, вышел на перрон и позвонил Плетневой.

Елена Павловна поблагодарила старшего лейтенанта Майорова и привычно заверила, что быть ему майором не только по фамилии.
Она вернулась к Мальцеву. Его алиби подтвердилось. Во время убийства брата он ехал в поезде. Однако симпатий следователю этот факт не прибавил. Она продолжила допрос.
– Вы предупредили жену об Антоне?
– Обойдется. Мы только что поругались, буду я ей звонить.
– Почему вы не отвечали на мои звонки?
– Ваши? Когда?
– Когда ехали в поезде.
– Да забил я на телефон! Я, как сел, сразу в ресторан. Там добавил. Накатило что-то. Семья, Инка, в бизнесе проблемы…
– Еще любовница, – решила проверить свою гипотезу Елена.
– Что? А при чем тут любовница?
– Значит, изменяете?
– Не буду я говорить на эту тему. Брата убили, вот про него и спрашивайте!
– Почему сразу купили обратный билет? У вас же была запланирована встреча?
– Говорю же, что набрался. И мозги просветлели. Дома брательник, с которым два года не виделись. И Инку надо успокоить. Не дай бог чего, она же у меня нервная!
Елена взяла рецепт, найденный в сумочке Инны Мальцевой. Рецепт был вторым документом, который ее заинтересовал.
– Вы в курсе, что ваша жена принимала сильные антидепрессанты?
– Знаю, конечно. Я ее сам уговорил врачу показаться.
– Психиатру?
– Ну да.
– Инне поставили диагноз?
– Депрессия какая-то. Лучше у врача спросите. Я только вижу, что не очень-то психиатр ей помог. То в крик, то в слезы. – Он зашелестел фотографиями с места преступления, замер на самой кровавой, поднял испуганный взгляд. – А ведь это она его.
– У Инны был конфликт с Антоном?
– Да она почти с ним не общалась. Она только с врачами в последние годы.
– Какие у нее были проблемы со здоровьем?
– По женской части. Пусть сама расскажет.
– Почему вы обмолвились, что Инна могла убить вашего брата?
– Я на топор посмотрел. Один раз мы поругались, и она схватилась за него. То ли в шутку, то ли всерьез, ее трудно понять.
– Вы заявляете, что Инна вам угрожала?
– Ничего я не заявляю. Вы меня запутали, у меня башка трещит! – Мальцев закрыл лицо руками.
– Когда вы ушли, в квартире оставался ваш брат, а жены не было?
– Ну, да! Да!
– И она не знала, что Антон находится в вашей квартире?
– Не верите мне, спросите у нее. Что она говорит? Что там произошло, черт возьми?
– Успокойтесь, Дмитрий Николаевич. На сегодня мы завершим беседу, но вы мне еще понадобитесь. Попрошу из города никуда не уезжать.
– Я понимаю.
– Вот и хорошо. Завтра явитесь на опознание по следующему адресу...
Петелина оформила протокол допроса и дала его Мальцеву на подпись. Ее смутил блеск удачи в его глазах. Что его так радует: завершение неприятной процедуры, или он где-то ее обманул?
Когда Мальцев расслабился и приготовился уходить, Елена задала последний вопрос. Своеобразный контрольный выстрел:
– Дмитрий Николаевич, опишите, пожалуйста, проводницу поезда Москва – Петербург.
Мальцев смутился и ответил не сразу.
– Проводницу? Я что, обязан ее помнить?
Теперь в его глазах Елена заметила тревогу. Она всегда больше следила за эмоциями допрашиваемых, чем за словами. Лжец заранее готовит нужные фразы, и сбить его трудно. А вот эмоции порой выдают истину.
– Хотя бы возраст, фигуру. Или в вашем вагоне проводником был мужчина?
– Женщина! Больше ничего не помню! – озлобился Мальцев. – Я могу идти?
– Идите, раз не помните.
На пороге кабинета Мальцев обернулся и просиял.
– Вспомнил. У проводницы был синяк. Она его замазала, но он был заметен.
Контрольный выстрел просвистел мимо. Мальцев говорил правду. У следователя осталась единственная подозреваемая в убийстве.

 
9

Елена Петелина не могла избавиться от тяжелого впечатления после бесплодного допроса Инны Мальцевой. Ни на один вопрос подозреваемая в жестоком убийстве не ответила. Она замкнулась и мучительно наблюдала за следователем как за диктором на экране телевизора, говорящем на непонятном языке. Где были ее мысли, о чем она думала, почему не пыталась оправдаться? Только однажды ее сжатые губы неуловимо дрогнули от некого подобия улыбки. Это была реакция на вопрос о фотографии маленькой девочки из ее сумочки. Елена уцепилась за эту соломинку, но как не старалась, ни единого звука не последовало.
В дверь деликатно постучали. Елена Павловна обернулась от окна, инстинктивно одернула жакет, поправила прическу. На пороге кабинета стоял начинающий тяжелеть сорокапятилетний мужчина в длинном плаще, с шейным платком и крупных очках в тяжелой оправе.
– Аркадий Борисович Красин, психиатр, – представился врач, чья подпись стояла на рецепте Инны Мальцевой. – Вызывали?
– Заходите, Аркадий Борисович.
Психиатр заметил вешалку, снял плащ и предстал в твидовом пиджаке с декоративными заплатками на локтях.
– Вы позволите? – он нацелился на кресло у стола.
Елена кивнула, Красин сел. Цепкий взгляд из-под очков прошелся по рабочему столу, скользнул снизу вверх по фигуре следователя и сосредоточился на ее лице. Петелину откровенно изучали карие, чуть прищуренные глаза. Елене стало неловко. Она привыкла сама наблюдать за мимикой и душевным состоянием посетителей, но никак не наоборот. Петелина заняла рабочее место, зашуршала бумагами, выдвинула и задвинула ящик, поправила экран ноутбука.
– Елена Павловна, вы успокойтесь, – ласково произнес Красин.
«Это уже ни в какие ворота!»
Следователь захлопнула ноутбук и с вызовом взглянула на психиатра:
– Хочу напомнить, это вы у меня на приеме, а не я у вас, – заявила она.
Красин откинулся на спинку и расплылся в улыбке.
– А форма вам идет. Мне нравятся женщины в форме. Женское эго в мужской оболочке предполагает гремучую смесь эмоций и разума. Две разные стихии, и что победит – вопрос открытый.
Петелина демонстративно включила диктофон и отчеканила ледяным голосом.
– Меня интересуют другие вопросы. Я вызвала вас, Аркадий Борисович, чтобы поговорить о вашей пациентке.
– Весь внимание. Кто вас интересует?
Психиатр услужливо подался вперед. Елена могла в деталях рассмотреть его нос с горбинкой, как будто специально приспособленной под очки. Или, по теории Дарвина, от вечного давления тяжелой оправы образовался хребет Ломоносова?
– Речь идет об Инне Мальцевой.
– Инна… Случай не из простых.
– Как давно вы знакомы с ней?
– Месяца три. Я лечил ее от депрессии.
– Это связано с ее внутрисемейными отношениями?
– И да и нет.
– Поясните.
– Я врач, и понятие врачебной тайны для меня…
– Мы подозреваем Инну Мальцеву в жестоком убийстве!
Красин всплеснул руками.
– Я в курсе ужасной трагедии в ее семье. Очень печально…
– Откуда вы узнали? – ухватилась следователь.
– Ее муж, Дмитрий Николаевич, мне позвонил. Ругался, обвинял в непрофессионализме, и всё такое. Скажите, неужели Инна действительно совершила это злодейство?
– Не отвлекайтесь, Аркадий Борисович, отвечайте на мои вопросы. Итак, в чем выражалась депрессия Мальцевой?
– Понимаете, в нашем обществе люди обращаются к психиатру, когда уже край, дальше некуда. И чаще всего этот шаг вынуждают их делать родственники. Так вот, Инну привел ко мне ее муж.
– Вы знали его раньше?
– Нет. Ему кто-то из знакомых меня посоветовал. Сарафанное радио – это лучшая реклама для врача. Для адвоката, кстати, тоже. А вот следователь… Да-а, к вам клиенты явно не стремятся.
– Недостатка в них, к сожалению, не испытываю.
– Вы знаете, я тоже, – хохотнул Красин. – Куда общество катится!
– Меня интересует причина депрессии Инны Мальцевой.
– Это грустная тема. Инна долго лечилась. Не у меня, а по женской части. Ей поставили диагноз – привычное невынашивание беременности. Это систематические выкидыши на ранних стадиях из-за генетических нарушений. Елена Павловна, у вас есть дети? – неожиданно спросил Красин.
– Мы сейчас говорим о Мальцевой, – в который раз одернула психиатра следователь.
– Конечно. – Красин сделал примиряющий жест, подняв перед собой растопыренные ладони. – Вы знаете, я рад, что ее дело ведет женщина. Разумная женщина. Вы лучше мужчин поймете состояние Инны. Уверен, у вас есть ребенок. Один. Я угадал?.. Наверное, девочка. Славная девчушка, похожая на маму, которая ее нежно любит. Теперь представьте, что дочери не стало. Она умерла!
Елена вздрогнула. Двенадцатилетняя Настя порой болела, а она не брала больничный. Конечно, рядом с ним была бабушка, но прошлой зимой, когда Настя свалилась с сорокоградусным гриппом…
– Я не хочу обсуждать эту тему! – Елена с шумом отодвинула кресло, встав из-за стола.
Психиатр, кажется, был доволен бурной реакцией.
– А вот и эмоции! Вам неприятно, вы занервничали. Хотя я упомянул о смерти вскользь, без деталей. А Инна четырежды теряла ребенка. Четыре раза! Она чувствовала и видела смерть своими глазами. Ее организм принимал в этом участие, выталкивал плод, как нечто инородное, а она ничего не могла с этим поделать! Ничего! Представляете?
Психиатр умолк. Елена вспомнила свои страхи во время беременности. В животе заныло.
– У Инны навязчивая мечта – иметь ребенка, к сожалению, неосуществимая, – спокойным голосом продолжил Красин. – Отсюда и депрессия. Я пытался снять эту зависимость, но… случай очень тяжелый.
Елена вернулась за стол и заставила себя работать.
– У Мальцевой бывали нервные срывы, вспышки гнева?
– У кого не бывает, – ухмыльнулся психиатр. – Я только что наблюдал…
– Вы явились, чтобы вывести меня из себя?
– Честно?
– Врать не советую.
– Елена Павловна, это мой метод. Чтобы понять внутренний мир человека, бла-бла-бла недостаточно. Надо заставить его нервничать, вызвать стресс, и тогда перед вами, как в компьютерной томографии, предстанет психофизическая личность. Вы увидите болевые точки, сможете на них давить. Или наоборот, воздействуете на зоны спокойствия, умиротворения, чтобы вернуть пациенту душевное равновесие.
Елена поняла, что сама не раз на допросах прибегала к подобному методу. Она усмехнулась.
– И что же вы увидели во мне?
– Вы сильная личность. Не завидую вашим подследственным.
– А сами прямиком идете к этой цели.
– Что? – в глазах психиатра мелькнуло беспокойство.
– В нашей камере вы найдете таких интересных собеседников, Аркадий Борисович. На несколько монографий хватит.
Красин несколько раз нервно хмыкнул, изображая смех.
– Я понимаю. Профессиональная шутка.
– А если понимаете, то отвечайте на мои вопросы. Я спрашивала про вспышки гнева Инны Мальцевой.
– Елена Павловна, перед вами рецепт. Это сильнодействующее средство, но в данном случае абсолютно оправданное. Если Инна принимает пилюли регулярно, кризис исключен. Но если забудет, организм может взбунтоваться. К сожалению, прием лекарств я могу контролировать только в стационаре. Мальцева лежала у нас две недели, а дальше я наблюдал ее амбулаторно.
– И все-таки? Допустим, она пропустила прием лекарства.
– Зависит от ситуации. Хотя ее психопатический тип больше склонен к истерике.
– Вы общались с Дмитрием Мальцевым?
– Естественно. Невозможно улучшить психическое состояние человека, не зная его семьи, окружения.
– И какие отношения были в семье Мальцевых между супругами?
– С трещиной. Да и как иначе: вечные попытки забеременеть, потом борьба за сохранение плода, и каждый раз крах.
– Посмотрите на эту фотографию. – Елена протянула Красину снимок трехлетней малышки. – Вы знаете эту девочку?
– Нет. Первый раз вижу.
– Она хранилась в сумочке Мальцевой.
Психиатр задумался.
– Сильная навязчивая идея у больного всегда материализуется в нечто конкретное. Возможно, именно такой Инна представляет свою не рожденную дочь. Для нее важно иметь реальный образ своей мечты. А фотография… Она могла взять ее где угодно.
– Мы застали Мальцеву рядом с трупом. Всё указывает на ее виновность. Она вела себя спокойно, твердила, что не убивала мужа, но как только увидела, что убит не он – ее хватил удар. Сегодня она полностью замкнулась, отказывается говорить.
– Вы забрали у нее лекарство?
– Да. В камере не положено.
– Инну нельзя оставлять без лекарств! – забеспокоился Красин.
– Я могу перевести ее в тюремную больницу.
– О, боже! Какие там врачи? У вас же нет психиатров? Я думаю, из-за сильнейшего стресса, память Инны заблокировала ужасные воспоминания. Вы ничего не добьетесь даже с помощью лекарств.
– Как же быть?
Красин важно сплел пальцы, нахмурил лоб.
– Есть верный способ, чтобы вернуть человека в реальность.
– Какой же?
– Гипноз.
Следователь недоверчиво посмотрела на психиатра.
– Да-да, гипноз! Гипноз снимает испуг, разрушает внутренние барьеры, которыми защитилось подсознание. Человек становится откровенным, к нему возвращается память. Гипноз – это метод лечения. Я провел с Инной пару сеансов. Они дали хороший результат.
– Интересно.
Елена машинально закрутила карандашом на бумаге большую спираль. Размышляя, она часто рисовала бессмысленные узоры, которые подспудно передавали ее настроение. Елена припомнила, что гипноз, как метод воздействия на психику человека с целью вернуть ему память давно используется спецслужбами развитых стран. Практиковался он и в Москве, только в ее практике еще не применялся.
И она решила рискнуть:
– А если я попрошу вас провести сеанс гипноза здесь, при мне?
Красин огляделся:
– Я думаю в вашем кабинете это вполне возможно.
– Когда?
– Елена Павловна, я человек занятой, вы тоже. Раз уж приехал, зачем откладывать.


 
10

Мощную фигуру напарника Марат Валеев заметил за квартал от перекрестка. Он притормозил, Майоров втиснулся на переднее сиденье.
– Как встретил поезд, Ваня? – поинтересовался капитан.
– Проводница опознала Дмитрия Мальцева. Во время убийства он бухал в поезде.
– На обратном пути продолжил. Дряблый результат возлияний я доставил Петелиной.
– И зачем только деньги на билеты тратил? – вздохнул Ваня, вспомнив свое незавидное жалование. Он заметил, что капитан направляет машину отнюдь не в отдел: – Куда теперь?
– Всё туда же. Дворника вчера мы так и нашли.
– Ох, и въедливая Петля. Другие следаки и на происшествие не выезжают, по бумажкам работают.
– Для тебя, Ваня, она, Елена Павловна. Усек? – Марат в душе был не прочь, чтобы отличница Ленка Грачева так и осталась Грачевой, а не выскочила за Серегу Петелина, с которым он дрался в школе.
– А я чего? В Следственном комитете ее, знаешь, как костерят. Затягивает сроки, лишние экспертизы назначает, оперов гоняет.
– Гоняет, но по делу. Мы для того и едем, чтобы сроки ускорить. За прошлый квартал премию получил?
– Было дело.
– Вот! А благодаря кому? Петелиной!
– Я даже не понял, как у нас столько баллов получилось?
– У следователя отчетность идет по уголовным делам, переданным в суд, а у нас по эпизодам. Эпизоды – это отдельные преступления в рамках одного дела. На кого их следователь запишет, тому будет счастье. Помнишь, брали бригаду, которая бензин с нефтеперерабатывающего похитила?
– Проехали за ними и повязали на сбыте.
– Общая сумма ущерба около пяти лимонов. Разбиваем на сто эпизодов по пятьдесят тысяч – вот тебе и балы в отчетность.
– Да ну!
– Со следователем надо дружить, Ваня.
– Да я не против. Только далось ей это пальто! Дело же очевидное. Взяли на месте, Головастик улики нарыл. Нажми на эту Мальцеву, она и расколется! Зачем только время тратим?
– Не могу я отказать красивой женщине, Ваня, не могу!
На счет женской красоты Майоров готов был привести другой пример. Ярче, моложе, с приятными выпуклостями в нужных местах. Он специально записал адрес проводницы Семеновой. Теперь будет повод зайти в паспортный стол и поинтересоваться у Гали Нестеровой, там ли на самом деле проживает гражданка с синяком? А с собой он возьмет шоколадку. Или розу? Цветок, конечно, лучше, но как-то боязно. Если мужчина дарит женщине цветы, это ж равносильно признанию в любви! Вот если бы у Гали был день рождения. Как бы узнать, когда она родилась?
Валеев будто читал мысли молодого товарища.
– Я вспомнил, Ваня, что вчера Галке из паспортного сказал.
– Чего? – Майоров всем корпусом развернулся к капитану.
– Сейчас или никогда.
– Сейчас говори, чего тянуть!
– Я же уже сказал.
– Не понял.
– Это самое и сказал: «Сейчас или никогда!»
Ваня округлил глаза и приоткрыл рот. Прошло не меньше минуты, прежде чем он выдохнул:
– Почему?
– Да первое, что в голову тюкнуло, то и ляпнул.
– И что это значит?
– Сейчас, это значит сейчас! А никогда… – капитан неопределенно покрутил ладонью в воздухе. – Сейчас или никогда мы поймаем преступника!
– Ты уверен, что Галя подумала в этом смысле?
– Мы же на убой ехали.
– Но Галя не знала!
– Да, неувязочка… Вообще, каждый думает в меру своей испорченности.
Ваня вспомнил пылкий взгляд Гали Нестеровой, предназначенный капитану, и взгрустнул:
– Я думаю, она подумала совсем про другое.
Валеев свернул в знакомый по вчерашнему преступлению двор и сразу увидел дворника.
– На ловца и зверь бежит! Давай, Ваня, попрактикуйся в таджикском.
– Я?
– Чего застыл? Вылезай! Вдвоем мы его испугаем, а ты у нас дипломат.
Валеев с удовольствием выкурил сигарету, наблюдая за тщетными попытками стадесятикилограммового «дипломата» втолковать худенькому сжавшемуся дворнику, что от него хотят.
Настало время вмешаться старшему по званию:
– Слушай сюда, брат, – Валеев с улыбкой похлопал дворника по плечу. В следующий миг капитан выпучил глаза и вытянул шею. – Если сейчас не отдашь пальто, завтра я отправлю тебя домой! На родину! И больше тебя в Россию не пустят! Никогда! 
Упоминание святых слов «Россия» и «родина» возымело удивительное действие. Спустя пять минут оперативники рассматривали груду шмоток в подвале дворника и слушали сбивчивый рассказ о богатых жильцах, выбрасывающих «совсем новый вещь», наглых бомжах – «совсем наглый пошел», и строгой начальнице – «совсем тихо говорить не умеет».
Покинули «Совсем Совсемыча» оперативники не с пустыми руками.

 
11

Расслабленная Инна Мальцева с закрытыми глазами откинулась в кресле, ее руки безвольно покоились на подлокотниках. Раскрытая ладонь Аркадия Красина лежала на лбу Инны, другая рука психиатра поддерживала ее затылок. Он почти касался длинным носом ее виска и говорил мягко и проникновенно:
– Инна, ты ощущаешь, как тепло моих рук проникает в тебя. Страх отпускает, ты чувствуешь себя лучше и лучше. В твоей жизни не произошло ничего непоправимого. Случилась маленькая неприятность. Мы здесь для того, чтобы разобраться и помочь тебе выйти из этой ситуации. На счет «три» ты откроешь глаза и увидишь женщину. Она твой друг. С ней надо говорить откровенно. Ничего не скрывай. И тогда она поможет тебе.
Красин посчитал до трех, сделал круговое движение ладонью перед лицом пациентки, и ее глаза открылись.
Психиатр шепнул следователю:
– Можете задавать вопросы.
Петелина сидела за столом напротив Мальцевой. Она задумчиво сложила ладони перед сжатыми губами и наблюдала за погружением в гипноз. Сейчас Инна преобразилась, она предстала бесхитростной, безмерно уставшей женщиной. Ее распахнутые, чистые глаза ждали помощи.
Елена медленно опустила руки и незаметно включила диктофон. Она старалась формулировать вопросы максимально тактично.
– Инна, вы помните вчерашний вечер?
– Да, конечно.
– Расскажите, что вы делали?
– Я ждала.
Возникла пауза. Взгляд Мальцевой подернулся туманом. Стало заметно, как она погружается в воспоминания.
– Вы ждали удобного момента? – попробовала подсказать следователь.
– Да.
– В чем заключался этот момент?
– Я хотела подойти незаметно.
– К кому?
– К человеку, которого хотела убить.
– Вы заранее задумали убийство?
– Да.
– Вы планировали, как будете действовать?
– Я подготовилась.
Петелина не могла поверить, что Мальцева с таким упорством будет топить себя, и сформулировала вопрос иначе:
– Инна, хорошо подумайте, прежде чем ответить. Вы хотели, чтобы в результате ваших действий человек умер?
– Конечно, – бесхитростно ответила Мальцева.
Елена сжала губы. На лице следователя промелькнула досада. Умышленное убийство совсем не то, что она планировала предъявить несчастной женщине, измученной нереализованной мечтой иметь ребенка. Статья сто пятая, часть первая – от шести до пятнадцати лет, а сто седьмая, убийство в состоянии аффекта – всего до трех лет. А если суд решит, что Мальцева действовала с особой жестокостью, то переквалифицируют на сто пятую, часть два. По ней светит вплоть до пожизненного.
Елена подавила жалость. Психиатр верно подметил, ее расследования бьются между утесом разума и волнами эмоций. Волны могут сгладить острые выступы, но твердую опору под ногами обеспечивает только камень, а не волнующееся море. Она должна отбросить эмоции и узнать истину. Изложить ее в виде четких доказательств и отдать на решение суда. Такова ее работа. А чувства при расследовании только мешают.
– Расскажите, как вы осуществили задуманное? – холодно спросила Петелина, заранее предполагая ответ. Картина преступления и орудие убийства в виде кухонного топорика не оставляли простора для фантазий.
– Я подошла сзади.
– Незаметно?
– Да.
– Продолжайте. Вы подошли сзади и…
– И выстрелила.
Выстрелила?! Тихо произнесенное слово имело эффект настоящего выстрела.
Петелина отшатнулась и вопросительно посмотрела на психиатра. Красин оставался невозмутимым. Он черканул на листке бумаги и предал его следователю. Елена прочла: «В состоянии гипноза она не может фантазировать».
Следователь посмотрела на Мальцеву. Открытый взгляд, ни тени игры или подобия ухмылки. Женщина ответила и ждет.
Неужели она сказала правду? Но это невозможно!
 – Инна, давайте еще раз по порядку. Вы решили убить. Подошли сзади. А дальше? Вы точно помните про выстрел?
– Да.
– Тогда у вас должно быть оружие.
– Пистолет. – Мальцева посмотрела на свою руку, подняла ее, вытянув указательный палец, и произнесла: – Я выстрелила. Вот так.
Инна согнула палец. Ее рука дернулась, словно от отдачи, и рухнула на колени.
Елена не понимала, что происходит. Мальцев убит топором, это подтвердило вскрытие. Никакого пистолета! Никаких пуль! Что несет подозреваемая?
Петелина посмотрела на работающий диктофон и машинально задала следующий вопрос:
– Куда вы стреляли?
– В голову. Я выстрелила, и она упала.
– Она?!

 
12

Капитан Валеев сложил одежду в пакет и объяснил дворнику свои действия. 
– Это важная улика. Я ее забираю.
– Совсем?
– Совсем-совсем.
Дворник-таджик охотно закивал, предлагая другие вещи. Он успел понять, что свидание с родиной откладывается, и был благодарен доброму начальнику за мудрое решение. Валеев передал пакет Майорову, и оперативники покинули подвал.
Во дворе капитан заметил спешащего Дмитрия Мальцева.
– Какие люди, и на свободе! – воскликнул он.
Мальцев дернулся, словно наткнулся на невидимое препятствие.
– Меня отпустили, – промямлил он.
– Вытрезвитель переполнен, а в следующий раз милости просим.
– Да я… Это случайно вышло. – Мальцев горестно мотнул рукой и спросил: – А Инна, моя жена, где? Домашний не отвечает, мобильный тоже.
– Все вопросы к следователю.
– Ее арестовали?
– Вы глухой? К следователю!
– Да, конечно, – Мальцев осекся и неуверенно показал на подъезд: – Я могу? В свою квартиру?
– Если ключи не потеряли, валяйте.
– А там же…
– Опознания проводят в морге, там комфортнее. Говорят, вы уже участвовали в подобной процедуре. После неудачной охоты.
Огонек гнева промелькнул в глазах Мальцева. Он сжался, словно из него выпустили воздух, и отвернулся. Сутулая фигура с несвежим лицом потащилась к подъезду.
– А мы куда? – спросил Майоров.
– В машину, Ваня, в машину. – Валеев подтолкнул напарника, прикидывая, как доложить Петелиной о встрече с дворником: лично или по телефону?

У следователя Петелиной голова шла кругом. О чем рассказывает Инна Мальцева? Что она несет? Выстрел, а не удар! Пистолет, а не топор! Она, а не он! Да это бред какой-то! Всё произошло совсем не так!
– Продолжайте, – шепнул Аркадий Красин и отошел. Однако на лице психиатра уже не было прежней уверенности в непогрешимости гипноза.
Елена отбросила тактичность и заявила прямо:
– Мальцева, вчера вечером вы не стреляли, вы ударили топором!
– Нет. Я выстрелила в нее из пистолета.
– В кого в нее?
– В женщину на красной машине.
– Какая еще машина?
– «Вольво» красного цвета.
– В тот вечер вы находились в своей квартире!
– Я поджидала ее в Апрелевке.
– В Апрелевке, – Елена беспомощно покачала головой. – Допустим. Где именно?
– У дома двадцать четыре на Дорожной улице.
– Вы уверены?
– Да. На заборе была табличка: «24».
– В кого вы стреляли?
– В блондинку. Она красит волосы.
– Крашенная блондинка? Замечательно! Как это произошло?
– Она подъехала, вышла из красной машины, и стала открывать зеленые ворота. Я подошла к ней близко и выстрелила в голову. Она упала.
– Где вы взяли пистолет?
– Это пистолет моего отца, он бывший военный.
– А где пистолет сейчас?
– Я бросила его там же. Мне он больше не нужен.
– Во сколько это произошло?
– После шести, я смотрела на часы, пока ждала.
– Вы утверждаете, что специально караулили женщину, чтобы убить?
– Я выстрелила. Она упала.
– Что было потом?
– Я села в машину и поехала домой. Я хорошо всё продумала. На мне были темные очки, чтобы меня не узнали. Я выбросила их в мусорный бак. Еще я выбросила пальто и перчатки. Я правильно сделала?
– Как звали эту женщину?
– Я не знаю.
– Вы убили незнакомку?!
– Она плохая.
– Вы встречались с ней раньше?
– Нет.
– Зачем же вы в нее стреляли?!
Инна сжала кулачки и заколотила ими по краю стола.
– Она стерва! Гадина! Она не имеет права жить! Она издевалась над ребенком! Я должна была ее убить!
Инна Мальцева истерично тряслась. Красин поспешил отстранить следователя и начал обратный отсчет, для вывода пациентки из транса.
Когда Мальцеву увели, Петелина бросила в лицо психиатру:
– Ваш гипноз – это чушь!
– Я бы так не сказал. Да и вы в глубине души так не думаете. Я сделал всё правильно. Инна не могла врать под гипнозом. Наоборот, она должна была вспомнить то, что пыталась вычеркнуть из своей памяти.
– Вспомнила на мою голову.
– Я старался помочь, Елена Павловна.
– Помогли уж! Подкинули работенку. – Следователь постепенно успокаивалась. – Вы понимаете, что любое признание я обязана проверить. Даже бредовое!
– А если Инна рассказала правду?
– Два убийства за один день?
– А какие неожиданности случались в моей практике! Вот однажды…
– Идите, Аркадий Борисович. Я вам подпишу пропуск, и ступайте. Я сыта по горло этой историей. – Елена постучала по диктофону.
– Как скажете, Елена Павловна. – Красин накинул плащ. – Если понадобится помощь с Инной, я к вашим услугам.
Елена потерла виски, вспоминая неадекватные показания подозреваемой, и согласилась:
– Боюсь, нам предстоят новые встречи.

 
13

Как относиться к бреду? Закинуть в долгий ящик или срочно проверить детали?
Следователь Петелина предпочитала активную работу. Только что она получила информацию и пыталась связать новые факты с показаниями Инны Мальцевой. Рука выводила бессмысленные узоры на листе бумаги.
– Елена Павловна, докладываю! – Бодрый голос Валеева в телефонной трубке вывел Петелину из задумчивости.
Елена посмотрела на получившийся рисунок. Среди тонких карандашных линий отчетливо выделялся топор и смутно угадывалось изображение пистолета. Елена обвела оба предмета. Затем яростно перечеркнула и бросила скомканную бумагу в корзину для мусора.
Черт знает, что! Подозреваемая признается в убийстве. Жирная точка в череде свидетельских показаний и собранных улик поставлена. Что еще нужно следователю для завершения уголовного дела? Но загвоздка в том, что Мальцева призналась совершенно в другом преступлении. Убита женщина, а не мужчина! На улице в Апрелевке, а не в квартире в Москве! Выстрелом из пистолета, а не ударом топора!
После неожиданных показаний Петелина предприняла следственные действия, которые должны были подтвердить или опровергнуть признание в убийстве. Часть данных она получила. Они заставили крепко задуматься. И сейчас Елена ждала заключительную, самую важную информацию.
– Трудно найти черную кошку в темной комнате, особенно, если ее там нет, – пошутил Валеев.
Елена услышала, как он улыбается.
– Ты о чем, Марат?
– Я о твоем нелегком задании.
– Нашли? – оживилась Елена, вспомнив о пропавшем пальто. Исследование микрочастиц на одежде могло внести ясность в противоречивое дело. Что там: следы пороховых газов, капли крови Мальцева или и то, и другое?
– Нашли.
– Вези скорее в лабораторию!
– Кого? Дворника?
– При чем тут дворник! Я о пальто Мальцевой говорю.
– Мы нашли дворника. А пальто… Пальто нет.
– Марат, ты что, издеваешься? Мне твои шутки со школы надоели.
– Лен, извини, я дворника имел в виду.
– О, господи.
– Пальто мы не обнаружили, – грустно признался оперативник и тут же попытался найти оправдание. – Да его, скорее всего, и не было!
– Откуда такая уверенность?
– Мы опросили дворника. Кто мог взять пальто из помойки? Или он, или бомжи. Но дворник вечером не работает. Бомжи делают обход днем, при свете дня. А Мальцева утверждает, что выбросила пальто, когда стемнело. Если бы это было так, мы бы обнаружили пальто в тот же вечер. Ты сама подумай, Лена, кто будет копаться в мусорных баках? Только опера. Да и то те, которые работают со суровой Петлей.
Следователь мелкий укол проигнорировала. Надо будет для дела – на дно реки отправит. Так было, причем не раз. Любят господа преступники улики в воду бросать, надеются, что с концами. Только у Миши Устинова умный прибор есть, который в деталях дно реки показывает.
Ее рука играла карандашом над вчерашней сводкой происшествий из Апрелевки. Особо был подчеркнут раздел убийств и тяжких телесных.
– Значит, пальто нет, – констатировала Елена.
– И перчаток нет, и очков нет, – охотно подхватил капитан. – Мы перетряхнули загашник дворника. Он собирает все приличные вещи. Я даже взял детский комбинезон и куртку.
– Зачем это?
– Ну… – Марат замялся.
Елена вспомнила, из-за чего его вышвырнули из городского ОБОП. По вине Валеева погиб оперативник Никита Доброхотов. Марат три месяца находился под следствием службы собственной безопасности. Только заступничество генерала помогло Валееву сохранить погоны. Так он оказался опером округе следователя Петелиной.
– У Никиты Доброхотова остался ребенок, – догадалась Елена.
– Двое.
– Какой возраст?
– Девочка в четвертый класс пошла, а мальчишке пять скоро будет. Комбинезон для него. Ты не подумай, он приличный.
– Эх, Марат. Что ж ты мне раньше не сказал! У меня Настя растет, после нее столько хороших вещей остается!
– Лен, это мое, личное. Ты не рассказывай…
– И слушать не хочу! Личное, видишь ли. Я подготовлю вещи, а ты передашь! А те, что у дворника взял, сначала сдай в химчистку.
– Верно. Я как-то не подумал.
– Вот этим мужики и отличаются от женщин.
– Есть и другие различия, – скромно намекнул капитан.
– Валеев, давай о работе! – Елена придвинула листок из базы данных ГИБДД и обвела карандашом номер автомобиля. – Ты пальто не нашел, а я машину нашла.
– Какую машину? – удивился оперативник.
– «Вольво». Как назло, красную!
– Ты решила сменить авто?
– А владеет ей женщина, предпочитающая выглядеть блондинкой.
– Лена, я не въезжаю.
В кабинет следователя влетел Миша Устинов. Петелина отложила трубку и переключила внимание на эксперта. Ее глаза горели нетерпением:
– Ну?
– Всё выяснил, Елена Павловна, и даже позвонил. И знаете, что мне ответили?
Петелина жадно выслушала короткий рассказ. Худшие опасения подтвердились. Она схватила трубку и крикнула:
– Валеев, срочно дуй ко мне!

 
14

На чистом листе бумаги Елена Петелина выводила произвольный узор остро заточенным карандашом. На этот раз рисунок получался запутанным и колючим. Марат Валеев слушал запись допроса Инны Мальцевой, едва сдерживая удивление. Ваня Майоров тихо пил чай, прислонившись к подоконнику.
– Ну и дела! – воскликнул капитан, когда запись окончилась. – Так эта тихоня двоих завалила. Сначала бабу, потом мужика!
– Я проверила сводки происшествий. Вчера в Апрелевке не зафиксировано ни одного убийства.
Валеев нахмурился:
– На кой ей врать?
– Например, чтобы затянуть дело.
– Это урки, у которых четверо жмуриков за душой, сочиняют пятого и шестого ради следственных экспериментов. Соскочить надеются.
– Наговорить на себя, а затем развалить дело в суде – тоже вариант, – озвучила одну из версий странных показаний Мальцевой следователь.
– Точно! Мальцева нас водит за нос! Она хотела грохнуть муженька, но перепутала его с братом! Ведь он приехал неожиданно и был в его халате. А когда ее сцапали, решила придумать другое убийство.
– Дурочку она корчит, – согласился Иван, прикидывая, уместно ли вытряхнуть чаинки из чашки в горшок с цветком.
– Мозги канифолит, – поддакнул Валеев.
– Если бы всё так и было, ребята, я вас срочно к себе не дергала.
– Да я всегда готов, как пионер. – Скромная улыбка у капитана Валеева никогда не получалась.
Елена нахмурилась и опустила взгляд в бумаги.
– Многие детали из показаний Инны Мальцевой нашли подтверждение.
– Какие?
– В Апрелевке по адресу улица Дорожная, двадцать четыре проживает некая Оксана Дроздова тридцати двух лет. Она красит волосы в белый цвет.
– Блондинка.
– И еще. Дроздова владеет автомобилем «вольво» красного цвета.
– Блондинка на красной тачке – стандартный вариант! – изрек Ваня житейскую мудрость и порадовался, что Галя Нестерова не крашенная фифочка, а девушка с обычными волосами.
Ему нравилась ее облегающая прическа с короткой косичкой. Еще Ваня подумал, если ей подарить цветок в горшке или там кактус от излучения компьютера, то такой презент прокатит нормально. Можно сказать, что из дома принес, ставить некуда. Галя удивится: у тебя дома целая оранжерея? Он кивнет, предложит посмотреть. Она придет к нему и…
– Для «вольво» красный цвет редкий. – Пояснение Валеева вернуло Майорова с орбиты заоблачных фантазий в унылый кабинет следователя, как спускаемый аппарат без парашюта в мировой океан.
– А теперь самое интересное! – Петелина взяла в руки распечатку. – Миша Устинов пробил контакты Оксаны Дроздовой. Кстати, он мне переслал и ее фото. Посмотрите.
Следователь передала оперативникам свой смартфон.
– Любит краситься, – сделал вывод Валеев.
– Блондинка, – убедился Майоров. Он всё больше уважал Галю.
– Оксана Дроздова работает в областном правительстве в министерстве ЖКХ.
– Чиновница.
– Не это главное. Устинов позвонил туда и выяснил. Сегодня на работе Дроздова не появлялась. Коллег она не предупреждала, ее мобильный телефон недоступен.
– Еще одна пропащая! Головастик билеты в Питер, часом, не проверил?
– Проверил, – серьезно ответила Елена. – Нигде, ничего. Теперь ваша очередь проверять.
– Что делаем?
– В Апрелевку надо ехать, Марат. Проверить дом Дроздовой.
– Искать спрятанный труп? – скептически усмехнулся оперативник.
– Штука в том, Марат, что под гипнозом обычно не лгут.

Спустя двадцать минут оперативники мчались по Киевскому шоссе. Автомобиль вел Майоров. Марат Валеев сидел рядом и азартно строчил эсэмэски.
– С Галкой Нестеровой переписываюсь, – пояснил он. – Ее зацепила моя фраза: сейчас или никогда.
– А что в ней такого? – пробурчал Ваня, делая вид, что ему это не очень-то интересно.
– Прикинь, что она ответила. Никогда или сейчас? С вопросительным знаком!
– А ты ей что?
– Не откладываю на завтра то, что можно сделать сегодня.
– А она?
– +100 прислала.
– Это как понимать?
– Одобряет, Вань, на сто процентов. Я ей тоже цифрами. 2+2=4!
– Не понял.
– Галка тоже не въехала. А это код свидания.
– Какого свидания? – заволновался Ваня.
– Две пары рук – четыре, две пары ног – четыре, и две пары глаз, пожирающие друг друга от страсти. Четыре пары по четыре в тесном сплетении.
– Глаза, руки, ноги… А что четвертое?
– Уши, чудило! Уши главное. Заболтал девчонку – она твоя!
– Ваша? – окончательно испугался Ваня.
– Ты куда несешься, майор недоделанный? Сворачивай! Апрелевку проскочим!
Старший лейтенант резко затормозил. Валеев чертыхнулся, раскрыл атлас, нашел улицу Дорожную. Он давал указания напарнику. Грустный Майоров покорно петлял по незнакомым улицам и гадал: код свидания – это шутка или нет? Ведь капитан вечно шутит.
– Прибыли! Дорожная, 24, – бодро отрапортовал Валеев и захлопнул атлас.
– А ворота зеленые, как в показаниях Мальцевой, – вспомнил Ваня. Оперативная жилка заглушила расшатанные струны ревности в крепком теле старшего лейтенанта.
– И они приоткрыты, – заметил Валеев. – К чему бы это?
Двое оперативников вошли во двор. Там стояла легковая машина.
– Красная, – перешел на шепот Майоров.
– Стоп! – Валеев задержал напарника, готового сделать очередной шаг.
Капитан присел и поднял с брусчатки осколок пластмассы.
– Смотри, от телефона. Поэтому у нее мобильник не пашет.
Валеев заметил два темных пятнышка на брусчатке, потер пальцем, внимательно изучил испачканную подушечку.
– Вот какая загогулина вырисовывается. Это кровь, Ваня. Может, песик лапу поранил, а может, и… – Он вытянул руку и поднял пару светлых волосков. – Ну, и дела! По-моему, порохом пахнут. Вань, понюхай.
Валеев встал. Майоров звучно втянул носом воздух.
– Не знаю. Я не ищейка.
– Ты сыщик, Ваня, по-нашему опер. А какой девиз у опера? Бороться и искать, найти и посадить. Эх, сюда бы Головастика с его рюкзаком. – Марат огляделся. – Если так и дальше пойдет, скоро мы наткнемся на труп блондинки.
– Где?
– А ты бы, куда тело спрятал?
Полицейские одновременно с подозрением посмотрели на кусты сирени в углу участка. Порыжевшие листья частично опали, и сквозь голые ветки на земле виднелось нечто вытянутое, прикрытой целлофаном. Опера переглянулись и с разных сторон обогнули куст. Вытянутый предмет под двойным целлофаном по форме соответствовал телу человека.
– Понятых будем искать? – спросил Ваня.
– Какие, на хрен, понятые! – Валеев рывком откинул целлофан. Открылся черный холм свежей земли. Капитан стряхнул воду, попавшую на ладони. – Лопату надо искать, а не понятых.
– А может, доложим Петелиной. И пусть она… – Старлей умолк, натолкнувшись на осуждающий взгляд капитана.
– Ты еще Галку Нестерову сюда вызови. А мы курить будем.
– Я по инструкции. Ясно, что труп здесь. Земля рыхлая, вчера закопали.
– Так ясно, что глаза слепит. Ты в Подмосковье чернозем где-нибудь видел?
Ваня пожал плечами.
– А дождь вчера у нас был? – задал новый вопрос Валеев.
– Дня три уж ни капли.
– Вот! А в складках целлофана лужица была. И жухлой листвой он был усыпан.
Валеев отломил ветку и стал тыкать ею в черный холмик. Ветка свободно входила в землю и тыкалась во что-то твердое на уровне почвы. Капитан прощупал холмик со всех сторон и отбросил ветку.
– Это покупная земля для огорода. Насыпана давно, а целлофаном прикрыта, чтобы сорняки не росли.
– И где теперь искать труп?
– Ты забываешь про дом. Это лучший вариант для убийцы. Участок могут соседи увидеть. А так: выстрелил, достал у хозяйки ключи и затащил тело в дом.
– Мальцева бы одна не справилась.
– А кто сказал, что у нее не было сообщника? В нашем деле всегда надо предполагать худшее. – Валеев кивнул на дом. – Действуем так. Я к двери, а ты сзади окна проконтролируй.
Оперативники протопали по траве к дому и двинулись в разные стороны. Майоров зашел за угол. Шторы на окнах были раздвинуты. Полицейский с высоты своего роста заглянул в первое – пустая гостиная. Следующее окно позволяло рассмотреть ту же большую комнату с другого ракурса. Была видна дверь в прихожую и там, сквозь блики на стекле, Ване показалось, что он заметил некое движение. Будто промелькнул кто-то. Быстро и бесшумно.
Тем временем Марат Валеев поднялся по ступенькам и потянул дверь на себя. На удивление, она оказалась открытой. Более того, дверь распахивалась с такой легкостью, будто кто-то толкал ее изнутри. Это сулило опасность. Не успел капитан извлечь пистолет, как наткнулся на тело блондинки! Он потерял бдительность всего на секунду, но этот миг стал для него роковым.
Ваня услышал отрывистый крик боли и звук рухнувшего тела. Рука выхватила табельное оружие. Ваня готов был поклясться, что голос принадлежал капитану Валееву.

 
15

Тот же подъезд когда-то шикарного сталинского дома, та же лестничная клетка со стертыми ступенями, та же квартира с высокой дверью. Только на лестнице и в дверях нет покуривающих полицейских, снующих оперативников, озабоченных санитаров, любопытных жильцов, нет мертвого тела с проломленной головой, исчезли пустые глаза и понурые плечи подозреваемой. А самое главное – в груди рассосалось то тягостное состояние бесполезного бега по кругу, которое всегда возникало у Елены в первые минуты на месте преступления. Очередное убийство. Мир не стал лучше. Человек снова убил человека.
 Елена Петелина отвела взгляд от закрытой квартиры Мальцевых и нажала звонок у соседней двери. Сегодня у нее появились новые вопросы к главной свидетельнице Любови Максимовне Брошиной, однако вызов в следственный комитет старой женщины майор юстиции посчитала неуместным.
Затявкала собака, дверной глазок потемнел, щелкнули замки, натянулась дверная цепочка, половина женского лица уставилось на Петелину. Спустя секунду суровые морщинки уменьшилась в глубине, пенсионерка узнала следователя.
– Вы? А этот-то, – Брошина метнула суровый взгляд на дверь Мальцевых, – сегодня утром вернулся. Пальто мятое, волосенки сальные, жаль, физиономию его не разглядела – рад или нет, козел. Угомонись, Чана! Фу! Это хорошая тетя.
Лохматая собачка в ногах пенсионерки примолкла. Ее белесые кудряшки чем-то походили на седые завитки на голове хозяйки.
– Любовь Максимовна, я как раз о Мальцеве и хотела с вами поговорить.
– Слушаю, – охотно откликнулась сквозь щель пенсионерка.
– Может? – Петелина вежливо указала на цепочку.
– Ах, да! Заходите. – Брошина впустила следователя. – Берите тапки. За Чаной замучилась убирать, линяет старая. Мы с ней теперь одного возраста.
– Прелестная собачка. – Елена улыбнулась оскаленной мордочке.
– А Мальцев службу очистки вызывал. Приходили, двое, в комбинезонах, с химикатами. Они вам следы не замоют?
– Не беспокойтесь. Наш эксперт всё зафиксировал, – заверила Елена, проходя вслед за хозяйкой на кухню.
– Сейчас чайку поставлю. Заварка у меня еще с завтрака, но она хорошая.
Зашумел чайник, на блюдца торжественно опустились чашки из тонкого фарфора, извлеченные по случаю из серванта. Рядом с чашками звякнули ложечки. Эти звуки ничего не сулили старой собаке, и загрустившая Чана свернулся калачиком на стуле с рукодельной подстилкой.
– Вы установили, кого убили-то?
– Погиб брат Мальцева – Антон. Вы его знали?
– Кабы знала, то опознала. Сейчас припоминаю, что приходил он. Раз или два видела. Но тогда он живой был, а вчера…
– У Инны Мальцевой могли быть какие-нибудь особые отношения с Антоном?
– Чего не знаю, то не ведаю. Но сомневаюсь. Инна не вертихвостка, ей детишек хотелось. Только по врачам и ходила.
– Могла она перепутать братьев?
– Мы все поначалу перепутали. Я ж думала, что это Димку того!
– Любовь Максимовна, а что вы скажете о личной жизни Мальцевых. Когда происходят подобные убийства, его мотивы часто кроются во взаимоотношениях супругов. Конфликты, ссоры, измены. Ну, вы понимаете меня.
– Понимаю. Чего ж тут не понять, – закивала пенсионерка. – Личная жизнь, конфликт, измена. Фильмы смотрю, там такое показывают!
– А Мальцевы? Как они жили?
– Мы с Мальцевыми десять лет соседи. Инна ведь учительницей была, а я тоже педагог. Историю вела, обществоведение, до завуча дослужилась. Как Инна за Мальцева вышла, так в мою школу перевелась, тут, рядом. Я через два года на пенсию ушла, потом и она уволилась, но мы с ней продолжали общаться. И кое-что я знаю. У нее ведь жизнь то не сахар.
– Да что вы говорите!
– А вот слушайте…
Спустя полчаса Елена Павловна знала все трагические истории выкидышей Инны Мальцевой. Она выслушала душещипательный рассказ о том, как бедненькая Инна моталась по врачам, лежала в больницах, а ее муженек, козел, тем временем крашенную мымру охмурял. Любовь Максимовна застукала их при выходе из дорогого ресторана и рассказала Инне.
– А Инка фыркнула – у мужа деловая встреча! Какая деловая! Я видела, как он пьяными зенками на нее пялился и талию лапой мял! Не будь людей, он бы и под платье ей руку запустил. Ну не хочет жена знать правду о муже – не надо. Я и перестала Инне о нем говорить. Хотя видела, как он крашенную домой приводил. Два раза.
– Когда это было?
– Летом. От нее духами несет, хоть подъезд проветривай. А Инна тогда, аккурат, в больнице лежала. Вот такая деловая встреча!
– Как ее зовут, знаете?
– Не представил сосед.
– А как она выглядит?
– Блондинка. Одевается эффектно. Глаза и губы накрашены ярко…
– Посмотрите. Вы узнаете эту женщину? – Петелина показала фотографию на экране смартфона.
Пенсионерка водрузила очки для чтения и воскликнула:
– Так это же она и есть! Любовница Мальцева! В обтягивающем всё время ходит, будто школьница, а самой уж за тридцать перевалило. Хотя моложе она Инки, моложе... Вот ведь кабели эти мужики, а?
Елена Петелина вспомнила своего бывшего мужа и не стала возражать. Фотография эффектной блондинки Оксаны Дроздовой, чиновницы по ЖКХ правительства Московской области, продолжала светиться на дисплее. Если верить Мальцевой, эту женщину вчера она убила. Если верить полиции, подобного преступления не зафиксировано. Однако сегодня на работу Оксана Дроздова не вышла.
«Что-то Марат не докладывает. Пора бы уже», – забеспокоилась Петелина, вспомнив оперативников, которых послала в Апрелевку, на улицу Дорожную, 24.

 
16

Иван Майоров прокрался вдоль стены дома и выглянул из-за угла на крыльцо. Там, напротив распахнутой двери, лежал Валеев.
«Жив!» – обрадовался опер, увидев гримасу боли на лице капитана. Марат приподнялся на локте, прижимая свободную руку к груди. «Ранен! Выстрела не было. Ножом!» – мгновенно прокрутилось в голове оперативника, и Ваня смело выскочил на крыльцо, направив пистолет в прихожую.
Дикий крик оглушил его. Визжала женщина в домашнем хлопковом костюме. Она стояла на пути и загораживалась трясущимися растопыренными ладонями. Ножа у нее не было. «Не она».
Майоров отпихнул женщину и ворвался в дом. «Найти гада! Кто напал на Марата?» – стучало в висках оперативника. Он комнату за комнатой проверял дом согласно жестким урокам капитана Валеева.
«Эти правила написаны кровью, кровью наших друзей, – вдалбливал начинающему оперативнику Валеев. – Самая вероятная причина гибели сотрудника полиции в здании – стрелок, прячущийся за открытой дверью. Ты входишь в комнату, он у тебя за спиной, а ты у него как на ладони. Чуть менее опасная ситуация – когда стрелок прижимается к стене по другую сторону от открытой двери. Ты его, конечно, увидишь, но он уже держит тебя на прицеле. Дверь вообще опасная штука – ею можно ударить и сбить с ног. Поэтому тактика следующая: дверные проемы проходишь быстро и, проходя, сначала проверяешь сторону, противоположную открытой двери, а потом – не прячется ли кто-то за дверью. Пистолет в правой руке, левая ее поддерживает. Руки подняты на уровень глаз и слегка согнуты в локтях. Взгляд и ствол движутся одновременно, чтобы не тратить драгоценного времени на прицеливание. Лишней секунды может и не быть».
Про кровь друга Валеев говорил не для красного словца. Ваня знал, что на прежнем месте службы при задержании террориста погиб напарник капитана Никита Доброхотов. Поговаривали, что от пули Валеева. И многие шептали: ты поосторожней с ним на задании. Но Ваня отбрасывал гнусные намеки. Он многому научился у опытного капитана.
Прежде, обследуя помещения в паре, они перемещались по очереди. Один держит оружие высоко, второй проходит вперед, пригнувшись ниже линии огня. Потом второй занимает огневую позицию, и первый проходит мимо и дальше, опять-таки пригнувшись. Если при этом обнаруживается противник, стреляет в него стоящий – движущийся может его просто не увидеть.
Сейчас Ваня действовал один. Он строго по инструкции прочесал комнаты на двух этажах. Никого. Ваня вытер пот со лба рукавом свободной руки. Кто же ударил капитана?
Снизу послышался звон оплеухи. Женский визг разом прекратился. Майоров сбежал вниз по скрипучей лестнице. Валеев стоял перед женщиной; та прикрывала щеку ладошкой.
– Кто еще в доме? – спросил капитан у напарника.
– Пусто. – Ваня пытался разглядеть рану на груди Марата.
– Электрошокером саданула, – пояснил Валеев и пнул лежавшую на полу коробочку с острыми электродами. Он перевел тяжелый взгляд на испуганную женщину: – Документы!
– Вы кто такие? – женщина с опаской косилась на пистолет в руке Майорова.
– Полиция, капитан Валеев. Вань, убери пушку. Вы хозяйка этого дома?
– Да я! – воспряла духом женщина. – Что вы шастаете по моему двору? Чего в дом претесь?
– Попрошу предъявить документы.
– А что случилось, капитан? По какому праву вы врываетесь в мой дом?!
– Блондинка, – кивнул Ваня Марату, – крашенная.
– А вам какое дело! – возмутилась женщина.
– Проверка, – успокоил капитан. – Предъявите паспорт, или проедем в отделение для опознания?
Женщина фыркнула, прошла в дом, вернулась и хлопнула паспортом в ладонь полицейского.
– Оксана Дроздова, – прочел Валеев и окончательно убедился, что перед ним живая и невредимая блондинка, чей труп ему поручено было найти. – Вчера вечером вы слышали выстрелы?
– Какие выстрелы? У нас в поселке бандиты?
– Успокойтесь, бандитов нет. Машина во дворе ваша?
– Да моя. Вам и на «вольво» документы показать?!
– Вчера вы на ней вернулись с работы?
– А как еще мне сюда прикажете добираться?
– Что-нибудь необычное происходило?
– Бандитов не видела, но от этого мне было не легче. У меня ворота целую неделю не работают. Ремонтники забрали блок управления и никак не починят. Я замучилась их открывать-закрывать! Вчера каблук сломала. Полюбуйтесь, сапожки почти новые! И упала неудачно, коленку в кровь разбила. По-вашему, это обычный случай или нет?
– А почему на работу сегодня не вышли.
– Имею я право заболеть? Врача вызвала, чтобы взять больничный. Ворота оставила приоткрытыми, а врач так и не появился. Никто не хочет работать! Завтра в поликлинику придется ехать.
– А что с мобильным телефоном?
– Так он выпал и разбился, когда я шлепнулась. У меня брусчатка. Утром кое-как в поликлинику позвонила, и кнопки все высыпались. Может, вы посмотрите?
– Я не мастер. А городской телефон?
– Да зачем он нужен? Мобильный здесь дешевле и удобнее.
Валеев решил распрощаться с взвинченной дамочкой. Задание выполнено, блондинка найдена. Ох, и наплела Мальцева небылиц! Как только Лена повелась на ее россказни?
На всякий случай, Марат спросил:
– Скажите, Оксана, вы знакомы с Инной Мальцевой?
По лицу молодой женщины пробежала тень.
– Нет, я ее никогда не видела.
– Но вы знаете ее?
Дроздова отвернулась к зеркалу шкафа-купе и стала демонстративно разглядывать щеку: не осталось ли следа от пощечины капитана полиции, который таким неблагородным способом вывел ее из истерики.
– Как там вас? Капитан Валеев? Ждите жалобу за рукоприкладство. Беззащитную женщину кулаком! Вы еще пожалеете! Я такое напишу, такое!
Валеев присел и, едва коснувшись, переместил в пластиковый пакет электрошокер.
– Эта улика будет приложена к рапорту о нападении на сотрудника полиции. Туда же я приложу справка из медучреждения об электрическом ожоге кожного покрова. А завтра вы, гражданка Дроздова, получите повестку от следователя из Москвы.
– Какого еще следователя? Зачем?
– Вы знаете Инну Мальцеву?
– Ну, знаю я, что она существует. Но никогда не видела! Я знакома с ее мужем Дмитрием Мальцевым. По работе. Он участвует в тендерах на право капитального ремонта жилого сектора. Документы подает в наш отдел. Вот и всё!
– И он вам рассказал о своей жене? По работе.
Дроздова поправила волосы и коварно улыбнулась.
– Мы, женщины, любопытные. Особенно те, которые не замужем. Вот вы, капитан, не женаты. И ваш напарник тоже. Я вижу это не только потому, что на вас нет кольца. У вас воротничок залоснился, и никто вам не подскажет, не постирает вовремя. Только вы мне, товарищи полицейские, неинтересны. Идите в магазин к продавщицам. Они оценят ваши зарплаты и интеллектуальные способности.
– Я понял. Вас интересуют женатые мужчины?
– Да где же взять успешных и неженатых в моем возрасте. Разобрали!
– Удачи вам в поиске, – скривился Валеев. – Электрошокер я забираю, на случай вашего заявления. До свиданья.
Он развернулся по-военному. Каблуки дробно пересчитали ступеньки крыльца. Ваня Майоров остановился, проходя мимо Дроздовой, и с высоты своего роста изучил женскую макушку.
– А мне блондинки никогда не нравились, – покачал он головой. – Тем более крашенные.
– Хам! Ботинки надо вытирать, прежде чем в дом входить! – крикнула вслед ему Дроздова.

 
17

Любовь Максимовна шаркала по паркету в мягких тапках, Чана бежала впереди, цокая коготками.
– Леночка, вы хоть каждый день приходите, – пропела пенсионерка, прощаясь со следователем. Она открыла дверь. – Я вам такого расскажу, и не только про Мальце…
Пенсионерка осеклась, увидев на лестничной клетке бойкую пигалицу с фиолетовой челкой. Остроносая девица в тяжелых ботинках, с объемной сумкой на плече общалась через порог с Дмитрием Мальцевым.
– Дмитрий Николаевич, расскажите, что вы пережили, узнав, что жена хотела вас убить?
Мальцев заметил следователя, и недоумение на его лице сменилось недовольством. Девушка продолжала верещать:
– А каково в одно мгновение потерять самых близких людей – брата и жену? Ведь после случившегося вы не сможете ее простить! Это так?
– Уйдите, я не буду с вами говорить.
– Бытовые убийства – это проблема для нашей страны. После публикации в нашей газете вас могут пригласить в телевизионное шоу!
– Отстаньте от меня!
Мальцев попытался захлопнуть дверь, но настырная журналистка заблаговременно приперла ее ботинком. Девица ловко выхватила фотоаппарат из баула, и яркие вспышки скользнули по залысинам Мальцева. Он рассвирепел, выдернул из ее рук фотокамеру и швырнул ее вниз по ступеням. Хлопнула дверь. Журналистка всплеснула руками.
– Вы видели? Да? Видели? – Она подняла брошенный аппарат. – Вот урод! Вторая камера за месяц. Ну что за люди! Выжил и радуйся. Ведь мог сейчас в морге лежать с разбитой башкой!
– Откуда у вас информация об убийстве? – строго спросила Петелина. Она собиралась пообщаться с Мальцевым, но после увиденной сцены соваться к разъяренному мужику с вопросами о любовнице не имело смысла.
– Работа у меня такая. Криминальная хроника. А вы здесь живете? – Глаза журналистки оценивающе заметались от Брошиной к Петелиной. – Может рассказать подробности? Вы что-нибудь видели?
Плащ и шейный платок скрывали синий мундир следователя. Петелина захотела представиться, но вовремя рассудила, что журналистка вцепится в нее, как голодный клещ при запахе крови.
– Я здесь в гостях.
Елена обошла журналистку и спустилась по лестнице. Этажом ниже она услышала удовлетворенный голос девицы:
– Объектив кокнул, а матрица цела.
И вкрадчивый вопрос Любовь Максимовны:
– Извините, а свидетелей на телешоу приглашают?

Домой Елена возвращалась не поздно. Всего восемь, успеет у Насти уроки проверить, погладить то, что утром запустила в стирку, и приготовить на завтра обед для дочери.
В машине у подъезда ее поджидал Валеев.
– Чего ты здесь? – нахмурилась Елена, когда Марат перегородил ей дорогу.
– Подумал, что захочешь узнать подробности.
– Ты по телефону рассказал. Дроздова жива, стрельбы не было, а с Мальцевой я разберусь завтра.
– Оксана Дроздова явно смутилась, когда говорила про Дмитрия Мальцева.
– Она его любовница.
– Я так и подумал. Вот и мотив для твоего обвинения. Ревность!
– Я же Сергея не отравила из-за измен. Да и тебе жена ничего не укоротила. Ведь гулял?
Марат замялся:
– Я не любил Ренату.
– Чего же женился?
– Родители. Из уважения к ним, – нехотя объяснил Валеев и неожиданно брякнул: – А Серега твой дурак!
– Потому что женился на мне?
– Потому что развелся! Хотя, нет, это он правильно, правильно сделал.
– Марат, ты что, за распад семей?
– Я за тебя, Лен, за тебя! – Валеев сверкнул черными глазами и с наигранным энтузиазмом воскликнул: – Вот! Ты свободная женщина, и я могу с тобой встречаться!
– С одноклассницей и коллегой ты всегда мог поговорить.
– Коллега, – просипел Валеев, будто в рот ему попало нечто гнусное. – Лен, а может, пригласишь к себе? На чай.
Петелина вспомнила маму и представила ее реакцию на явление назойливого татарина, от которого получается неудобное отчество.
– В следующий раз, Марат. Сегодня не выспалась, устала.
– В следующий. Да, конечно. – Валеев отвел взгляд, поджал губы.
– Можно и на работе чай попить.
– На работе… – Марат смотрел на капот машины: – Работа это главное. Я вот чего заехал. Наш труп, Антон Мальцев, он ведь сидел. Может, дружки из колонии на него зуб имели?
– Я послала запрос в колонию, Марат. Сразу же. Только соседка утверждает, что никого кроме Мальцевой не видела. Да и топор, согласись, не характерное для уголовников орудие убийства.
– Ты как всегда впереди, Грачева. В школе отличница, а я с четверки на тройку. Теперь ты старший следователь, а я простой опер. Ты уже майор, а я… – Валеев махнул рукой и сел в машину. – Мне кота пора кормить!
Марат завел двигатель. Елена не уходила. В насупленном мужчине она увидела пылкого юношу, с которым гуляла всю ночь после выпускного. Она припомнила его пиджак на своих плечах и вкус его неумелых губ со сладким привкусом фруктового ликера.
Елена постучало в окошко. Когда опустилось стекло, она спросила:
– У тебя есть кот?
– Чингизом зовут.
– Покажешь? – Елена улыбнулась. Когда улыбка шла от души, строгий майор юстиции становилась совершенно очаровательной.
– Сейчас? – оторопел от счастья Марат.
– Давай завтра.

Перед сном Елена вспомнила про отца. Она звонила ему каждый раз после очередного шага в поиске исчезнувшего брата. Елена не верила, что отец мог убить сына. Но чувствовала, что он знает больше, чем рассказывал ей. Она ждала, когда его память прорвет плотину забвения. Он должен вспомнить, должен рассказать, тогда поиски сдвинутся с мертвой точки! Однако, вспоминая тот день, отец предпочитал молчать.
– Привет, пап. Я проверила одно захоронение средины девяностых. Нашли тело под гаражом с огнестрелом. Это не Толик, – бодро отрапортовала Елена.
– Значит, объявится, – привычно ответил Павел Петрович.
– Да, конечно, – подтвердила Елена, хотя после восемнадцати лет поисков слабо верила в счастливый исход. Все эти годы она использовала свою должность для изучения любых обстоятельств исчезновения брата, но оставалась в тупике. Столько усилий и ни единой зацепки. Она продолжала поиски и не хотела мириться с очевидным: в последние годы она ищет брата не среди живых, а среди неопознанных трупов.
– Толик остался в той сауне, – вырвалось у отца.
– Какой сауне, папа?
– А может, и нет...
– Какой сауне?
– Я не знаю! Не знаю!
Связь прервалась. И сколько Лена не повторяла звонок, ответом ей были лишь длинные гудки.

 
18

Сауна! «Толик остался в той сауне!»
Слова отца не давали покоя Елене. В самом начале своего расследования она собрала всю информацию о происшествиях за те дни и помнила этот случай.
В ночь, когда исчез Анатолий, в Измайловском парке сгорела сауна. Отца, сбитого машиной, нашли в полутора километрах от нее. В бревенчатой сауне сгорели пятеро мужчин и трое женщин. Никто не выбрался. Это был умышленный поджог. На окнах имелись решетки, дверь оказалась подперта лопатой, а рядом были найдены две пустые канистры из-под бензина. В сауне любили отдыхать местные братки. Поговаривали, что гольяновские бандиты расправились с измайловскими. Дело осталось нераскрытым. Следователи не горели желанием глубоко копаться в бандитских разборках. Да и зачем? В те годы возмездие на улицах настигало отморозков быстрее правосудия.
Утром Елена Петелина отправилась в архив и ознакомилась со старым уголовным делом. В сауне погибли пятеро активных членов измайловской преступной группировки, и три девицы по вызову. Тела сильно обгорели. У многих нашли пули. Видимо, их предварительно убили, или поджигатели стреляли по окнам, чтобы не оставить мечущимся в огне ни единого шанса. Судебно-медицинская экспертиза определила пол, рост и примерный возраст жертв. Все молодые, не более двадцати пяти лет. Бандитов опознали дружки, по припаркованным автомобилям и всяким часам, и зажигалкам. Сутенер передал следствию паспорта проституток, которых привозил в сауну вечером.
Типичная для девяностых разборка. Что имел в виду отец, когда упомянул сауну? Неужели ее брат, Анатолий Грачев, мог оказаться среди бандитов и стать жертвой?
Петелина посмотрела фотографию в конце дела. Братская могила на центральной аллее кладбища. Черный обелиск с пятью фамилиями и выдолбленными в камне суровыми ликами молодых парней.
Разрешение на эксгумацию не дадут. Да и экспертиза обгоревших останков весьма затруднительна. Миша Устинов, конечно, асс в своем деле, но по ее заданиям лаборатория и так перерасходовала средства на ДНК-анализ до конца года.
Елена пролистала снимки улик и орудий преступления. Пряжки, заклепки, кастеты, ножи, оплавившиеся золотые цепочки и обгоревшая обувь – ничего из вещей ее брата. На всякий случай Елена сделал копию основных страниц уголовного дела, а часть фотографий пересняла на смартфон, чтобы при случае показать их отцу.
Почему он вспомнил про сгоревшую сауну?

В коридоре Елена Павловна чуть не столкнулась со своим начальником Харченко Юрием Григорьевичем. Она на ходу рассматривала снимки из старого дела, увеличивая некоторые детали.
– Петелина, чего такая замотанная? – возмутился полковник юстиции.
– Работаю, Юрий Григорьевич.
– Волынку ты тянешь, а не работаешь. Я посмотрел дело Мальцевой. Там всё ясно. Закрывай дамочку по сто седьмой, готовь обвинительное заключение, и на подпись.
– Так и планирую. Но есть отдельные моменты…
– Вечно ты портишь показатели по срокам раскрываемости! Не мудри, Петелина, дело простое.
– Я постараюсь, Юрий Григорьевич.
– И поменьше экспертиз. У нас бюджет! Лимиты!
Елена изобразила виноватую улыбку.
– А чем ты так увлеклась? – полковник скосил взгляд на смартфон Петелиной.
Юрий Григорьевич Харченко был тем самым следователем, кто восемнадцать лет назад обвинил Грачева Павла Петровича в убийстве сына Анатолия. Это с ним ругалась юная Лена Грачева, добиваясь правды. И по его рекомендации пошла учиться на следователя. А после получения диплома, неожиданно для Елены, Харченко взял девушку в свой отдел. Былая обида давно уступила место профессиональным взаимоотношениям. Петелина научилась у Харченко общению со свидетелями и допросу подозреваемых, а он с ее помощью постигал современные методы работы с уликами.
– Одно старое дело просматривала, – честно призналась Елена.
– Очень старое? Из девяносто четвертого года?
– Поджог сауны в Измайловском парке. Это произошло в тот же день, когда... – Елена умолкла.
– Эх, Лена. Не можешь успокоиться? Я понимаю, но в сауне твоего брата не могло быть. Там бандиты сгорели, во главе с Карасем. Года три спустя мы взяли гольяновского авторитета. Он признался, что послал троих ребят подпалить эту сауну. Карась посягнул на его кормушку.
– Отчего же дело не закрыли?
– Так исполнители тоже сгинули. По словам авторитета, они скрылись с деньгами, которые взяли на хате у Карася. Такова его версия. Общак Карася действительно пропал. Но с бойцами, я думаю, другая история приключилась. Их свои же в расход пустили, закопали где-нибудь.
– Веселенькая история.
– Типичная. От этих показаний гольяновский авторитет потом отказался. Мы придавили его по другим эпизодам, где были железные улики. На пожизненное все равно хватило.
– Кое-что железное нашли и около сгоревшей сауны. Например, канистры. Вот смотрите, – Елена увеличила изображение на дисплее. – Я заметила нарисованную букву на одной из них, явно не заводскую.
Харченко взял смартфон, прищурился.
– Тогда дефицит бензина был, очереди на заправках. Мне сосед иногда бензинчик подбрасывал, он на автокомбинате работал. Чтобы канистру свою не перепутать, я бантик красный завязывал. А на этой белую букву «П» кто-то вывел. По фамилии, наверное. – Полковник вернул смартфон и официальным тоном изрек: – Следователь Петелина, я вам приказываю заняться текущими делами!
Харченко ушел. Елена смотрела на дисплей и вспоминала, что ее отца в гаражах называли отнюдь не по фамилии, а по отчеству – Петрович. И если бы отец отмечал свои канистры, то не иначе, как буквой «П».

 
19

Как только Елена Петелина расположилась в кабинете, ей позвонили с проходной. Дмитрий Мальцев просил встречи со следователем. Петелина даже порадовалась, живой разговор поможет быстрее вернуться из прошлого в настоящее. Пока свидетель поднимался, следователь отдала распоряжение доставить к ней Инну Мальцеву из изолятора временного содержания.
На этот раз Дмитрий Мальцев был гладко выбрит, одет в темный костюм и черную рубашку. Его потерянный взгляд бегал, как у утопающего в поисках соломинки.
– Садитесь, Дмитрий Николаевич, – подсказала Елена и поднесла гостю стакан с водой.
– Это ужасно. Я был на опознании. Антон только вернулся и… – Мальцев уронил лоб в раскрытые ладони и закачал головой. – А ведь она хотела убить меня! За что? Мы жили дружно. Я терпел ее нытье, спустил кучу денег на врачей, хотя ежу понятно, что с ее диагнозом это бесполезно! Ну почему женщины так неблагодарны? Почему они хотят несбыточного?
– Инна хотела самого обычного – ребенок, семья, – возразила Елена.
– Но меня-то за что? Не из-за меня же у нее проблемы! Это ее организм не справлялся с материнской функцией.
Елене не понравилась мужская безапелляционность.
– Наверное, вы вели себя по отношению к Инне не всегда достойно. Изменяли.
– На что вы намекаете? Соседка? Это старая карга вам что-то наговорила? Всю жизнь была учительницей, и Инку затюкала своими бесполезными советами.
– Дмитрий Николаевич, какие отношения у вас с Оксаной Дроздовой?
– Растрепалась! Я так и знал! Деловые у меня отношения, деловой флирт, если хотите.
– Поясните.
– Дроздова начальник отдела, на бюджетных деньгах сидит, а мне заказы нужны, чтоб не прогореть. Вот и приходилось оказывать знаки внимания. Разнообразные. А как иначе – бизнес!
– Мне не столь важны подробности: спали вы с Дроздовой или нет. Как вашу связь воспринимала Инна? Она считала вас любовниками?
– Понимаете, Инна злилась из-за того, что я могу уйти к другой, полноценной женщине. Которая мне родит. Но я не планировал этого. Мне хорошо с Инной. Честное слово.
Клятва в честности насторожила Петелину. Она давно убедилась, что следователю надо не столько слушать, сколько следить за мимикой говорящего. Словами обмануть легко, лжец может заранее прокрутить в голове все скользкие ответы, а вот реальные эмоции подвластны только хорошим артистам.
– Что с ней будет? Что ей дадут за убийство? – спросил Мальцев.
– Это зависит от обстоятельств совершения преступления, которые следствие обязано выяснить.
– А можно, как-то уменьшить степень ее вины. Я потерял брата – это трагедия. Но я не хотел бы потерять еще и Инну! Она единственный близкий человек, кто у меня остался! И у нее никого нет. Ни матери, ни отца, ни братьев, ни сестер.
– Кстати об отце Инны. Ведь ее девичья фамилия Кольцова? – Елена извлекла справку из уголовного дела трехлетней давности.
Майор юстиции не упускала любую мелочь при расследовании. Как только Инна Мальцева упомянула про отца, военнослужащего, и его пистолет, он автоматически стал фигурантом ее дела. Собрать сведения не представляло труда. Семь лет отец Инны работал крупным чиновником в правительстве Московской области, но три года назад на него завели уголовное дело по фактам взяточничества и хищения бюджетных денег. Не смотря на крупные суммы ущерба, чиновник некоторое время находился под подпиской о невыезде, чем и воспользовался. Он бежал в Лондон, сделал заявление о политическом преследовании, после чего нигде больше не появлялся.
– Кольцов Виктор Васильевич, – прочла Елена. – Полковник вооруженных сил в отставке. Перед демобилизацией служил на Северном Кавказе. Затем устроился на работу в правительство Московской области, где очень быстро занял весьма ответственный пост, но проворовался. Сейчас ему шестьдесят восемь лет. Почему вы упомянули, что у Инны нет отца?
– Фактически его нет. Мы ничего о нем не знаем. Он как дал деру, так на связь не выходил.
– Даже с дочерью?
– Даже с Инной. Виктор Васильевич старый вояка. Он очень подозрительный, всюду видит врагов, и если шифруется, то по полной. Я думаю, он считает, что за Инной установлена слежка, чтобы выйти на него. Такая у него психология.
– Кольцов руководил ЖКХ Московской области. А ваша строительная фирма, как раз…
– Ну да, да! Я пользовался родственными связями! И что теперь? А кто бы на моем месте не пользовался!
– Пользоваться можно по-разному.
– Раз его не поймали, хотите меня привлечь?!
На нервную тираду Елена отреагировала твердо:
– Привлечем, если вы совершили преступление.
Холодный душ подействовал. Мальцев стушевался и заговорил вкрадчиво:
– Елена Павловна, я же пришел не просто поболтать. Тут вот какое дело. – Он извлек из внутреннего кармана сложенный лист бумаги. – Я заявление принес. У нас в квартире хранился пистолет.
– Интересно. – Петелина взяла протянутую бумагу.
– При обыске вы его не нашли?
Елена покачала головой.
– Это пистолет отца Инны. Когда Кольцов уехал в Лондон, Инна принесла оружие домой. Он так и хранился в коробке наверху, среди обуви. А вчера меня как тюкнуло! Полез, а пистолета нет!
– Почему вы не сдали пистолет раньше?
– Это не моя вещь. Это подарок отца дочери. Как Инна решила, так и было. Лежал себе да лежал. Мы его не трогали.
– Пистолет был заряжен?
– Полная обойма.
– Какая модель?
– Я не знаток. Вероятно, «Макаров». Если покажете на картинках, узнаю.
– Когда пропал пистолет?
– Еще неделю назад был на месте. Я обувь осеннюю доставал, видел.
Петелина вспомнила странные показания Инны Мальцевой под гипнозом. Она утверждала, что стреляла из пистолета отца, и даже упомянула о пороховых частицах на рукаве пальто. Однако и пальто, и пистолет исчезли. Но Инна их не придумала. Они существовали! Как и блондинка Дроздова, проживающая в доме 24 по улице Дорожная.
– Скажите, Дмитрий Николаевич, ваша жена умеет обращаться с оружием?
– Инна упоминала, что в девяностые отец водил ее на стрельбище. Мол, в случае чего, сможет защититься.
 
 
20

Елена Петелина с сочувствием смотрела на Инну Мальцеву, сидевшую перед ней. Болезненный вид, жалкий взгляд и неопрятные волосы, еще два дня назад с пышным блеском спадавшие на плечи. А впереди ее ждет длительный срок из-за упрямства. Да как же она не поймет, что ее единственный шанс – переквалифицироваться на сто седьмую! Убийство в состоянии аффекта! Там максимальный срок трешка, а при хорошем адвокате и половиной можно ограничиться. И то, что вместо мужа она стукнула другого человека, говорит в ее пользу – очевидное помутнение рассудка.
При входе в кабинет следователя Инна Мальцева столкнулась с уходившим мужем. Елена специально так устроила. Хотелось посмотреть на первую реакцию несчастной пары.
И Мальцев ее удивил. Кинулся, обнял и прижал к себе. Петелина дала знак охраннику, чтобы не мешал. Дмитрий говорил жене ласковые слова и обещал любую помощь. Так бывает, когда страшная буря смывает многолетнюю наносную грязь и открывает чистую непоколебимую каменную основу. Но Инна сохранила холодность. Она смущалась чувств мужа и пыталась отстраниться.
– Вы продолжаете утверждать, что, когда зашли в квартиру, тело уже лежало в ванной? – Петелина в другой форме повторила предыдущий вопрос.
Мальцева еле заметно кивнула, стараясь не смотреть в глаза следователю.
– Ну хорошо. – Елена убрала результаты экспертиз, которые должны были сломить упрямство задержанной, и двинула вдоль стола фотографию Оксаны Дроздовой.
– Кто эта женщина?
– Я ее не знаю.
– И никогда не встречали?
– Нет.
– А между тем она проживает в Апрелевке на улице Дорожная двадцать четыре.
Мальцева подняла лицо. Ее губы были приоткрыты, а брови приподняты и сдвинуты к переносице. Петелина включила фрагмент записи, где Инна признавалась в убийстве блондинки в Апрелевке.
– Вы уже знаете? – Мальцева испуганно улыбнулась и вновь потупила взор.
– Вы сами мне рассказали! Вчера в присутствии вашего психиатра Красина. Вы утверждали, что убили именно эту женщину. Она блондинка, ездит на красной «вольво» и живет по указанному адресу!
Инна взяла фотографию.
– Прическа похожа. Я не видела ее лица, я стреляла в затылок.
– Опять двадцать пять! – не выдержала Елена. – Она жива!
– Значит, я промахнулась? – растерялась Инна.
– Никто в нее не стрелял. Она жива-здорова и знать не знает о покушении на нее!
– А как же… – Мальцева беспомощно уронила снимок. – Вы меня обманываете?
– Я?! Это вы соврали на допросе! Придумали то, чего не было!
– Я говорила правду.
– И про квартиру? И про Апрелевку?
– Да.
– В одном месте вы нашли труп мужчины, а в другом убили женщину?
– Так и было.
– Ну знаете!
Следователь хотела в грубой форме обвинить Инну во лжи, но сдержалась. Смесь беспомощности и наивного упрямства мешала отнести подозреваемую к безоговорочной лгунье.
Чтобы разобраться, Елена решила использовать особый метод:
– Я вам верю. Но надо выполнить одну формальность. Расскажите, пожалуйста, еще раз, что произошло в тот день. Только с конца в начало! Начните с момента, как вас задержали на квартире, и дальше будем отматывать события назад.
Петелина не раз применяла этот метод. Рассказать в обратном порядке придуманную историю значительно труднее. Лжец с трудом подбирает слова, говорит медленно, боится запутаться. Следователь не мешает, дает выговориться, даже подбадривает. И сверяет с предыдущим рассказом. Обязательно просит рассказать детали, мысленно отмечая все ляпы и противоречия. И вот финал. Слово берет следователь. И стройная версия лжеца, как нарядная новогодняя елка, осыпается под уточняющими вопросами, чтобы превратиться в выброшенное на помойку облезлое деревце.
Однако сегодня Петелина вынуждена была признать, что метод подвел. Она не нашла нестыковок в рассказе Мальцевой. И прямая история, и обратная совпали. Бредовые показания Инны Мальцевой выглядели правдой.

 
21

В дверь поскребли. Просунулась вихрастая башка эксперта Устинова с хомутом массивных наушников на шее.
– Елена Павловна?
– Заходи Миша.
Головастик убедился, что следователь в кабинете одна, и смело вошел.
– У меня по Измайловскому трупу дополнительная информация.
– Который под гаражом был закопан?
– Он самый.
Михаил со значением положил перед Еленой плитку шоколада. Он не мог жить без шоколада и всегда делился радостью открытия нового вкуса с Петелиной.
– Специально для вас. Горький шоколад с красным перцем. Вы в разработке не участвовали?
– Только этим и занимаюсь. – Елена взяла плитку с экзотическим сочетанием.
– Как ваш характер. Попробуйте.
– Поговори у меня. Откуда ты знаешь мой характер?
– Это я так, вырвалось, – смутился Миша и промямлил: – Оперативники болтали.
– Чего? Какие оперативники?
– Валеев с Майоровым. – И тут же спохватился: – Они не про вас! Вообще, про женщин. Кому какие нравятся.
– Ну мужики! Мало я вас загружаю! – Елена отломила шоколад, положила на язык. Ее заинтересовало упоминание давно знакомой фамилии. – А ты продолжай, Миша. Сказал А, говори и Б.
– Я же не на допросе.
– Тебе повестку оформить?
Молодой эксперт вконец растерялся. Петелина методично дожимала:
– В рабочее время от коллег секретов не бывает. Что говорил… Майоров?
– Он говорил, что ему нравятся женщины сладкие нежные, как персик. А капитан сказал, что от сладкого диабет заработаешь. В женщине должна быть сладость и горечь, а еще перчинка.
– И при чем тут я?
Устинов пожал плечами.
– Мне показалось, что Валеев имел в виду…
– Вот что Миша! – прервала его Петелина. – Ты эксперт и должен оперировать четкими понятиями. Никаких «кажется»! Только «да» или «нет»! Что у тебя по останкам из гаража?
– Объясняю. Я провел следующие исследования. – Михаил вернулся в знакомую стихию и стал подробно рассказывать, как он исследовал кости скелета, остатки одежды, пивную банку, грунт захоронения и обнаруженную пулю.
Шоколад таял во рту Елены, даря покалывающие искорки сладкой горечи. «Так вот какой ты меня видишь, Маратик. Тебе не нужна сладкая мякоть, ты хочешь шелестеть фольгой, отламывать по кусочкам, чтобы жгло и радовало, а на губах таяло. Придумал же сравнение. А ты для меня, ты… – огурец пупырчатый! Вот кто!»
– Переходи к выводам, – прервала нудную речь эксперта следователь.
– Заключение. Мужчина, двадцать три года, рост сто восемьдесят сантиметров. Убит выстрелом из пистолета. В яму сброшен после смерти. А произошло это летом девяносто четвертого года.
– Девяносто четвертый. – Знакомая дата подхлестнула Петелину. Она взяла потрепанные амбарные книги с края стола. – Эти гаражи построены под эгидой ДОСААФ. Сегодня мне доставили оттуда документы. Сейчас посмотрим, кто владел данным гаражом летом девяносто четвертого. Так... Вот! Денис Бугаев, семидесятого года рождения.
– Не он ли там захоронен? Возраст практически совпадает.
– Бугаев. Подожди!
Елена вспомнила, где встретила сегодня эту фамилию. На фотографии обелиска из дела о поджоге сауны! По центру был Карасев по кличке Карась, а справа от него…
Она быстро нашла в смартфоне нужный снимок и показала Устинову:
– Полюбуйся. Денис Бугаев (1970-1994). Этот парень нашел покой в другой могиле.
– Откуда это у вас? – удивился эксперт.
– Спасибо тебе, Миша. Научил старушку пользоваться современными устройствами.
– Ну, какая же вы…
– Завянь! Комплименты будешь делать клеевым чувихам, которых клеишь через Интернет. Ты ведь только так знакомишься?
– По-другому времени нет, Елена Павловна.
– А будет еще меньше. Записывай номер дела. Возьмешь его в архиве. Надо сравнить пули убитых в сауне, с той, которую раскопали в гараже.
– И зачем?
– Пока не знаю, но…
Елена вспомнила про канистру с буквой «П» из этого же дела и старый гараж отца, около железной дороги, в котором до сих пор хранился семейный хлам. Они заезжали туда с отцом, и кажется…
Следователь решительно хлопнула ладонью по столу.
– Под лежачий камень вода не течет, а на сидячую задницу памперсов не напасешься. Давай работать, Миша. Двигаемся! Когда будет результат, обсудим.
Мысль о канистре не давала покоя Елене. Она выпроводила эксперта, а через час ворвалась к себе в квартиру и зашуровала в ящиках комода.
– Лен, ты чего? – удивилась Ольга Ивановна.
– Мама! – выбежал из комнаты Настя. – Посмотри, что папа передал! – В руках дочери был красочный альбом о Таиланде. – Тут слоны, крокодилы, змеи!
– Крокодилы – это же страшно.
– Я издалека на них посмотрю. А в море их нет! Гляди, какое там море. Хочу в Таиланд! Мам, мы поедем в Таиланд?
Елена обняла дочурку.
– А уроки ты сделала? Сначала учеба, потом отдых.
– Лена, что ты ищешь? – потребовала отчет Ольга Ивановна.
– Ключи от нашего старого гаража.
– Зачем они тебе? Туда машина не поместится, и далеко он.
– Лыжи хочу найти. Бегать зимой буду в парке.
– Там велосипед твой школьный.
– Вот. Велосипед надо проверить. Кажется, нашла. Эти, мам? – Елена держала в ладони ключи.
– Да не помню я.
– Значит, эти.
– Лен, я в наш торговый центр ходила. Там скидки на купальники. Возьми талон. Пятьдесят процентов!
– Побудь пока с Настей. Я скоро, – пообещала Елена, сунув в сумочку красочный талон. Она раздвинула шкаф-купе, достала объемный пакет, куда утром сложила детские вещи для семьи погибшего оперативника.
– Мамуль, я тоже купальник новый хочу, – защебетала Настя.
– Тебе мы сами купим, – заверила Ольга Ивановна внучку и успела крикнуть Елене, пока та шла к лифту. – Там и белье интересное есть! На втором этаже. Ты заедь, посмотри!

 
22

Ваня Майоров нахваливал себя за находчивость. Он уже минут двадцать имел возможность наблюдать, как вертится на рабочем месте Галя Нестерова. Загляденье! Здорово он придумал с проводницей Семеновой. И прописка ему нужна, и сведения о муже, детях, их даты рождения, телефоны, место работы. Как Галка к принтеру тянется. Ух! А можно и о соседях попросить распечатать.
– Всё, что ли, лейтенант Майоров? – передавая бумаги, спросила Нестерова.
– Я старший, – обиделся Ваня.
– Как дорастешь до фамилии, заходи!
Ваню задел извечный намек.
– Вчера капитана электрошокером жахнули. А я его спас, – брякнул он. И тут же пожалел о сказанном.
– Электрошокером? Марата? – встревожилась Нестерова.
Через пятнадцать минут в кабинете оперативников грустный Иван наблюдал, как девушка его мечты обхаживает напарника.
– Марат, электроожог нельзя просто так оставлять. Я в аптеку сбегала за специальной мазью. Где у тебя? В грудь? Давай расстегну рубашку.
– Да зачем, Галь? – вяло отнекивался Валеев.
– В грудь – это самое опасное. Там же сердце.
– Подожди. Если надо, я сам,
– Больно как было. – Пальчики с накрашенными ноготочками пробежались по пуговицам валеевской рубашки. – Можешь не снимать, Марат. Подержи, чтобы не испачкалась. А я… Вот красные точки! Если не помазать, на всю жизнь останутся. Вот так, вот так…
Нестерова старательно втирала мазь в грудь капитана. Ваня не мог смотреть на эту картину. Он уткнулся в распечатку сведений о проводнице.
Татьяна Федоровна Семенова, сорок лет, работает проводником. Не обманула, адрес точный дала. Так. Имеет пятнадцатилетнюю дочь Соню и мужа Николая. Муженек пьяница и дебошир, задерживался полицией. Да еще и на учете в психдиспансере состоит, с диагнозом шизофрения. Так вот, кто проводнице фингал поставил! Этот мог. А она его упечь грозилась. В психушку, наверное. Там ему самое место.
Ваня отложил бумаги и покосился на напарника. О чем они там шушукаются?
– Сегодня не могу, Галчонок, – оправдывался Валеев, игнорируя обещающий взгляд Нестеровой.
«А на меня она смотрит по-другому», – насупился Ваня и поспешил предложить:
– Марат, давай вечером по пиву?
– Пиво вредно, Вань. От него толстеют. – Заметив постную физиономию напарника, Валеев рассмеялся. – Да я шучу! Просто занят. В следующий раз.
– Подумай, Марат, – загадочно улыбнулась Нестерова. – А мазь я у себя оставлю. Процедуру надо повторить.
Галина покрутилась, прошлась дугой по кабинету, пальчики поигрывали кончиком короткой толстой косички. У дверей девушка уронила мазь, нагнулась, подобрала тюбик. Движения ее были плавными, юбка и блузка тесными. Однако изгибы женского тела приворожил только старшего лейтенанта.
Капитан смотрел на часы. Сегодня Петелина не вызывала. И вообще не звонила. Не забыла ли Лена про обещание познакомиться с его котом Чингизом? Марат еще вечером купил вино: красное и белое – пусть выбирает. А утром даже в квартире холостяцкой прибрался. Все равно спать не мог. И положил на видное место фотографию со школьного выпускного, где они вдвоем, юные и счастливые.
Не в силах больше ждать звонка, Марат вышел покурить и сам позвонил Елене.
– Муррр. Кот Чингиз ждет мадам следователя в гости, – мультяшным голосом проверещал он.
– А, это ты, – не сразу догадалась Елена. Было слышно, что она за рулем. – А я думаю, при чем тут МУР и кот Чингиз.
– Лен, ты что забыла? У меня кот классный! Не кот, а настоящий зверь. Всех котов в округе на уши поставил, всех кошечек оседлал.
– У тебя с ним соревнование? Кто больше?
– Лен, где встретимся?
– Я думаю, ты лидируешь. Ведь у котов сезонное обострение, а у хозяина круглогодичное.
– Лена, я могу за тобой заехать. Ты где?
– У меня дело небольшое наметилось. Ты адрес скажи. Как освобожусь, заеду.
– А надолго?
– Только с Чингизом познакомиться.
– Я про твое дело?
– Пробки, сам понимаешь. Ты адрес говори, Марат.

За гаражами прогрохотала электричка. Елена вращала туда-сюда ключ в заквасившемся замке. В пальцы впивалась ржавчина. Наконец личинка провернулась. Елена с силой дернула замок и освободила проушины. Потянула за ручку. Металлическая створка ворот верещала ржавыми петлями и скребла по земле провисшим углом, проявляя недовольство всеми возможными способами. Но человек победил. Старый гараж раззявил беззубую пасть. Елена отряхнула ладони и вошла внутрь.
Во времена тотального воровства колес, лобовых стекол и зеркал отец использовал гараж постоянно. Помимо инструмента и запчастей здесь годами хранилось то, что жалко было выбросить сразу, а в погребе покрывались плесенью банки домашних солений и прела заготовленная на зиму картошка.
Когда Анатолий исчез вместе с машиной, а отца на год упекли в СИЗО, о гараже в семье Грачевых надолго забыли. Спустя много лет Елена приобрела автомобиль, приехала к гаражу и поняла, что свое новенькое блестящее чудо ни за что не запрет в ржавой протекающей коробке. С тех пор гараж окончательно превратился в склад ненужных вещей.
Елена попыталась включить свет, но лампочки не работали. Она отодвинула стол-книжку и протиснулась вглубь. Сразу вспомнились показания Мальцевой. Ничего удивительного, если и ей сегодня придется выкинуть пальто на помойку. А может, надо было пригласить Марата? Нет, это семейное дело. Попробуй ему объяснить, зачем она ищет старые канистры? Где же отец их держал?
А вот и лыжи, за которыми она якобы поехала. Последний раз она бегала в них на спартакиаде во время учебы в школе милиции. Сейчас все горными лыжами увлекаются, муж когда-то уговаривал слетать в Андорру и, как обычно, притащил рекламный проспект. Лучше бы он этого не делал. А, впрочем, Лене повезло, что она заранее увидела, к чему надо готовиться. И категорически отказалась.
Елена всячески скрывала, что панически боится высоты. Считала такую фобию непозволительной для следователя. Ее и на балконе выше третьего этажа мутило. А как представила, что предстоит болтаться на подъемнике на тонком тросе над острыми скалами! Ну уж, нет, лучше беговые. На них всё время ножками по земле.
Елена тронула пыльные лыжи. Они накренились, посыпались, задели таз на полке, он с грохотом шлепнулся, и железную коробку заполнил глухой гул. Этот нутряное гудение не походило на звонкие шлепки таза. Так звучат пустые бочонки или…
Елена сдвинула ящик под ногами и спихнула упавший таз. Под ним виднелась темная канистра, лежавшая плашмя на двух других. Она подтянула ее ближе. Старая краска на канистре местами облупилась и была покрыта замшелой промасленной пылью.
Следователь вынесла канистру из гаража на свет. В ход пошли влажные салфетки, которые всегда имелись в сумочке. Елена оттирала тот участок канистры, на котором на фотографии из уголовного дела была нанесена буква «П».
После первых движений руки ей стало холодно, показалось, что набегает туча и вот-вот ударит град.

 
23

Мохнатый загривок Чингиза ворошили хозяйские пальцы. Кот щерился от непривычной ласки и норовил улизнуть на законное место, в кресло напротив. Но хозяин держал крепко.
Он вообще вел себя странно. Курил, выдувая дым в форточку, а на столике вместо вонючей пепельницы появилась ваза с зелеными яблоками и два тщательно вымытых бокала. Не иначе в прихожей скоро застучат каблуки, послышится глупый смешок, и комнату наполнит удушливый аромат, от которого захочется фыркать и спрятаться на кухню.
А потом еще смотри в темноте, чтобы лапой не угодить в разбросанную одежду. Разве Чингиз виноват, что колготки такие цеплючие? Еле содрал их с когтей однажды. Сплошные неудобства. Пришлось гнездиться в кресле среди атласных лоскутков и бретелек. Куда морду не сунь, всюду несет женским потом и той вонючкой, которую они прыскают из баллончиков. Не сон, а мучение. Глупые все-таки люди. Зачем старательно прикрывать самое лучшее, что у тебя есть? Всё равно ведь снимешь.
И какая компенсация Чингизу за нервотрепку? Молочко на блюдечке? «Вискас» из телятины? Шиш!
Утром из-под дивана наслушался в свой адрес такого! И в адрес всех мохнатых и с когтями! А вдогонку к тапку, летящему в морду, помянули и его матушку! И присовкупили вместе со вторым тапком!
Про матушку показалось Чингизу не справедливым. Мать-кошка в хозяйской квартире не была ни разу! Чингиз бы ее почувствовал. Как выглядит она, он не помнит, зато запах, тот самый, когда тычешь беззубый рот в теплое и вкусное, ни с чем на свете не перепутаешь.
Ну вот, хозяин взялся за пиликалку с кнопками. С этой коробочкой он любит говорить, будто она живая, и вечно держит под рукой. Сейчас прижмет к уху, и начнется у него галлюцинация.
Чингиз раньше беспокоился, не рехнулся ли кормилец? Никого в комнате нет, а он болтает, иногда даже руками машет и спорит с кем-то невидимым. Но ничего, временные помутнения на основную функцию хозяина не влияют. Еду он Чингизу исправно приносит. На гулянки выпускает. Еще бы наполнитель в кошачьем туалете чаще менял, цены бы ему не было.
Чингиз ощутил грубый толчок, выставил лапы, самортизировал. Так и знал, что хозяйская нежность ничем хорошим не кончится. Сначала убаюкает на коленях, а потом пихнет неожиданно. С ним бы так!
Недовольное урчание прошмыгнуло под журнальным столиком, взлетело в кресло и затихло под мохнатыми лапами. Узкий зрачок наблюдал, как хозяин подошел к окну, отдернул занавеску и поочередно приложился к стеклу левым и правым виском.
Ждет, высматривает. Только с первого этажа много не увидишь, а нюх у хозяина ни к черту! Порой такие сосиски приносит, бррр! Где ему киску вожделенную учуять.
Но первый этаж Чингиза устраивает. Через форточку сигать удобно, что туда, что обратно. В плотских желаниях хозяин с ним заодно. В марте по ночам форточку держит открытой, за грызню с конкурентами не ругает. Как-то подранное ухо пластырем залепил и потрепал одобрительно. Видел бы ради какой рыжей бестии драться пришлось, позавидовал.
Чего там? Приступ у хозяина начался? Так и сеть. Приложил пиликалку к уху. Сейчас начнет с отражением в окне разговаривать. Ну да ладно, люди они вообще странные. Но полезные для котов. Как теплый дом и вот это мягкое кресло.

Сквозь липкий налет грязи на зеленом боку канистры проступило белое пятнышко. Что это, случайная капля краски? Но почему она на том же месте, где буква «П» на криминальной канистре?
Елена сменила испачканную салфетку на чистую. Пальцы прижали салфетку к пятну. Продолжать? Или забросить ржавую громыхалку внутрь, закрыть гараж, выкинуть ключ и никогда сюда не возвращаться?
В груди разрасталась необъяснимая паника и тоска. Такое уже бывало с ней. И выход только один. Вспомнить, кто ты, и ради чего ходишь на службу.
Она следователь. И больше всего ее привлекает в профессии не пресловутое служение обществу ради справедливости, а жажда борьбы, противостояние неизвестному, желание узнать тайну, которую пытается скрыть преступник. И наплевать, если эта тайна окажется противной и мерзкой!
Слышится скрежет. Женские пальцы упорно трут грязь на прогибающемся боку старой канистры. Вот точка превращается в горизонтальную линию. Пока это всего лишь черточка, и можно прекратить усилия. Но рука продолжает работу. От горизонтальной полоски отходят вниз две вертикальных. Поверхность расчищена.
И Лена видит отчетливую букву «П» величиной со спичечный коробок!
Она включает смартфон, фотографирует. Находит снимок канистры, брошенной у сгоревшей сауны. И сравнивает. Сомнений нет, буквы совпадают. Ее отец, которого в гаражах звали Петровичем, метил свои канистры в одном и том же месте.
Она достигла цели. И что теперь делать с этой тайной?
Смартфон ожил в холодной руке, заиграла музыка. Такая тяжесть навалилась на Елену, что она не сразу смогла шевельнуть пальцем, чтобы ответить на звонок Марата.
– Да, – выдохнула она.
– Лена, ты где? Мы с Чингизом ждем, не дождемся тебя!
– Я не приеду.
– Ты обещала, Лена.
– Я не могу.
– Ну, давай, не у меня. В кафе. Есть неплохая пиццерия…
– Я не хочу, Марат!
– Не хочешь… Не хочешь со мной.
– Поговорим завтра. – Ее взгляд упал на канистру, и Елена отключила связь.

Чингиз вздрогнул, дрему, как языком слизнуло. Хозяин задел стол, один бокал грохнулся и разбился. В оставшийся он булькнул пахучей жидкости из бутылки и жадно выпил. Потом ходил туда-сюда, как очумелый, ругался уже без пиликалки, но скоро снова схватился за коробочку с кнопками.
И присмирел. Заулыбался, говорил ласково, извинялся. Чего он там мурлыкал, не поймешь. Несколько раз повторил: «Галка, Галчонок» – это Чингиз расслышал.
Не к добру столь сладкое щебетание. Лучше вздремнуть пока не поздно. А то опять придется среди тонких лоскутков прыгать, а перед этим от музыки и женских духов на кухне укрываться.

 
24

Елена вела машину по знакомым улицам. Тяжелые мысли, как груженый состав, выдергивали друг за другом цепочку рассуждений.
Брат Анатолий пропал в тот день, когда сгорела сауна. В огне погибли пятеро бойцов Измайловской ОПГ и три проститутки. Около сауны нашли канистру с белой буквой «П». Именно так, белой краской, ее отец Павел Петрович метил свои канистры. В ту ночь он был сбит неизвестной машиной неподалеку от пепелища. И самое главное: отец случайно проговорился про сауну! Как он сказал? Толик был в сауне. Или Толик остался в сауне?
Зазвонил телефон. Опять настырный Валеев? Как он не поймет, сейчас не до него. Но это оказался бывший муж.
– Привет, Елена Прекрасная! – бойко начал Сергей Петелин.
– Давай без красивых вступлений. Чего ты хочешь?
– Хочу сделать твою жизнь лучше и интереснее!
– Ты уже сделал. Мне достаточно.
– Ленок, я про Таиланд. Я там был, клёвая страна, фрукты и море, тебе понравится. А как Настенька будет рада!
– Можешь поехать с дочкой, я дам согласие. Или тещу бывшую возьми. Она неожиданно превратилась в твою поклонницу.
– Ну, что ты заводишься! Давай встретимся, обсудим. Я могу к вам заехать.
– Я сейчас не дома. Да и обсуждать тут…
– Зашиваешься на службе? Ну вызови меня повесткой!
– Будешь проходить по делу – вызову. Есть за что?
– У каждого бизнесмена грехи имеются.
– Мне каяться не надо. Должность не та, чтобы отпускать грехи.
– Ну и лови своих бандитов! – вспылил Сергей. Как обычно, он срывался первым. – Тебе всегда на уродов тянуло!
– Какой ты самокритичный!
Елена хотела отключить телефон, но упоминание бандитов напомнило ей о злополучной сауне. Ради дела она готова была стерпеть обиду.
– Петелин, подожди, у меня вопрос. – Елена припарковалась, чтобы удобнее было говорить.
Сергей сменил тон:
– Лететь девять часов, Ленок. Но я постараюсь взять бизнес-класс. Не заметишь, как окажемся в тропическом раю.
– Я следователь! Сбить не получится, даже обещанием рая. Слушай вопрос.
– Ты точно следователь, а не женщина.
– Петелин, ты стал вертеться, купи-продай, сразу после школы.
– Ну.
– Помнишь, у моего отца магазин был? Аудио-видео?
– Еще бы! Один из первых комков в нашем районе.
– Как думаешь, в девяносто четвертом бандиты его крышевали?
– Сто пудов! Тогда все коммерческие точки им мзду платили.
– Понимаешь, я спрашивала Толика, он отцу в то лето помогал. Так он уверял, что никакой крыши, бизнес честный. А брат мне не врал.
– Ты у отца спроси. Толик еще пацаном был, его могли и не посвящать в такие дела. Как долго магазин тогда уже работал?
– Почти год.
– Когда я первую палатку открыл – на третий день качки пришли. Это сейчас получше стало. А тогда такой лакомый кусок измайловские бы не пропустили.
– Измайловские?
– Это их район был. Ленок, может, мы тоже стрелку забьем? Перетрем дела наши грешные.
– А ты не греши. – Елена нажала отбой.
Опять измайловские! Толик с таким пылом уверял, что под бандитов прогибаются только трусы, а наш отец настоящий мужик. Если потребуется, они вместе дадут отпор.
Пальцы играли смартфоном. Найденная канистра не давала покоя. Как она оказалась на месте трагедии? Позвонить отцу или нет? Разговоры с ним всегда были грустными и, как только касались прошлого, неизменно обрывались.
Убирая телефон в сумочку, Елена наткнулась на скидочный купон. На глянцевой карточке прогибалась грациозная девушка в нижнем белье. Рядом были надпись: «Выбери то, что понравится ему!».
Елена невольно втянула живот, выпятила грудь. Хотелось выглядеть не хуже. Впереди виднелся торговый центр, указанный в купоне. Сомнение было недолгим.
Пускай, у нее нет ЕГО! Психологи учат: для поднятия настроения, порадуйте СЕБЯ любимую!
«Ты следователь, а не женщина», – вспомнились обидные слова бывшего мужа. Да, ее профессия мужского рода. И она носит погоны.
– Но я женщина! – хлопнула по рулю Елена и включила поворотник. Взгляд был нацелен на торговый центр.

Она застегнула бюстгальтер, посмотрелась в большое зеркало примерочной. Трусики и лифчик сидели идеально, прикосновение прохладного обтягивающего белья волновало. Елена сузила холодным прищуром глаза, приоткрыла губы. Ладони медленно прошлись от груди к талии.
Неотразима!
Как жаль, что такой ее никто не увидит. Пакетик с новым бельем перекочует в шкаф и будет ждать ее особого настроения или чего-то несбыточного. Возможно, там же в углу лежит забытая прошлогодняя обновка с необорванными этикетками.
Елена посмотрела ценник. Пятьдесят процентов скидка – всё равно дорого. Ради чего такие траты? Ради какого случая? Пальцы сжали и дернули картонки бирок. Елена высунулась из-за шторки и позвала продавщицу.
– Я хочу сразу надеть это, – она протянула сорванные этикетки.
Продавщица понимающе улыбнулась.
– Вам идет. Ему понравится.
Да что у них за слоган такой идиотский! Я радую себя, только себя! Вот одела – и мне приятно. Мне – и больше никому! Я чувствую себя увереннее, плечи выпрямились, грудь приподнялась, ноги движутся по линии, словно петельки плетут. Что, не замечаете? И не надо! Пяльтесь на рекламную пустышку с выпяченной попкой. Ее подретушировали, а я натуральная!
А-а, вот один скосил взгляд. И толстячок замедлил шаг. Наверняка обернулся, чтобы оценить филейную часть. Сначала избавься от пивного животика, а потом на таких как я заглядывайся! И даже двое юнцов стрельнули глазками и перемигнулись между собой. Скорей в машину, а то цветами завалят.
Елена хлопнула дверцей. Глаза блестели, сердце учащенно колотилось.
Теперь домой. К Насте. Интересно, дочка считает маму красивой? Или убеждена, что я уже старая? Ведь рядом со мной, как с бабушкой, нет мужчины. Цветы я со службы приношу. Два раза в году: накануне 8 марта и в день рождения. Коллеги-мужики приглядываются, но сторонятся – строгая Петля в объятиях удушит и статью припаяет!
Только прокурорский генерал, известный кобелина, в ресторан зазывал. Ага, разбежалась! Аж, туфли соскочили, и молния разъехалась! Жену в санаторий – и давай по списочку незамужним в юбках названивать. Какая-нибудь да согласится.
Я не какая-нибудь!
Правда, обидно, больше никуда не приглашают. Разве только кота посмотреть. Чингиза. Никогда б не подумала, что Марат животное держит. Или я сама обещала заехать? Нет, обойдется. Хотя, любопытно, какой у него кот? Породистый или весь в хозяина?
Что-то я поворот свой проскочила. И пробок уже нет... Может, быстро, туда да обратно? И адрес в голове засел, не выкинешь. Нет, надо развернуться.
У меня же вещи для девочки погибшего оперативника! Хорошие, Настя растет быстро. Когда была маленький, для второй оставляла, а потом… Надо обязательно передать. И кота посмотреть. Заодно. Пару минут – и домой. Если будет предлагать кофе… Да нет, Валеев нормальный кофе варить не умеет! Хотя мотаюсь уже столько, неплохо бы и взбодриться. Если присяду, то отдельно, не на диван. Ох, когда-то мы с ним на диване в десятом классе… Марат руки распустил, а я... Хорошо брат вовремя пришел. Или плохо? Губы у Марата широкие, такие целоваться любят. И умеют. И где это он научился еще до меня?

 
25

Прозвенел дверной звонок.
– Не открывай, – шепнула Галя.
Она сидела на коленях Марата, а ее ладошка массировала след от электрошокера. На этот раз обошлись без мази.
– Мои руки заживляют лучше, – говорила она. – А еще лучше губы. – И стремилась доказать правоту своих слов.
Марат пригласил Галку Нестерову из-за мужской злости. Он ждал другую женщину. Любимую и недоступную. Чтобы поговорить, вспомнить прошлое, посмеяться. Любое прикосновение к ней он посчитал бы за счастье и вряд ли решился сам нарушить многолетний барьер.
Если бы только Лена сама намекнула – особым взглядом, жестом, прикосновением. Однако она заявила прямо «не приеду». И объяснила грубо: «Не хочу!»
Невидимый удар пришелся в сердце. Первые минуты так сжало и заныло – караул! А затем в груди распрямилась злость. Ну конечно, куда ему до нее. Он капитан, а она уже майор. Он ютится в однушке, в старой пятиэтажке, а она живет в приличном доме в хорошей квартире. И машина у нее лучше, и зарплата.
Только у Елены нет кота, а у него красавец Чингиз! И еще у него гордость. И жгучее мужское желание, которое вот сейчас здесь удовлетворит простая и доступная Галка из паспортного стола.
Да кто там приперся и жмет на звонок!
– Сейчас я отфутболю! – пообещал Марат, приподнимая Галю с колен.
Девушка пригубила вино и игриво подмигнула капитану сквозь стекло бокала.
Марат прошел в коридор. Если бы с работы – по телефону связались. Наверное, сосед пятисотку до получки перехватить хочет. Лучше дать, чем слушать его нытье.
Марат распахнул дверь.
Перед Еленой стоял мужчина в расстегнутой рубашке, ради которого она купила новое белье. Сейчас она не стала уверять, что для себя, и согласилась со смыслом рекламной фразы. Ему понравится.
Она старалась не смотреть на его обнаженную грудь.
– Ты сказал адрес, я приехала. – Елена неловко пожала плечами.
Марат опешил, метнул взгляд назад, и его лицо перекосила гримаса такой боли, что Лена испугалась за него. Она выронила пакет с детскими вещами, и готова была поддержать Марата, но из коридора послышался приближающийся голосок:
– Маратик. Кто к нам пожаловал?
Из-за спины Валеева обняла пухлогубая девушка. Ее ладошка прижалась к его животу. Она выглянула из-за мужчины ровно настолько, чтобы продемонстрировать свою растрепанную одежду, снисходительно оценила гостью и процедила:
– Здрасьте.
Кровь отхлынула от лица Елены, она ощутила непонятную духоту под диафрагмой. Ей показалась, что она стоит на высоком балконе без перил и вот-вот потеряет равновесие. Марат молчал, припечатанный оскорблением, читавшимся в ее взгляде.
– Я по работе, – выдавила Елена и скороговоркой пролепетала: – Привезла одежду, для девочки. Ты говорил… В общем, вот.
Взгляд опустился на пакет. Бежать, бежать отсюда!
Елена повернулась и нацелилась на перила. Только бы ухватиться за них, только бы не рухнуть.
– Спасибочки, – громко поблагодарила девица и захлопнула дверь.
На свежем воздухе Елене стало легче. Она кляла себя последними словами, только бы задушить костлявую ревность, поднявшуюся из неведомых глубин и вцепившуюся в сердце.
Какая она дура, что примчалась к нему! И вырядилась в дорогущее белье, и прыснулась пробником в отделе духов. А вдруг, а если… На что она рассчитывала? Он звал ее два часа назад. Она отказалась, и он кликнул другое имя из телефонной памяти. Все мужики такие! Она хотела устроить сюрприз? И получила! Какое счастье, что в руке оказался пакет с Настиной одеждой.
Елена прошла к машине, едва не столкнувшись с Иваном Майоровым, но не заметила его.
Ваня удивился, увидев следователя. Сегодня после работы он увязался за Галей Нестеровой. Около метро Галя даже согласилась принять от него мороженное. Но не успела она его слизать, как ей позвонили. Звонок преобразил девушку. Она расцвела, пролепетала что-то невразумительное про встречу с подругой и умчалась. Куда? Какая еще подруга, если Ване показалось, что он слышал мужской голос? Да не кого-нибудь, а капитана Валеева! Крыса ревности в глубине души заточила зубки. И чем дольше Ваня пребывал в нерешительности, тем острее становились ее клыки. Терпеть невыносимо!
Майоров пнул безвинную урну и направился к дому Валеева в надежде развеять свои мучения.
Ваня проводил Петелину взглядом и повеселел. Ай да Марат, ай пройдоха! Кого охмурил! Пусть капитан трется хоть со старшим следователем, хоть со всеми бабами судьями, лишь бы Галчонка стороной обходил! Зря он беспокоился, можно и разворачиваться.
Однако Ваня стоял уже напротив подъезда напарника. Он знал его окна справа от входа, и невольно посмотрел туда.
Валеев с обнаженным торсом привалился к подоконнику и нервно курил в форточку. А сбоку его дергала и требовала объяснений Галя Нестерова. Ваня впервые увидел ее грудь, колышущуюся в твердых чашечках лифчика. А потом поднял глаза и не смог сдержаться.
Марат перехватил взгляд напарника, переполненный презрением, и догадался, что шепчут его губы.

 
26

Работать, работать и еще раз работать! Елена Петелина ожесточенно вращала карандаш в точилке. Забыть вчерашнее унижение на пороге валеевской квартиры. Она должна раскрывать преступления, а не пичкать мозг наркотиками фантазий. В конце концов, она старший следователь, а не наивная девчонка, млеющая перед наглыми мужиками.
Грифель карандаша в очередной раз хрустнул, точилка забилась стружками. Елена почувствовала усталость в пальцах и облегчение на душе.
Расположившись на диване в углу кабинета, психиатр Аркадий Красин слушал запись последнего допроса Инны Мальцевой. Подозреваемая детально описывала убийство Оксаны Дроздовой, несмотря на полное отсутствие факта преступления. Можно было устроить очную ставку Дроздовой и Мальцевой, но Мальцева утверждает, что стреляла в женщину, которую видела впервые, и запомнила лишь ее затылок. А вот модель пистолета, который исчез из ее квартиры, Мальцева опознала уверенно. Обычный пистолет Макарова, доставшийся ей от сбежавшего отца. Мальцева даже показала на муляже, как сняла предохранитель и взвела затвор.
Запись закончилась. Красин тяжело вздохнул, снял очки и сжал переносицу, прикрыв глаза.
– Как жаль, как жаль, – тихо бормотал он, покачивая головой.
Елена отложила точилку. В руке остался уменьшившийся на полтора сантиметра карандаш.
– Ваше мнение, Аркадий Борисович?
– Я думал, что излечил Инну, а тут такое…
– Что с Мальцевой? Я пригласила вас для профессиональной консультации.
Красин водрузил очки на нос и, мягко ступая, подошел к столу следователя.
– Дорогая Елена Павловна, профессиональное заключение возможно только после комплексного обследования пациента.
– И это всё, что вы можете сказать? – разочаровалась Петелина.
– Я слышал только голос Мальцевой. С ее точки зрения, она говорит правду. Но мы-то знаем, что это ложь. Такой парадокс наталкивает на некий вывод.
– Так изложите ваш вывод.
Красин опустился в кресло напротив следователя. Его верхняя часть лица с неподвижным взглядом была словно отделена от нижней, где отчетливо жестикулировали пухлые губы.
– Я опасаюсь, что депрессия Инны переросла в параноидальный бред. Это такое состояние психики, когда систематизированная бредовая идея перемешивается с реальными фактами. В какой-то момент в голове происходит "кристаллизация бреда" – делается некий вывод, такой же бредовый, как и предыдущие логические построения. Память и интеллект нарушаются самым причудливым образом. Больной верит в ту картину, которая сложилась у него в голове. Его мир состоит из кусочков настоящего и вымышленного!
– Как много терминов. Давайте разберемся. Если я поняла вас правильно, то настоящее убийство в сознании Мальцевой подменилось вымышленным бредом?
– Совершенно верно. Это защитная реакция неустойчивой психики на сильный стресс.
– Стресс, связанный с реальным убийством, которое она совершила у себя на квартире?
– Скорее всего. Посмотрите, что получается. Удар топором по затылку заменился выстрелом, мужчина – женщиной. Ее сознание смягчило все детали кровавой сцены, а место действия перенесло подальше от настоящего. В Апрелевку.
– В мыслях Мальцева убила не кого-нибудь, а любовницу мужа.
– Вполне объяснимо. Инна знала об изменах мужа, отсюда их ссоры. Скорее всего, она догадалась, что любовница – Дроздова. Ее адрес Инна могла услышать из телефонного разговора мужа. Возможно, она не раз представила себе сцену мести, придумывала детали. А потом произошел сдвиг сознания, и теперь вымысел она считает реальностью!
– Это психическая болезнь? Вы можете поставить диагноз?
– Я уже сказал – параноидальный бред. Бред – одна из форм шизофрении. Симптомы и синдромы шизофрении чрезвычайно разнообразны. Но в целом ее можно описать как разрушение, расщепление личности.
– Расщепление… – задумчиво повторила Петелина. – Мальцева делает одно, а думает другое.
– Пока это всего лишь предположение, Елена Павловна. Для точного диагноза, как вы понимаете, нужно обследование в стационарных условиях.
Петелина водила карандашом по бумаге, не отрывая руки. Когда замысловатый узор замкнулся, она перечеркнула нарисованное.
– Никакого другого объяснения поведению Мальцевой я не вижу. Я направлю ее на досудебную психиатрическую экспертизу.
– Больница, где я работаю, уполномочена делать такие заключения. Будет лучше, если одним из членов комиссии назначат врача-психиатра, у которого Мальцева ранее наблюдалась.
– То есть, вас?
Красин услужливо пожал плечами.
– Так и сделаем, – решила Петелина. – Это ускорит процесс. Я оформлю бумаги, и завтра утром вам в больницу доставят Инну Мальцеву.
После ухода психиатра Петелиной принесли документы из канцелярии. Среди них был объемный пакет из Костромской области, приговор Мосгорсуда по обжалованному делу и простое письмо, пришедшее по почте.
Елену прежде всего заинтересовало, какое решение принял суд высшей инстанции после апелляции адвоката. Она пробежала глазами решение суда. Срок был уменьшен по смягчающим обстоятельствам, но ее доказательная база не подвергалась сомнению. Что ж, каждый должен делать свою работу на совесть.
В толстом конверте, как она и ожидала, оказалась копия уголовного дела об убийстве на охоте, по которому был осужден Антон Мальцев. Елена изучила обстоятельства происшествия.
Три приятеля выехали на охоту рано утром. Погибший, Вадим Зайцев, был нетрезв, то и дело опохмелялся из фляжки. Зайцев перемещался в лесу хаотично и в какой-то момент оказался на линии огня. Среди кустов в предрассветных сумерках стрелявший его мог не заметить. Данные экспертиз и показания участников подтверждали, что убийство произошло по неосторожности. После трагедии братья Мальцевы предприняли всё возможное для спасения тяжелораненого, но больница оказалась далеко. На суде Антон Мальцев раскаялся и приговор не обжаловал.
Следователь потянулась за тонким конвертом, когда заметила на дисплее компьютера новое сообщение. Она щелкнула клавишу. Пришел ответ из колонии, где сидел Антон Мальцев.
Елена быстро прочитала короткий текст на экране. Обычная отписка замотанного офицера – когда прибыл, когда освобожден, срок, статья, одно взыскание. И как из этого сделать вывод: мог Антона Мальцева убить кто-то из сидельцев или нет? Внизу письма была фамилия и телефон ответившего сотрудника. Елена, не раздумывая, взялась за трубку. Ей повезло, капитан Нечипоренко, приславший отписку, еще не успел отойти от компьютера.
Представившись и рассказав о печальной судьбе бывшего заключенного, Елена Павловна спросила:
– Скажите, капитан, у Антона Мальцева были враги в колонии? Ему мог кто-нибудь отомстить?
– Товарищ следователь, у нас не строгий режим. По особо тяжким не сидят, рецидивистов нет. Максимум, как Мальцев – лишение жизни по неосторожности. Простые мужики и интеллигенты большей частью. И чтобы в первый же день замочили! Нет, на наших не похоже.
– Вспомните, пожалуйста, кто сидел с Антоном Мальцевым и освободился перед ним? Скажем, за последние полгода?
– Могу поднять список. Но нет. Не они. Мальцев, можно сказать, был самым крутым из наших сидельцев.
– С чего бы это? Бизнесмен, первая ходка.
– Да так сразу и не скажешь. Чувствовал себя он уверенно, не тушевался. Мог приструнить и постоять за себя. Но всё в меру, по-тихому. Один раз, правда, во время обеда сорвался. Вроде как у него сигареты увели, ну он и врезал мужику. Нос сломал. Так сам же больше всех пострадал. Мальцеву условно-досрочное светило, а из-за этого случая не дали. Полный срок отмотал.
– Сожалел потом?
– Не замечал. Он чувствовал себя здесь уверенно.
– Спасибо, капитан.
– Так что? Фамилии тех, кто вышел раньше, выслать?
Елена задумалась, не слишком ли она широко копает.
– Лучше поговорите с оставшимися. Меня интересует, какие планы были у Мальцева после освобождения?
– Попробую.
Петелина срезала кромку тонкого конверта, просунула пальцы, нащупала глянцевый листок и даже вынула сложенную вдвое иллюстрацию, но ее мысли продолжали цепляться за драму на охоте. А если это месть родственника Зайцева? Дождался, когда Антон Мальцев окажется на свободе, и отомстил убийце!
Елена торопливо раскрыла дело, накрыв им иллюстрацию из почтового конверта. Единственной родственницей Вадима Зайцева числилась мать, проживавшая в Москве. В деле имелась копия квитанции о переводе ей трехсот тысяч рублей от обвиняемого. Могла пожилая женщина отомстить убийце сына? Когда речь шла о смерти малыша подобная месть случалась.
Следователь имела доступ к базе данных жителей Московского региона. Она проверила сведения о матери Зайцева. Пожилая женщина скончалась год назад. Зыбкая версия кровной мести рассыпалась. Инна Мальцева, как и прежде, осталась единственной подозреваемой. Антон Мальцев, по-видимому, принял смерть за чужую вину.
В кабинет вошел полковник Харченко. Появление начальника без предупреждения обычно не сулило ничего хорошего. Его расстроенное лицо не оставляло сомнений, что правило сработало и в этом случае.
– Лена, ну что это такое? – Харченко швырнул на стол запрос Петелиной.
– Юрий Григорьевич, я не виновата, что запросы в ФСБ отправляются только за вашей подписью.
– Зачем тебе понадобились сведения о беглом коррупционере?
– Виктор Васильевич Кольцов – отец Инны Мальцевой. Она подозревается в жестоком убийстве.
– Ну и что?! Кольцов три года назад драпанул в Лондон. Его дело ведут другие. Пусть они его и ищут!
Елена улыбнулась. Широко и бесхитростно. Пора было использовать то преимущество, что щедро отпустила ей природа. Она обошла стол и любезно подвинула начальнику кресло.
– Присаживайтесь, Юрий Григорьевич. Зачем же вы спускались ко мне? Я бы сама пришла к вам. Только позвоните.
– Бегала ты уже ко мне, сколько раз. Еле отучил. А то слухи пошли.
– Да?! – округлила глаза Елена. Вернувшись в кресло, она мимоходом сняла пиджак, поправила блузку. – Какие слухи?
– А то непонятно! Старый начальник и молодая, разведенная женщина.
– О каком старом начальнике вы говорите? Я вижу перед собой мужчину в полном расцвете сил.
– Ну, ладно-ладно. Я ведь так. Мне пройтись надо, для здоровья. Я не только к тебе зашел.
– Извините! Я, глупая, вам предложила сесть! – Елена быстро вернулась к начальнику, подняла его и взяла под руку. – Сидеть действительно вредно, давайте ходить.
Опешивший полковник послушно двинулся по кабинету, ощущая тепло, исходящее от женского тела.
– Юрий Григорьевич, вы сами учили меня, что в расследовании убийств мелочей не бывает. Чтобы понять мотивы, я обязана изучить не только место преступления, но и все обстоятельства, предшествовавшие ему, а также личные отношения вовлеченных лиц.
– Как лекцию читаешь. Ты знаешь, я давно учебник хочу написать.
– И напишите! Только не учебник, а конкретные случаи из практики. А я вам помогу.
– Вот погонят меня из следственного комитета из-за таких как ты, придется стать писакой. Как говорится, не умеешь работать сам – учи других!
Елена остановилась, развернувшись лицом к начальнику. Она изобразила томный взгляд из-под опущенных ресниц, который подсмотрела в мелодрамах.
– Из-за таких как я?
– Леночка, ты, конечно, на особом счету, – смутился Харченко. – Но сроки, сроки!
– Вот я и хочу их ускорить. Подпишите запрос в ФСБ. Там наверняка что-нибудь знают о беглом Кольцове.
– Ответят они тебе. Через месяц-другой. Ладно, вот что сделаем. У меня в Конторе приятель есть на хорошем посту. Я по-дружески поинтересуюсь.
– Спасибо, Юрий Григорьевич! – Елена пожала начальнику руку и побежала за стол. Дело сделано, теперь не отвертится.
Харченко забрал бланк запроса и заметил на столе раскрытую копию уголовного дела. Явно старого.
– Ты не только меня напрягаешь. Что это у тебя? – Он поднял и полистал дело об убийстве на охоте. – Эх, Лена. Если бы все работали, так как ты, мы бы уже Марс покорили. Только в сутках для этого должно быть не двадцать четыре, а сорок восемь часов.
Он взглянул на следователя поверх дела. И не узнал ее.
Елена держала в руках развернутую глянцевую страницу, вырванную из книги. Ее глаза заволокло туманом, а сознание ухнуло в глубины памяти.

 
27

Анатолия Грачева в школе окликали бесхитростно – Грач да Грач. Так звала брата и Лена в те моменты, когда обижалась. К Лене кличка не прилипла, мальчишки звали по фамилии, девчонки по имени. И лишь брат, когда они ссорились, в ответ на черного Грача бросал: «А ты Зимородок!»
Лена, родившаяся в середине зимы, нашла изображение голубого зимородка в «Иллюстрированной энциклопедии птиц» и сочла птаху вполне симпатичной.
«Зато красивая! Не то, что ты!» – отвечала она.
Сейчас Елена держала страницу из этой книги. Она узнала ее. Красивая голубая птица с белыми подпалинами и длинным черным клювом сидела спиной, развернув голову вполоборота. Фотографию зимородка ей прислали в простом письме. Когда Харченко поднял уголовное дело, она, наконец, разглядела содержимое конверта.
– Петелина, что с тобой? – обеспокоился начальник.
– Да так. Позавтракать было некогда. Голова закружилась. – Придумала первое попавшееся Елена.
– Ты это брось! Правильное питание – основа здоровья. Марш в столовую!
– Иду. Сейчас попью воды и пойду.
– Вот говорю же тебе, не сорок восемь часов у нас в сутках! Нужна оптимизация рабочего процесса. О себе подумай. И о показателях не забывай!
Как только Харченко вышел, Петелина тщательно проверила конверт. Ни записки, ни обратного адреса. Ее имя написано прямыми печатными буквами. На штампе отправителя можно было разглядеть надпись: «Владимирская область». Весь ужас ситуации заключался в том, что кроме исчезнувшего восемнадцать лет назад брата, никто никогда Елену Зимородком не называл.
Толик объявился? Или это чья-то злая шутка? Кто еще мог знать про кличку Зимородок? Если только родители случайно услышали. Владимирская область! Как она сразу не догадалась. Там, в деревне Бережки, живет ее отец! Пора задать ему вопросы и про сгоревшую сауну, и про канистру с буквой «П», и про это глупое письмо с фотографией зимородка!
Елена схватилась за телефон. Большой палец замер над кнопкой вызова. Рука опустилась.
Она не будет звонить отцу. Она хочет видеть его глаза. Завтра суббота. Она поедет к отцу в деревню и припечатает неудобными вопросами о темном дне семейной трагедии. Отец должен рассказать правду. Если он ее знает.

Садясь в машину после службы, Петелина заметила Валеева. Оперативник появился в неестественно оттопыренной куртке. Он подошел вплотную и придержал готовую закрыться дверцу автомобиля.
– Я это… Ты не звонила…
– Ну и что?
– Может, поручение какое?
– Если понадобятся оперативно-следственные действия, я позвоню, капитан, – холодно ответила Елена. Вчерашняя обида канула на дно застывшего озера бабьих мечтаний, и лед на поверхности укрепился. Она следователь. Ее призвание распутывать загадки, которые плетут преступники. А красивое белье она носит для себя!
– Лена, вчера вечером… Это совсем не то…
– Ну и прекрасно. Я поеду? – Елена завела двигатель.
Марат вцепился в раскрытую дверцу крепче прежнего.
– У меня с той женщиной ничего не было. Ничего!
– Меня не интересует твоя личная жизнь, Валеев.
– Получилось недоразумение. Я ошибся!
– Я привезла детские вещи, только и всего. Ты передал их?
– Из химчистки комбинезон надо забрать.
– Вот этим и займись. Я еще у подруги спрошу. Для мальчика.
Она хотела захлопнуть дверцу.
– Подожди! – Валеев полез за пазуху и извлек большого кота. – Это Чингиз.
Пепельно-серый с платиновыми зализами на брюхе котяра холодно изучил женщину, лениво повел звериной башкой и скосил взгляд на заискивающее лицо хозяина.
«Куда приволок? Я же с тобой не советуюсь о своих кисках, и ты меня не дергай», – красноречиво говорил его недовольный взгляд.
Елена прыснула в нос, давясь смехом.
– Валеев, а кто из вас главный – он или ты?
– Вообще-то, я его Чингиз-ханом сначала назвал. А когда он заматерел, решил сократить титул. Чтобы не зазнавался.
– Это не помогло, Валеев. Ты в его свите!
– Кормить не стану, тогда поймет, кто главный.
Чингиз зевнул, обнажив острые клыки.
– Не рискуй. Отгрызет чего-нибудь.
– Пусть только попробует. Я его первым кастрирую!
Улыбка на лице Елены потухла. Куда-то не туда зашел их разговор. Ее взгляд коснулся папки, торчавшей из женской сумочки. Там были копии страниц уголовного дела о массовом убийстве в сауне.
– Ты спрашивал о задании? – напомнила Петелина.
Валеев лишь кивнул, поперхнувшись от неожиданности.
– В июле 94-го сгорела сауна в Измайловском парке, погибли восемь человек. По делу плотно работал оперуполномоченный Александр Долгов. Тогда он был старлеем. Возможно, еще служит. Найти бы его и расспросить.
– Мне только найти? – живо откликнулся капитан.
– Если найдешь, поговори по-свойски.
– Заметано. Что узнать?
– Всё.
Марат погладил Чингиза, в мужских глазах заиграли кристаллы наглости.
– Лен, давай попробуем повторить вчерашний вечер.
– Повторяй, Валеев. Вызывай свою телку!
– Я не так выразился!
– Меня дочь ждет, – отрезала Петелина, застегивая ремень безопасности.
Бухнула дверь. Марат потерянно смотрел на отъезжающий автомобиль. Елена кусала губы. Ее глаза невольно поглядывали в зеркало заднего вида, пока машина не свернула.

 
28

Когда с Грачева старшего сняли обвинение – следствие, но не жена! – он недолго прожил в городской квартире. Семья разрушилась. Павел Петрович уехал во Владимирскую область в старый деревенский дом своих родителей. Лена и Толик приезжали туда летом, пока была жива бабушка. Им нравилось бегать днем на речку с ватагой дачников, активно обустраивавших деревенские выселки, а по вечерам сидеть у костра на высоком берегу, печь картошку и слушать страшилки о живых мертвецах.
Летом старый дом казался уютным и добрым. Лишь приехав в деревню зимой в первые годы отцовского ухода из семьи, Елена поняла, насколько это трудно: печное отопление и туалет во дворе.
Первые годы после выхода из СИЗО отец, казалось, поставил крест на своей дальнейшей жизни. Он не жил, а доживал оставшийся век вместе с обветшавшим домом. Но постепенно хозяйская жилка взяла вверх. Рукастый и рачительный Павел Петрович капитально отремонтировал деревенский дом, и теперь он пользовался почти городскими удобствами.
Одно время Грачев-старший сколотил бригаду из русских беженцев из Узбекистана и строил дома дачникам. А лет пять назад окончательно обветшал и закрылся сельский магазин. Павел Петрович договорился с властями, разрушил старое, дышащее на ладан, здание и построил новый магазинчик, аккурат через дорогу от своего двора. Он стал его хозяином, а первое время был и единственным продавцом.
Торговля под умелым управлением былого предпринимателя пошла. Особенно хорошо летом, когда население деревни увеличивалось в разы. Павел Петрович больше не стоял за прилавком. Появились продавщицы, работающие посменно. И вот пару лет назад, Елена догадалась, что продавщица Лида, сорокапятилетняя жена спившегося электрика, работавшего ранее в бригаде отца, переселилась в его дом. От матери Елена скрывала этот факт, интуитивно оберегая женское самолюбие.
Странно, но за столько лет родители так и не оформили развод. Формально отец изменял родной супруге, но узнать об этом мама не имела возможности. Родители общались исключительно через дочь, а внучку Настю бабушка строго-настрого запрещала возить к деду-«сыноубийце».
Приехав в Бережки, Елена зашла в магазин. За прилавком стояла Лида. Женщины знали друг друга и перекинулись парой слов.
– Привет, Лида! Я к отцу. Как он?
– Вашими молитвами, – совершенно искренне ответила сожительница отца. Она ценила, что дочь признает ее статус, и ни разу ни в чем не упрекнула. – Павел Петрович крыльцо чинит.
– Я вам крем привезла, Лида. Ночной, для лица. Возьмите.
– Ну, что вы. Зачем?
– Берите-берите. Потом мне расскажете. Я же хитрая, на вас испытываю, чем буду пользоваться через несколько лет, – шутя, заверила Елена. – А мне кураги взвесьте. Она у вас свежее, чем в дорогих супермаркетах.
– Из Узбекистана привозят, – наклонившись, шепнула продавщица.
Обновленный деревенский дом совсем не напоминал старый бабушкин. Дом был увеличен за счет новой кухни и санузла, покрыт металлочерепицей и оббит сайдингом. Войдя во двор, Елена услышала четкие удары молотка. Отец менял доски на нижних ступенях деревянного крыльца.
Заметив дочь, он кивком ответил на приветствие, но не прервал работу. Длинный гвоздь под уверенным ударом упруго гукнул, но чем глубже входил в дерево, тем тоньше становился его недовольный писк. Вскоре впечатанная в доску шляпка смотрелась испуганным притаившимся зрачком. Отец вбил зрачку пару, отложил молоток и сел на новую ступеньку.
Елена примостилась рядом. Их плечи не касались друг друга, а глаза смотрели на оранжевые брызги несобранной облепихи. Каждый на свою ветку.
– Я всё знаю про сауну. И про нашу канистру около нее.
Отец покосился на дочь.
– С буквой «П»», – уточнила Елена.
Отец молчал.
– В сауне сгорели бандиты из Измайловской группировки. Те самые, кто обложил данью твой магазин. Кто их поджог? Ты или Толик?
Павел Петрович потрогал ругой свежую доску, проверяя, не занозит ли? Елена повернулась к нему. Некогда черные «грачиные» волосы превратились в седую шапочку, почти не растеряв былой густоты. Обветренное лицо пробороздили глубокие морщины, словно прорезанные кончиком ножа. А взгляд сохранил прежнюю грачевскую упертость.
В порыве какой-то детской беспомощности Елена обняла отца, склонив голову на крепкое плечо.
– Пап, пора рассказать, – промолвила она. – Попробуй.
– В тот день я опоздал, – сказал он и замолчал.
Елена почувствовала, как это бывает во время следствия, что сейчас прорвется, выплеснется тяжкий ком признания, подталкиваемый изнутри угрызениями совести. Нельзя торопить этот процесс, надо проявлять терпение, выманивая нелегкие слова призрачным облаком надежды.
– Лучше поздно, чем никогда, – мягко произнесла она.
– Я опоздал, приехал в магазин поздно. Они уже побывали там.
– Кто?
– Измайловские. Дэн и Тема. Они приезжали раз в месяц под вечер, и я им платил. А в тот день я, как идиот, торговался с поставщиком паршивых видаков! И опоздал. Дэн с Темой наехали на Толика. – Павел Петрович сжал мозолистой ладонью свободную руку дочери. – Прости, Лен, я не так вас воспитывал.
– Нет, пап, я благодарна тебе.
– Не так, совершенно не так! И поплатился за это.
– Ты не виноват. Всё в прошлом.
– Бандиты приехали и потребовали денег с Толика. За «крышу». А он… Я не посвящал его в изнанку бизнеса. Я же вдалбливал ему: будь честным, умей постоять за себя, дай отпор несправедливости, правда всегда побеждает. Вот Толик и возмутился: какие еще деньги, не буду платить! Они засмеялись и ударили первыми. Возникла драка. Но что мог Толик против братьев Бугаевых. Их двое – он один. Они привыкли пускать в ход кулаки, а он просиживал время за учебниками.
– Бугаевы? – Елена вспомнила фамилии с обелиска погибшим бандитам. – Денис и Артем Бугаевы?
– Они называли себя Дэн и Тема. Они избили Толика. Пинали ногами, разбили ему нос, губы, выбили зуб. Моя рабочая куртка, которую он одел, чтобы таскать коробки из подсобки, была забрызгана кровью. Когда я приехал в магазин, бандитов уже не было. Они забрали выручку из кассы, прихватили лучший видак и велели привезти остальное сегодня же в сауну в парке. Иначе грозились спалить магазин. Но Толик не был сломлен. Его колотило бешенное возбуждение. Оказывается, он записал избиение на видеокамеру. Она стояла на шкафу в кабинете, и он включил ее пультом. Толик показал мне видеозапись, он даже радовался! Мы напишем заявление в милицию, приложим доказательство, я зафиксирую побои, их посадят – и беспредел закончится, говорил он. А я… Я достал видеокассету, разломал ее и порвал пленку.
Павел Петрович поднялся, прибрал инструмент в картонный ящик с ручкой, старательно отводя увлажнившийся взгляд от дочери. Елена молчала. Отец поднял инструменты, сделал шаг по направлению к сараю и злобным толчком выпустил ящик из руки. Ящик звякнул стальной требухой и завалился на землю. Павел Петрович обернулся, в отчаянии сжимая кулаки.
– Ты пойми! Не мог я иначе, не мог! Менты открыто говорили, договаривайтесь с бандюгами! А если бы и нашелся сумасшедший и дал ход делу, нас бы уничтожили их дружки! Такие случаи были. Непокорных калечили и убивали! Не мог я рисковать. Время было такое, Лена.
– Я знаю, папа.
– Да, ты практичнее. А Толик был идеалистом. Он вскипел, разозлился, и даже набросился на меня, порвал пиджак.
Елена хорошо помнила показания продавца, который красочно описал ссору отца и сына, но почему-то не упомянул о наезде бандитов.
– Толик так и не успокоился? – спросила она.
– Он смирился, но это был обман, который я сразу не разглядел. Он долго сидел молча, что-то решая. Я был рад, что сын успокоился и не заметил перемены в его настроении. Это была моя вторая, роковая, ошибка. Толик сказал, что сам отвезет бандитам деньги. Даже обещал извиниться. Мол, так будет лучше. Пусть они видят, что он согласен на такое сотрудничество. Я не стал возражать. У меня было паршивое настроение, думал, как я буду выглядеть в пиджаке с оторванным рукавом.
– И Толик уехал на твоей машине?
– Я дал ему деньги. Сказал, что встретимся дома. Потом, закрывая магазин, я обнаружил, что из подсобки пропала канистра с бензином. Держал ее про запас, тогда на заправках очереди были. И тут у меня в голове щелкнуло. Толик не сломился! Если милиция помочь не в состоянии, он решил поступить по-другому. Всё было очевидно, Бугаевы обещали спалить магазин, но деревянная сауна горит лучше. Это было безумие! Мне надо было его остановить. Но как? Мобильных тогда не было.
Павел Петрович поднял опрокинутый ящик с инструментом, оставил его на траве и вернулся к ступенькам.
– На ночь покрашу, – сказал он, глядя на новые доски. – К утру, краска схватится.
– Тебя нашли на дороге в Измайловском парке, – напомнила Елена.
– Я долго ничего не помнил. У меня действительно отшибло память на несколько лет. Вот я вижу, что канистра пропала, страшно нервничаю и думаю, как остановить Толика? А дальше следователь мне задает вопрос, откуда на моей куртке кровь сына? Где я спрятал его тело? Это бред, но я ничегошеньки не помню!
Закапал холодный дождь. Петелина и Павел Петрович зашли на крыльцо и сели под навесом на широкую скамейку.
– Ты одел впопыхах рабочую куртку, потому что порвал пиджак. А на ней была кровь Толика, – догадалась Лена.
– Наверное, так и было. Но тогда я ничего не помнил.
– Тебя сбила машина, и ты стукнулся головой.
– Следователь дал почитать показания милиционеров, где я признавался, что убил Толика. И мне стало страшно. Я убил сына! Я помнил, что был разозлен на него. Мы поссорились, и я хотел его догнать. А если я настиг Толика ночью в парке, мы опять подрались, и я…
– Ты любил его. Ты не мог этого сделать.
– Откуда тебе знать! Несколько лет меня мучили такие кошмары, что я просыпался с трясущимися руками, и мне мерещилась на них кровь!
– У меня тоже бывают ужасные сновидения. Это выплеск уставшей от негатива психики, не более.
– Я верил и не верил, успокаивал себя и вновь обвинял. Я приезжал в Измайловский парк, шел вдоль дороги, сворачивал в лес и смотрел под деревья, пытаясь хоть что-нибудь вспомнить. Однажды меня словно тюкнуло – надо приехать в парк ночью. Дождался летней ночи, такой же, как была тогда. Пошел пешком, встал на обочине, закрыл глаза, а по Главной аллее мчатся машины и бьют фарами даже сквозь опущенные веки. Шум, вспышка, в голове закружило, я пошатнулся, стукнулся виском о дерево – и всё вспомнил! – Павел Петрович сжал веки и замотал головой. Его губы шептали: – Кошмар, кошмар…
Елену трясло от напряжения, но она приехала сюда для того, чтобы узнать правду.
– Ты должен рассказать. Ты должен выговориться. Тебе станет легче, – уговаривала она.
– Легче?! – Отец повернулся рывком. Жаркое возмущение в глазах переплавилось во влажное страдание. – Толика нет с нами, Лена. Его нет!

 
29

Дмитрий Мальцев вошел в кабинет врача-психиатра Аркадия Красина. Его лицо кололо презрительным гневом.
– Меня не пускают к моей жене! Распорядись!
– Время свиданий с трех до пяти. А вашу жену только сегодня доставили из тюрьмы. Она проходит необходимые процедуры.
– Какие еще процедуры! Из-за них она и превратилась в дуру, тюкнувшую моего брата.
– Я говорю о формальном обследовании и оформлении документов. Она доставлена к нам для проведения психиатрической экспертизы.
– Упечешь? Лекарствами заморишь?
– По закону нам дается тридцать дней для квалифицированного заключения.
– Чего так долго? Быстрее нельзя? Мне даже брата похоронить не дают.
– Чтобы поставить точный диагноз, нужно всестороннее обследование. Мы дадим психиатрическое заключение, которое будет приобщено к делу и передано в суд.
– Слушай, доктор, – Мальцев присел, закинул ногу на ногу. – Ты ее три месяца лечил. Я тебе деньги платил. И где результат?
– Душевное состояние человека – это очень хрупкая субстанция…
– Не зуди! Лучше скажи, если Инну признают со сдвигом, ее отправят на принудительное лечение?
– Видимо.
– Так сделай это! Больничка лучше, чем тюрьма.
– Решать будет комиссия из трех человек. Ее назначит главврач. Возможно, я не войду в состав комиссии.
– Вот так фокус. Начал лечить – продолжай! Не увиливай от ответственности!
– Я же объясняю – решает начальство. Мое мнение, конечно, учтут, но ваше дело приобретает общественный резонанс.
– Ты чего несешь?
– Вы газеты читаете? Полюбуйтесь на свое фото.
Психиатр развернул газету, где под заголовком «Ошибочка вышла» красовалось раздраженная физиономия Дмитрия Мальцева.
– Вот сука! – Мальцев вырвал газету. – Слабо я грохнул ее фотоаппарат. Ну что за отродье эти журналюги!
– Она пишет, что вам повезло, избежали жестокой смерти.
– Ей бы такое везение. Какого черта она публикует мое фото без моего согласия!
– Журналистка приводит статистику семейных драм, и делает неприятный вывод. Если жена убивает мужа, то это означает, что он довел ее до крайности. Вам придется оправдываться в суде.
– Не пойду я ни в какой суд! – Мальцев просмотрел статью. Гнев на его лице сменился озабоченностью. – Вот влип. Если я найму для жены адвоката, то он будет копаться в нашей семейной жизни. Ему будет выгодно представить меня сволочью, чтобы Инна выглядела мягкой и пушистой. Так?
– Спросите у следователя. Я по судам не специалист.
– Следователь тоже баба, вот в чем беда.
– И многие судьи женщины.
– Я понял, почему Петелина так долго ковыряется в этом деле. Из-за женской солидарности! А врачи-психиатры мужчины?
– В подавляющем большинстве, – согласился Красин.
Мальцев откинулся на спинку кресла. Ухмыльнулся.
– У кого чего болит, тот то лечит. Да, доктор?
– Я бы не утверждал так категорично…
– Среди психов ведь больше мужиков? Вот некоторые из них и идут в психиатры. Вы часом не из таких?
– Хватит, Дмитрий Николаевич! Наш разговор не туда зашел. И вообще я занят! И до моего обследования встречи с посетителями Инне Мальцевой запрещены. Она не просто пациент, а пациент, находящийся под следствием по обвинению в убийстве!
– Ну, обследуй, обследуй. – Мальцев встал. – После твоих обследований у Инны крыша и поехала. Ведь так, доктор? – У порога он обернулся, ткнул в Красина пальцем. – И помни, ты еще не все деньги отработал.

 
30

Отец молчал тяжело и долго. Елена не решалась уточнять недосказанное. Что значит «Толика нет с нами»? Он был в сгоревшей сауне, или нет?
Готовясь к встрече, Елена специально прихватила с собой папку с материалами уголовного дела. Она выбрала оттуда копии снимков обгоревших предметов, показала отцу.
– Здесь есть вещи Толика?
– Что это? – шарахнулся Павел Петрович.
– То, что осталось от людей в сауне.
– Забери.
– Что случилось с братом? – не выдержала Елена. – Ты должен мне рассказать!
Отец сцепил руки, уперся в них лбом и застучал по голове. Когда он разжал пальцы, его глаза, казалось, смотрели внутрь.
– Сначала я вспомнил огонь. Горела сауна. Я узнал ее. Там Толик должен был передать деньги Бугаевым. И в голове сразу – худшее. Бандиты обнаружили канистру, озверели, запихнули Толика в сауну и подожгли. Убили сына в назидание папаше, которого будут продолжать доить. И всё из-за меня! – Павел Петрович обхватил голову ладонями.
– Что было потом, папа?
– Я побежал по дороге. Навстречу машина. Свет фар по глазам, удар – и полная темнота.
– Когда тебя нашли, ты твердил, что убил Толика.
– А что еще я мог говорить? Я был уверен, что он погиб и проклинал себя за благородное воспитание, которое вложил в сына. В нынешнее время, чтобы достичь успеха, надо юлить и приспосабливаться, а не лезть напролом с благородной храбростью.
– В той сауне «гольяновские» сожгли «измайловских».
– Там что-то произошло не так, как они планировали. Когда я сидел в СИЗО, ко мне подкатывали и те и другие братки и допытывались. Они хотели знать, что я видел? Но я тогда, на свое счастье, ничего не помнил.
– Ты думаешь, Толик оказался внутри горящей сауны?
– Нет, Ленка. Он выжил, выжил! Мне целый год снилась та машина, что сбила меня. И вечно что-то ускользало, какая-то деталь, за которую я пытался уцепиться. А потом я увидел сон, как в замедленной съемке. На меня мчится автомобиль. Левая фара слепит, а в правой горят только габариты!
– И что?
– Это была наша машина! У меня перегорела лампа в правой фаре, и я хотел ее заменить.
– И ты думаешь…
– Да. За рулем был Толик. Больше некому. У меня секретка под торпедой, которую чужаку не найти. Мой сын вел машину.
– Он сбил тебя и не помог? – Елена недоверчиво помотала головой. – Толик бы остановился.
– Я тоже мучился сомнениями. За те годы, что я молчал, я перебрал множество вариантов. Но сейчас остался один. Толик запер дверь в сауну и поджег бандитов. Его кто-то заметил. Он убегал, ехал на большой скорости и не стал останавливаться, когда сбил человека. В парке темно, он не разглядел, что это был я!
– Не получается, – возразила Елена.
– Всё так! Ты же сама рассказывала, как домой заходили мордовороты, искали Толика. Он уехал, чтобы скрыться ото всех!
– Бандитам он был не нужен. Они требовали документы на твой магазин, запугивали. И мама отдала.
– Зря.
– Как ты не поймешь, она хотела избавиться от ужасного бизнеса, который принес столько несчастий!
– Я и говорю. Всё из-за меня.
Возникла пауза. Елена успокоилась и спросила:
– Скажи, а пистолет у Толика мог быть?
– Разве что газовый.
– Нет. Речь идет о боевом. Те бандиты в сауне. В их телах нашли пули из пистолета.
– Их сначала убили?
– Скорее всего.
– Даже если у Толика было оружие, он бы не решился на такое.
– Так было, или нет?
– Я не видел у него пистолета.
– После пожара нашли две пустые канистры. Одна твоя с буквой «П». Но была и другая. Обычная, без опознавательных знаков.
– Я ничего не знаю. В магазине хранилась только одна канистра.
– Вторую Толик мог купить по дороге.
– Мог, – вздохнул Павел Петрович.
Елена нашла фотографию кладбищенского обелиска с ликами «измайловских».
– Твои враги не ушли от ответа. Братья Бугаевы погибли в сауне.
Павел Петрович рассмотрел снимок.
– Это они, Дэн и Тема. Их верно изобразили. Обыкновенные стервятники с холодными зрачками и крючковатыми носами.
Упоминание хищной птицы напомнило Елене еще одну причину, по которой она приехала к отцу. Возможно, птичья фамилия обязывала, но Павел Петрович Грачев неплохо разбирался в породах птиц. Он рассказывал о них своим детям. Отсюда и та легкость, с которой Толик придумал кличку сестре – Зимородок.
Елена достала присланный ей глянцевый снимок симпатичной птахи. Ей подумалось, что Толик заранее предсказал ее будущую профессию – строгое голубое оперение зимородка напоминало синий мундир следователя.
– Зимородок, – проворчал отец. Он узнал птицу отнюдь не по надписи, которую вряд ли мог разглядеть без очков.
– Я зимой родилась, – сказала Лена.
– Точно.
– Ты слышал, что меня Толик Зимородком называл?
– Метко подмечено!
– Так слышал или нет?
– Не припомню. Его, вот, Грачем дружки звали, как меня в детстве. Это уж потом Петровичем.
– Мне прислали эту вырезку на работу.
– Кто?
– Я тебя хотела спросить.
Отец замялся. На дорожке к дому показалась спешащая Лида.
– Я магазин на обед закрыла. Надо же гостью за стол пригласить. Павел Петрович не додумается. Чего на крыльце мерзнете? Пойдемте в дом, там поговорите.
Но в доме отец по обыкновению замкнулся. Щебетала в основном Лида, пересказывала деревенские новости и давала советы, как мариновать опята. Она хвалилась, что килограммов пятнадцать этой осенью закатала. Сейчас откроет попробовать, да еще и с собой обязательно даст.
Воспользовавшись моментом, Елена прошла в комнату. Ее интересовал книжный шкаф. Уезжая из города, отец забрал собой только книги о природе и садоводстве. Глаза пробежались по корешкам. На полке стояла та самая «Иллюстрированная энциклопедия птиц», которую Лена помнила с детства.
Она быстро посмотрела оглавление с указателем птиц. Напротив строки «Зимородок голубой (обыкн.)» значился римский номер цветной вкладки. Пальцы пролистнули снимки сипухи, золотистой щурки, пятнистоклювого тукана. Потом в обратном порядке. Страница с зимородком между ними отсутствовала!
Елена обернулась. В комнате она оставалась одна. Она приложила к срезу тот лист, что прислали ей. У опытного следователя не осталось сомнений. Снимок вырван именно из этой книги!
Потрясенная, Елена сунула листок в папку. Пальцы слушались плохо.
– Кушать будешь? – раздался в дверях голос отца.
Елена вздрогнула. Из дела о сауне выпала копия страницы.
– Уже иду!
Поднимая листок, взгляд следователя зацепился за имя свидетеля. Эту фамилию с такими же инициалами она буквально вчера видела в другом уголовном деле.

 
31

Марат Валеев заехал к вдове Никиты Доброхотова. Как обычно он передал ей часть своей зарплаты, сказав, что ребята из отдела собрали. А также комбинезон для мальчика и объемный пакет Петелиной с одеждой для девочки.
Он заезжал к ней раз в месяц, стоял в коридоре, в квартиру не проходил. Слов было мало, каждого переполняли тягостные воспоминания. Марат не мог смотреть в глаза женщине. Ей чуть за тридцать, а уже вдова. За спиной голоса детей, которые уже никогда не увидят папу. И всё из-за него! Это он, капитан Валеев, убил прекрасного мужа и отца Никиту Доброхотова. Какие теперь могут быть слова оправдания.
Покинув скорбную квартиру погибшего напарника, Марат направился в служебный тир. Он всегда так делал после встречи с вдовой. Иначе не отпускало. Глыба льда в душе готова была сковать сердце.
В тире Валеева знали и ставили специальную мишень. Две фигуры в полный рост. Террорист прикрывается заложницей, направив ей пистолет в висок.
…В тот роковой день так и было. После теракта в метро они с Доброхотовым проверяли несколько адресов в Подмосковье. Начальство изображало бурную деятельность и направляло ребят по всем мало-мальски криминальным точкам. Шел третий день рутинных поисков. Проверив четыре спокойных адреса, они расслабились.
Никита вошел в дом первым. Когда Марат увидел его, напарник был обезоружен и схвачен бандитом. Марат узнал его по ориентировкам. Убийца водителей-дальнобойщиков. Четырнадцать кровавых эпизодов. Его подельников взяли на прошлой неделе, а главарь ускользнул. И вот он перед ним. Матерый волчара, загнанный в угол.
Бандит умело прикрывался Никитой и угрожал пистолетом. Он двигался, кричал и требовал от Валеева опустить пистолет на пол. Марат видел только часть его лица, не больше трети. Стрелять в таких условиях – безумие. И Марат согласился с требованием бандита. Он стал плавно опускать руку. Главарь банды тем временем отступил к окну.
И тут до Марата дошло. Бандит проверяет, сколько ментов его обложили. Пустая улица как на ладони, сейчас он убедится, что их только двое и оба в его власти! За его плечами трупы не только дальнобойщиков, но и трех гаишников. Еще два дохлых мента картину не изменят. Такому терять нечего!
Это понял и Никита. Он почувствовал, что бандит сместил ствол, и отчаянно крикнул:
– Марат!
И Валеев вскинул руку!
Два выстрела прозвучали одновременно. Марат ощутил боль в левом плече и увидел, как оседает Никита. С кровавой дырочкой в горле. И сразу пришло прозрение. Если в него угодила бандитская пуля, то он попал в Никиту!
Потом загремели новые выстрелы. Бандит успел выпустить еще только одну пулю. А Марат разрядил в него всю обойму. Преступник промахнулся, а все пули капитана попали в цель.
Все, кроме самой первой...
Валеев надел наушники и сосредоточился. Он видел перед собой нарисованную небритую физиономию. Только треть лица, как в тот роковой день. И точно также Марат стал опускать руку с оружием. А потом вскинул пистолет и начал стрелять.
Когда клочки бумаги осыпались, Марат убедился, «террорист» готов, а «заложница» не пострадала.
В отличие от Никиты Доброхотова.  Его спасти не удалось.

 
32

В воскресенье Елена Петелина завезла Настю в Ледовый дворец на тренировку по керлингу. Она сама выбрала дочери этот вид спорта.
Когда-то Елена случайно увидела репортаж с олимпийских соревнований. Стройные девушки из разных команд по очереди отправляли гранитные камни в центр круга, обводя и выбивая камни соперника. Елена изучила правила в Интернете и вернулась к экрану азартным понимающим болельщиком. Теперь она могла оценить красоту и точность решающих бросков, а главное увидела противостояние не только ловкости, но интеллекта и нервов. Ни дать ни взять – шахматы на льду!
Однако более всего Елене понравились умные сосредоточенные лица наших спортсменок. Подобное сочетание грации, красоты и ума она никогда не видела в спорте. Будь ее воля, она бы тоже занялась керлингом. Но, дети на то и существуют, чтобы реализовывать несостоявшиеся мечты родителей.
Насте сначала не понравилась идея мамы. Камни тяжелые, а лед холодный и твердый, об него можно попой звездануться. Но со временем девочка втянулась и теперь рвалась на тренировки с большим удовольствием, чем в школу.
У раздевалки Настя подняла вверх сжатый кулачок. Елена ответила тем же. Их глаза блестели. Мать и дочь дружно стукнули кулаком об кулак и подняли вверх большие пальцы. Фамильное напутствие состоялось.
Пока длилась двухчасовая тренировка, Петелина решила заскочить на работу.
Вчера в доме отца выпал листок из дела о сауне. Там в качестве свидетеля упоминался некий Зайцев. Елена прекрасно помнила, что Вадим Зайцев погиб на охоте от неосторожного выстрела Антона Мальцева. Не идет ли речь об одном и том же человеке? Вероятность небольшая, фамилия распространенная, преступления разделяют пятнадцать лет, но Петелина тем и отличалась от вальяжных следаков, что с первых дней своей служебной карьеры руководствовалась правилами: в расследовании мелочей не бывает, самая немыслимая версия может оказать верной. Там, где самоуверенные следователи полагались на интуицию, Петелина просто работала. Она проделывала больше следственных действий, но вот парадокс – в работе у нее находилось меньше незавершенных дел, чем у коллег.
Зыбкое предположение подтвердилось. В обоих делах фигурировал Зайцев Вадим Андреевич 1973 года рождения, проживавший в Москве, на Измайловском бульваре. Странное совпадение.
Петелина принялась штудировать материалы дела об убийстве на охоте. Покажите мне уголовное дело, и я скажу, на какой странице следователь получил взятку. Эта колкая фраза не была выдумкой юмориста, она отражала реальную картину работы некоторых продажных следаков.
В подборке материалов уголовного дела ощущалось некое противопоставление. С одной стороны, законопослушные братья Мальцевы, с другой – сомнительный Зайцев. Мальцевы, на удивление, трезвые, с зарегистрированными ружьями, с лицензией на отстрел кабана. У Зайцева приличная степень опьянения, незарегистрированное ружье и трехлетняя отсидка по 112-й за умышленное причинение вреда здоровью средней тяжести. Но более всего Петелину заинтересовало сопоставление данных баллистической экспертизы и вскрытия тела. Баллистик сделал вывод, что смертельный выстрел был произведен с расстояния тридцати метров. А повреждения, которые зафиксировал патологоанатом, косвенно говорили о том, что Антон Мальцев стрелял в упор. Странно, что обвинитель не обратил на это внимание.
Петелина вошла в базу данных и распечатала сведения о ранее судимом Зайцеве. Срок он получил в 97-м, за погром в кафе и избиение его владельца. В справке говорилось, что Вадим Зайцев был активным членом «измайловской» преступной группировки.
Зачем братья Мальцевы включили в компаньоны бывшего бандита? Около трех лет назад он получил небольшую долю в их строительной фирме, а спустя несколько месяцев погиб на охоте.
Покинув кабинет, Елена Павловна заметила на служебной парковке под окнами набыченный мотоцикл Михаила Устинова. «Штопором для пробок» – любовно величал двухколесный снаряд эксперт-криминалист. Увлеченный сложными исследованиями Головастик частенько заезжал на работу в выходные. Петелина решила спуститься в лабораторию.
– А это что за фигня? – услышала Елена звонкий женский голосок, открывая дверь.
Следователь с удивлением обнаружила в лаборатории остроносую девицу с фиолетовой челкой. Она расспрашивала Мишу о диковинном приборе.
– Ой! А мы с вами встречались! – первой воскликнула бойкая пигалица в высоких ботинках на трехсантиметровой подошве. – Я брала интервью в подъезде, где произошло убийство. Так вы здесь тоже работаете?
– Фотоаппарат починили? – узнала Елена настырную журналистку, ломившуюся к Мальцеву.
– Редактор похвалил мою статью и выдал новый объектив.
– Какую статью?
Девушка выхватила газету из объемной сумки-баула.
– Вот! На примере конкретного случая я подняла проблему семейных трагедий.
Елена развернула газету, увидела фотографию Дмитрия Мальцева, пробежала глазами резвый текст. Петелина привыкла к вниманию прессы. Каждое второе ее дело приобретало общественный резонанс, что зачастую мешало расследованию. Она захлопнула газету и вздохнула. Если знакомство эксперта и журналистки продлится, то можно будет говорить о каждом первом деле.
Петелина уперлась вопросительным взглядом в смущенного Мишу.
– Я подумал, если напишут о нашей лаборатории, это поднимет престиж профессии криминалиста, – оправдывался Головастик. – А то у некоторых мнение, что мы только трупы фотографируем. – Михаил спохватился и пафосно представил: – Это Елена Павловна Петелина – лучший следователь Москвы! А это Маша.
Елена улыбнулась. Даже грубая лесть приятна.
– Миша плюс Маша. – Она разглядывала парочку, одетую в кожаные куртки-косухи с узорами заклепок. – И кто кого первым склеил?
– Вот еще! – фыркнула журналистка. – Буду я парням на шею вешаться!
– Мы через Интернет, – пояснил Миша. – Я фотографию Василича разместил и объявил конкурс на лучшую фразу. Маша победила.
– И что она такого придумала?
Журналистка отбежала к скелету и развернула офисное кресло, на котором он сидел. Рот у Василича был дико раскрыт, а к ребрам прикреплен листок. «Он испугался до полусмерти. Два раза!»
Петелина улыбнулась. Журналистка оценила реакцию и ту же заворковала шоколадным голосом:
– Елена Павловна. Расскажите о самом громком деле, которое вы сейчас ведете. Мы вместе с вами сделаем бомбу!
– Я ненавижу взрывы, Маша. Очень сложно после них работать.
– Вы ничего не подумайте. Я пришлю вам статью для утверждения.
Сколько раз Елена слышала это обещание. Однажды ей даже прислали ее интервью для одобрения. Она, наивная, потратила ночь на редактирование, а наутро, не успев отправить текст, обнаружила статью уже вышедшей. Ее возмущение наткнулось на стену непонимания. Редакция ждала возражений только по ее личной фотографии, а раз не получила, статья пошла в печать. Свобода слова, мать их!
 – Как-нибудь в следующий раз, – пообещала Петелина, помня приказ начальства корректно обходиться с представителями СМИ.
– Назначьте время. Я готова…
– Миша, можно тебя на минутку?
Девушка фыркнула и отвернулась. Петелина передала Устинову бумагу с данными на Вадима Зайцева и братьев Мальцевых.
– Покопайся в связях между ними своими методами, – попросила она.
Головастик умел и любил отыскивать крупицы ценной информации в туманном облаке виртуального пространства.
– С меня шоколадка, – пообещала следователь смущенному эксперту и направилась к выходу.
– Елена Павловна, подождите! – Михаил схватил листки со стола. – Вы угадали. Парня, закопанного под гаражом, убили из того же оружия, что применяли в сауне. Пули совпадают!
– Я не гадаю, Миша, а делаю выводы. – Петелина пробежала заключение эксперта. – Оба преступления произошли летом девяносто четвертого. Что раньше, а что позже?
– По останкам определить невозможно. Сроки близкие. Могли и в тот же день.
– Хмм. Если с ним расправились в тот же день, когда сгорела сауна, то кто он?
– Кстати, патологоанатом Лопахин обнаружил перелом левой ключицы у убитого. Причем незадолго до гибели, приблизительно за месяц. Я приложил и его заключение.
– Неплохо поработали. Есть над чем поразмыслить.

Поздно вечером, когда Елена в ночной сорочке расправляла постель, ей неожиданно позвонил Валеев.
– Нашел я опера, который по сауне работал. Долгов его фамилия! – возбужденно докладывал Марат. – Раскрутил его на теплый разговор. Хорошо, что сразу восемь трупов.
– Валеев, ты слышишь, что говоришь? Восемь трупов это, по-твоему, хорошо?
– Зато Долгов в теме, такое не забывается. Мы посидели, накатили и…
– Валеев, ты пьян?
– Пришлось принять удар по печени. Иначе старого опера не разговоришь, – оправдывался Марат.
– Понятно. Давай отложим разговор до утра.
– Там всё не так просто. Долгов такую загогулину обрисовал!
– Вот завтра и объяснишь про загогулину.
– А хочешь, я сейчас приеду? К тебе! – выдохнул Марат.
– Ну уж, нет! Утром на работе расскажешь.
Марат молчал. Елена слышала его дыхание и хотела уже попрощаться, как он тихо признался:
– Вообще-то я уже тут… У твоего подъезда.
Елена шагнула к окну и выглянула во двор. Под фонарем, задрав голову, приложив телефон к уху, стоял Валеев. Он заметил ее в освещенном окне и помахал рукой.
– А хочешь, я тебе спою, как в школе? – предложил Марат.
– Не вздумай! – Елена помнила, как на его серенаду под гитару на балконы вывалили соседи.
– Я тихо. – И Марат, переделывая слова, шепотом затянул песню Муслима Магомаева: – Леночка моя, миленькая! Всё пройдет, и ты примешь меня. Примешь ты меня нынешнего, нам не жи-и-ть друг без дру-у-га-а…
Елена задернула штору и отключила телефон. Сердечко колотилось, расталкивая пылкие угольки болезненного восторга по сжавшимся артериям. Это от высоты, уговаривала она себя. Не слушай его, он же пьяный!
А в голове стучало: что у трезвого на уме, то у пьяного на языке. «Нам не жить друг без друга».
Елена украдкой выглянула в окно. Марат продолжал петь в отключенный телефон. Для себя и для нее. Ей показалось даже, что она слышит его голос: «прошу, стань добрей меня, стань ласковей…»
Она отшатнулась. Это невозможно! Нет! Не думает же он, что, благодаря сумасшедшей выходке, она бросится ему в объятья? Не дождется! Она не легкомысленная девчонка!
И снова взгляд потянулся вниз. Марат уходил.
Ну и хорошо, ну и, слава богу. Он там, она здесь. Между ними темная ночь и холодная осень. А песенка это всего лишь…
Лена заметила, как Марат сел в машину. И тут же нахлынуло беспокойство. Дурак! Ты же выпил! Тебе нельзя за руль! Немедленно остановись!
Глаза заметались в поисках телефона. Она обшарила расправленную постель и схватилась за трубку. Остановить! Надо запретить ему ездить на машине! Сейчас она скажет ему такое! Но палец дрогнул. Он уже едет, и если ответит на звонок, будет только хуже.
Елена бессильно опустилась на кровать. Обхватила себя за плечи и закачалась. Ну что за охламоны эти мужики! Как заснешь после такого?

 
33

Вот уже час следователь Петелина пыталась составить обвинительное заключение по прежнему уголовному делу, которое предстояло передать на подпись прокурору. Работа шла туго, внимание раздваивалось. Она чувствовала себя словно за рулем в сложном потоке. Глаза уставились в бумаги – это основная дорога. И каждые пять секунд отрывистый взгляд на дверь кабинета, как в боковые зеркала – что там? А уши настроены на звуки из коридора. Сейчас откроется дверь и войдет Марат. Как с ним себя вести после вчерашнего? Если бы он ограничился только песней, а он такое отчебучил.
…Утром Елена вымыла голову и с особой тщательностью подошла к выбору одежды. Мундир ей полагалось носить, бывая в суде и других государственных организациях. Частенько она надевала форму, чтобы поставить на место чиновника-свидетеля или произвести должное впечатление на обвиняемого во время допроса. Сегодня она хотела выглядеть просто женщиной.
Поторапливая дочку в школу, Елена выглянула в окно, чтобы решить, брать ли зонт. А там, прямо под фонарем, где ночью топтался Марат, метровыми буквами на асфальте было выведено белой краской: «Лена, я тебя люблю!»
Нет, это не он! Это не ей! Не может мужчина тридцати пяти лет писать такое своей ровеснице. Это мальчишество! Кто-то из старшеклассников порадовал подружку открытым признанием. Елена попыталась вспомнить, кто из школьниц или студенток живет в ее подъезде. Прямо над ней Наташа, где-то ниже Катя. А кто еще? Кого зовут Лена? Неужели никого? Не может быть. Она просто не знает всех жильцов. Должна быть какая-то другая Лена кроме нее!
Настя, удивленная смятением матери, прилипла носом к стеклу.
– Ух, ты! Мне бы такое написали!
– Подрасти сначала, а потом о мальчиках будешь думать.
– А ты уже переросла?
Елена отдернула дочь от окна и потащила в школу. И конечно, заморосил дождь! А она совсем забыла, что выглянула в окно, чтобы посмотреть на небо.
Уже в машине, проводив Настю, Елена посмотрелась в зеркало. Мокрая курица, а не женщина! А она так старалась придать пышность затылку. Всё насмарку. Ну и пусть! Она майор юстиции, и спешит на службу, а не на свидание!..
Кто-то вежливо крякнул в кулак. Петелина вздрогнула. В раскрытой двери кабинета стоял Марат Валеев.
– Я выполнил поручение, Елена Павловна. Встретился с бывшим оперативником Александром Долговым.
– Да, проходи, капитан. – Только так: деловой тон, спокойный взгляд, забыть про вчерашнее. – Рассказывай, что удалось узнать?
Марат сел, сцепив пальцы, и смотрел то на руки, то на край стола. Елена выводила карандашом на бумаге угловатые узоры.
– Мы посидели. Выпить пришлось. Для контакта. В общем, с той сауной такая загогулина вырисовывается.
Поначалу Марат с трудом подбирал слова, но, въехав в привычную для оперативников историю, его рассказ оживился. Елена внимательно слушала, время от времени записывая рядом с узорами прозвучавшие имена и фамилии.
В сауне отдыхал глава измайловской братвы Карасев вместе с дружками. Поговаривали, что дальновидный Карась сколотил приличную сумму для выкупа уральского комбината. Для ускорения процесса сбора денег он нагло вклинился в вотчину гольяновских. Это не понравилось гольяновскому авторитету, и тот послал трех бойцов для поджога сауны. Карательная акция вроде прошла как по маслу, Карась с дружками погиб, но в ту же ночь исчезли бойцы! Гольяновские утром нашли их машину с простреленными стелами и кровью в салоне. А позже стало известно, что кто-то ломанул хату Карася и увел общак с деньгами.
По словам опера Долгова, троица киллеров провернуть такую комбинацию не могла. Обмануть и своих, и чужих – много ума надо, а те туповаты были. Их бы авторитет однозначно нашел и покрошил. Однако факт – ни денег, ни людей. Карася, четверых измайловских и трех девиц из сгоревшей сауны похоронили, а от троих гольяновских не осталось даже трупов.
– Вот такая история, – закончил рассказ Валеев. – Восемь трупов и трое без вести пропавших.
– А если добавить сюда моего брата, который исчез в ту же ночь в том же месте, получается совсем зловещая картина. – Под рукой Елены хрустнул грифель карандаша.
– Что? Твой брат был там?
– Деньги привез измайловским. И с концами.
– Моя информация тебе чем-нибудь поможет?
– Пока не знаю, – пожала плечами Елена. – В сауне стреляли. Вместе с Карасевым там погибли братья Бугаевы, а в их старом гараже недавно обнаружили закопанный труп, убитый из того же пистолета. Скорее всего, убит неизвестный в то же время.
– Твой брат? – тихо спросил Валеев.
– Нет, я проверила ДНК.
– Лена, если требуется что-то еще, ты скажи.
– Убитому в гараже парню было двадцать три года. У него зафиксирован перелом левой ключицы за месяц до гибели. Узнать бы кто он.
– Придется еще раз поболтать со старым опером.
– Только пьяным ко мне не являйся, – вырвалось у Петелиной.
Впервые за сегодняшний день их глаза встретились. Елене не давал покоя вопрос о признании в любви на асфальте. Марат или нет? Спросить прямо? А если он ни при чем? Получится глупо. И стыдно. Зрелая женщина примеривает к себе юношескую романтику. И сразу станет понятно, что ей хочется таких вот дурацких, но искренних сюрпризов!
Елена первой отвела взгляд.
– А расследование по Мальцевой ты уже завершила? – спросил Валеев, чтобы не молчать.
Следователю не пришлось отвечать. В кабинет скромно просунулся большая голова Миши Устинова.
– Песня про Зайцева! – объявил он и потряс бумажными листами в кулаке.
– Заходи, – пригласила Петелина.
Устинов подал листки следователю и расположился на стуле рядом с Валеевым.
– Я проследил судьбу Вадика Зайцева, начиная с подмосковного роддома и заканчивая костромским моргом. Итак, что мы имеем. Родился в подмосковной Балашихе, вскоре семья перебралась в Москву в Измайлово. Там Вадик пошел в школу. Когда ему было тринадцать лет, погиб его отец, он работал таксистом и вылетел в Яузу. Зайцев окончил школу на тройки, никуда не поступил и загремел в армию. Вернулся в Москву в 93-м и примкнул к измайловской братве. Кстати, его одноклассником был младший из братьев Бугаевых – Артем.
– Оба брата сгорели в сауне, – напомнила Елена.
– Вот-вот. Зайцев пытался поднять братву на месть, поэтому и попал в оперативную разработку по тому делу. Но в итоге прошел как свидетель. В 97-м его посадили на семь лет за разбой. Отсидел шесть, когда вышел, оказался никому не нужен. Из бывших дружков кто-то поднялся и ушел в легальный бизнес, некоторые смылись заграницу, но большинство закончили, как братья Бугаевы. На погосте. Зайцев помыкался и пристроился охранником на строительный рынок.
– А в 2008-м он оказался компаньоном Мальцевых. Что известно про них?
– Родились, кажется, в Краснодарском крае.
– Почему «кажется»?
– Пока не нашел документально подтверждения. Всё с их слов.
Петелина странно посмотрела на эксперта.
– Обоих расспросил? Ты умеешь разговаривать с духами?
– Объясняю. В 2002-м в Греции затонул паром. Мальцевы были на борту. Они спаслись, но потеряли документы. С их слов в посольстве им выдали справки, а в России оформили новые паспорта. Так вот, более ранних сведений о братьях Мальцевых мне найти не удалось.
– Женщины в подобных случаях иногда изменяют дату рождения, чтобы стать помоложе.
– Может, и Мальцевы что-то напутали или приврали. Короче говоря, после трагедии в Греции Дмитрий Мальцев женился на Инне Кольцовой, обосновался в Москве и открыл строительную фирму, дела которой сразу пошли в гору.
– Этому поспособствовали связи тестя, Виктора Васильевича Кольцова, не последнего человека в правительстве московской области.
– Я тоже пришел к такому выводу, потому что три года назад, после бегства Кольцова в Лондон, заказы, как обрезало. И сейчас строительный бизнес Мальцева еле дышит.
– Так, где же связь между бывшим уголовником Зайцевым и бизнесменом Мальцевым? Почему он стал их компаньоном?
– Пока не ясно.
– Возможно, Зайцев оказал Мальцевым некую значимую услугу, – предположил Валеев. – Они занимались строительством, он работал на строительном рынке, там их пути и могли пересечься.
– Хороша услуга, за которую отдают пять процентов бизнеса.
– Есть тайны, которые стоят дорого. К тому же бизнес – это не всегда прибыль, но и долги.
– Тайны… Тайн у нас слишком много. И с каждым днем прибавляются и прибавляются. – Петелина опустила взгляд на листок, где среди узора был записан столбик фамилий. – Вот что, Миша. Имеются имена трех поджигателей, исчезнувших в 94-м. У нас же накопились образцы ДНК по неопознанным трупам того времени?
– Вашими стараниями…
– … и твоим усердием. Надо сравнить наши образцы с этими поджигателями.
– Как? Необходимо ДНК ближайших родственников.
– А с этим тебе поможет капитан Валеев. Ребята исчезли молодыми. Их мамы, скорее всего, живы и не откажутся посодействовать поиску сыновей. Понятно поручение, Марат?
– Сделаем.
– Вот и хорошо. За работу, мальчики.
Прощаясь, Валеев пожал руку Устинову. На манжете куртки оперативника Елена заметила пятнышко белой краски. Такой же, как и на асфальте.

 
34

Ваня Майоров тря дня чувствовал себя сдувшимся шариком. Его проткнули и выпустили воздух. И кто?! Лучший друг-напарник, у которого он многому научился. И хотя Галя Нестерова вышла от Валеева почти сразу, как Ваня заметил ее в окно, боль в душе не утихала.
Три ночи Ваня мучился вопросом: успела парочка схлестнуться или нет? Он прикинул маршрут Гали, свое отставание по времени и пришел к выводу, что Петля их спугнула в самый неподходящий момент. Точнее, в самый нужный момент! Обломала вожделение еще на взлете. А тут и он подоспел.
Отношение с Валеевым это не улучшило. Ваня припомнил, что в послужном списке капитана темная история со смертью напарника. А вдруг он его застрелил сознательно? Приревновал! Ваня оценил накал своей ревности. Жгло невыносимо. Мог бы он вот так избавиться от соперника? Пуля в голову при удобном случае. И тут же ужаснулся дикой мысли.
Напарники общались по работе, выезжали на задания, но за жизнь разговоры не вели и про Галку не вспоминали. Валеев скис и не пытался подбить к девушке клинья. Это приободрило Ваню. И сегодня он решился зайти в паспортный стол.
– Это тебе, Галя, – оперативник протянул Нестеровой кактус в горшке.
– Ты чего, Майоров?
– Кактус поглощает вредное излучение от мониторов.
– Это у старых лучевых коробок было излучение. А у меня плоский монитор.
– Не возьмешь? – расстроился Ваня.
– Давай уж, раз принес, – смилостивилась девушка. – На микроволновку поставим.
– А Валеев к Петле поехал. Она его вызвала, – небрежно произнес Ваня заранее приготовленную фразу.
Нестерова подалась вперед и легла грудью на стойку, отделявшую сотрудниц от посетителей.
– Слушай, Вань, – зашептала она. – А тебе не кажется, что Петелина запала на капитана?
– Так Марат и сам к ней всегда рвется. Еще не известно, кто к кому больше.
– Старуха. Тридцать пять ей уже.
– И Валееву столько же. Они одноклассники. И говорят, у них что-то было.
– Я так и подумала. Ностальгия. На старенькое потянуло.
– А мне молодые нравятся, – неожиданно ляпнул Ваня.
– Да? – заинтересовалась Галя. – И кто же это?
– Ну… такие, как ты, – признался Ваня и покраснел.
Нестерова вздернула носик, расправила плечи. Ее грудь хотя и отдалилась от Вани, но приподнялась и смотрелась эффектнее.
– Спасибо за цветочек, Ванюша. Чего понадобится, заглядывай.
– Я это… Те распечатки о проводнице Семеновой потерял.
– Сейчас у меня прием. Заходи вечером, – кокетливо улыбнулась Галя.
– Ага. Я приду, – кивал головой Ваня, пятясь к двери. Его лицо озаряла широченная улыбка. Он убедился, что даже колючий цветок способен растопить сердце девушки.

 
35

Елена Петелина вошла в кабинет полковника Харченко. По размеру он был таким же, как и ее собственный. Но вот стол внушал уважение. Она давно заметила, что чем выше начальник, тем больше у него стол. Закон соблюдался независимо от учреждения. Такое впечатление, что завхозы всех ведомств на тайном съезде приняли единые нормативы. Размеры и количество столов росли в соответствии со ступенями служебной лестницы чиновников.
– Зачем вызывали, Юрий Григорьевич?
– Она еще спрашивает. Ты же меня, не смотря на погоны, поручением нагрузила.
– Ну что вы…
– Присаживайся, Петелина. Я в выходные пересекся со своим другом из ФСБ. Про Кольцова твоего кое-что узнал.
– Он не мой. Он отец подозреваемой Инны Мальцевой.
– Умер Кольцов. Скончался полтора месяца назад где-то в Англии.
– Вот как? – удивилась следователь. – А близкие, по-моему, не в курсе.
– Не удивительно. Кольцов прятался. А после смерти поверенный нотариус занялся завещанием беглого чиновника. Так о его судьбе и стало известно.
– Завещание… О каких деньгах идет речь?
– Неизвестно. Но, по прикидкам эксперта, Кольцов переправил в офшоры не менее пятнадцати миллионов долларов.
– Странно.
– Что так мало?
– Странно, что ни дочь, ни ее муж о смерти Кольцова и его завещании не упомянули.
– Возможно, нотариус еще не разыскал их. Ему нет резона спешить. Наследники далеко, а он рядом со счетами покойного.
– Или Кольцов отписал свои деньги отнюдь не дочери. Как бы это выяснить?
– Я знал, что ты спросишь. – Улыбающийся Харченко протянул Петелиной лист с данными: – Мне сообщили имя лондонского нотариуса и его телефон.
– Послать запрос в Великобританию? – предположила Елена.
Полковник юстиции скептически покачал головой:
– Учитывая уровень взаимодействия между нашими правоохранительными органами, ждать придется долго.
– И что же тогда?
– Вот ты и думай, нужно тебе это для уголовного дела или нет?

Петелина осмысливала неожиданную информацию о смерти Кольцова. Бывший чиновник существенным образом влиял на благосостояние дочери Инны Мальцевой как до, так и после своего бегства в Лондон. Сначала он обеспечивал зятя выгодными заказами, а затем стал причиной фактического краха его фирмы. У новых чиновников имелись свои карманные подрядчики.
Под яростным нажимом хрустнула ручка замка. В кабинет ворвался тот, кого меньше всего ожидала увидеть Петелина. В шлейфе отряхиваемых с куртки брызг перед Еленой предстал бывший муж Сергей.
– Ленок, так дело не пойдет! Какой пример ты подаешь дочери?
– А какой пример я подаю?
– Эта вульгарная надпись, – скривился Сергей и прогнусавил: – Лена, я тебя люблю.
– Думаешь, это я ее написала?
– Вот только не надо корчить из себя дурочку. Мы оба знаем, кто на такое способен.
Прямой намек на человека, о котором она сама думала всё утро, смутил женщину. Она опустила взгляд, переложила на столе документы.
– Мало ли кто кому пишет.
– Ленок, мне позвонила Ольга Ивановна. Ты знаешь свою общительную маму, а она знает всех в вашем доме. И единственная Лена кроме тебя – шестилетняя девочка – которая только учится читать. Есть еще восьмидесятилетняя бабушка, почти слепая. Так что мне думать? Кому адресовано послание?
– А почему тебя это так заботит? – перешла в наступление следователь. – Мы разведены, я свободная женщина.
– Мы едем в Таиланд! Я уже купил билеты в бизнес-класс и забронировал пятизвездочный отель!
– Слушай, Петелин, я что-то не врубаюсь. К чему такие расходы? Последняя оттепель в наших отношениях была связана с наездом ОБЭП на твою компанию. Сейчас у тебя тоже трудности с правоохранительными органами?
Сергей Петелин сел и проворчал:
– У меня всегда трудности.
– А вот с этого момента поподробнее. На тебя завели дело? Хочешь повлиять на следователя?
– Не завели пока. Но была проверка.
– По результатам которой…
– Не хочешь помогать – не надо! У меня достаточно связей. – Сергей закинул ногу на ногу. С минуту Елена могла лицезреть его гордый профиль. Затем подбородок опустился, Сергей пошарил в заднем кармане брюк и вытер платком мокрое от дождя лицо. – Я ради Насти стараюсь. В Москве скоро зима, а там лето.
– Петелин, ты хоть знаешь, что Настю назначили скипом?
– Кем-кем?
– Капитаном команды по керлингу. В эту субботу у нее начинаются соревнования. Можешь приехать, поболеть.
– Постараюсь вырваться.
– Суббота, Петелин, суббота!
– Да у меня бизнес такой! Фуры каждый день туда-сюда.
– Я тебе скину ссылку на правила, чтобы ты был подкованным.
– А с Таиландом что? Я разные номера нам забронировал.
– Вот на игре и решим.
– Ленок, та надпись… Это он? Или у тебя новый ухажер?
– Следствие еще не закончено.
– Ну, глупо же, признай, глупо! Ты солидная женщина, и такое ребячество.
– А знаешь, надоедает быть солидной, умной… – Елена всплеснула руками. – Меня Петлей называют. И не только уголовники… А хочется праздника, Петелин, праздника!
– Вот в Таиланде и устроим.
– Да знаю я всё, на что ты способен. А слабо написать под окнами: махнем в Таиланд, любимая!
– Ленок, ты чего? Ты и вправду, что ли?
– Пошутила! – отрезала Елена. – Ладно, проехали. Что у тебя в папке?
– Протокол проверки, копии изъятых документов, – засуетился Сергей.
– Оставь, я посмотрю. Нельзя же дочь лишать алиментов. Но баш на баш, как говорится. Ты в английском по-прежнему практикуешься?
– У меня международные перевозки.
– А я запустила язык, надо подтянуть. Будь другом, позвони по этому телефону. Это лондонский нотариус. Я объясню, что спросить. – Елена подвинула телефон бывшему мужу.
Английский нотариус проявил осторожность, но кое-что удалось узнать. Господин Кольцов скончался скоропостижно, от инфаркта, однако заблаговременно составил завещание. В нем фигурирует его дочь. Чтобы ее разыскать, нотариус послал письмо на прежнее место работы господина Кольцова. Дочь откликнулась по электронной почте. Он выслал ей текст завещания и теперь ждет в Лондоне для улаживания обязательных формальностей. Более ничего он не имеет права сообщать.
Сергей ушел. Елена была озадачена. Карандаш в ее руке выводил рисунок, похожий на лабиринт.
Если Инна Мальцева знает о смерти отца, то почему скрывает от мужа? На ее имя послали письмо в администрацию Московской области. Кто ей передал письмо? Инна там не бывает, зато регулярно появляется ее муж. Он тесно общается с чиновницей Дроздовой. Инна ее не знает, хотя утверждает, что убила ее. А очевидное убийство брата мужа она упорно отрицает.
Нарисованный лабиринт не имел выхода. Елена разорвала листок и нашла визитку врача-психиатра Красина. Пальцы набрали номер.
– Аркадий Борисович, завтра я буду у вас… Нет-нет, мне не требуется ваша профессиональная помощь. Я хочу побеседовать с Инной Мальцевой… Ваши возражения не принимаются. Это необходимо для следствия!

 
36

Ей не давала покоя птица. И больше всего ее название – зимородок!
Петелина смотрела на красивую птицу с нежно-голубым оперением и вспоминала, кто и как звал ее в школьные годы. Ленка, Грачева, Грачиха! Зубрилкой обзывали завистливые троечники, если не давала списать. В начале десятого класса она услышала обидное «Плоскодонка». В то лето она здорово вытянулась, а грудь еще не выросла. Будущий муж Серега Петелин и тогда, и сейчас называл ее насмешливо Ленок, а Валеев одно время дразнил Царевной Несмеяной. И только брат додумался назвать ее Зимородком. Только он.
Елена захлопнула папку, чтобы прикрыть красочный снимок, полученный по почте. Письмо пришло из Владимирской области, там живет ее отец. Лист с зимородком вырван из книги, которая стоит в его доме. Лишь папа и мама могли слышать, как Толик называл ее Зимородком. Но мама в деревне не бывает. Не надо быть следователем, чтобы понять, что это письмо послал ей отец!
Зачем?
Как ловко он выкрутился, когда увидел ее у раскрытой энциклопедии птиц с вырванным листком:
– Тебе нужна эта страница? Возьми. А можешь забрать всю книгу.
Зачем отец обманывает ее? Зачем сочинил историю, согласно которой Толик выжил? Он прислал весточку якобы от сына, забыв, что она не наивная девчонка, а прожженный следак, которую то и дело пытаются обмануть махровые преступники.
Одно смущало: отец рассказывал искренне. Как, впрочем, и Мальцева. Возможно, у отца тоже спасительная бредовая идея вытеснила из сознания ужасное преступление?
Елена посмотрела на часы. Пора ехать в психиатрическую больницу. Она договорилась с Красиным, что побеседует с Инной Мальцевой во второй половине, в его кабинете после обследования подозреваемой.

Войдя в кабинет психиатра, Петелина изумилась. Она увидела растерянного Красина с пластырем на голове. Одна из линз его очков была треснута. Аркадий Борисович топтался по хрустящим осколкам лежавшей на полу настольной лампы и беспомощно водил руками:
– Как хорошо, что вы приехали, Елена Павловна. Я не знаю, что делать.
Глаза следователя оценили беспорядок в кабинете.
– Что здесь случилось?
– Беда. Настоящая беда!
– Аркадий Борисович, я ненавижу хруст стекла. Сядьте в кресло, успокойтесь и расскажите! – приказала Петелина.
– Сейчас, минуточку. – Красин сел за стол, извлек откуда-то витиеватую бутылку коньяка, плеснул в стакан и сразу выпил. – Анестезия, – объяснил он, потрогав повязку на голове. Вновь заполнил дно стакана и вопросительно посмотрел на следователя: – Вы будете?.. А мне лекарство не помешает.
– Что это значит?
– Инна. Это она.
– Вот это – дело рук Мальцевой? – удивилась Елена. – Что произошло? Где Инна Мальцева?
– Она сбежала, – огорошил психиатр.
– Сбежала? Из закрытого отделения?
– Я вывел Мальцеву из закрытого отделения в свой кабинет для обследования. Это обычная практика. К тому же вы собирались приехать. Где вам еще проводить допрос? Инна вела себя спокойно. И вот, когда я заполнял формуляр, она ударила меня по голове настольной лампой.
Петелина посмотрела на опрокинутую настольную лампу.
– У нее тяжелая подставка, – объяснил Красин. – Я отключился на какое-то время. Когда очнулся – голова трещит, а Мальцевой нет.
– Она не могла далеко уйти.
– Я тоже так думал. Я был уверен, она здесь, в клинике! Забилась куда-нибудь и переживает свой нервный срыв. Мы искали ее, опрашивали персонал. Потом я заметил, что из кабинета пропал медицинский халат. Инна не действовала спонтанно, она переоделась, понимаете? У нее был план!
– Когда это произошло?
– Около трех часов назад, – вздохнул Красин.
– И вы до сих пор не сообщили?
– Я надеялся ее найти!
– Вы предупредили охрану на выходе?
– Не сразу.
– Почему?
– Давайте вам ударим по голове! – разозлился психиатр.
– Если дойдет до следственного эксперимента, мы это сделаем. На манекене.
– В общем, всё получилось хуже, чем я мог предположить, – сник Красин. – В здании Мальцевой не оказалось. Я вернулся в кабинет и обнаружил пропажу ключей от своего автомобиля. Выбежал на стоянку – машины нет.
– Мальцева смогла выехать за территорию?
– На охране список номеров, которые пропускают без досмотра. Мой – в их числе.
– Час от часу не легче! Назовите марку и номер автомобиля.
– Документы у меня остались. – Красин полез в карман. – Вот.
Следователь записала данные автомобиля. Побег подозреваемой, да еще с применением силы, существенно осложнял дело.
– Куда могла поехать Мальцева?
– Да откуда мне знать?! Оказывается, я вообще ее не знал! Только сегодня убедился, что она по-настоящему страдает шизофренией.
– Так включите свое воображение. Куда могла поехать больная? Домой?
– Нет. Ее мужу я позвонил. Как раз перед вашим приходом. Дома Инна не появлялась.
– Ладно, будем действовать по системе. Вашу машину и Инну Мальцеву объявляем в розыск. А вы, Красин, пишите объяснение. Подробно, с указанием времени.
Петелина позвонила. Она передала сведения в ГИБДД и дежурному по городу и вызвала к себе оперативников. Безропотно ждать она не собиралась.
– Красин, я видела в больнице видеокамеры. Где у вас начальник охраны?
Через десять минут следователь сидела перед монитором в тесной прокуренной каморке. Толстый начальник охраны вертелся вокруг важной шишки, давая пояснения:
– Эта камера контролирует выход из здания. Вот медсестричка в халате выходит. Ваша?
Петелина хотела возразить, что она находится на его территории, но запах беляшей изо рта охранника не располагал к жарким спорам. Елена остановила кадр, увеличила изображения. Несомненно, на экране была Инна Мальцева. Выйдя из больницы, она бросила взгляд по сторонам и свернула влево.
– Что у вас там? – спросила Елена.
– Служебная парковка.
– Камера есть?
– Нет.
– А у проходной?
– Сейчас переключу.
Елена отстранилась, освобождая место на столе увесистому животу охранника. Вскоре она наблюдала на мониторе, как перед автомобилем Красина беспрепятственно открываются ворота. За рулем находилась Мальцева. Охранники даже не высунулись из окошка.
– Эти записи я забираю, – решила Петелина, и не выдержав, съязвила: – И часто вас пациенты обводят вокруг пальца?
– У нас больница, а не тюрьма, – насупился толстяк. – Обычные люди лежат: алкоголики, наркоманы, тихопомешанные. Каждый день посетители приходят. Врачи, опять же, туда-сюда ездят. Закрытое отделение мы контролируем, может проверить. А то, что психиатр лопухнулся, извиняйте – это его ответственность.
– Извиняю, – согласилась следователь и поскорее покинула каморку, чтобы окончательно не пропитаться запахом табака, прогорклого масла и лукового фарша.
Как только она вышла на свежий воздух, ей позвонили из ГИБДД.
– Отлично! – выслушав сообщение, оживилась Петелина. – Мне срочно нужна эта фотография. Сейчас с вами свяжется мой сотрудник Михаил Устинов. Перешлете ему.
Елена набрала номер эксперта.
– Миша, у нас ЧП. Из психиатрической больницы сбежала Инна Мальцева. Она воспользовалась автомобилем Красина. Да-да, угнала! Подробности потом. Главное, что эту машину зафиксировала автоматическая камера на Киевском шоссе. Она шла с превышением скорости. Делай, что хочешь, но этот снимок должен быть у меня в ближайшее время!
Не прошло и десяти минут, как смартфон Петелиной пискнул, оповещая о приеме MMS-сообщения. Головастик сделал свою работу.
– Мы прибыли. Что делать? – перед Петелиной предстали оперативники Валеев и Майоров.
Елена рассматривал черно-белый снимок с автоматической камеры. Он был неважного качества. Автомат зафиксировал номер автомобиля, время и скорость. Но за рулем виднелся силуэт с пышным шариком волос. Елена узнала прическу Мальцевой. Она!
Валеев пытался заглянуть через плечо следователя в дисплей телефона. Елена увеличила снимок, развернула экран. Обоим стало видно, что на лице Мальцевой большие темные очки, и одета она отнюдь не в медицинский халат, а в серое пальто, о котором столько твердила на допросах.
– И куда же направилась наша беглянка? – спросил Валеев.
Глаза Елены сузились и наполнились тревогой:
– Я знаю, куда.

 
37

Автомобиль оперативников мчался по Киевскому шоссе. Вел Марат, Елена сидела рядом. Ваня Майоров, расположившийся сзади, переводил взгляд с взвинченного капитана на напряженную Петелину.
– Почему Апрелевка? Что Мальцевой там делать? – вопрошал Валеев, обгоняя попутные машины.
– Дроздова! Мальцева хочет убить ее.
– Почему?
– Серое пальто, темные очки – это неспроста, – бегло ответила следователь, пытаясь связаться с дежурной частью полиции.
– Сдалось тебе это пальто.
– Еще пистолет. Она хранила пистолет отца.
– Она не умеет с ним обращаться.
– Ошибаешься.
Петелиной, наконец, ответили. Она четко представилась и потребовала:
– Меня интересуют тяжкие телесные и убийства за последние три часа в Апрелевке!.. Не было? Это точные сведения?.. Да, у меня есть серьезные опасения. В опасности жизнь женщины. Надо вызвать наряд по адресу улица Дорожная… – она прикрыла трубку и спросила Валеева: – номер дома Дроздовой?
– Так вот о чем ты думаешь. Не опасаешься, что это будет ложный вызов?
– Дом 24 или 34?
– Не дергай ребят, Елена Павловна. Мы приедем раньше их. – Капитан врубил крякающий сигнал и увеличил скорость.
Петелина оценила волевой прищур оперативника и дала отбой дежурному. Однако спокойно сидеть и ждать она не могла. Обстоятельства изменились. Дерзкий побег Инны Мальцевой переводил ее из подозреваемых в преступники. Если раньше Петелина испытывала сострадание к женщине, мечтавшей иметь детей, но лишенной природой такой возможности, то сейчас всё упростилось. Есть убийца, и есть сыщик. Один прячется, другой ищет. Кто окажется победителем?
Елена позвонила Мише Устинову:
– Миша, сбрось мне телефон Дроздовой. Срочно!
Она получила сообщение и тут же набрала присланный номер.
– Ну же, отвечай. Ну! – подгоняла она размеренные гудки.
Марат посмотрел на женщину, которую знал с детства. Только сейчас он понял, что предотвратить преступление для нее гораздо ценнее, чем поставить точку в эффектном расследовании. Пойдя в юристы, Лена изначально хотела спасать, а не сажать.
– Оксана Дроздова? – воскликнула Елена, дождавшись ответа. – Говорит старший следователь Петелина. Вы где сейчас находитесь?
Марат улыбнулся. Надуманные страхи оказались напрасными. Кровавая разборка не случилась. Инна Мальцева не добралась до любовницы своего мужа. Оксана Дроздова жива-здорова, а сбежавшая полоумная Мальцева скоро обнаружится в каком-нибудь ДТП.
– Оксана, вы подъехали к дому. Очень хорошо. Слушайте меня внимательно. Закройтесь в доме и никого не пускайте! Ждите нас!.. Не спорьте. Даже если я ошиба...
Елена отдернула руку, словно ее в ухо ужалила оса. Странно посмотрела на трубку и закричала в нее:
– Оксана! Оксана! Ответьте!
Марат дико косился на Лену:
– Что случилось?
Рука Елены беспомощно опустилась.
– Кажется, я слышала выстрел.

 
38

– Дроздова просто уронила телефон. Вот увидишь! – уверял Валеев. – И в прошлый раз она его грохнула.
– На каблуках ходит. Блондинка, – хмыкнул Майоров.
Машина оперативников двигалась по Дорожной улице. Дом 24 стоял в глубине. Чтобы подъехать к нему, надо было свернуть в тихий переулок. Прошло минут десять с момента обрыва связи с Дроздовой. Елена надеялась, что Марат был прав, она ослышалась.
У ворот дома 24 они увидели красную «вольво».
– Дроздова не загнала машину, – промолвила Петелина.
– Интересная загогулина вырисовывается, – пробормотал Валеев.
Он вел машину медленно. Профессиональный взгляд прощупывал окрестности. Никого. Ничего. Раздвинув лужицу колесо замерло позади «вольво». Теперь было видно, что ворота приоткрыты.
– В прошлый раз машина стояла внутри, – заметил Ваня.
Марат промолчал. Чутье подсказывало ему, что на этот раз всё серьезнее.
– Посиди, мы проверим, – предложил он Петелиной и сунул пальцы в наплечную кобуру.
Но следователь не послушала оперативника. Три дверцы клацнули замками одновременно. Петелина и оперативники вышли. Как только они обогнули «вольво», время догадок закончилось. В проеме ворот ногами наружу лежала женщина, ее правая стопа была неестественно подвернута.
Марат инстинктивно заслонил Елену и превратился в слух. Тишина. Показал жестом напарнику, чтобы тот охранял следователя, а сам сунулся во двор. Решительный взгляд ствола пистолета влево-вправо из-за ворот, и капитан опустился на корточки рядом с женщиной.
Елена подошла к телу. Даже без объяснений было видно, что перед ними труп. Маленькое запекшееся отверстие в белых волосах на затылке и кровавая масса, расплывающаяся из-под лица. Там должна быть жуткая дыра. Под вытянутой рукой лежал разбитый телефон.
– Ей выстрелили с близкого расстояния. Никаких шансов, – объявил Валеев.
– Пистолет! – воскликнул Ваня, показывая на землю.
На обочине дороги Елена увидела пистолет Макарова. Она растерянно осматривала место преступления, которое ей описала ненормальная Инна Мальцева неделю назад.
– Всё, как она рассказывала. Дорожная, 24. Зеленые ворота. Красная машина. Выходит женщина. Она подходит к ней сзади, стреляет в затылок и бросает пистолет.
– Прошло минут десять-пятнадцать. Если она недалеко, мы ее найдем, – заверил Валеев и крикнул напарнику: – Ваня, ты по улице, а я во дворе!
– Бесполезно, – покачала головой Петелина.
– Проверить надо.
Через несколько минут они вернулись.
– Никого, – подтвердил Валеев.
– Ты забыл, что Мальцева на машине. И я догадываюсь, куда она двинулась дальше.
– Куда?
– Мальцева действует по жуткому сценарию, который втемяшился ей в голову. Свою бредовую фантазию она воплощает в реальность. Помнишь, что она говорила? После выстрела в Апрелевке, она поехала домой и выбросила в помойку пальто, перчатки и очки. Нам надо к ее дому. – Петелина обрела уверенность. – Так! Ваня, ты остаешься здесь. Ничего не трогай, жди наших. Я вызову Головастика и местных оперов. А мы Марат в Москву. Нам надо задержать Мальцеву, пока она не схватилась за топор.
Всю обратную дорогу Елена молчала. Валеев посматривал на нее, узнавая по поджатым губам и закрытому взгляду одноклассницу максималистку. После годовой контрольной она не радовалась, как все, а прокручивала в голове сложные решения, мучительно думая, не допустила ли где-нибудь ошибку. Тогда у Марата и вырвалось отторгающе-презрительное – Царевна Несмеяна.
Он равнодушно относился к скромной отличнице с неразвитыми формами, пока однажды в ответ на чью-то шутку она не расхохоталась, и он оторопел от красоты ее сияющих глаз, безупречного ряда зубов и милых ямочек на щеках. Он словно впервые увидел ее лицо, одухотворенное внутренним сиянием. Лена заметила его взгляд и не отвела глаза. Они находились в компании одноклассников, но тех словно не стало. Исчезли голоса, размылись фигуры, испарились запахи – только два человека остались существовать в опустевшем мире.
А во время выпускного его отвел в сторону Серега Петелин. Они сцепились молча, ничего не объясняя друг другу. Трещала одежда, отлетали пуговицы, кулаки сбивали дыхание, слюна наполнялась кровью. Когда Марат повалил Сергея и заломил ему руку так, что захрустела лопатка, он понял, что противник не попросит пощады. Марат отпустил Сергея. Петелин отряхнулся, посмотрел искоса и исчез, чтобы через несколько лет оказаться мужем Елены.
Но в тот вечер, когда разбитые губы Марата ловили ускользающие губы Лены, Валеев ощущал себя самым счастливым на свете. Это потом он не оценит ее семейных проблем и вдруг останется один. И назло ей, по уговору родителей, поедет на встречу с Ренатой из Казани и не заметит, как окажется в костюме жениха под руку с покорной невестой.
– А если я ошиблась?
Неожиданный вопрос Петелиной вернул Марата к действительности. «Это я ошибся тогда и до сих пор не могу исправить свою ошибку!» – хотелось крикнуть ему.
– Вдруг мы едем не туда? – продолжила мысль Елена.
Валеев понял, что она всю дорогу сомневалась и перепроверяла прежнее умозаключение. Он подавил улыбку. Именно такая женщина ему нужна: решительная и сомневающаяся, серьезная и умеющая смеяться, сильная и проявляющая слабость, холодная и испепеляющая, смелая и дрожащая от высоты, красивая и безумно желанная.
– Я тебе верю, – сказал он.
Капитан, с нарушением правил, свернул во двор Мальцевых. Цепкий взгляд оперативника первым увидел номер разыскиваемой машины. Автомобиль психиатра Красина стоял возле мусорных баков.
– Лена, тебе не следователем надо работать, а экстрасенсом, – заверил Марат.
Петелина вышла первой, как только Валеев притормозил. Сквозь тонированные стекла салон не просматривался. Давно ли преступница приехала? И что еще успела натворить?
Следователь заглянула в машину через лобовое стекло. За рулем, сонно раскачивая головой, сидела Инна Мальцева. На ней был медицинский халат. Никаких очков и пальто.
Валеев взялся за дверцу автомобиля. Елена его остановила:
– Не спеши!
Она заглянула в мусорный бак. В груди защекотал озноб удачи. Там поверх рваных пакетов валялось серое женское пальто, на нем узкие перчатки, а в углу Елена разглядела темные очки.
– Найди понятых. Надо оформить изъятие, – приказала она оперативнику.
– К чему ненужные условности?
– Опять двадцать пять! Я уже не раз объясняла, что «ненужные условности», которые так презирают оперативники, не дают делу развалиться в суде.
– Что с ней? – Валеев лучом фонарика пытался поймать мутный взор Мальцевой. – Нажралась.
– Займись делом, Марат. Ищи понятых. – Елена предпочитала не углубляться в гипотезы до осмотра места.
– А если Мальцева нападет?
– Пистолета у нее уже нет. Фонарика для обороны мне будет достаточно.
Следователь выдернула из руки опера длинный фонарь. Луч света упал на землю. Елена переместила светлый круг ближе к машине. И оба увидели под дверцей использованный одноразовый шприц. На Петелину словно опрокинули ведро холодной воды.
– О господи! Она хочет покончить с собой. Вызывай «скорую»!
Валеев схватился за трубку. Елена обернулась на громкий крик, вместе с топотом приближавшийся от дома:
– Инна!

 
39

Во второй половине следующего дня Елена Петелина собрала совещание в своем кабинете. Следователь сидела перед открытым ноутбуком, рядом с ней расположились сотрудники, занятые в расследовании.
За вчерашний вечер и сегодняшний день каждый проделал часть общей работы и сейчас пришел с результатами. Михаил Устинов сжимал в руках ворох распечаток, Иван Майоров вертел в ладони записную книжицу, капитан Валеев, покуривший на лестнице, меланхолично отряхивал пепел с рукава.
– Начнем по порядку. В четырнадцать тридцать Инна Мальцева сбежала из психиатрической больницы. Она уехала на машине врача Красина и была одета в медицинский халат. Спустя два часа угнанный автомобиль зафиксировала камера видеоконтроля на Киевском шоссе. На Мальцевой можно разглядеть темные очки и серое пальто. С учетом дороги у нее был час, чтобы переодеться.
– И вооружиться пистолетом, – напомнил Валеев.
– Где она хранила одежду и оружие, пока не ясно. Ориентировочно в пять часов Мальцева остановилась около дома Дроздовой в ожидании хозяйки. Момент убийства нам известен точно – 18-07. В это время я разговаривала с Инной Дроздовой по телефону и слышала выстрел. Что удалось узнать у соседей? – Петелина посмотрела на Майорова.
– Въезд на участок Дроздовой просматривается еще из двух домов. Но их хозяева живут в Москве, а в Апрелевку приезжают летом или на выходные.
– Ни машины Мальцевой, ни момент убийства никто не видел? – уточнила следователь.
– Свидетелей найти не удалось, – потупился оперативник.
– Что по телу?
– Вот заключение патологоанатома, – Устинов протянул каждому по листку. – Там всё очевидно. Единственный выстрел в голову, мгновенная смерть. В волосах найдены следы пороховых газов, значит, выстрел произведен с расстояния не более полуметра. Тело Дроздовой опознала коллега с работы. Мы также приглашали Дмитрия Мальцева, но он категорически отказался.
– Его понять можно, столько навалилось. Мальцев требует тело брата. Я дала разрешение на захоронение. Что по оружию, Миша?
– С места убийства изъят пистолет Макарова. В обойме отсутствует один патрон. Нам удалось найти гильзу и пулю. – Михаил снова раздал листки. – Экспертизой установлено, что смертельный выстрел произведен из этого пистолета. Отпечатков пальцев на нем не зафиксировано. Пистолет выпушен в 93-м, числился за министерством обороны, в криминальных происшествиях не засвечен.
– Это пистолет ее отца, Кольцова, бывшего военного. Когда он уехал за границу, пистолет достался Мальцевой. Во время выстрела она была в перчатках и пальто, которые мы изъяли в мусорном баке при ее задержании. Ты успел поработать с одеждой?
– Вот, пожалуйста. – Устинов протянул очередную страницу. – Пальто изобличает Мальцеву полностью. Во-первых, на рукаве присутствуют следы пороховой гари, идентичны тем, что обнаружены на голове убитой Дроздовой. А во-вторых, на пальто имеются пятна крови и мозгового вещества.
– Что ты несешь? – возмутился Валеев. – Пуля вышибает мозги в другую сторону!
– Я не договорил, а вы не дочитали. Кровь и ткани мозга принадлежат Антону Мальцеву!
Петелина в отличие от оперативника успела пробежать текст заключения и уловить главное.
– Мы нашли недостающее звено. В этом пальто Инна Мальцева совершила первое убийство.
– Совершенно верно. Нанесла удар топором Антону Мальцеву.
– Молодец, Миша. Эта улика изобличает Мальцеву сразу по двум эпизодам, – похвалила эксперта следователь.
– Два трупа, а такая тихоня с виду.
– Ну, всё. Можно покурить, дело закрыто, – констатировал Валеев, собираясь вставать.
– Я никого не отпускала! – одернула Елена оперативника. – Что по отработке свидетелей?
– Я прошелся по подъездам, – нехотя ответил Валеев. – Мальцев первый заметил машину. Он сразу сообщил в полицию и выбежал к нам. Как было установлено, Инна Мальцева приехала во двор на шесть минут раньше, чем мы. Остальное ты знаешь.
Петелина перевела взгляд на эксперта.
– Что было в шприце?
– Успокаивающий транквилизатор. В машине нашли ампулу. Она вколола его, чтобы забыться. Опасности для здоровья доза не представляла.
– Это подтвердил и врач «скорой».
– Врач по зрачкам и пульсу определял, а я взял кровь Мальцевой на анализ. Еще я прошерстил салон автомобиля, собрал кое-какие образцы, но экспертизу не успел проделать.
– Скорее всего, ничего нового ты там не найдешь, – задумчиво произнесла Петелина.
– Так что, не делать?
– Миша, я не узнаю тебя. Конечно, делать!
– Я еще по перчаткам не доложил.
– А что с ними? – Петелина нашла соответствующий листок. – Я вижу, ты зафиксировал следы пороховых частиц. То, что нужно.
– Всё верно, пороховая гарь присутствует. Но вот состав…
– Что-то не так?
– Пока не ясно. Я должен повторить экспертизу.
– Так, Устинову есть чем заняться. Отпускаем. А вам, господа оперуполномоченные, я поручаю провести осмотр дома Оксаны Дроздовой. Вот постановление на обыск.
– А что искать, она же жертва? – удивился Валеев, принимая документ.
– Меня интересует связь Дроздовой с четой Мальцевых. Компьютер, фотографии, письма.
– Разве сейчас пишут письма? – усмехнулся Майоров.
– Есть люди, которые это делают по долгу службы. Например, нотариусы. Отец Мальцевой скончался, и лондонский нотариус выслал письмо на его прежнее место работы. А там работала Дроздова. В квартире Мальцева письма мы не нашли. Более того, Дмитрий Мальцев утверждает, что ничего не знал о смерти тестя.
– А что говорит Инна Мальцева?
– Ее я допрошу завтра. Видел, в каком состоянии она была вчера? Пусть отойдет от воздействия препарата.
Оперативники покинули кабинет следователя. Идя по коридору, Ваня Майоров недовольно качал головой.
– Мудрит Петля. Убийца ясен, мотив тоже. Зачем нас гонять?
– Ну и какой же мотив?
– Ревность.
Валеев неожиданно остановился и придержал напарника за пуговицу куртки.
– А ты бы, Вань, убил из ревности?
Ваня ошарашено смотрел на капитана, вспоминая бурлящую злость, накатившую на него при виде Гали Нестеровой в квартире Валеева.

 
40

Странно было топать по собственному имени и любовному признанию на асфальте. Как будто пробирает что-то снизу, покоряет тебя, вклинивается в мысли, и ты долго еще не можешь думать ни о чем, кроме как об авторе послания и своем отношении к нему. Сегодня Елена разглядела две белые точки на ботинках Валеева. Если бы требовалось проводить расследование, она припечатала бы ночного маляра уже второй уликой. Осталось найти чек на банку краски и кисть, и можно выносить приговор о принудительном выскабливании общественного асфальта.
Войдя в квартиру, Елена увидела в прихожей банку белой краски и широкую кисть. Она моргнула, потрогала ногой – тяжелая, полная. Нет, зрение не подвело ее. Что за фокус?
– Мама! – крикнула Елена, не раздеваясь. Дождалась Ольги Ивановны и ткнула пальцем вниз. – Что это такое?
– А думаешь, я терпеть буду, это безобразие? Эти словечки «я люблю тебя»? Стыдно соседям в глаза смотреть. Была бы ты студенткой – ладно! Но ты женщина. У тебя дочь растет. Что она подумает про свою маму?
 В прихожую вбежала Настя.
– Мам, а это правда тебе написали?
– Во! – подбоченилась Ольга Ивановна. – Настя уже подруг приводила, показывала, хвасталась. Теперь раструбят на всю школу.
Елена поняла, что оправдываться бесполезно. Она повесила пальто, сняла обувь.
– Студенткой я не дождалась таких признаний. Хоть сейчас порадуюсь.
– Мамка, ты супер! Девчонки обалдели. Если бы мне так написали, я бы выложила в сеть «В контакте».
– Еще напишут. И стихи сочинят. Ты только учись хорошо. – Елена обняла дочку и обратилась к матери: – Ну, а краску-то, зачем купила?
– Замазать надо. После двенадцати пойдем и закрасим имя.
– Я сфотографирую! – вырвалась Настя и побежала к окну.
– Никуда я не пойду. Что я – девочка?
– Вот именно не девочка. Нельзя такое терпеть!
– Да я и не терплю. Просто не обращаю внимания, – слукавила Елена.
Сегодня утром она первым делом проверила надпись и невольно улыбнулась. На службу одевалась особо тщательно, а вечером выкроила время и забежала на маникюр в салон красоты. Последнее не укрылось от мамы:
– Да вижу я, как ты не обращаешь внимания. Распушила перышки, ногти покрасила в розовый цвет.
– Мне на суде выступать. Я должна выглядеть нормально.
– Лучше подумай, как ты будешь выглядеть в Таиланде? Купальник так и не купила!
Ольга Ивановна прошаркала за дочерью на кухню, села напротив и тяжело вздохнула. Дочь лишь заглянула в сковородку и ограничилась только салатом. Материнское сердце смилостивилось:
– Ладно, я сама закрашу. А то еще ногти попортишь. Зря, что ли, деньги платила. И посуду сегодня не мой. Я все равно у вас задержусь.
Утром, выходя из подъезда, вместо признания в любви Елена увидела белую полосу с неровными краями. Она поправила шарф, закутывая горло. Ей показалось, что ненастная осень сделала гигантский скачок к холодной зиме.

Капитан Валеев прибыл в Следственный комитет в начале рабочего дня. Он мог послать Майорова, но воспользовался случаем, чтобы один на один оказаться с женщиной своей мечты, которую когда-то упустил по-глупому, а сейчас робко и безуспешно добивался.
Марат вошел в кабинет Петелиной, прижимая к груди коробку. Он двинул стул ногой, опустил на него неудобную ношу и отряхнулся.
– Докладываю! – нарочито бодро начал он. – Обыск у Дроздовой провели в присутствии понятых.
– А бывает по-другому? – осадила оперативника следователь.
– Ну, Лен, – поморщился капитан и стал выкладывать на стол содержимое коробки. – Короче, вот протокол. Всё, как положено, сам писал. Это ноутбук Дроздовой. Мы с ним не стали возиться, изъяли – и всё. Пусть Головастик разбирается. Фотографии я тоже прихватил, хотя никого из Мальцевых там не обнаружил. Оставляю их в коробке. А вот интересное письмецо. На английском, как пить дать от нотариуса, о котором ты упоминала.
Петелина взяла вскрытый конверт с иностранной маркой. На столе часто заулюлюкал рабочий телефон. Следователь подняла трубку и услышала радостный голос:
– Это капитан Нечипоренко! Я со следователем Петелиной разговариваю?
– Я вас слушаю, капитан, – ответила Елена Павловна, отыскивая в памяти фамилию Нечипоренко.
– Я из колонии. По поводу Антона Мальцева.
– Ах, да! Что-нибудь узнали?
– Вы спрашивали про планы Мальцева после освобождения. Он заявлял, что отдохнет на полную катушку.
– Про это каждый зэк говорит.
– Тут вот какое дело. Мальцев разок похвастался, что ему за каждый день отсидки денежки капают. Поэтому он и УДО сорвал. Мол, бабки приличные, будет, на что в теплых странах отдыхать.
– За каждый день? Интересно. И кто такой щедрый?
– Этого мой информатор не знает. Мальцев не проболтался.
– А за что ему деньги обещали?
– Так бывает, когда фраер берет на себя вину авторитетного вора. Но Мальцев не из блатных. Мужики обычно за УДО борются, а он по дурости запорол.
– Это точная информация?
– Я своему человеку верю. Пока не подводил.
– Спасибо, капитан. – Петелина положила трубку, перехватила ревниво-вопрошающий взгляд Валеева. – И тебе спасибо, капитан.
– Рад стараться, товарищ майор, – пробурчал оперативник.
– Запрос в колонию по Антону Мальцеву делала, когда были сомнения, – решила объяснить Елена. – Но сейчас доказательства против Инны Мальцевой убойные. Даже не знаю, приобщать к делу новую информацию?
– Сплетни сокамерников? Не парься, Лена. Они такого наговорят!
– Ты прав. Париться в бане надо, а я там сто лет не была.
– Слушай, – подался вперед Марат. – Есть приличный дом отдыха в Подмосковье. Можно на выходные туда заехать. Там ароматическая сауна.
– Ты приглашаешь?
– Ну, да.
– И часто ты туда девиц возил?
– Лена, мы возьмем разные номера. Будем считать это встречей одноклассников.
– Ты не оригинален. Мне уже предложили такую встречу. В Таиланде.
Валеев опустил голову, полыхнул глазами исподлобья.
– Он? И зачем тебе это? Отрезала, так отрезала! Ничего хорошего и во второй раз не получится.
– Умник нашелся, – обиделась Елена. – Откуда тебе знать, что у меня было хорошего, что плохого? У меня дочь хорошая получилась! Этого мало?
Петелина отодвинула кресло, отошла к окну. За спиной Марат продолжал убеждать:
– Я тоже жил с нелюбимым человеком и знаю, что это такое. Ты страдала с ним.
– С чего это мне страдать? У меня благоустроенная жизнь, интересная работа, любимая дочь, умная мать. Только некоторые чудики этого не понимают и пишут на асфальте всякую ерунду!
– Лена, я хотел…
– Хватит, Марат! Уйми свои хотелки! – Елена вернулась к столу, ее глаза смотрели только вниз. Она выдернула ящик, сбросила туда письмо, тут же вернула его обратно и прихлопнула ладонью. – Мы профессионалы, делаем одно дело. А личная жизнь – это личная жизнь. Она за пределами рабочего кабинета, и нечего о ней рассуждать!
– Я думал…
– Так! У тебя всё? Вот и прекрасно. Когда потребуется, вызову.
Она уперлась холодным взглядом в лицо Валеева. Давалось ей это нелегко.
– Лена, извини... Я тогда выпил, приперся к тебе… Ничего не соображал и сделал такое…
Петелина вздрогнула от телефонного звонка и с облегчением схватилась за трубку. Ей сообщили, что арестованная Мальцева доставлена на допрос. Прибыл по вызову также Аркадий Красин. Елена отдала распоряжения и положила трубку. В голове вертелось обидное «не соображал». Значит, он действовал спьяну, как она и думала. Слова на асфальте ничего не значат! Ну и хорошо, успокоила себя Елена. Но почему-то в груди разрасталась боль.
– Мне пора работать, Валеев, – глядя в стол, произнесла следователь. – А там, где ты ничего не соображал, уже замазали. Дворник, наверное.
Жалобно скрипнули колесики офисного кресла. Если бы Елена слышала только удаляющиеся шаги, могла бы подумать, что кабинет покидает смертельно больной человек. Она подняла взгляд и увидела придавленную фигуру в проеме двери. Невыносимая тоска гнула обоих.
– Подожди! – выкрикнула Елена. Она не знала, что произнесет дальше, но была убеждена: так им нельзя расставаться.
Марат обернулся. В его глазах она увидела недоверчивое ожидание подсудимого, уверенного в жестоком приговоре, но надеющегося на чудо.
– Там психиатр Красин пришел. Побудь с ним в соседнем кабинете, пока я допрошу Мальцеву.

 
41

Перед Петелиной сидела Инна Мальцева. Осунувшееся лицо, потухший взгляд, свалявшиеся волосы, безвольные руки на коленях и приторный запах лекарств. Эта ослабевшая женщина естественно смотрелась бы на больничной койке в качестве жертвы, а не в кабинете следователя по обвинению в двух убийствах. Но внешний вид преступников не всегда укладывается в общепринятые штампы кинематографистов.
Петелина раскрыла папку с делом, существенно потолстевшую за последние двое суток.
– Мальцева, позавчера в вашем присутствии мы изъяли серое женское пальто из мусорного бака.
– Я не помню, – пролепетала Инна.
– Присутствовали понятые, имеются их подписи. Кроме того, ваша соседка Брошина опознала это пальто как принадлежащее вам. Вот фотография пальто.
Инна посмотрела снимок.
– Мы недавно его купили. Вместе с мужем.
– Узнали, замечательно. Экспертиза показала, что на пальто имеется кровь и частицы органических тканей Антона Мальцева. Вкупе с остальными доказательствами это подтверждает вашу вину в его убийстве.
– Это не я. Я не убивала.
– Опять двадцать пять! Мальцева, отрицать бессмысленно. Следствие располагает убедительными доказательствами.
– Я не убивала его.
– Вместо того, чтобы объяснить мотив, пытаться найти смягчающие обстоятельства, вы упорствуете. Глупо. Впрочем, ваше право. – Следователь взяла другой листок. – Перейдем ко второму эпизоду. На правом рукаве пальто имеются следы пороховых газов. Они соответствуют патрону, найденному на месте убийства Оксаны Дроздовой. В этом случае вы расскажете, как было дело?
– Дроздова... Это та женщина на красной машине?
– Да. Она проживала в Апрелевке.
– Ну, я же уже говорила, – как о чем-то надоевшем забубнила подследственная: – Подошла, выстрелила в голову, бросила пистолет, уехала.
– Мальцева, я помню наш разговор недельной давности. Но убийство Дроздовой произошло позавчера!
– Позавчера? – Мальцева пыталась осмыслить услышанное. – Вы сказали позавчера?
– Вы находились в клинике у доктора Красина. Помните?
– Да.
– Вы ударили его по голове, забрали ключи от машины и уехали.
– Я не била.
– Вас видели за рулем его машины.
– Я села в машину, а потом…
– Затем вы поехали в Апрелевку.
– Я ничего не помню.
– Достаточно спектакля! У меня имеются ваши фотографии за рулем. Вы приехали к дому Дроздовой, подкараулили ее, подошли сзади, когда она открывала ворота, и выстрелили в голову!
– Да, я рассказывала.
– Значит, признаетесь?
– Но это произошло раньше.
– Я лично ехала по вашим следам, на место преступления опоздала буквально на несколько минут, а настигла вас в Москве во дворе вашего дома около мусорных баков! Там вы избавились от пальто и перчаток.
– Так и было. Я вам рассказывала неделю назад.
– Какая неделя?! Дроздова убита позавчера!
– Я ничего не помню, – умоляюще пролепетала Мальцева.
– В этом и был ваш план. Вернувшись во двор, вы вкололи себе препарат, чтобы выглядеть невменяемой. Будто стоите там несколько часов. Но машину зафиксировала камера на Киевском шоссе, во дворе ее сразу заметил ваш муж, а я трогала капот. Он был теплым! Мальцева, вы убили Оксаны Дроздову по заранее намеченному плану. Вы зациклились на мести. Убийство любовницы мужа так крепко засело в вашей голове, что вы сначала его придумали, потом перепутали вымысел с реальностью, но, в конце концов, осуществили убийство!
– Какой любовницы?
– Оксана Дроздова встречалась с вашим мужем.
– Мне наплевать, с кем встречается мой муж! Я уйду от него! – взвизгнула Мальцева.
– Ну и уходили бы. Зачем же убивать?
– А почему Дроздова? Это ее девичья фамилия?
– Можно сказать и так.
– А что говорит ее муж?
– У Дроздовой не было мужа.
– Бывший муж. Она в разводе.
Петелина перелистала материалы дела, покачала головой:
– Официально Оксана Дроздова никогда не была замужем.
– Вы обманываете меня! Это жена Красина!
– Что за чушь, – поморщилась Елена.
– Они в разводе! Теперь с ним буду жить я!
– С Красиным?
– Да!
– Вы бредите, Мальцева! – вырвалось у следователя.
Елене тут же стало стыдно. Перед ней больная женщина. Да, она совершила два жестоких убийства, но не отдавая отчета своим действиям. Какой диагноз назвал Красин? Шизофрения в форме параноидального бреда? Ее снова надо отправить на психиатрическую экспертизу, только в этот раз обеспечить особый режим и охрану.
– Это бывшая жена Красина, – настаивала Мальцева. – Спросите у него.
– Обязательно спрошу, прямо сейчас, – согласилась Петелина. Кроме официального брака бывает гражданский, подумала она. Если подследственная делает заявление, она обязана его проверить. – Я сейчас выйду, а вы успокойтесь, попейте воды. Скоро мы продолжим.
Петелина вызвала Валеева, оставила его с Мальцевой, а сама перешла в соседний кабинет.
Ей навстречу поднялся Красин.
– Как Инна? – обеспокоился психиатр.
– Опять печетесь о ней, Аркадий Борисович. А недавно отреклись.
– У меня был стресс. Врач не имеет права бросать больную. Даже буйную.
– Кстати, я вызвала вас, чтобы выяснить: почему вы не написали в объяснении, что Мальцева ударила вас по голове?
– Небольшая ссадина, чуть-чуть выстриг волосы – всего-то. Зачем усугублять ее вину? Ее побег – моя ошибка.
– Не будем посыпать голову пеплом. Лучше скажите, какие отношения вас связывали с Оксанной Дроздовой?
– Никаких. Я узнал о ней из показаний Инны.
– Сегодня она заявила, что вы муж Дроздовой.
– Это бред! Какой муж? Я никогда не был женат!
– И в гражданских отношениях с ней не состояли?
– Нет, конечно.
– А с Мальцевой? – неожиданно спросила Петелина. – Она заявила, что готова бросить мужа и уйти к вам.
– Елена Павловна, вы поймите, я врач-психиатр. Я веду беседы с пациентками, часто интимного характера. Я должен быть в их глазах добрым и понимающим. И женщины, особенно обделенные любовью, невольно испытывают симпатию ко мне. Порой эта симпатия перерастает в нечто большее…
– И вы пользуетесь моментом? Поэтому вам и жена не нужна.
– О чем вы? Как можно!
– Ладно. Это не имеет отношения к делу. Ждите здесь.
Петелина вернулась в свой кабинет. По-новому оценила предметы на столе и их тяжесть. Попросила Валеева остаться. Выстригать волосы, даже чуть-чуть, ей не хотелось.
– Мальцева, ваши фантазии не всегда срабатывают. Дроздова и Красин не были мужем и женой, их ничего не связывает.
– Неправда! У них есть дочь!
– Инна, это невозможно.
– Та фотография. Это их девочка.
Елена раскрыла дело на описи содержимого сумочки Инны Мальцевой и нашла снимок очаровательной малышки.
– Эта? – недоуменно спросила она. – Вы думаете это дочь Красина?
– Ее зовут Ксюша. Она жила с Дроздовой. Но потом, когда… когда… Меня надолго посадят?
У Оксаны Дроздовой не было детей, подумала Петелина, а вот Красин… С мужчинами не всё так однозначно. Следовало прояснить этот вопрос. Елена вернулась к психиатру.
– Аркадий Борисович, у вас есть дети? – прямо спросила она.
– Бог не дал.
– Вы уверены? Бывает, что мужчины поздно узнают об этом.
– Обижаете. Я все-таки врач.
– А вот Мальцева утверждает, что это ваша дочь. – Петелина протянула фотографию.
– Обязательно внесите в протокол ее заявление. Это важно.
– Вот как?
– Мне кажется, Инне уже не требуется психиатрическая экспертиза. Врачебная комиссия по таким вот бредовым показаниям сделает заключение, что она невменяема.
– Так значит, вы не знаете этой девочки?
– Я вам уже говорил! Еще на первой встрече! Вы поймите, мы имеем дело с серьезно больным человеком. Инну надо лечить, а не судить.
– Сначала я должна во всем разобраться.
– А я должен лечить людей! Но вы отрываете меня от дела!
– Хорошо. Я подготовлю протокол. Вы распишетесь и будете свободны.
Петелина вернулась в свой кабинет, села напротив Мальцевой.
– Инна, откуда у вас эта фотография?
– Аркадий Борисович, мне сам ее дал. Это его дочь. Ее зовут Ксюша, – убежденно заявила Мальцева.
Петелина повертела снимок и накрыла его папкой. Разубеждать душевнобольного человека не имело смысла.
Осталось выяснить последний вопрос. Знает или нет Инна Мальцева о смерти отца? Теперь уже ясно, что письмо от нотариуса получила Дроздова. Как она им воспользовалась? Кому сообщила? На чей электронный адрес ушел текст завещания?
– Инна, скажите, пожалуйста, ваш отец был богат?
– Спросите у мужа. Он имел с ним дела.
– Почему вы не поехали на похороны отца?
– Похороны? – отшатнулась женщина. – Он умер?
«Играет или нет? Глаза распахнуты удивлением. Такую неподдельную эмоцию трудно сымитировать. Да и вообще, если бы не явная чушь, которую она упорно талдычит, можно было подумать, что передо мной простая наивная женщина».
– Ваш отец Кольцов Виктор Васильевич скончался полтора месяца назад. Он оставил завещание. Вам известно о нем?
– Нет. Я ничего не знала. Папа мне ни разу не звонил.
– Какой электронной почтой вы пользуетесь?
– Зачем вам?
– Давайте вместе откроем ее и посмотрим. Возможно, вам прислали от папы важную информацию.
– Ах, да! Я напишу.
Мальцева записала на листке адрес и пароль электронной почты. Петелина вошла в нее и развернула ноутбук к Инне. Следователь и арестованная вместе просмотрели последние сообщения. От нотариуса никакой информации.
Надо поручить Устинову проверить удаленные сообщения, решила Петелина.
– А как умер папа? – расстроилась Мальцева.
– Скоропостижно. Сердце.
– А кто его похоронил? Мне, наверное, надо туда съездить.
Следователь оформила протокол допроса и вызвала конвой.
– А девочка! Что будет с Ксюшей? Верните мне ее фотографию! – выкрикнула Инна, когда ее уводили.
Дверь захлопнулась.
– Она так переживает, словно это ее дочь, – сказал Марат.
– Она верит тому, что говорит. Это ее беда и моя проблема.
Елена сдвинула папки. На столе осталась лежать фотография девочки. Малышка явно радовалась новому розовому платью и демонстрировала его фотографу. Елена присмотрелась к фасону. У ее Насти было подобное. Муж привез из-за границы, кажется, из Германии. Детская мода тоже меняется. Сейчас уже не увидишь таких воланов на плечах.
– Кто же ты такая? – вслух произнесла Петелина.
– Дай посмотрю, – попросил Валеев. – Красивая девчушка.
– Почему у бездетной женщины, мечтающей иметь ребенка, хранилась в сумочке эта фотография?
Следователь Петелина вечно терзала себя вопросами, которые ее начальник считал несущественными.
«Забудь и выкинь из головы! – советовал полковник Харченко. – Есть главное, а есть второстепенное. За главное судья дает срок, а за второстепенное цепляются адвокаты, чтобы развалить дело».
Однако Елена терпеть не могла оставлять в деле без ответов даже такие мелочи, как непонятный снимок. Она думала, искала, встречалась с людьми, сопоставляла разрозненные детали. Всё для того, чтобы в картине преступления даже второстепенные пазлы были заполнены.
Хорошо, что в деле Мальцевой загадок почти не осталось, расслабилась Елена, подойдя к чайному столику.
Она и предположить не могла, что вот-вот несущественные вопросики без ответов посыпятся на нее буквально со всех сторон.
И еще она не заметила, как фотография девочки перекочевала в карман капитана Валеева.

 
42

Вскоре после ухода Валеева следователю позвонил патологоанатом Лопахин. Старый, интеллигентный сотрудник не спешил уходить на пенсию, утверждая, что присказка «умереть на работе» оптимальна для его профессии. Никаких лишних хлопот обществу.
– Елена Павловна, по вашему решению я передал тело Антона Мальцева его брату.
– Печальная процедура.
– Я бы не тревожил вас, если бы не одно обстоятельство. Поначалу, признаться, я не придал этому значение. В наш век глянцевых обложек, помимо дам, и некоторые мужчины зациклены на своей внешности, да и переломы бывают, особенно у боксеров. Но когда увидел его брата, я вдруг подумал: вам это будет интересно.
– О чем вы? – Петелина старалась уловить в витиеватых фразах хоть какой-то смысл.
– У Антона Мальцева я обнаружил шрам в носу. Характерный шрамик после пластической операции.
– И что? Вы верно заметили, возможно, у него был перелом, который потребовал косметической коррекции.
– Да я бы и не стал вас беспокоить, но когда увидел точно такой же нос у его брата, то пригляделся. Дмитрий Мальцев тоже делал пластику носа.
– Допустим. И какие выводы вы делаете?
– Выводы это по вашей части, Елена Павловна. А я лишь замечу, когда тратятся на пластику, делают красивый нос, прямой, ровный. А у Мальцевых мы что наблюдаем? Широкие курносые носы.
– Действительно нелогично, – согласилась Елена. – Хотя для мужчины нос не самое главное.
– Зато приметное. Ни очками, ни усами не скроешь.
– Только скальпелем, – усмехнулась Петелина.
– Я доложил, а вы решайте. До встречи, Елена Павловна. – И патологоанатом попрощался привычной грубой шуточкой. – Лучше я к вам на допрос, чем вы ко мне на рабочий стол.
Не успела Петелина обдумать странную информацию, как ее посетил Михаил Устинов.
– Елена Павловна, я по перчаткам Инны Мальцевой. Помните, у меня было сомнение?
– И что с ними?
– На них другие микрочастицы пороха.
– Какие другие, Миша?
– Объясняю. На правом рукаве пальто один химический состав пороховых газов, а на правой перчатке иной.
– Как это возможно?
– Я думаю, след оставили разные патроны.
– Но Мальцева израсходовала всего один патрон! Ты не перемудрил, Миша?
– Я несколько часов потратил на экспертизу, – насупился Головастик.
– Что же получается? Мальцева стреляла в Дроздову в других перчатках? – пыталась рассуждать следователь.
– Она могла их выбросить по дороге.
– Допустим. Но что за порох на тех перчатках, что у нас?
– Про порох я думаю. Послал запросы на фабрики.
– Ты, Миша, оптимист. А меня обуревает тоска. То одна загадка, то другая!
– Оптимизм это от шоколада. – Устинов извлек из кармана халата начатую плитку и захрустел фольгой. – Шоколад активизирует гормоны счастья. Попробуйте.
– Что ж ты раньше не сказал? Ради счастья я килограммами буду есть. – Елена отломила маленький квадратик.
– Я так и делаю, – серьезно ответил эксперт. – Вы кушайте, Елена Павловна, кушайте. А то у меня еще одна новость.
– Ты меня пугаешь. Подожди, заряжусь оптимизмом. – Петелина один за другим отправила в рот два кусочка шоколада, запила еще не остывшим чаем. – Обычно ты укрепляешь доказательную базу, а сегодня сеешь сомнения. Рассказывай, до чего еще докопался?
– В угнанной машине Инна Мальцева сидела за рулем?
– Странный вопрос. Есть видео, как она выезжает их клиники. Ты сам переслал мне снимок с камеры на шоссе. И во дворе мы ее взяли, когда она сидела за рулем.
– Тогда вопрос. Почему волосы Инны Мальцевой я нашел на заднем сиденье? Не на спинке, а внизу, на горизонтальной поверхности.
– Отдельные волоски могло сдуть потоком воздуха.
– Ее волосы концентрируются в одном месте. Такое впечатление, что она там лежала.
– Лежала… – Елена положила на язык новую порцию шоколада. – Этому факту есть объяснение. Простое, но неприличное. Машина принадлежит психиатру Красину. На допросе Мальцева проговорилась, что может уйти к нему.
– У них роман?
– Пациентки часто влюбляются во врачей. Особенно в психиатров.
– И Красин этим воспользовался? В машине? – с сомнением произнес эксперт.
– У разных поколений разное представление о романтике. Ты вот на мотоцикле девчонок возишь. Журналистка Маша больше ничего не поведает миру о нашем расследовании?
– Она про криминалистические методы написала. Вы видели?
– Не видела, но догадываюсь. Раньше преступники знали, что на дело надо идти в перчатках, а теперь плевка себе не позволят. Как мы их ловить будем?
– Елена Павловна, это тонкое лоббирование увеличения бюджета лаборатории. С хорошей техникой мы всегда будем на шаг впереди преступников.
– А если бы вместо Маши был Гриша, ты бы тоже лоббировал? Знаю я ваши мужские штучки. Это называется – павлиний хвост!
– Почему?
– Павлин, когда хочет приворожить самочку, распускает и складывает свое неповторимое украшение. При этом его перья издают своеобразный треск. А мужчины, за неимением такого чуда, пускают в ход, кто деньги, кто кубики на животе, кто умелые руки, а некоторые, как и ты, интеллект. И каждый трещит, трещит… – Петелина заметила удрученный вид эксперта. – Миша, ты чего? Я же похвалила тебя. Да без твоей большой головы я бы и половины дел не раскрыла!
Лесть возымела свое действие. Эксперт по инерции еще сжимал губы, но его подбородок приподнялся, а глаза тщетно пытались удержать внутренний всплеск гордости.
– Миша, ты чей ноутбук мне принес? – Следователь показала на компьютер, который эксперт положил на край стола, когда вошел в кабинет.
– Дроздовой. Там всё просто. Я проверил файлы – паролей нет. Открыл ее почту. Дальше вы сами. Вы лучше знаете, что искать. Кстати, Дроздова пользовалась двумя почтовыми ящиками. Одному еже много лет, он соответствует ее фамилии, а другой открыт недавно и называется Inna1972.
Петелиной показалось, что ее толкнули в грудь.
– Что же ты раньше молчал? 1972 это год рождения Инны Мальцевой!
– Я думал…
Елена знала, что он думал. Эксперт-криминалист всегда считал самой ценной информацией ту, что досталась ему с наибольшими трудностями. Он начинал доклад с результатов самых сложных экспертиз, а «элементарщину» оставлял напоследок.
Петелина включила ноутбук Дроздовой. Целенаправленный поиск быстро дал результат. Следователь нашла текст завещания, которое прислал мнимой Мальцевой лондонский нотариус. Юридические термины на английском давались ей с трудом, зато с ними быстро справился электронный переводчик.
Вникнув в смысл завещания, и сопоставив дату получения письма с последующими событиями, Петелина поняла, что расследование необходимо проводить заново.

 
43

Проводница Татьяна Семенова давно убедилась – нет в жизни счастья. Возможно, оно кому-то перепадает, но только не ей. Да, она упекла своего буйного муженька-шизофреника в психушку. На этот раз надолго. Теперь за дочь Соню можно не беспокоиться. Не тронет безмозглый муж девочку, пока она в рейсе. Да и на ней синяки уже зажили, и новые, даст бог, не появятся. Счастье? Где там! Достаточно было того последнего фингала, чтобы вылететь с нормальной работы в фирменном скором до Питера и оказаться в обшарпанном купейном дальнего следования на Казанском направлении.
Хлопот здесь больше, а зарплата меньше. Пассажиры разошлись, теперь убирай за ними. Сегодня, правда, обошлось – не наблевали. Вот это и есть ее огрызок счастья.
Последний рейс на скоростном поезде «Москва-Петербург» Семеновой надолго запомнится. Муж-сволочь, так разукрасил, что никакая пудра не помогла. Приходилось взгляд отводить. Только от одного пассажира не надо было прятать свой позор. Он знал о ее горе. Она в тот день ему оказала услугу, теперь он ей. В сущности, ей это ничего не стоило. Подумаешь, посадить пассажира по чужому билету. Потом, правда, пришлось соврать частному детективу, который прикинулся оперативником.
И что за коза, которая детективов нанимает, чтобы вывести гулящего мужа на чистую воду? Тот же все равно ее обдурил. А проводница подыграла, признала его фотографию. Да, мол, ехал такой. Принял на грудь и дрых всю дорогу.
Вот бы ее гад, муженек таким же спокойным был. Пусть бы по бабам шастал, с нее не убудет. Ей давно на постельные радости с большой колокольни. Гуляй, если приспичило, только руки не распускай и дурную болезнь в дом не приноси!
Семенова подняла с пола брошенную газету. Сунула ее в мешок, но рука дернулась обратно. Что-то глаза на сгибе знакомые.
Проводница расправила газету, мужская физиономия предстала полностью. Морду эту она хорошо запомнила. Интеллигентное лицо, но не доброе. Есть в нем червоточина, костюмчиком не прикроешь.
Что про него пишут? Название-то какое – «Ошибочка вышла». А ты не ошибайся! Ошибочки иной раз боком выходят.
Проводница присела в пустом купе, прочитала статью. Убийство. Сколько раз она мечтала своему муженьку голову проломить! Вот так же – топором по башке! Но понимала, срок, какой-никакой, а впаяют. За это время Сонечка может по наклонной дорожке пойти, возраст у нее переходный.
А женщину, которая решилась на такое, проводница пожалела. Не того тюкнула, горемычная.
Только вот дату, изменившую ее жизнь, Татьяна Семенова хорошо запомнила. Очень уж не сходится та история про неверного мужа, что ей наплел хитрый очкарик, с жестоким убийством, описанным в газете. Не объегорил он ее? Не использовал, как дуру дешевую?
Вот так всегда: богатые бедных обманывают! А ей денежки сейчас нужны, ой как нужны! На работе на пониженную ставку перевели, а дочери обновки требуются. Очкарик ее надул, однозначно. Она продешевила.
Надо покумекать, как бы его потрясти?

 
44

Не существовало в мире человека, который бы лучше знал расписание работы паспортного стола, чем оперуполномоченный Иван Майоров. Он каждый день заглядывал туда. Благо, были поводы. Валеев поручил напарнику найти адреса матерей трех молодых бандитов из девяностых, причастных к расправе в сауне. Ваня с удовольствием расспрашивал Галю Нестерову, приходил за уточнениями, и девушка благосклонно встречала его.
Стерпится – слюбится, вспоминал народную мудрость Ваня. Он не кинозвезда, чтобы нравится с первого взгляда. Он лучше! Только надо время, чтобы разглядеть.
Вот Петелина разглядела. Ваня оперативно собрал образцы ДНК родственников трех пропавших преступников. Попутно установил, что у одного из них, Стаса Хрюнова, незадолго до исчезновения был перелом ключицы. За это строгий следак Петля особо похвалила его. Успех!
Только, жаль, быстро Ваня розыск закончил. А Галочку Нестерову увидеть хочется. Кажется, он придумал, с каким вопросом к ней пожаловать. Раньше это срабатывало.
Ваня Майоров вернулся из паспортного стола в отличном настроении. В его кармане лежала ненужная распечатка с данными на проводницу Татьяну Семенову, а душу грели кокетливые слова Галочки Нестеровой: а чего это ты всё старушками интересуешься, молодых девушек не видишь? Ваня видел. Еще как видел! А еще он слышал, чувствовал волнующий запах и осязал, правда, только пальчики, когда они передавали бумагу. Но сегодня Галя согласилась сходить в кино, а там, в темноте…
Майоров заметил на столе Валеева фотографию красивой девочки в розовом платье и усмехнулся:
– Капитан, детишками увлекся?
– Не суйся, я занят! – отмахнулся от напарника Марат, не отрывая взгляд от экрана компьютера.
Ваня заглянул через плечо капитана. Экран заполняли десятки фотографий девочек и девушек. Валеев ударял по клавише и фотографии сменялись другими.
– Капитан, за малолеток у нас срок полагается.
– А за раскрытия убийств премия.
– Дождешься тут премии.
– Не жаловаться надо, а мозгами шевелить.
– Да объясни ты, в чем дело?!
– Видишь девочку? – Валеев подтолкнул фотографию.
– Ну.
– Что о ней скажешь?
– Года три, красивая.
– Слишком красивая! И платье на ней нарядное, и бант в тон платья. Ее сняли в день праздника. Такие фотографии родителям нравятся, и они их куда?
– В Интернет, что ли? – покосился на компьютер Майоров.
– В альбомы свои электронные, чтобы друзьям-одноклассникам похвастаться.
– А кто она?
– Вот в этом и вопрос. Ищу.
– Как?
– Зашел в картинки, ввожу запросы. Сначала вбил «девочка». Тут, правда, и «прикольные девочки», и «супердевочки» полезли. Пришлось уточнять: «девочка 3-х лет», «девочка в нарядном платье» и так далее.
– А вот совсем без платья, – осклабился старший лейтенант.
– Таких после работы будешь разглядывать, а сейчас лучше помоги. У меня глаза в кучку. – Валеев помассировал глаза большим и указательным пальцем. – Давай, подключайся. Это по делу Мальцевой.
Валеев уступил место, размял шею и закурил. Когда он примял бычок в пепельнице, Майоров издал удивленный возглас:
– Ух ты! – Ваня ткнул пальцем в экран.
Валеев отодвинул напарника и увеличил фото. То, на что он потратил битый час, молодой коллега нашел за пять минут.
– Ты в лотерею играть не пробовал?
– Счастье не в деньгах, – мечтательно улыбнулся Ваня. Он предвкушал, что вот-вот выиграет самый лучший приз – желанную и обворожительную Галочку Нестерову.
Майоров невольно пробормотал ее имя, но Валеев его уже не слушал. Капитан вошел на сайт и обнаружил другие фотографии той же девочки. А также узнал ее имя и возраст. Удивлению оперативника не было предела. Теперь Марат думал, где найти цветной принтер и как преподнести шокирующую новость Елене Петелиной?
– В отделе кадров, кажется, есть цветной принтер, – почесал макушку Валеев.
– Зачем тебе? – заинтересовался Майоров.
– Фотографии надо для Петелиной распечатать.
– Скинь на флешку, я схожу, – вызвался Ваня.
Он хорошо знал, где имеется подобная техника. И лишний повод встретиться с Галочкой, упускать не собирался. Тем более будет предлог намекнуть ей, о ком вечно думает капитан Валеев. Пусть делает выводы. Она девушка практичная, сообразит.

 
45

Эксперт Михаил Устинов взглянул на дисплей. Сравнение ДНК дало практически стопроцентное совпадение. Теперь ясно, кто убит и тайно захоронен в гараже бандитов Бугаевых. Можно докладывать следователю. Но это дело древнее, подождет.
Новая идея не давала покоя вдумчивому эксперту. Она относилась к важному эпизоду дела Мальцевой. Головастик вскрыл ампулу и ввел транквилизатор в пробирку с контрольным образцом крови. Выждав минут пятнадцать, провел анализ крови. Данные, выведенные на экран компьютера, его озадачили. Михаил сверил ампулу с той, что нашли в машине при задержании Инны Мальцевой. Никакой ошибки: один и тот же препарат. Он еще раз сверил контрольный результат с анализом крови Инны Мальцевой в момент задержания. Данные отличались.
Михаил задумался. Пальцы сами собой отламывали шоколад и отправляли кусочки в рот. В какой-то момент меланхоличные движения сменились сумбурными поисками телефона врача «скорой помощи», который откачал Инну Мальцеву после укола. Найдя записанный номер, Устинов позвонил. Короткий разговор подтвердил его подозрения. Михаил стал ждать.
Он протестировал кровь еще трижды с интервалом в час. С каждым разом блеск нетерпения в его глазах усиливался.
Схватив распечатку последнего анализа, Михаил поспешил в кабинет следователя. На пороге закрытого кабинета Петелиной он обратил внимание на время. Рабочий день в Следственном комитете давным-давно закончился. Вот, досада!

Марат Валеев подъехал к дому Елены Петелиной. В его папке лежали фотографии девочки, которой интересовалась следователь. Теперь он знает, кто она. С такой новостью Елена должна его принять даже в этот поздний час.
Капитан припарковал машину и собрался позвонить, как взгляд его упал на белую мазню на асфальте. Кто-то вкривь и вкось залил краской любовное признание. Особенно досталось первому слову. Если в оставшихся словах еще угадывались отдельные буквы, то прочитать имя не смог бы даже Головастик с его хитрой техникой. Валеев почувствовал обиду. Юношеское упрямство заполнило его тело новой силой. Марат отложил телефон и выехал со двора. Он превратился в камень, который потерял равновесие и покатился со склона. Остановить его планы не смог бы никто.
Ранним утром мало спавший Валеев впихнул свой автомобиль в длинный ряд припаркованных машин. Как оперативник он умел выбирать выгодную точку обзора. Капитан наблюдал за подъездом и знал, что тот, кто ему нужен, пойдет в другую сторону. Они разминутся. Его не заметят.
Прошло больше часа. Жильцы спешили по делам, но каждый на секунду останавливался. Кто-то хмурился, кто-то качал головой, а некоторые улыбались.
Наконец Марат заметил Елену Петелину. Она вышла вместе с дочерью. На лице озабоченность, как и у всякой мамы, спешащей на работу. Поправила дочери рюкзак, о чем-то напомнила и даже подтолкнула замешкавшуюся девочку. Но девочка, шагнув на тротуар, замерла. А потом радостно запрыгала, хлопая в ладоши. Женщина перевела взгляд туда, куда показывала девочка.
Поверх белого пятна было аккуратно выведено зеленой краской «Ты мне нужна».
Марат заметил, как зарделись щеки замотанной женщины. Ее губы дрогнули, а на лице появилось плохо скрываемое выражение счастья. Елена обернулась, прищурив глаза, и Марат сполз по сиденью под руль. От его рук пахло краской.

 
46

Не успела Елена Петелина разобрать служебную почту, как в ее кабинет заглянул взъерошенный эксперт. Миша Устинов забывал не только постричься, но и пригладить волосы, когда стягивал мотоциклетный шлем.
– Елена Павловна, труп идентифицирован, – заявил он с порога.
– Какой труп, Миша?
– Тот самый, зарытый в девяносто четвертом в гараже братьев Бугаевых!
– И кто же он?
– Это Стас Хрюнов. Помимо перелома ключицы, анализ ДНК его матери дал полное совпадение.
– Стас Хрюнов. – Елена открыла папку, перебрала бумаги. – Один из трех, участвовавших в нападение на сауну. А остальные двое?
– По ним ничего. Ни один из неопознанных трупов не подходит.
– Странно. – Петелина пыталась рассуждать. – Стас Хрюнов убивает Бугаевых в сауне, а сам оказывается закопанным в их гараже.
– Я вам сейчас еще информацию подкину. – Устинов загадочно улыбнулся. – Не зря я брал кровь Инны Мальцевой на анализ!
– Когда ты брал?
– Как же? После Апрелевки. Когда мы ее задержали в невменяемом состоянии в угнанной машине. В салоне был одноразовый шприц и вскрытая ампула с транквилизатором. Помните?
– Миша, ты так врываешься, я подумала, что-то новенькое случилось.
– Еще как случилось! Только старенькое. В общем, вчера я провел эксперимент, чтобы выяснить, как данный препарат взаимодействует с кровью. Вот смотрите. Это анализ крови на разных этапах. Видите, как меняется картина?
Следователь перебирала бумаги с колонками цифр и графиками. Устинов подкладывал новые.
– Это был тестовый образец. А это состав крови Мальцевой в момент задержания. Понимаете?
– Не совсем. Ты можешь популярнее?
– Объясняю. Инна Мальцева не могла вколоть себе препарат во дворе, где ее обнаружили.
– То есть, ей вколол кто-то другой?
– Да нет же! Препарат в ее крови появился на три часа раньше!
– А как быстро он действует?
– Почти мгновенно.
– Но это практически снотворное. В таком состоянии Мальцева не могла водить машину, да еще так лихо.
– Вот именно! – Головастик смотрел на Петелину с восторгом учителя, объяснившего сложное доказательство ученику.
– Значит, мы застали Мальцеву, когда она отходила от спячки? А я думала ее «скорая» привела в чувство.
– Врач «скорой» использовал обычный нашатырь.
– Мальцева отключилась раньше… Но как это может быть? – Следователь перелистала уголовное дело. – Вот снимок, когда она выезжает с территории психбольницы. Хорошо видно, что это Инна Мальцева. А вот превышение скорости фиксирует камера на Киевском. Снимок нечеткий. За рулем женщина в очках. Но это ее прическа. Голова шариком.
Елена пригляделась и воскликнула:
– Стоп! – Она совместила две фотографии и сокрушенно покачала головой. – Как же я сразу не заметила.
– Что? – на этот раз не понимал эксперт.
– Прическа. У Мальцевой в больнице волосы свалялись, потеряли пышность, а здесь она выглядит так, будто только что помыла и уложила волосы.
– За рулем не Мальцева, а кто-то переодетый под нее, – подвел итог Устинов.
– Точно! – Петелина повертела размытый снимок. – Улучшить можно?
– Это максимальное разрешение.
– Для доказательства в суде не пройдет. – Петелина отложила снимок, перелистнула страницы уголовного дела. – Так. Возвращаемся к уликам, найденным в машине. Миша, ты зафиксировал волосы Мальцевой на заднем сиденье. Я предположила, что между Мальцевой и Красиным был секс. Красин это отрицает. Получается, Мальцева лежала на заднем сиденье без чувств, а машину вел кто-то другой.
– На подголовнике водительского кресла тоже есть волосы.
– Там мы застали Мальцеву. Опять всё зыбко.
– Если вел машину другой человек… – осторожно начал Устинов.
– То и волосы должны быть другими! – закончила мысль Петелина. – Миша, займись этим!
– С удовольствием, – искренне пообещал Головастик.
Эксперт вышел. Елена водила карандашом по бумаге, осмысливая новый поворот в «простом» деле. Если Мальцева была без сознания, то кто убил Дроздову? И зачем? Дроздова была любовницей Мальцева, она подкидывала ему выгодные заказы, и она же первой узнала о завещании Кольцова. Какой аспект ее жизни оказался роковым?
Мысли следователя постепенно закручивались вокруг странного завещания отца Инны Мальцевой и ее признания в любви к психиатру. Рука нарисовала массивные очки, а губы прошептали:
– Какова твоя истинная роль в этом деле, господин Красин?
47

Марат Валеев вошел в кабинет следователя Петелиной, чувствуя себя победителем. Он совершил невозможное — нашел девочку по фотографии. Он знает ее имя, возраст и даже место жительства. Елена, как следователь, несомненно, оценит его труд. Без удачи, конечно, не обошлось, ему помог Ваня, но идея принадлежит ему, Марату, он победитель и вправе ожидать награды. Хотя бы в виде благосклонной улыбки желанной женщины.
Сегодня утром он уже был частично вознагражден: крик души на асфальте произвел нужный эффект. Марат видел, что Лена не осталась равнодушна к его признанию. Возможно, она спросит его об этом прямо. Тогда он не будет молчать и опускать глаза в пол. Он повторит вслух то, что написал.
Она нужна ему! Нужна! В конце концов, они взрослые люди, к чему терять время и по-детски скрывать свои чувства, если они с Леной могут осчастливить друг друга?
Непонятно только, что делать с информацией о девочке с фотографии. Какое отношение она имеет к Инне Мальцевой? Но эти вопросы — прерогатива следователя, а опер с удовольствием поможет ей разобраться в очередной загадке.
Однако встреча прошла не так, как ожидал Марат Валеев. В ответ на его бодрое приветствие Елена подняла опустошенный взгляд и огорошила оперативника вопросом:
— Я тебя вызывала?
— Тут вот какое дело… Вчера я взял фотографию из дела Мальцевой. Той девочки, с бантиком, в нарядном платье.
 Марат, выразительно жестикулируя, пытался заинтересовать Елену. Но мысли следователя витали в параллельном измерении.
— Зачем?
— У меня родилась идея, как ее найти.
— Родилась? — невпопад переспросила Лена.
— Появилась версия. Я решил ее проверить. И нашел.
— Какую мысль ты нашел?
— Я нашел девочку. Ту самую, вот с этой фотографии! — Марат положил карточку на стол.
Следователь тупо смотрела на снимок, пока оперативник не повернул его к ней.
— Ну и что? — вяло спросила Елена.
— Короче, тут вот какая загогулина вырисовывается…
Марат стал выкладывать другие снимки той же девочки, объясняя, где и как их обнаружил и какую информацию при этом почерпнул. Елена взяла одну из цветных распечаток.
— Это тоже она?
— Ну конечно! Об этом я и толкую!
— Странно.
— Еще как странно.
«И обидно», — хотел добавить Марат, имея в виду вялую реакцию Елены на результаты его трудов. Настроение капитана упало ниже плинтуса. Он наивно рассчитывал на душевное тепло и откровенные признания, а тут… Ему хотелось скомкать все снимки и выбросить их в мусорную корзину.
— Что будем с этим делать? — прервав затянувшуюся паузу, сухо поинтересовался оперативник.
— Оставь мне ссылку, я посмотрю.
— Не доверяешь? — Валеев встал. Ему захотелось курить, но Петелина запрещала дымить в ее кабинете. Марат извлек сигарету и направился к выходу, обронив через плечо: — Ссылка есть на распечатке.
— Я должна сама во всем убедиться! — крикнула ему вслед Елена.
Марат хлопнул дверью и смял сигарету в кулаке.
Он не знал, что за две минуты до его прихода Елена распечатала письмо. В конверте был один-единственный листок без записей. Но слов и не требовалось. Листок представлял собой репродукцию известной картины Саврасова «Грачи прилетели».
Елена вглядывалась в черных птиц на тающем снегу, прекрасно помня, кого она называла Грачом. Два письма с интервалом в неделю. Две птицы — сначала зимородок, теперь грач. И два человека, которые дали друг другу такие клички — она и ее пропавший брат Анатолий. Зимородок и Грач.
«Грачи прилетели». Обнадеживающий намек, поданный в пугающей форме. Жив ее брат или нет?
Об этом Елена и думала во время беседы с Валеевым. Как только оперативник ушел, она вернулась к изучению конвертов. Оба были без обратного адреса. Первое письмо пришло из Владимирской области. Там живет ее отец. Страница с зимородком вырвана из книги, хранившейся в его доме. Второе письмо отправлено из Москвы в понедельник. Накануне Елена посетила отца. Он мог приехать в Москву, купить альбом с картинами Саврасова и отправить «Грачей». Зачем? Отец продолжает таинственную игру? Стремится запутать ее или подает знаки, чтобы она продолжила поиски? Спрашивать его прямо бесполезно. Остается Лида, с которой он живет.
Елена набрала мобильный телефон Лиды и постаралась говорить непринужденно.
— Привет, Лида! Возможно, я заеду к вам в выходные. Привезти что-нибудь?
— Ну что вы, Леночка! У нас все есть. Мы же торгаши.
— У вас деревенский ассортимент, а здесь столичный. Небось, в Москву редко выбираетесь?
— Дома забот хватает. Куда нам.
— А отец, наверное, в Москву мотается? Закупает для магазина?
— Зачем? Договоры подписаны, заказы по телефону делаем.
— Тут мама меня вопросами одолела. Говорит, видела отца в Москве в понедельник.
— Что вы, Леночка! Павел Петрович все время в деревне.
— Вы могли и не заметить. Сел в машину — и вжик! За три часа туда и обратно.
— Да чтобы я и не заметила? Наш дом через дорогу от магазина.
— Значит, мама обозналась. Я ей так и сказала. Она же давно его не видела.
— Когда приедете, в субботу или воскресенье? Я пирог испеку.
— Пирог — это здорово! Пора и мне научиться пироги печь. Впрочем, на этой неделе мне, наверное, не удастся вырваться.
— Мы можем испечь пирог вместе. Это несложно.
— Замечательная идея! Когда я соберусь к вам, обязательно предупрежу.
Елена попрощалась и положила трубку.
Верить Лиде или нет? Если она говорит правду, значит, эти письма отправил кто-то другой. На обоих конвертах печатные буквы адреса написаны одинаково. Кто этот незнакомец, которому известна тайна ее прозвища? Он должен был знать ее в школьные годы. Таких людей в ее окружении двое — Марат Валеев и бывший муж Сергей Петелин.
Елена набралась наглости и позвонила обоим. Сказала, что у дочки на керлинге ожидается новогодний костюмированный праздник. Настя уже сейчас думает о костюме и не исключает мысли, что мама тоже блеснет.
— Думаю ограничиться маской. Но со смыслом. На какую птицу я похожа? — спросила Елена каждого из мужчин.
И сосредоточилась, выслушивая ответы.
Сергей заявил, что костюм и для девочки, и для нее лучше всего купить в Таиланде.
А Валеев ответил коротко:
— Холодная ты, Лена.
 И отключил связь.
 
48

Холодная. Холод. Зима. Зимородок.
Эти слова обижали и заставляли задуматься. А если эти письма послал Марат? Он знает о судьбе ее брата и полностью в курсе событий, связанных со сгоревшей сауной. Он мог беседовать с ее братом и узнать о прозвище. Или бывший одноклассник назвал ее холодной, потому что она незаметно очерствела и превратилась в ледышку?
Ну и пусть! Его мнение ее не интересует! Кто он такой? Всего лишь ее коллега. Как свела служба, так и разведет по разным округам. Коллеги приходят и уходят. Постоянны лишь мама, дочка и проклятая обязанность ловить преступников. А настроение второстепенно. Самый верный способ избавиться от неприятных мыслей — погрузиться в работу. Этим она и займется. Тем более что появились новые факты, заставляющие взглянуть на дело Мальцевой по-другому.
Петелина прошерстила все возможные базы данных, где мог фигурировать психиатр Красин. Не замешан, не состоял, не участвовал. Не был женат, не имеет детей. Не выдающийся врач, но и не серость. Карьерный рост соответствует возрасту. Из собственности — небольшая квартира в хорошем доме и «средний» автомобиль.
Одна деталь насторожила следователя. В начале года Красин взял в банке большой кредит под залог квартиры. Маленький срок, большие проценты. Условия, прямо скажем, невыгодные. На что Красин потратил эти деньги? Ни акций, ни собственного бизнеса за ним не числится. Новой недвижимости не появилось.
В дверь кабинета предупреждающе постучали и сразу же открыли. Петелина взглянула на часы. На это время она вызвала Дмитрия Мальцева. Он прибыл без опоздания.
— Когда вы оставите мою семью в покое? — угрюмо начал Мальцев. — Я недавно похоронил брата. Вы пытаетесь посадить мою жену, а ее надо лечить! Инна серьезно больна. Зачем вы дергаете меня на бессмысленные допросы? Что еще вам не ясно в этом деле?
Петелина привыкла к подобной реакции собеседников. Она переложила бумаги, навела порядок на столе и открыла на экране ноутбука новый бланк допроса.
— Мальцев, что вы делали, когда узнали, что ваша жена сбежала из психиатрической больницы?
— Мотался по городу. Искал ее! А что еще я мог делать?
— Когда Инна нашлась, вы находились дома.
— Ну да! Смотался к психбольнице, объездил соседние улицы и вернулся. В любой момент она могла приехать домой. И приехала!
— Как вы считаете, где Инна хранила пальто и пистолет?
— Я уже думал об этом. — Мальцев сомкнул и разжал пальцы. — У нас гараж-ракушка имеется, незарегистрированный. Его сносить должны, мы им не пользуемся. Я даже замок оттуда снял, чтобы работягам спиливать не пришлось.
— Где находится гараж?
— Сразу за домом. Я нарисую. — Мальцев взял карандаш и склонился над бумагой. — Вот этот, третий слева.
Петелина взяла протянутую схему.
— Вы в него заглядывали?
— Вчера. Там только старые шины.
— Скажите, какие отношения связывали вашу жену и Оксану Дроздову?
— Никаких.
— Инна знала о вашей связи с Дроздовой?
— Может, заметила меня где-то с ней, — пожал плечами Мальцев.
— Между вами были сцены ревности?
— Ничего особенного. Если и скандалили, то по другому поводу.
— По какому?
— Понимаете, Инна считала, что деньги я зарабатываю благодаря ее папе.
— Насколько я знаю, после бегства Кольцова у вас действительно начались финансовые трудности.
— Вот Инна и завелась. Кем только она меня ни называла! Бездарем, неудачником и тому подобное. Какой мужик это выдержит? Вот я и отвечал. Иногда мы шумели.
— Значит, ссоры случались из-за денег, а не из-за ревности?
— Да.
— Почему же Инна так стремилась убить Дроздову?
— Что тут непонятного? Инна больна! Психически! — сорвался Мальцев. — Спросите у Красина.
Петелина внесла ответы в протокол и сделала паузу, прежде чем задать следующий вопрос.
— Когда Дроздова сообщила вам о смерти вашего тестя Виктора Кольцова?
— Что? О какой смерти? — нахмурился Мальцев. — Кольцов умер?
— Да. И Дроздова знала об этом.
— Но я… Она ничего… Я не в курсе. Да какая, собственно, разница?! — отмахнулся Мальцев. — Он уехал и сгинул.
— А разница в том, что Кольцов оставил завещание.
— Интересно. И что там? Денежки у старика водились. Успел хапнуть, сидя в высоком кабинете.
— О содержании завещания вы должны знать.
— Я?! Откуда?! — округлил глаза Мальцев.
— Дроздова знала. Она могла сказать об этом вам.
— Вот стерва! Она ничего мне не сказала. А что написано в завещании?
— Я не имею права разглашать его текст. Это дело нотариуса.
— Мне — нам с женой — что-нибудь полагается?
— Когда придет время, узнаете. Теперь вернемся к прошлым временам. — Следователь раскрыла копию дела об убийстве на охоте. — Ваш брат случайно выстрелил в Зайцева. С какого расстояния?
— Я не обязан об этом помнить! — вспылил Мальцев. — Мой брат убит. Вы это понимаете?
— А что вы сделали с ружьями, зарегистрированными на ваше имя?
— Сразу же продал их. И порвал охотничий билет. Нет-нет, не надо мне больше такого счастья! Эта забава сломала жизнь моему брату.
— Ваш брат мог выйти досрочно, но почему-то не спешил. Говорят, ему было выгодно сидеть. Кто-то обещал ему деньги за каждый день, проведенный в колонии.
— Что за чушь! — Мальцев напрягся. — Выйдешь у вас досрочно. Сказочки все это. Да и о чем мы толкуем? То дело давно закрыто!
— И все-таки я бы хотела кое-что прояснить. Погиб Вадим Зайцев. Как вы с ним познакомились?
— Какая разница? Его больше нет. Мой брат отсидел. И брата тоже больше нет!
— Зайцев был вашим компаньоном в строительной фирме.
— Ну и что?
— А вы в курсе, что Зайцев ранее был осужден по серьезной статье?
— Об этом я узнал только во время суда.
— Как же вы с ним познакомились?
Мальцев скривился, как от зубной боли, и затараторил:
— Зайцев работал на крупном строительном рынке, знал всех поставщиков. Влиял на них. Ему давали хорошие скидки. А нам требовался закупщик. Вот мы его и взяли в долю, чтобы был заинтересован в конечной прибыли.
— Могли бы взять на зарплату.
— Что вы понимаете в строительном бизнесе?
— В откатах и взятках я хорошо понимаю. А еще лучше знаю уголовный кодекс.
Петелина раскрыла папку с документами о сгоревшей сауне. Следователь демонстративно перебирала фотографии, наблюдая за реакцией Мальцева.
— В середине девяностых Вадим Зайцев являлся активным членом измайловской преступной группировки, занимался рэкетом.
— А я тут причем? — не отрывая взгляда от стола, проворчал Мальцев.
«Эта фраза похожа на оправдание», — констатировала следователь. Раскладывая на столе фотографии, она украдкой рассматривала нос Мальцева. Какого рода пластические операции сделали он и его брат? И зачем?
— Зайцев проходил свидетелем по ряду громких дел. Некоторые из его приятелей были убиты.
С этими словами Петелина выложила фотографию памятника с высеченными в камне профилями пятерых бандитов. Она заметила, что взгляд Мальцева прилип к этому снимку.
— Вы знали кого-то из этих ребят? — Следователь пододвинула к нему фотографию.
— Нет-нет! — отпрянул Мальцев.
Петелина потянулась к тумбочке, налила воды в два стакана, предложила один из них Мальцеву. Тот жадно припал к стакану губами.
— Дмитрий Николаевич, а чем вы с братом занимались в девяностые?
— Бизнесом, как и все. Продавали, покупали. В Краснодарском крае. Потом перебрались в Москву.
— На родину не тянет?
— Что я там забыл? Родителей уже нет в живых.
— А друзья?
Петелина смела фотографии и закрыла папку. Мальцев допил воду и приосанился. Он явно выглядел увереннее.
— Лучшим другом для меня был мой брат. И вот… Виновата моя жена, но я люблю ее. Как мне теперь жить?
— Если любите, то…
Елена осеклась, задумавшись над глубинным смыслом этого слова, и не смогла закончить фразу. Она примерила ее к себе. Если любишь, то обязательно все будет хорошо. Но хорошо не получалось.
— На сегодня закончим, — сказала следователь. — Оформим протокол, и можете быть свободны.
Мальцев внимательно прочел бумаги и нехотя расписался. Петелина смотрела на его стакан и мучилась сомнениями. Через минуту после его ухода она все-таки вызвала Устинова.
— Миша, сними пальчики с этого стакана и проверь по нашей базе. Большего всего меня интересуют девяностые годы.
— А кто у вас был?
— Человек, о котором ты за тот период ничего не нашел.
— Мальцев! — догадался эксперт. — Он чист перед законом, поэтому нигде не засветился.
— Почему же он испугался этого снимка? Словно знал кого-то.
 Фотография памятника сгоревшим бандитам скользнула по столу.
Устинов взял снимок.
— Карасев, братья Бугаевы… Изображения на камне такие, что можно и обознаться.
— Надо найти фотографии этих бойцов, — решила Петелина. — Посмотрим, как Мальцев отреагирует на них. Свяжись с Валеевым, пусть займется этим.
— Может, вы сами с ним свяжетесь? — замялся эксперт. — Опера не любят выполнять мои просьбы.
— Любят не любят… Детский сад, штаны на лямках! — Елена вспомнила последний разговор с Маратом и его голос: «Холодная…» — Скажешь, что это мое поручение. Все, иди.
— Хорошо, позвоню. — Миша ловко опустил стакан в прозрачный пакет. — Кстати, у меня есть кое-что новенькое. Несколько волосков с сиденья водителя действительно отличаются от волос Мальцевой. И самое главное, на их кончиках я обнаружил силиконовый клей.
Эксперт во все глаза смотрел на Петелину, ожидая ее реакции. Он явно хотел проверить смекалку следователя.
— Силиконовый клей… Этим клеем крепят волосы к парику, — предположила Елена.
— Точно!

 
49

Под вечер Петелина заехала в следственный изолятор. К ее удивлению, Инну Мальцеву перевели из больничной палаты в общую камеру. «Практически здорова», — завизировал врач. Это означало, что у подследственной нет высокой температуры, переломов и острой боли. Душевные недуги тюремные врачи предпочитали считать симуляцией.
Инну Мальцеву по приказу Елены доставили в камеру для допросов. Следователь не спешила туда входить. Пусть Мальцева подождет, понервничает. Она сидит сейчас на жестком табурете в глухом бетонном кубе. Рука пристегнута к столу так, что не прислониться, не облокотиться. Спина затекает, мышцы деревенеют. Тупая боль вытесняет волю. Двадцать минут — и клиент готов. Цинично, но действенно.
Петелина вошла в допросную спустя полчаса. В глазах лед, в движениях уверенность, в голосе злость. Сегодня разговор будет другим. Настало время узнать правду. Елена выложила перед Мальцевой фотографию все той же трехлетней девочки в нарядном платьице.
— Кто это? — спросила следователь.
— Это Ксюша. — Мальцева ласково дотронулась до фотографии и прижала ее к себе.
— Вы продолжаете настаивать, что это дочь Красина?
— Когда меня выпустят, она будет моей.
— Смотрите сюда! Смотрите внимательнее! — Елена клала на стол одну фотографию за другой. И на каждой была изображена та же девочка, но в разные периоды жизни. — Никакая это не Ксения. Это полька Ядвига Заруцкая! Вот она в том же платье со своими родителями. На этой фотографии Ядвиге пять лет, а вот она идет в школу. Смотрите! Сравнивайте! Тут ей десять, а здесь она уже подросток. Смотрите, как вытянулась. Но это она. Та же девочка, фото которой вы носили с собой! Вот Ядвига оканчивает школу. Полюбуйтесь. А сейчас она студентка. Ей двадцать лет! Она живет в Варшаве! И никакого отношения к Красину и Дроздовой не имеет!
Елена перевела дух и только сейчас заметила, в каком взволнованном состоянии находится Инна. Ошеломленная, она двигала фотографии по столу, брала то одну, то другую и рассматривала их. Ее ресницы дрожали, глаза наполнялись слезами, а губы хватали воздух.
— Нет! — раздался душераздирающий крик. Мальцева комкала и расшвыривала снимки. — Он обманул меня!
— Кто? — безжалостно требовала ответа Петелина. Она знала, что во время истерики человек не контролирует своих эмоций и не в состоянии лгать. — Кто вас обманул?
— Аркадий!
— Это Красин дал вам снимок?
— Да.
— Зачем?
— Он говорил, что это его дочь. Ее истязает мать. Они в разводе, и он не может ее забрать.
— Чего он хотел?
— Это я хотела. Хотела иметь ребенка. Девочку.
— И Красин предложил вам свою дочь?
— Он был таким ласковым… Он понравился мне. Мы хотели жить вместе. Я бы воспитывала Ксюшу.
— Но вам мешала его жена? Дроздова? — начала догадываться Петелина.
— Аркадий готов был ее убить. Но его бы посадили за это. Муж — всегда подозреваемый номер один.
— И Красин уговорил вас убить Дроздову?
— Нет. Все было не так.
— А как? Как? Говорите!
— Он сказал: «Зачем начинать жизнь с нуля?» У него мало денег, зато у моего мужа… И Аркадий заявил, что убьет его.
— Красин решил убить вашего мужа? Мальцева?
— Да.
— А Дроздову?
— Ее должна была убить я. Одновременно. Чтобы у каждого из нас было алиби.
— Рассказывайте по порядку!
— Аркадий назначил время, сказал, где она живет. Я взяла пистолет своего отца, подкараулила Дроздову и выстрелила.
— А потом вернулись домой? — продолжала спрашивать следователь.
— Я зашла, а там лежит…
— Не молчите!
— Я думала, что это мой муж.
— Но это оказался его брат. Вы знали о его приезде?
— Нет. Я растерялась, не понимала, что происходит, и призналась, что выстрелила в Дроздову.
— Дроздову убили позже! Вы лжете!
— Я говорила правду.
— Когда? Сейчас или после побега?
— Я не обманываю вас!
Мальцева уронила голову на стол, прикрылась рукой и разрыдалась. Опершись на столешницу, Петелина коршуном нависала над плачущей женщиной. Допрос окончен, поняла она и устало выпрямилась. Заметила сзади смущенного надзирателя, ворвавшегося в камеру на крик. Еще одна байка о безжалостной Петле обеспечена. Ну и пусть. Главное — результат.
— Дайте ей воды и вызовите врача, — приказала следователь, собирая свои вещи.
Сев в машину, Петелина долго размышляла, прежде чем тронуться. Теплый воздух согревал салон, щетки меланхолично смахивали дождевые капли. Дома Елену ждала дочь, но работа не отпускала. Расследование как тяжелый шар, который толкаешь по жидкому бетону. Вначале шар маленький, но с каждым движением все тяжелеет и тяжелеет. Елена ощутила момент, когда нарастающий ком расследования оказался на вершине. Он может сорваться и покатиться назад, вдребезги разбивая собранные доказательства. Но если предпринять последнее усилие, расследование перевалит через вершину Истины и аккуратно скатится по Судебной аллее.
Елена приняла решение. Она вбила в навигатор адрес из уголовного дела и поехала, повинуясь подсказкам электронного помощника.
Было уже поздно, когда она остановилась у большого нового дома. Найдя нужный подъезд, следователь позвонила по домофону в квартиру убийцы.

 
50

— Не страшно? — спросил он, впуская ее к себе в квартиру.
Елена сама не знала, правильно ли она поступает, придя сюда без поддержки оперативников. Но вызывать Валеева после его хлесткого «ты холодная» ей мешала гордость.
Петелина прошла в комнату с зашторенными окнами и приглушенным светом. Гостью сопровождали мягкие шаги хозяина. Он шел за ней по пятам, и неприятное чувство — ощущение собственной уязвимости — щекотало ей спину. Елена развернулась, машинально закрылась сумочкой, выдержала колючий взгляд из-под очков в тяжелой оправе.
— Я не боюсь преступников. Это они меня боятся.
Красин вскинул брови и расхохотался.
— О, господи! О чем вы? Я говорю о вашей репутации! Женщина в поздний час приходит к одинокому мужчине…
— Инна Мальцева здесь бывала? — Елена бросила взгляд на просторный диван, заваленный подушками.
— Вы себя выдали, — прервал смех психиатр и зашипел, подавшись вперед: — Вы боитесь! В вас сидит страх. Даже после работы вы думаете о преступниках, потому что уверены: они вспоминают вас.
— А вы меня вспоминали?
— Я? — Красин отпрянул, словно натолкнулся на стену, и засуетился. — Присаживайтесь. Ходите выпить? Что предпочитаете? Да не стойте, ей-богу, это неприлично.
— А соблазнять пациентку прилично? — Елена взяла на вооружение тактику психиатра постоянно провоцировать собеседника.
— Садитесь!
— Вы не ответили на мой вопрос.
— Какую пациентку? Я не интересуюсь женщинами! — вырвалось у Красина.
— Вы гей, Аркадий Борисович? — улыбнулась Елена.
— Моя личная жизнь касается только меня. Зачем вы пришли?
— Инна Мальцева во всем призналась. Это вы подговорили ее убить Дроздову, а сами в это время рассчитывали лишить жизни ее мужа. Но обознались.
— Это она вам сказала? Мальцева? — Психиатр фальшиво расхохотался. — Бред. Бред психически ненормальной! Приобщите ее показания к делу. Пусть и суд посмеется.
— Возможно, Инна нездорова. Но она говорит правду!
— Ее мир — бредовые галлюцинации. Мальцева живет в фантазиях. А вы… Вы просто ей сочувствуете. Не ожидал. О вас говорят…
— Вы расспрашивали обо мне? Значит, опасались. Что вас тревожит, если вы ни при чем?
— Молва. Слухи вредят моей репутации.
— Зачем вы подсунули Мальцевой фотографию девочки?
— Я не знаю, откуда она ее взяла!
— Понимаете, так называемые фантазии Инны строги и последовательны. Может, это вовсе не фантазии? Она не меняет своих показаний, а лишь дополняет их. Разве так ведут себя шизофреники?
— Шизофреники… Что вы о них знаете? Мир на десять процентов состоит из душевнобольных. — Красин открыл стеклянный шкаф, щедро налил в стакан виски. — Не хотите выпить? А я выпью. Я мог бы, Елена Павловна, прочитать вам лекцию о поведении шизофреников, проиллюстрировав ее примерами из практики. Но не стану этого делать. Вы оскорбили меня. Что за подозрения? Со слов шизофренички!
— Раньше вы относились к Мальцевой нежнее.
— Не хочу даже слышать о ней! Все! Она больше не моя пациентка!
— Зато вы, кажется, мой клиент.
— Что за гнусные намеки?!
— Вы правы в одном, Красин: я не строю доказательств исключительно на словах. Существуют улики.
— Какие? — Психиатр обернулся к Елене, расплескав виски.
Улики были зыбкими, их почти не было, но реакция врача убедила Петелину в том, что она копает в правильном направлении. Осталось проверить его неосторожное признание.
Елена позволила себе расслабиться, многообещающе улыбнулась и дотронулась до плеча Красина.
— Не знаю, что на меня нашло. Нервы, наверное. Возможно, я тоже отношусь к десяти процентам душевнобольных.
— Нервы — дело поправимое, — хмуро произнес Красин.
— Поможете? — Елена ласково заглянула ему в глаза. — Я шла к вам как женщина к мужчине. Вы свободны, я тоже. И честное слово, иногда я испытываю такое желание, что теряю стыд…
Она обхватила Красина за шею и прильнула к его губам. Врач отпрянул от нее. Стакан с толстым дном упал на пол. Елена прочла в глазах психиатра отвращение. Еще одна деталь в картине запутанного расследования заполнила пустующее место.
— Я тебе не нравлюсь? — наивно прощебетала она.
— Не надо. Не надо этого, — сморщился Аркадий Борисович. — Вы симпатичны. Но…
— Так в чем же дело? Выключи свет и иди ко мне. — Елена дотронулась до Красина, но тот вырвал руку. — Значит, вы все-таки гей.
Красин подобрал не разбившийся стакан, оценил его вид и налил виски в новый. Врач жадно отхлебнул и признался:
— По крайней мере, теперь вы знаете, что я не мог соблазнить Мальцеву. И эти бредни о совместной жизни…
— Я так и думала, — успокоила его Елена. — Простите за дешевый спектакль. Вообще-то я не за этим приехала. Последний вопрос, Аркадий Борисович.
— Никаких вопросов! Я хочу побыть один.
— Вам выписать повестку?
— Ну, что там у вас? — поморщился Красин.
Елена прошлась по комнате, рассматривая обстановку.
— В начале года вы взяли большой кредит под залог этой квартиры. Однако ваш банковский счет не пополнился, и о крупных покупках ничего не известно. Зачем вам понадобился срочный кредит?
— Вы и об это знаете?
— Работа такая.
— У меня прорвало батарею…
— Затопили соседа?
— Затопил. А у него акварели Бенуа на стенах висели. Вода горячая и… В общем, попал я на деньги с этим соседом. Он так на меня наехал! А я все средства на эту квартиру угрохал. Дом бизнес-класса, квадратный метр стоит дорого. А эти чертовы акварели оказались еще дороже! Они стоят почти как моя квартира!
— Вы взяли кредит, чтобы возместить ущерб? Но судебного решения не было.
— Какое, к черту, судебное решение? Видели бы вы этого соседа!
— Банк выдал вам кредит всего на три года. Как будете возвращать?
— Это моя проблема, — отрезал Красин.
Петелина направилась к выходу. На пороге она обернулась.
— Скажите, если бы у Инны Мальцевой появились большие деньги, она бы вам помогла?
— Забыла бы обо мне в тот же день. Она бы укатила заграницу и все истратила на врачей. Мальцева помешалась на желании забеременеть!
— До свидания, Аркадий Борисович.
Следователь была уверена, что посетила психиатра не зря. Сумбурный разговор позволил многое прояснить. Но сомнения остались. Кто перед ней: хитрый убийца или незадачливый врач? Если она спугнула преступника, он бросится заметать следы. Прослушать бы его телефонные разговоры… Однако добиться санкции от суда  хлопотно и малоперспективно. А получить распечатку его звонков ей поможет Михаил Устинов. Он парень умный, недаром Головастиком зовут.
Петелина позвонила эксперту и озадачила его новым поручением.


В романе 79 глав.

Приобрести книгу можно во многих интернет-магазинах в бумажном, электронном или аудиоформате.