Танец на одно лето, история саратовского Сокола

Александр Тиховод
Танец на одно лето

Жизнь футбольных коллективов любого уровня насыщена примерами внезапных взлетов и столь же неожиданных падений, причем часто чередующихся подобно амплитуде кардиограммы. «Сокол» 70-х испытал сие при Федоре Новикове, проторявшем в Саратове турнирные лоции около трех сезонов.

Личность Новикова, бесспорно, интересна. Каждый, кто контактировал с этим тренером, отмечает его удивительную человеческую непосредственность, порой принимавшую гротесковые формы. «Федя прост как три рубля», — отзывались о нем.

«Чемпионат едва начался, мы приехали в киргизский город Ош на встречу с командой «Алай», — рассказывает Литовченко, — В ночь перед матчем я, травмированный в предыдущем туре в Термезе, зная, что не выйду завтра на поле, вместе с несколькими ребятами «рубился» в нашу популярную карточную игру «пикалу». Перекидываемся в карты, но с беспокойством ждем, что вот-вот Новиков проснется в соседнем номере, заметит свет в окне нашей комнаты и всыплет нам за нарушение режима, который, как мы полагали, Федя неукоснительно соблюдает. И вдруг — за стеной тенористый вопль: «Да не ловится, твою мать!». Кричал Новиков: оказалось, он так же, не сверяясь с часами, наяривал со своей компанией в преферанс».

Комизм поведения усиливался внешностью Новикова — человека невысокого роста, худощавого, с резкими, очень живыми чертами лица. Оттопыренное левое ухо стало для окружающих своего рода символом, «кастовым знаком»: дескать, Федя, это — вот что. Сам Новиков охотно вышучивал данный свой изъян и даже гордился им: «Когда я играл в «Крылышках» против московского «Динамо», меня на краю сторожил Вася Трофимов и дергал за мочку!». Вообще, он был щедрым на неизбитый юмор. На него, человека бурной энергии, весьма часто накатывал гнев, но любые его эскапады воспринимались с подобающей снисходительностью; все знали — Федя по натуре отходчив и добр…

Случалось, на тренировке Новиков, ввязываясь в непарламентский диспут с игроками, горячился, лез демонстрировать с мячом какие-то показательные трюки, и тогда занятие превращалось в форменный балаган. Самый экстравагантный прикол Федор Сергеевич выдал однажды на предматчевой установке: объясняя как надо вступать в единоборство с острым форвардом «Спартака» (Йошкар-Ола) Петром Гордеевым, Новиков… крепко саданув плечом по ветхому шифоньеру, порушил предмет меблировки.

Конечно, этот тренер был предан профессии. Пусть в его методике, взгляде на игру отсутствовала системная стройность, зато выручал истый футбольный фанатизм, впоследствии в конце 70-х обусловивший приглашение Новикова в столичный «Спартак», в помощь Константину Бескову. Новиков принадлежал к той генерации специалистов, которые считали и высказывались на эту тему в печати, что успех команде приносят прежде всего волевой настрой, умение биться, а уж всякие там изыски в игровой тактике и способах подготовки к матчам — дело десятое. «Бразильцы не тренируются — в футбол играют», — любил говаривать Федор Сергеевич, принципиально избегавший употребления таких слов и словосочетаний как «либеро», «стоппер», «зонный принцип обороны», «офсайдная ловушка» и т.п. Он не истязал команду разучиванием по два часа кряду каких-либо комбинаций, а позволял ей всласть набегаться в «дыр-дыр», почти неизменно принимая участие в этих двухсторонках, а также в товарищеских встречах «Сокола» на юге. Там Новиков вел борьбу на поле с особенным злым азартом, беспрестанно осыпая матюками соперников и грозясь поотрывать им всем ноги.

Неуемность Новикова и свобода от доктринерских оков предопределили выплеск энергии саратовской команды. По названию шведского фильма — «Она танцевала одно лето» — жаркое, засушливое лето 1972-го — и это был искрометный танец!

Перед началом чемпионата в числе фаворитов нашей не слишком сильной 5-й зоны назывались казанский «Рубин», побывавший в первой лиге, тольяттинское «Торпедо» с его традиционно надежной обороной, и — лучшая из представленных в зоне шести команд среднеазиатских республик — ферганский «Нефтяник». Седьмой делегат региона «Маяк» из Чарджоу был исключен из соревнований вскоре после старта. Однако по прошествии семи туров в лидирующую тройку вместе с ферганцами ворвались еще две узбекские команды — «Автомобилист» (Термез) и «Янгиарык». Потом к группе лидеров примкнули футболисты совхоза-миллионера «Янгиер». Все эти коллективы сохранили ведущие позиции до конца турнира. И никто особо не удивился тому: перечисленные команды были на 95% укомплектованы «легионерами» из РСФСР и Украины, что говорит само за себя, пусть большинство этих игроков находилось на излете карьеры. Футболисты коренных национальностей там попадали в «основу» только по протекции властей в виде редких исключений.

Литовченко припомнил, что ему перед матчем в Янгиарыке стало жутковато, когда в подтрибунном коридоре он натолкнулся на соперника из числа братьев-славян: детина с подковообразными усами как у «Песняров» обладал комплекцией штангиста-тяжеловеса. Лишь узрев на его футболке «тройку» — номер защитника, вратарь «Сокола» перевел дух. Выходит, лично у него — Литовченко — немного шансов соприкоснуться в игре с этим «танком».

На футбольных полях Средней Азии «Сокол» в 72-м не побеждал, сделав четыре ничьи при двух поражениях. С ферганским «Нефтяником», будущим вице-чемпионом зоны, саратовцы поровну поделили очки, сыграв 0:2 на выезде и 2:1 дома. Матч в Фергане, помимо неудачи, преподнес и приятную неожиданность: сквозь многоголосый гул трибун прорвалось дружное скандирование — Во-ло-дя! Лит-ва! А по окончании игры, когда команды уходили в раздевалки, молодая женщина, перегнувшись через бетонный бордюр, бросила букетик цветов в руки нашего голкипера. Владимир с изумлением признал в ней бывшую одноклассницу — она приехала сюда с группой энгельсских специалистов, набранной для работы на химкомбинатах в Фергане и Навои. Узнав, что «Сокол» выступит здесь, посланцы Энгельса с удовольствием пришли поддержать земляков-футболистов.

Попытаемся нарисовать портрет «Сокола» 1972 года. Место в воротах уже почти безраздельно принадлежало Литовченко, чья «звезда» разгоралась от матча к матчу. Зону последнего защитника контролировал Михаил Проскурин — гвардеец розыгрыша Кубка-67. По общему утверждению, лучшим либеро, чем он, «Сокол» никогда не располагал: Проскурин был великолепен в борьбе за верховые мячи и хорошо умел начать длинным пасом атаку. На старте чемпионата на этой позиции также выступал возвратившийся в команду из астраханского «Волгаря» Леонтий Сердюков, впоследствии — известный в СССР футбольный арбитр. В 1972-м он заканчивал карьеру игрока, и Новиков стал его придерживать на скамье запасных. Фирменным знаком того «Сокола» явились быстрые острые прорывы по краям: тут особенно отличился номинальный защитник Владимир Ряховский, скользивший по левому «коридору» от штрафной до штрафной и завершавший свои рейды прострельными пасами в центр, нападающим под удар. Данный метод Ряховского вскоре приглашенного в московский «Локомотив», смотрелся образцово в свете требований тотального футбола, выпестованного «летучими голландцами» во главе с легендарным Круиффом. Ряховскому составлял пару на левом фланге Вадим Шпитальный — еще один герой шестьдесят седьмого года, моторный хавбек, мастер крученых угловых. Справа в средней линии челноком сновал Анатолий Асламов — исключительно дисциплинированный, виртуоз обводки, каллиграф пасов — его тактический ареал был пошире, чем у Шпитального. Центральный полузащитник Валентин Ольшанский — это мозг команды, держатель «нитей заговора», канонир, исправно бивший с 30-35 метров, с высокой реализацией исполнявший штрафные удары. Александр Корешков, левый инсайд, эффективно взаимодействуя на дальних передачах с Асламовым — с фланга на фланг — показал себя в свои 20 лет блестящим форвардом; в первенстве-72 он и Ольшанский провели по 15 мячей, став лауреатами зоны. Пробить головой — с подрезкой, на опережении, в нырке — Корешок умел, пожалуй, как никто другой в «Соколе». Из уфимского «Строителя» вместе с Новиковым к нам прибыли куйбышевские земляки тренера, нападающие Виталий Чуваев и Анатолий Чудинов, получившие в Саратове прозвища Зоркий Глаз и Быстроногий Олень, кровные братья с лица, но по человеческой сущности и манере игры совершенно разные. Чудинов — центрфорвард, по характеру спокойный, мягкий, но трудолюбивый. Его дриблинг по причине широкого шага выглядел замедленным, не слишком изящным, зато удары по цели, не отличаясь большой силой, были выверенными, зрячими. Чуваев же — правый нападающий, был самоё воплощение агрессивности. Атлет, слабый в обводке, он предпочитал пробрасывать мяч мимо соперника и затем резким рывком уходить от преследователя. «Виталя, это же твоя погода (дождь), «проткни» и убеги!» — напутствовал его Новиков. Ненадежными звеньями считались передний и правый защитники, два Валерия — Грачев и Клецкин, игроки с узким диапазоном действий и бедным техническим арсеналом. Чаще всего «рвалось» в зоне Грачева, где наш стоппер во многих эпизодах проявлял нерешительность — плассировался, отступал перед соперником, вместо того, чтобы повести отбор мяча. Именно Грачева тренер пытался научить приему противостояния исполину Гордееву из Йошкар-Олы — упомянутым наглядным способом.

«Сокол» захватил лидерство с 9-го тура, повергнув со счетом 3:1 в гостях чебоксарскую «Энергию». Беспроигрышная серия саратовцев, начавшись в 5-м туре, длилась девять матчей, пока наша команда не «обломилась» в родных пенатах перед посредственной «Сурой» (Пенза) — весь матч «провисели» на чужих воротах, а единственный гол влетел в свои. Но затем, 14 июля, грянула феерия: «Локомотиву» из Оренбурга в Саратове насыпали полную авоську — 8:0! Столь же крупный успех в отдельной встрече был повторен «Соколом» только через 21 год. Мячи оренбуржцам забивали — Ольшанский (7, 47, 67 мин. — с пенальти), Корешков (18, 88), Шпитальный (56) и Чудинов (61, 83); гости же за всю игру лишь однажды «подползли» с мячом к цитадели Литовченко. Через четыре дня саратовцы принимали «Торпедо» (Тольятти). Атака-динамит против железобетонной обороны! — за предыдущие 14 встреч торпедовцы пропустили всего-навсего 6 мячей. Однако перед классом «Сокола» команда Автограда отступила. Оцепление в штрафной из семи-восьми тольяттинцев дважды прошивали ракетные удары Ольшанского, попадая в «девятки». Один раз отличился Ряховский. Гости ответили голом на последней минуте — 3:1. Потом «Сокол» одержал еще пять побед подряд. Причем — четыре разгромных, все — на родном «Локомотиве». За месяц до окончания первенства стало ясно, что ферганцам не покрыть отставания от «Сокола», которое на финише достигло разницы в семь очков: наши де-факто оформили свое малое чемпионство.

Рано или поздно в любом отлаженном процессе начинают выплывать на поверхность негативные тенденции, которые можно или притупить или, наоборот, пустить их на самотек. «Сокол», оказавшись втянутым к концу своего почти триумфального сезона-72 в «келейные игры», несколько смазал впечатление о себе. Без последствий для морального состояния футболистов тут обойтись просто не могло. Собственно говоря, с тех «странных» матчей и пошло на убыль благополучие новиковской команды, увы — необратимо.

…В Ульяновск на матч с «Волгой» наши прикатили в радужном настроении. Еще бы! Ферганский «Нефтяник» туром ранее неожиданно дома «пролетел», да со свистом — 0:3 от Йошкар-Олы, чем подписал акт своей капитуляции в борьбе за первое место. До конца чемпионата оставалось еще пять туров. Но у «Волги» — таковой была воля игрового календаря (или его причуда — как угодно), поединок с «Соколом» оказывался последним домашним в сезоне. И уступать в нем хозяевам очень не хотелось. Но не потому, что они решали серьезную турнирную задачу. В Ульяновске традиционно силен хоккей-бенди, футбольная же их команда — «шесть червей». Во встрече первого круга «Сокол» легко превзошел «Волгу» — 3:0. В газете «Заря молодежи» информацию об этой победе предварил заголовок с претензией на удачный каламбур — «А Голов мяча не забивал» (имелся ввиду лучший ульяновский форвард Юрий Голов), что вполне характеризует «коленкор» саратовской спортивной журналистики эпохи застоя.

В общем, положение «Волги» обязывало ее играть с «Соколом» хотя бы на ничью. Иначе «горели» бы соцобязательства, взятые ульяновцами перед чемпионатом — добыть в родных стенах столько-то очков и занять место в таблице не ниже такого-то. «Сокол» по классу на порядок выше «Волги». Значит, исход матча необходимо запрограммировать на все сто. Саратовская и ульяновская команды были почти побратимами, разъезжая в паре по городам и весям Союза. Футболисты «Сокола» и «Волги» хорошо знали друг друга лично. И вот, перед тем «судьбоносным» рандеву на поле, авторитеты из лагеря соперников встретились с нашими авторитетами на «тайной вечере», которую, как и положено, сдобрили щедрыми порциями шампанского в кафе гостиницы «Венец».

Центральный стадион Ульяновска, расположенный в естественной котловине между заводским корпусом и зданием универмага, на своем веку, смею утверждать, не единожды становился «театром водевиля», как это произошло 6 октября 1972 года. Зрители — человек пятьсот, выстукивая на холодном ветру чечетку зубами, в какие-то моменты матча выражали отнюдь не возмущение происходящим в игре. Они просто смеялись — от души, понимающе, без тени презрительности. И еще выкрикивали — «Ну дайте им (т.е. хозяевам) забить!». Искомая ничья была-таки достигнута. И за нее футболистам «Волги», вне сомнения, вручили те премиальные, что полагались бы за победу. Но чем за свой компромисс вознаградились наши?…

Счет в игре, как условились, открыл «Сокол» (Чуваев). Потом команды принялись «возить» мяч, передвигаясь в ритме легкой прогулки. Новиков взирал на все это с кислой миной, однако ничего поделать не мог — о том, что «Соколу» надлежало скатать в Ульяновске ничейный «договорняк» он узнал первым. Соответствующее «цэу» поступило от высокого футбольного чиновника из Москвы. А с властью не поспоришь.

Откровенный фарс на поле разразился после антракта. Вновь слово Литовченко:
- Тогда обретался один сезон в «Соколе» полузащитник Артюхов, воспитанник куйбышевского футбола, протеже Новикова. Он, в основном, сидел «на банке», а тут его ввели в состав на все 90 минут. И вот этот самый Артюхов — «бурый медведь» — так мы его прозвали, худющий парень — ничего, естественно, не зная об уговоре, одним махом обвел троих футболистов «Волги», застывших в непонятке от такой прыти соперника, и что есть силы бабахнул мячом в ульяновскую сетку. Вне себя от радости Артюхов, лупя кулаками воздух, понесся в обратном направлении, а потом вдруг остановился как вкопанный, посмотрел по сторонам и с обидой возопил: «Почему меня не обнимаете?!». Ему в ответ — косые взгляды. Более того — главный арбитр, быстро подойдя к Артюхову, строго его предупредил: «Еще раз, такой сякой, забьешь, я тебе красную карточку покажу!». Однако гол засчитал. Далее воцарилось одностороннее движение. Ульяновцы, совершая с мячом пробежки по сорок-пятьдесят метров мимо расступавшихся игроков «Сокола», несколько раз подряд выходили один на один со мной. Но в спешке все никак не могли толком пробить — то над «рамкой» пальнут, то в момент удара носком бутсы за газон зацепятся, и мяч сам ко мне в руки прискачет. Слышу за спиной — «Володя, должно быть два-два». Оборачиваюсь — у кромки Толя Печерский. «Если так, — отвечаю, — вставай сам и пропускай!»… Наконец загоняют какую-то «кочергу» — 2:1. Время матча истекло, но рефери беззастенчиво добавил свыше пяти минут — нонсенс для тех лет, когда было принято строжайше соблюдать регламент! И вновь: хозяева подают угловой, наши безучастно взирают. Мяч завис перед открытым створом, кто-то подставил «тыкву» — мимо, с трех метров. Вожделенный гол запихнули рукой, лишь тогда судья немедленно просвистел об окончании встречи. (В чемпионате-72 ульяновцы оказались самыми скупыми на голы).

Еще через шесть дней состоялось дерби «Корд» (Балаково) — «Сокол». Кордовская сила была несомненна. Команда с приходом тренеров И. Ширяева, а затем В. Карпова укрепилась целой когортой их куйбышевских земляков, футболистов с отменной выучкой. Среди них выделялся авторитетом Борис Казаков, имевший за плечами выступления в «Крыльях Советов (Куйбышев), ЦСКА, первой и олимпийской сборных, грозный бомбардир, член почетного клуба Григория Федотова. Встреча первого круга «Сокол» — «Корд» дала нулевую ничью. В повторном же матче соперники словно отвели душу, порадовав болельщиков безоглядными атаками и россыпью забитых мячей. Смутило, однако, то, что «Сокол» с его лучшим в зоне коэффициентом надежности обороны, как и в Ульяновске, поведя в Балакове 2:0, затем рухнул камнем (иначе не скажешь), завершив встречу со счетом 3:5 (в наших воротах весь матч находился Печерский — Прим. авт.). Такого разгула результативности за игру у балаковцев за все четыре сезона их участия во второй общесоюзной лиге больше не случалось. Та крупная победа над саратовцами во многом позволила «Корду» закончить чемпионат на четвертом месте. А «Сокол», записавший после игр в Ульяновске и Балакове семь мячей в пассив, утратил звание команды с самой труднопроходимой защитой — оно перешло к «Янгиарыку». По скорострельности же «Сокол» весь чемпионат был вне конкуренции: всего саратовцы забили 56 мячей — на 19 больше, чем «Нефтяник». На финише «слизнув» даровые очки, начисленные из-за снятия «Электросвета» (Саранск) с турнирной дистанции, наша команда в заключительном матче приплюсовала себе еще два «пункта» — взяв реванш в Пензе у «Суры» с тем же счетом 1:0 (гол — Недоступов).

…Последствия вышеописанных «ничего не значащих» встреч могут оказаться очень серьезными не только для морального здоровья футболистов. Те, пребывая расслабленными в игре, зачастую получают травмы на ровном месте. Чего «Сокол» в преддверии финальной «пульки» в Сочи как раз не смог избегнуть. Впрочем, широко декларированная задача саратовцев добиться там успеха на деле заведомо была равнозначна попытке зажечь Черное море.

Капитану Бладу, угодившему со своими кораблями в ловушку озера Маракайбо и обреченному на неравную битву с испанцами, удалось-таки, обезвредив форт и эскадру противника, под покровом ночи вырваться из плена. А футболистам «Сокола», дабы преодолеть тесный пролив, соединяющий огромное замкнутое море второй лиги с остальным футбольным миром, было явно недостаточно одной лишь хитрости и отваги мифического корсара.

Непревзойденный бомбардир махачкалинского «Динамо» и всего третьего эшелона футбола СССР, мастер спорта Александр Маркаров в своей книге «Счастье — в атаке» сказал следующее: «В прежние времена существовал неписаный порядок: Москва заранее определяла, какие команды должны войти в первую лигу. Под них составлялся календарь чемпионата, судьям давалась установка всячески им потворствовать и, наоборот, прижимать конкурентов». Если в столице крупной автономной республики — Махачкале, где по традиции хорошо владеют приемами обхода «подводных камней», так и не смогли вывести в дальнее плавание свою в 70-х очень сильную по составу команду мастеров, то Саратову, котировавшемуся в футболе довольно скромно, ждать подавно было нечего. Так и говорили: в Поволжье — две футбольные «дыры» — Ульяновск и Саратов. Тут, прежде всего, имелись в виду степень заинтересованности местного руководства в перспективе команд и соответственно — их материальная база. Нелишне напомнить, что саратовские власти в своем отношении к игровому спорту искони следовали махновскому принципу: «Чья берет — и мы вперед». В 70-е годы у нас в фаворе был хоккей — «Кристалл» дважды пробивался на сезон в «вышку». А «Соколу» отводилась доля нелюбимого сына, коего вынуждают полагаться в основном на себя самого. Притом, цель перед нашими футболистами каждый год ставилась одна и та же — максимальная.

Сценарий переселения команды на более высокий соревновательный этаж мог быть различным, но, как правило, тут многое предопределялось карьерным возвышением партийного аппаратчика, руководившего данным регионом. Так, например, победа «Динамо» (Ставрополь) в зональном турнире второй лиги в 1979 году и переход команды в первую лигу совпадают с началом вхождения первого секретаря Ставропольского крайкома КПСС М. С. Горбачева в политическую элиту страны. Само собой разумеется, эмиссары команд-претендентов делали щедрые подношения управленцам российского и союзного футбола, как то: чемодан с банкнотами, кейс с бриллиантами. Возможно, автор несколько утрирует ситуацию, но вывод бесспорен: денег в карманы отдельных представителей футбольного генералитета стекалось накануне и в дни финальных «пулек» больше, чем во время всего сезона.

В общем, «Сокол» поехал на сочинский турнир в ранге статиста. Нельзя утверждать, что шансы саратовской команды на выход в 1972-м в первую лигу были бы безусловными, решай все только честная спортивная борьба. Соперники в «пульке» подобрались очень не слабые, о них — чуть позже. Очевидно: «Сокол» переживал тот момент, когда судьбы многих поколений саратовских мастеров футбола могли круто и навсегда измениться к лучшему. Вот здесь высоким инстанциям нашего города и проявить бы дальновидность — не откладывая дело, затянув пояс потуже, всем миром помочь родной команде выловить ту золотую рыбку, которая и попадает-то в поле зрения, наверное, не чаще одного раза в жизни.

Бывает, и нередко, что, хотя успех никак не светит команде, отдельные ее ключевые исполнители все равно находят силы выступить ярко. Но существует и та закономерность, с какой в канун предрешенного поражения энергия и воля покидают игрока — в том числе по причине чисто житейской, случающейся, словно по заказу. Так произошло и с Литовченко. Его, завершившего чемпионат с наилучшим среди вратарей 5-й зоны показателем «непробиваемости» (в 29 матчах всего 15 пропущенных мячей), в Сочи, где наш голкипер был особо обязан подтвердить свое реноме «выручалы», подстерег оглушительный провал.

После возвращения «Сокола» с матча в Пензе, на следующее утро 25 октября пришел час отвезти жену Литовченко Татьяну в роддом; в тот же день на свет появился сын Денис. Роды были с осложнением — врачи едва спасли ребенка. Владимир не находил себе места — по несколько раз на дню приезжал к больнице, стоя под окном палаты окликал супругу, как мог старался ободрить ее… Жизнь Дениса еще продолжала внушать опасения; тем временем его отца вновь позвала дорога. Прежде чем обосноваться в Сочи, саратовцы заглянули в Леселидзе, где провели ряд интенсивных тренировок на открытом воздухе и в манеже. Литовченко готовился к «пульке», но все его мысли оставались дома в Энгельсе. Тревога за сына не отпустила и тогда, когда Владимир вышел на первый сочинский поединок с «Кузбассом» (Кемерово).

Что же представляли собой оппоненты «Сокола» в финальных матчах второй лиги-72? В целом, «кровь» фаворитов отличал значительный уровень «гемоглобина» — присутствия мастеров, закаленных высшей лигой и других опытных футболистов. У «Кузбасса» были Виталий Раздаев, ранее выступавший за ЦСКА, и Виктор Шель («Локомотив» Москва). У липецкого «Металлурга» — целая македонская фаланга именитых: только что снявшие форму московского «Спартака» Е. Эськов, В. Прибылов и В. Евлентьев — последний до 1972 года также играл в алма-атинском «Кайрате». Да еще — В. Вотоловский — автор двух из четырех безответных мячей столичного «Динамо» в ворота «Сокола» в полуфинале Кубка СССР 1967 года (этот футболист промелькнул и в ленинградском «Зените»). Плюс — игравшие в «Уралмаше» В. Стаферов и В. Бородин. «Даугава» (Рига) располагала острым форвардом В. Босым, перешедшим из одесского «Черноморца». Все вышеназванные, кроме Эськова, являлись полузащитниками и нападающими. У тогдашнего «Сокола» опытом «вышки» обладали только Виталий Чуваев (сезон 1969-го, «Крылья Советов» Куйбышев, 2 гола) и Анатолий Печерский, который в ранние 1960-е стажировался один сезон в команде первой группы класса «А» «Локомотив» (Москва).

В публикациях, посвященных сочинской «пульке», не встретишь преувеличенно хвалебных отзывов. Тут более характерно высказывание заслуженного мастера спорта Юрия Кузнецова: «Азартного хаоса на турнире я встречал больше, чем хорошо налаженной организованной игры. Нет хитрости и слишком много откровенности». Вероятно, этот отклик главным образом был вызван впечатлением от игры будущего победителя «пульки» — «Кузбасса». Впрочем, что до «откровенности» стиля, то у большинства сибирских команд она не только главная отличительная черта, но и основное «неудобство» для визави иного игрового плана — если подразумевать доблесть сибиряков и иже с ними подавлять противника безостановочным движением, ненасытной на голы мускульной силой. Кемеровская команда образца 1972 года финишировала в первенстве 6-й зоны с фантастическим показателем забитых мячей — 80 в 36 матчах. Причем на «уду» Виталия Раздаева, уже тогда знаменитого, «налепилось»… тридцать шесть (вот совпадение!) голов. Но и пропустили кемеровчане не так уж мало — 30 штук, а отрыв «Кузбасса» от ближайшего преследователя — омского «Иртыша», несмотря на подавляющее превосходство над ним по разнице мячей, составил всего-то 4 очка. На своей вершине «горняки» из Кемерово окончательно закрепились на пятый год предводительства над ними заслуженного тренера РСФСР Владимира Шувалова (с именем коего будет в середине 70-х связан подъем махачкалинского «Динамо»). Проведя неудачную рекогносцировку в первой лиге в 1971 году, «Кузбасс» через сезон обрел в ней фактически постоянное членство вплоть до 1990 года (лишь однажды в 1982-м они снова обретались в низшем классе).

А вот у липецкого «Металлурга», годом ранее застрявшего в «сите» финальных игр, но на «пульке»-72 ставшего вторым лауреатом, в первой лиге дело не двинулось далеко. Там команда запомнилась разве что закулисными комбинациями: футболистов «Металлурга» изобразили в одном фельетоне сибаритами, прикуривающими в ресторане от сторублевых банкнот, вырученных от продаж матчей.

Но довольно сухой фактуры и околофутбольных сплетен. Расскажем занятную историю, которая осталась светлым эпизодом пребывания саратовских мастеров кожаного мяча в ноябрьском Сочи 1972-го. Произошла она в гостинице «Интурист-Камелия», где размещался «Сокол» — та находится в двух шагах от Центрального стадиона у подножья горы Бытха. В один из вечеров группа наших футболистов, снимая усталость после тренировки, предавалась радостям русской бани. Игроки со вкусом нахлестывали друг друга по раскрасневшимся спинам целебными вениками, когда дверь в парилку распахнулась и все, повернув головы к вновь вошедшему, узрели обличие дурковатого персонажа «Джентльменов удачи», «Неуловимых мстителей» и еще Бог знает каких фильмов. Ба! Да это же «Косой» — Савелий Крамаров собственной персоной!… Тот сразу же перешел к делу: «Спортсмены? Футболисты? Вот хорошо. Массажик не сделаете?» — Крамаров, находясь в Сочи на очередных съемках, застудил легкое и сильно кашлял. Старейшина Леонтий Сердюков растер артиста. «А можно я еще к тебе приду?» — спросил тот. «О чем речь…». На следующий день в двухместном номере, где Сердюков проживал вместе с Печерским, в ожидании Крамарова собралась чуть ли не вся команда. «И что? — осведомился с порога Савелий, — вы все по очереди будете меня массажировать?». «Все-е!!!» — рявкнули хором. «Ну ладно», — он разделся, лег животом на койку. Сердюков извлек из аптечки финалгон — чудодейственный бальзам из ГДР. Обильно смазав гостю плечи, лопатки и поясницу, сделал ему и щипки, и «лесенку», затем сказал: «Теперь давай трави анекдоты». И Крамаров принялся изощряться в этом искусстве. Анекдоты понятно были не детские — от дружного хохота слушателей дребезжали стекла, и трясся потолок… «Ну а в футбол ты играть умеешь?». «Нет, — ответил комик, — я только в теннис». «Так мы научим, приходи завтра на разминку…». И вот Крамаров, обувшись в кеды, выбегает на поле — артисту прямо в ноги катят мяч, Савелий размахивается, что есть сил и, лягнув воздух, задом плюхается на мокрую скользкую траву. Второй заход на цель почти с тем же результатом. Потом еще и еще… Ему предлагают попасть по лежащему мячу «щечкой». Сава смеется и машет рукой — он пас. «Да ты, наверное, и в теннис играешь так же!» — подтрунивают футболисты. Тут к Савелию подходит Анатолий Евцихевич, берет его под руку и предлагает теннисную партию, благо корт рядом.

С Сердюковым у Крамарова завязалось короткое знакомство. Артист жаловался на скудную оплату работы актера кино. Дабы избежать длительного простоя и обеспечить себе более или менее приличную по меркам московской богемы жизнь, он вынужден соглашаться и на предложения режиссеров средней руки. В тот момент Крамаров снимался в фильме «Иду к людям» (кому известно это название?). Один эпизод должны были отснять на фоне заполненных трибун, но непременно при ярком солнце. Погода же стояла пасмурная.»Так езжайте в Леселидзе, — дал совет Сердюков, — Сейчас там ясно (в каких-то пятидесяти километрах к югу от Сочи небо действительно все время было чистым!).

Когда пришло расставание, Савелий хотел преподнести Леонтию бутылку шампанского и коробку шоколадных конфет, от чего Сердюков отказался: «Брось! Прибереги это для своих «кадровых» девочек (косяками и днем и ночью осаждавших Савелия — мягко говоря, не красавца). А мне лучше подари свою фотокарточку с автографом».

4 ноября 1972 года в 15 часов по местному времени футболисты «Сокола» и «Кузбасса» сошлись на ристалище, открыв на кавказской черноморской Ривьере двухнедельную гастроль шести победителей зональных турниров второй лиги. Согласно положению, на «пульке» вместе с путевками в следующий класс разыгрывались золотые, серебряные и бронзовые жетоны призеров первенства РСФСР (очки, добытые в матчах с нероссийской «Даугавой» здесь также шли в зачет). Лауреаты номер один и два напрямую выходили в первую лигу. Команда, занявшая третье место, должна была провести еще два стыковых поединка в Симферополе с чемпионом украинской зоны.

Противостоять «Кузбассу» для «Сокола» было не внове. И у саратовцев не находилось особых причин комплексовать перед лицом кемеровской команды. В пору, когда упоминание дуэта Виталия Раздаева и его старшего брата Владимира зазвучало для соперников «Кузбасса» настоящим штормовым предупреждением, «Сокол» во встречах с «кузнецкими шахтерами» получил равный баланс очков и мячей. Он добивался в Кемерове в 1969-м победы, а в 1970-м — чемпионском у кемеровчан в зоне 2-й группы класса «А» — ничьей. Один из тех поединков имел поистине судьбоносное значение. Он состоялся 20 октября 1969 года на саратовском «Локомотиве». Только победа предоставляла шанс обойти на финишном вираже ближайшего конкурента — «Волгарь» из Астрахани — и удостоиться повышения в ранге. «Сокол», славясь при Борисе Яковлеве отменной «физикой», повел отчаянный штурм. Все два тайма волжане самоотверженно прорубались к воротам гостей, к тому времени уже утративших турнирную перспективу, но по-прежнему беззаветно упорных. «Кузбассу» общипали все штанги. Наконец — пронзительная трель свистка, отозвавшаяся радостным еканьем тысяч сердец: в пользу хозяев назначили пенальти. К мастиковой отметке подошел Михаил Проскурин. Разбежался — ударил. И саратовский стадион погрузился в траур: мяч, причесав не стриженную с лета, пожухшую, но еще густую траву, легко попался в «клешни» кемеровского голкипера. Исход 0:0, по существу, предрешил отставку Яковлева.

Но то был матч равных стартовых возможностей. А в Сочи «Кузбасс» и «Сокол» предстали изначально равновеликими единицами: у одних в кармане лежал ордер на вселение в первую лигу, а у других — саратовцев — по сути, волчий билет. Игроки «Кузбасса» испытывали моральный подъем, в рядах же «Сокола», еще месяц назад спаянных товариществом и единством задач, царили апатия и разброд, футболистов заботил только меркантильный вопрос. Смягчить его попытался первый секретарь Саратовского обкома Алексей Шибаев, находившийся на отдыхе. Он неожиданно появился в раздевалке «Сокола», когда игроки, готовясь выйти на матч, шнуровали бутсы. Отец города произнес краткую напутственную речь и пообещал в случае победы над «Кузбассом» вознаграждение — сто пятьдесят рублей каждому. Впрочем, эта душеспасительная «инъекция» уже не могла возыметь действие и визит Шибаева футболисты восприняли как обычный церемониал руководителя. Выслушав Алексея Ивановича и дождавшись сигнала, игроки «Сокола» построились в коридоре и затем, звонко цокая шипами по мраморному настилу, рука об руку с соперниками направились к выходу на поле.

Погода стояла омерзительная: сделав первые удары по мячу, команды почувствовали себя в шкуре солдат Антанты, брошенных на преодоление болот во Фландрии. Мяч предательски застревал в скрытых под травой водяных «кавернах».

Состав «Сокола» в этом поединке был таким: Литовченко, Проскурин, Грачев, Ряховский, Недоступов, Асламов, Ольшанский, Чудинов, Клецкин, Шпитальный, Корешков (на замену выходил Артюхов). Сказать, что саратовцы, приехав на «пульку» вмиг растеряли свои игровые достоинства, нельзя: против «Кузбасса» наши старались действовать привычно — с прорывами по флангам, комбинационными задумками. Но в картине матча легко распознавалась заведомая предопределенность. Нет, на сочинской арене в отношении «Сокола» не было грубого судейского «сплава». Как, например, в ряде «боев» на земле Узбекистана. Вообще, на «пульке»-72 не отмечалось фактов явного произвола. Наподобие рассказанного в книге А. Маркарова: мяч попадает в грудь игрока махачкалинского «Динамо», арбитр дает пенальти, голкипер Успат Рашидов парирует удар, но судья требует перебить, издевательски заявляя, что продолжит эту процедуру, пока мяч не окажется в сетке. Квалификация рефери, среди коих присутствовали громкие имена — Тофик Бахрамов, Карло Круашвили и т.д., позволяла ненавязчиво удерживать ход матчей сочинской «пульки» в русле, выгодном для фаворитов. Так, в поединке «Кузбасс» — «Сокол» наказывался малейший фол саратовцев, штрафные же в сторону кемеровских ворот назначались только с дальних подступов.

«Кузбасс» довольно быстро освоился на раскисшем газоне — сибиряки хорошо адаптированы куда к более суровым условиям игры. Если у «Сокола» ключевой фигурой выглядел полузащитник Вадим Шпитальный, взявший на себя функции дирижера, то у кемеровчан «закипало», когда мяч адресовался в линию атаки на Виталия Раздаева — снабдить его передачей считал долгом каждый игрок «Кузбасса».

В той встрече к главному футбольному «молотобойцу» Кемерова персонально прикрепили Валерия Грачева. Но что такое Грачев против Раздаева, эталонного центрфорварда, прозванного «Тарзаном»?… Один внешний вид коренастого широкогрудого Виталия, бегавшего на своих «литых» ногах греческого Атланта, словно курьерский поезд, приводил в трепет любую защиту. Бывало, пытаясь его остановить, сразу двое повисали у него на плечах, но он, могучий, втаскивал на себе обоих «сторожей» в штрафную и, освободясь, расстреливал бедного голкипера своей страшной по силе «колотухой».

Раздаевский пример подтверждает: иерархические высоты далеко не всегда адекватны мере конкретного таланта. Другого такого же «долгожителя» отечественный футбол не знает. В комплекте Виталия Раздаева, чье имя носит клуб бомбардиров первой лиги, 27 (!) сезонов — с 1964-го по 1990 год. Двадцать из них он, истинный патриот своего края, отдал скромному в плане амбиций «Кузбассу», хотя приглашения Виталию от грандов были регулярны. Правда, ему довелось выступить в двух чемпионатах за ЦСКА под началом другого в прошлом великого голеадора Всеволода Боброва. Ну а против «Сокола» он выходил на поле дважды; во второй раз… в 1989 году — играющим тренером «Волги» (Калинин).

Интересно, что Раздаев отнюдь не был режимным спортсменом. Но его фантастический запас здоровья позволял вести вольную жизнь без ущерба для футбола; на все проделки этого незаменимого мастера тренеры смотрели сквозь пальцы. Однажды Литовченко стал свидетелем любопытного эпизода. Это случилось в Воронеже во время финальных игр футбольного турнира на Спартакиаде народов СССР 1978 года.

Игроки, находясь в гостинице, зашли в красный уголок, чтобы посмотреть телевизор. В той комнате среди прочих посетителей, на краю дивана, вальяжно раскинув руки, сидел футболист — по виду ветеран, и крепко спал, уронив голову на грудь. Некто молодой и заносчивый — со словами: «Эй, мужик, чего расселся? Подвинься!» — грубо толкнул спавшего. Тот бесформенной массой плюхнулся на пол и, не выразив протеста, продолжал храпеть — он был мертвецки пьян. А публика зашикала: «Да ты что?! Это же РАЗДАЕВ!!!». На следующий день молодцеватый сибиряк, вторя подвигам других знаменитых футбольных выпивох — Беста и Брайтнера, в игре ввалил не то один, не то два гола. Тогда ему почти исполнилось 32, но спортивный потенциал по-прежнему оставался огромным: его еще ждали выдающиеся бомбардирские достижения.

…На 20-й минуте сочинского поединка с «Соколом» Раздаев открыл счет своим пяти голам на турнире. Мяч был, что называется, по игре, но — чудовищно обидный; ветераны «Сокола» до сих пор о нем говорят с содроганием в голосе… Шла подача на ворота из глубины — одна из типично кузбассовских. Для рослого длиннорукого Литовченко она как будто не представляла опасности: голкипер мог перехватить мяч либо вынести его подальше кулаком, что он выполнял безотказно в сотнях аналогичных эпизодов. Однако на сей раз словно туман застлал глаза нашего вратаря. «Литва» сделал несколько шагов навстречу, потом попятился, прыгнул, но уже стало поздно. Мяч, опускаясь, как карающая длань, воткнулся в штангу, отскочил, и тут же Раздаев головой добил его в сетку, а Литовченко, по инерции зацепившись пальцами за перекладину, беспомощно повис на одной руке.

Саратовцы, к своей чести, так просто не сдались — интригу матча наши спасли. На 53-й минуте Шпитальный забивает ответный мяч, нанеся после тонкого розыгрыша удар с 20-22-х метров по диагонали в нижний угол ворот кемеровского голкипера Русанова. Но это была лишь акция отчаяния. Уставший от наступления «Сокол» вновь отдал инициативу. И «Кузбасс» дожал соперника: точными попаданиями с пятиминутным интервалом (с 70-й по 75-ю) отличились хавбек Колтунов и опять Раздаев. И второй его мяч в этой встрече был скорее из категории гипнотических — Литовченко, закрытый игроками, проморгал хлесткий удар издали — 1:3.

«Ничего, ребята, ничего, — приговаривал Федор Новиков, пока футболисты, тяжело дыша, стаскивали с себя в раздевалке мокрую грязную форму, — шансы у нас еще есть». То же самое старший тренер «Сокола» повторял и после второго и третьего поражения на «пульке». Однако лицемерить у честного и прямодушного Новикова не получалось. Его истинные мысли и настроение всегда выдавала мимика. Если команда побеждала, Федор Сергеевич сиял, как солнышко. А здесь в Сочи он целыми днями ходил мрачный, понурый. Его еще называли «плаксой». Как-то после неудачи мастеров наставник юношей «Сокола» Юрий Стрелков встретил Новикова под трибуной. Тот, всхлипывая, утирал слезы. Видно осознал до конца — ему не сладить ни с противником на поле, ни с чиновниками в кабинетах. Стрелков потрепал коллегу по плечу: «Не терзай себя, Федя! Лучше сядем за стол да устроим отвальную…».

На другой день после 55-летия Октябрьской революции и обязательного участия команд в праздничном шествии по улицам Сочи, саратовцы во втором своем матче «пульки» встретились с липецким «Металлургом». По сравнению с предыдущей игрой, в стартовом составе «Сокола» было единственное изменение: вместо форварда Чудинова выставили полузащитника Артюхова.

«Металлург», коллектив совсем иного толка, нежели «Кузбасс», отдавал приоритет коротким и средним передачам, выстраивая сложные звенья стремительных многоходовок. Поединок саратовцев с липчанами, учитывая класс и близость стилей команд, вероятно, нарекли бы культовым для второй лиги, пройди он в обстановке, отличной от той, которая царила на данном турнире. Особенно досаждало состояние поля на Центральном стадионе Сочи, где в игровой день «пахали» по три матча. За газоном в тот момент фактически перестали ухаживать: сами футболисты перед таймами кое-как притаптывали вырванный отвалившийся дерн…

Тема судьбы, заранее делающей метки, неисчерпаема, особенно в футболе. На «финале»-72 пересеклись пути «Сокола» и его будущих главных тренеров — Виктора Белова из «Металлурга» (Липецк) и наставника благовещенского «Амура» Александра Кочеткова. Впрочем, данное знакомство тогда ограничилось фактом соперничества; хотя почти все команды проживали в «Интурист-Камелии», их игроки и руководство держались строго обособленно от конкурентов. Футболистам «Сокола» вообще не рекомендовалось присутствовать на матчах остальных пар.

Кочетков возглавил саратовскую команду через десять лет после Белова, с кем Литовченко на закате своей вратарской карьеры еще доведется поработать. Говорят, кличка, производная от фамилии тренера — «Белка», приклеилась именно в Липецке.

Москвича Белова вышучивали как посредственного специалиста, временщика, но с выраженным столичным апломбом и потугами на интеллигентность. Излюбленный им высокопарный «штиль» приобретал в устах этого тренера свойство словесного сора. Например, театральную фразу: «Положить все (или — «сложить головы») на алтарь Отечества», он произносил словно Рет Батлер из «Унесенных ветром», и почти на каждой установке перед матчем.

В Сочи-72 он ходил гоголем. Его «Металлург», прекрасно укомплектованный, оберегаемый судьями, тут не мог не побеждать. Как и в «Кузбассе», на переднем рубеже липчан эффективно действовали братья — Александр и Владимир Бородины. Второй поиграл в «вышке, а первый, позднее выступая за «Ротор» (Волгоград) и «Торпедо» (Волжский), со 103 забитыми мячами вошел в почетный клуб снайперов 2-й лиги. В отличие от Виталия Раздаева, не желавшего делиться мячом с партнерами, нередко пускавшегося в одиночные рейды (и успешные, черт возьми!) от центра поля к воротам, Александр Бородин был типичным коллективистом. Полный тезка знаменитого русского композитора сам «играл на рояле», но и когда того требовала ситуация, «таскал инструмент» с усердием чернорабочего. Таковое поведение в игре было присуще во все времена абсолютному большинству ключевых исполнителей «Сокола».

У Альбера Камю, писателя, который в молодости был футбольным вратарем, есть изречение: «Мяч всегда летит, откуда вовсе не ждешь». Против «Металлурга» «Сокол» начал поединок с хорошим настроем. Однако уже на пятой минуте в наши ворота внезапно хлопнулся гостинец. И преподнес его не кто-либо из вышеназванных братьев или других форвардов Липецка, а защитник Евгений Эськов, коему помог рикошет. Саратовцы, расчехлив в ответ все орудия, открыли интенсивную канонаду. Мяч ядром проносился над перекладиной, сотрясал стойки, попадал в лихорадочно бегавших игроков. Или, напитанный влагой, крепко чмокал ладони голкипера «Металлурга». Тот, впрочем, играл как дьявол, нет — как спрут со многими щупальцами!

Литовченко все ждал мяча. Несмотря на холод и собственное бездействие, вратарь «Сокола» чувствовал себя как в парной, его глаза заливал пот. Ему так хотелось добраться до этого пятнистого колобка, продолжавшего метаться в отдалении. Ведь отбив мяч или просто коснувшись его в игре, страж ворот заряжается уверенностью, точно от аккумулятора.

И вот на половину «Сокола» накатывается контратака. Евлентьев, получая пас в метрах семнадцати от цели, бьет без раздумий. На направлении удара встает Шпитальный. И — повторяется кикс: от сомкнутых ног саратовца, как от фанерки, снаряд рикошетит за спину растерянному «Литве», вздувая сетку. 17-я минута, 0:2. Шпитальный с криком набрасывается на вратаря — мол, ты, молодой, всему виновник. Завязалась свара. Во взаимоотношениях Литовченко и Шпитального, быть может, именно с этого момента возникла глубокая, не исчезнувшая с годами, трещина.

…После этих потрясений «Сокол» нашел-таки силы продолжить игру в созидательном ключе. Удаются несколько новых выпадов по центру, но до завершающего точного удара дело все не доходит. Наконец, кто-то из волжан, убрав соперника ловким финтом и прорвавшись на «линию огня» в штрафной, получает сзади по ногам. Пенальти! Его с обычной уверенностью реализует Ольшанский, сокращая разницу до минимума. А впереди еще целый тайм.

И тут, выйдя после отдыха на поле, «соколы» ощутили благоприятную для себя перемену. Конечно, запал «Металлурга» был далеко не исчерпан, соперник по-прежнему ожесточенно бился за каждую пядь пространства. Но вот судейство изменилось: посчитав, что поражение Липецку теперь не грозит, арбитры начали проявлять больше объективности. Случись ничья, и наши приобрели бы теоретический шанс зацепиться в итоге за третье место, а затем попытать счастья в стыковых матчах с украинским чемпионом. Надо сказать, гарантия на повышение в чине признавалась только за двумя претендентами из трех. Свидетельством того, что на сочинской «пульке» не все роли заранее были расписаны, явился провал грозненского «Терека», причисленного к реальным кандидатам на выход в первую лигу и, кстати, одолевшего стартовом матче финального турнира рижскую «Даугаву» 1:0. Но механизм перехода команд из второй лиги в первую работал так, что шансы отдельно взятого российского коллектива были менее весомыми, чем у представителя любой другой союзной республики.

Участь «Сокола» окончательно решилась под занавес поединка с Липецком. Нанося после корнера удар с шестнадцати метров головой, Проскурин направил мяч поверх «рамы», покинутой ошибшимся на выходе голкипером — саратовец не забил верный гол. Наверное, это справедливо — настоящие чудеса в футболе происходят значительно реже, чем принято считать.

Спустя еще четыре дня саратовцы были разгромлены «Даугавой» — 1:4. На этот матч Новиков выставил Чуваева и Сердюкова, а также вернул в игру Чудинова. Из участников рандеву с Липецком остались на скамейке запасных Недоступов, Артюхов и Проскурин. У травмированного Чуваева поединок с прибалтами был единственным на турнире.

Проскурин еще появился во встрече с «Амуром». Его также мучила старая травма. Сильный ушиб большого пальца на ноге отзывался резкой болью при каждом ударе по мячу, каждом рывке. Но Проскурин, стержень обороны «Сокола», не просил отдыха, чтобы всерьез заняться лечением. Он полностью разделял взгляд Бориса Яковлева, не признававшего жалоб футболистов на здоровье. Тот при необходимости мог заставить играть и с не долеченным переломом.

Проскурину, как и Литовченко, «везло» на травмы. Вообще, спортивные судьбы этих двух игроков во многом схожи. Оба в 30 лет повесили бутсы на гвоздь, обоих всегда отличала любовь к своей команде и в еще большей степени — к родному очагу. Посему и тот и другой без колебаний отвергали, казалось бы, лестные и выгодные предложения от более сильных, чем «Сокол», команд.

Там же в Сочи Проскуриным в последний раз заинтересовались селекционеры из клуба высшей лиги — алма-атинского «Кайрата». В роли «свата» выступил сам Борис Яковлев. Тогда старший тренер ростовского СКА, он присутствовал на «пульке» в качестве наблюдателя. Проскурин ответил Борису Евгеньевичу, своему учителю, категорично: «Я не то, что из Саратова в Алма-Ату, с 3-й Дачной никуда не уеду!».

Но вернемся к матчу «Даугава» — «Сокол». В нем авторами рижских голов «Советский спорт» называет Кондратенко, Сидоренко, Босого и Фаевцова. По иным сведениям, мячи «Соколу» забивали дважды Василий Босый и по разу Анатолий Иванов и Анатолий Кондратенко. В отчете газеты говорится, что после первых двух пропущенных «Соколом» мячей на смену Литовченко в ворота заступил Печерский.

Там же можно прочесть: «На 65-й минуте Босый, промчавшись по левому флангу, сильно пробил, и мяч по крутой траектории, перелетев через вратаря, опустился в дальнем углу. А на 82-й минуте защитник рижан Фаевцов, подключась к атаке, ударил метров с тридцати пяти. И мяч снова оказался в сетке ворот» (допущена небольшая авторская правка).

В памяти очевидцев этого поединка отложился даже не столько образ Босого, вихрастого, на вид бесшабашного парня, скоростника, точно ланцет рассекавшего нашу оборону то здесь, то там, сколько — защитника «Даугавы» Рейниса Залитиса, который возвышался на поле корабельной мачтой — по росту он превосходил даже Литовченко. Оно понятно: в Прибалтике с ее сильным баскетболом, контингент «Гулливеров» многочислен и в других видах.

На прогулках футболисты «Даугавы» щеголяли в элегантных тренировочных костюмах. Особая стильность была присуща и игре рижан — по-европейски интеллигентной. В ней узнавались «французские», «голландские» черты, прославившие футбол Риги, когда в нем настала эра Шитика, Старкова и Милевского.

Но и Саратов во все годы не был обделен футбольными искусниками, способными «станцевать на почтовой марке». У Александра Корешкова, помнится, однажды спросили — чем, по его собственному мнению, он был особенно силен как игрок. В ответ он совершил хитрый «дриблинг»: «Да понемногу все вроде бы умел, а по большому счету — ничего». Словом, «увел мяч» в сторону от интервьюера, изготовившегося к откровенному «подкату». Когда речь зашла о его кратковременном выступлении в московском «Спартаке», где он успел отметиться голом в ворота одесского «Черноморца», скупыми фразами рассказал о впечатлениях от поездки с «красно-белыми» в мексиканский Акапулько, о полете через океан и о том, как всю дорогу полиглот Геннадий Логофет не отрывался от самоучителя испанского языка.

Корешкову и как тренеру чужда самореклама, не свойственно стремление подробно представлять футбольную кухню широкой публике. Значимость же его как игрока вполне может быть проиллюстрирована эпизодом с голом в ворота «Даугавы» 12 ноября 1972 года. Ему Ряховский направил с фланга верховой пас (этот футболист, поначалу «одноногий, со временем так натренировал свою «левую», что стал ею выполнять подачи еще лучше, чем правой, ударной ногой). Корешков, окруженный плотным кольцом четырех рослых защитников, извернулся и боднул мяч в микро-пространство под планкой, недосягаемое для еще одного рижского гренадера — голкипера Лайзана.

Два заключительных матча переходного турнира саратовцы провели, уже не испытывая никакого судейского прессинга: в таблице все окончательно прояснил третий тур. «Терек» выбыл из гонки, уступив 1:3 «Амуру».

Перед встречей с Благовещенском Литовченко, чувствуя, что на этот матч его уже не поставят, решил предвосхитить события: зайдя в номер к Новикову, вратарь сам попросил об освобождении от игры. Владимир не счел зазорным откровенно повиниться перед наставником за свое неудачное выступление. Новиков все объяснения принял, не высказав ни единого упрека. И у голкипера словно камень с души свалился.

Поединку Саратов — Благовещенск «Советский спорт» отвел всего несколько строк: «Амур» выглядел лучше соперника. Скоростные рывки форвардов Белкина, Ивкина хорошо поддерживал в центре Задворный. Дальневосточники все время были близки к тому, чтобы забить мяч. Это им удалось только во втором тайме: на 73-й минуте Ивкин открыл счет. После чего «Амур» счел задачу выполненной и через три минуты поплатился, пропустив гол от Клецкина».

В этом матче, как и в заключительном на турнире — с «Тереком», под клич большой группы поддержки из Грозного — «Чечено-Ингушетия вперед!», где саратовцы благодаря голам Чудинова и Шпитального победили 2:0, отлично сыграли Сердюков и Печерский. То была их прощальная гастроль в «Соколе». Печерскому оставалось неполных 27 лет жизни.

Летом 1999-го в свой последний вечер Анатолий, как обычно, ухаживал за цветами в палисаднике у дома, а ночью ветерана не стало — сердечный приступ…

На «пульке»-72 «Сокол» в итоге занял пятое место. «Даугава», оказавшаяся третьей, затем по сумме двух встреч проиграла в Симферополе спартаковцам Ивано-Франковска.

Шифр тревоги - 1973

Считается, что комбинация «тройки» и «семерки» ничего хорошего не сулит. Помните, у Высоцкого — «С меня при цифре 37 в момент слетает хмель»? А 1973 ассоциируется с захватом власти в Чили хунтой Пиночета, арабо-израильской войной, расстрелом «черными полковниками» студентов в Афинах.

В отечественной истории этот год символизирует собой пик застоя во многих сферах жизни. Например, в футболе. Вот и для саратовского «Сокола» все настойчивее зазвучал мотив летящего не в те ворота мяча. Тогда, в час триумфа ереванского «Арарата», ведомого Никитой Симоняном, команда «города золотых огней», имея целью повторить «чемпионский» успех прошлого сезона, в своей епархии не поднялась выше шестой строки.

И все-таки упоминаемый год, как и предыдущий, в хронике «Сокола» — с печатью незаурядности. Ранее мы рассказали, как в турне по Венгрии нашей команде нежданно-негаданно выпал счастливейший лотерейный билет судьбы — сойтись на ристалище лицом к лицу с теми, кого прежде изредка доводилось видеть по телевизору — прославленными игроками сборной страны мадьяр.

Поздней осенью саратовские футболисты совершили поездку в побратимскую Западно-Словацкую область. Спортивные контакты с ней были тесными, визиты их клубов позволяли нашему неизбалованному зрителю наблюдать иностранцев, среди которых встречались настоящие «звезды». Как в хоккейном «Словане» (Братислава) из чехословацкой первой лиги, проводившем товарищеские матчи с «Кристаллом». Футбол Словакии у нас был представлен скромной величиной — коллективом «Еднота» (Тренчин). В октябре он посещал Саратов и Балаково, выказав отнюдь не ангельский характер. Все три поединка — проигранные им 0:1 «Корду», 1:3 мастерам «Сокола», и ничейный с клубным «Соколом» 2:2, обернулись беспощадной рубкой на поле.

Ответный вояж также состоял из трех матчей, в ходе которых наш основной состав снова победил «Едноту» — 2:1, команду Сенице — 5:3, и уступил 0:1 соперникам из городка Новы Замек. Со стороны местного гражданского населения не чувствовалось ни малейшей враждебности, свойственной чехам, чья нелюбовь к «Советам» стала отголоском политических событий 1968 года. Чехия и Словакия — две большие разницы в смысле традиционного отношения к русским. В селах под Тренчином, где саратовцам устраивали шикарные застолья, старики целовали игрокам руки, приговаривая: «Сыночки!». Подарков было море. Виктор Лавров, находясь в черном списке, возвращался в одном купе вагона «СВ» с чиновником обкома, и во время сна ютился на боку, на краешке полки, поджимая телом чужие чемоданы. Кстати, вновь за кордоном «Сокол» очутился только через пятнадцать лет, когда его премировали билетом в ту же Словакию.

Обратимся к началу 1973-го. Накануне новогодних праздников клуб в лице начальника команды Михаила Либеса выдал Владимиру Литовченко ключи от квартиры в Саратове. Ставший отцом семейства, голкипер жил в доме родителей своей жены Татьяны — в частной постройке Энгельса, с внутренним общим двором, где на веревках вечно развевается белье. Обихаживая очаг, он был не менее самоотвержен, чем в футбольной баталии. Татьяна, студентка мединститута, готовилась к экзаменам, и Владимир старался оградить ее от бытовых забот. Приводя в порядок пеленки сына, он, как шутили близкие, прошелся утюгом до Луны и обратно.

Увы, чета Литовченко не обрела покоя на новом месте. Жилплощадь стали оспаривать Пашовкины — мать и брат футболиста. Прежнего обитателя этой квартиры в районе Дегтярки, Вячеслава Пашовкина, уже забрали в армию рядовым. Опасности нашествия его родни в клубе не предвидели. Ответчиком в судебной тяжбе, длившейся несколько месяцев, стал Октябрьский райисполком. Все это время молодые супруги вынужденно делили кров с истцами, вкушая «прелести» сосуществования в коммуналке — на одной половине грудной младенец плачет, на другой — целыми днями магнитофон орет.

Случалось, к шумным соседям «Литвы» надолго заваливался табор приятелей. Возвращаясь с выездных матчей, Владимир заставал измученную неустроенностью жену в слезах. Финал истории таков: суд постановил закрепить жилье за Пашовкиными (те, не иначе, имели «мохнатую лапу»), а семья вратаря перебралась в гостиничный номер Ледового дворца «Кристалл». Там в крохотной комнате из всех удобств была одна электроплитка. Впоследствии Владимир сменил с семьей еще несколько мест жительства; в хождении по квартирным мукам он далеко не единственный среди игроков того «Сокола».

Судьба же Вячеслава Пашовкина полна трагизма. Объявившись в «Соколе» в 1966 году на позиции левофлангового нападающего, этот 19-летний паренек из Тамбова немедленно завоевал признание болельщиков. Обладая великолепным дриблингом, завидной стремительностью, он мог, «объехав на одном коньке» целый редут защитников, подытожить выпад неотвратимым ударом. Футболисты одесского «Черноморца» в памятном четвертьфинале 19 августа 1967 года на «Локомотиве» были наповал сражены. В самом конце дополнительного времени Пашовкин ураганом пронесся через полполя, словно за плечами не было двух часов изнурительной схватки, и забил гол в ворота Ярчука, доведя счет до 3:1 в пользу саратовцев. Точно так же на предыдущей стадии Кубка СССР он расправился в Алма-Ате с «Кайратом». А всего провел сорок мячей.

Пашовкин погиб в возрасте тридцати двух лет, в родном Тамбове, осенью семьдесят девятого. Трагедия произошла на мелководье Цны — спокойной речки, где почти не встретишь коварных стремнин и водоворотов. Человек среди бела дня пришел на пляж, разделся, погрузился в холодную воду, и река мгновенно сомкнулась над ним. Добровольный ли то уход из опостылевшего мира, жест отчаяния, протеста, ревности к предавшей его женщине? Или в секунду сдало расшатанное сердце?…

Его век оказался очень недолгим и в футболе. Лишь один Борис Яковлев умел совладать с Вячеславом, в глазах коего был непререкаемым авторитетом. Но после того, как этот тренер покинул «Сокол», Пашовкин покатился по наклонной плоскости, быстро деградируя, как игрок и личность. Парень с выразительной внешностью, по прозвищу Нос (да, у него «рубильник» был ого), добрый, беспечный, имея на первых порах высокий заработок, одаривал щедрой рукой всех и вся, покупал девушкам букеты по сто рублей и вообще любил гульнуть на полную катушку, доверяясь случайным людям. Его откровенно спаивали, а он, бедолага, хвастался этим: «Где ни появлюсь, всюду мне суют бутылку водяры — в один карман и в другой. Ведь я звезда, я — Пашовкин!».

Как-то на тренировке Вячеслав, находясь в прострации после «вчерашнего», столкнулся на полном ходу с голкипером. «Подхватываю его, — рассказывает Литовченко, — тот сразу обвисает, глаза безумные, перегар изо рта. „Слава, да что с тобой?“ „Ничего, Володь, ничего…“ — потом вырвался, побежал дальше…„. На сборах, в двухсторонней игре Пашовкин еле волочил ноги — даже администратора команды Мутных, всегдашнего участника таких междусобойчиков, не мог обвести. Тренер Федор Новиков по доброте душевной оставил Пашовкина в команде, но к официальным матчам, разумеется, не подпускал. Так и завязал Вячеслав с футболом — в неполные двадцать пять.

…“Изюминка» чемпионата-73 — серии пенальти после ничьих. Делая это нововведение, федерация рассчитывала подлить масло в огонь борьбы, повысить зрелищность матчей. Однако получилось наоборот: резко возрос процент минимальных побед. Отличавшаяся первой команда обычно уходила в глухую оборону, не желая знать ничего другого, кроме отбойной игры.

Процесс отработки 11-метровых ударов стал важнейшей, обязательной и для нерезультативных футболистов, частью подготовки. Именно в этой фазе сломался КВН — Клецкин Валерий Николаевич. Роковой удар по мячу был нанесен с той же незатейливостью, с каковой игрок отвечал на прикольные вопросы партнеров, когда те, например, занимались разгадыванием кроссворда: «Как называется пилястр на фасаде здания?» — «Да че я археолог штоль?». Словом — разбежался, замахнулся, угодил носком бутсы в кочку, и заклинило в тазобедренном суставе. С того момента карьера Клецкина пошла на убыль.

Вместо «археолога» на правый фланг обороны отрядили Анатолия Суровцева, который хорошо себя зарекомендовал на протяжении последующих пяти сезонов. Занимая при необходимости позицию центрального защитника, Суровцев со своей интуицией, натренированной за шахматной доской, также действовал с математической серьезностью и образцовой самоотверженностью. Его ставили на матчи еще в «Соколе»-69, выпуская на замены. Затем по воле обстоятельств он пропустил три чемпионата, выступая в это время за второй состав «Сокола».

В 70-е годы большинство команд играли с тремя форвардами — подающими бегунками на флангах и «стенобитным орудием» в центре. Суровцеву, в основном, приходилось противостоять быстрым крайним атаки. В те времена, когда еще остры были впечатления от подвигов законодателя футбольной моды, легендарного Михаила Месхи и иже с ним, наличие в амплуа флангового нападающего талантливого игрока считалось особым шиком.

Репутацией королей прорывов по бровкам пользовались в свердловском «Уралмаше» Гребеножко, в «Торпедо» (Тольятти) Сидоров — рекордсмен своей команды по числу матчей. В «Динамо» (Махачкала) Валявский и Мантай Мантаев, в волгоградском «Роторе» отъявленный задира Коваль, Файзулин и Гузенко. Этот список можно продолжать и продолжать.

Другой заметной фигурой из новобранцев «Сокола»-73 стал голкипер Юрий Котляров, годом ранее защищавший цвета хабаровского СКА. После отставки Анатолия Печерского, он был единственным из «вторых», кто реально конкурировал с Литовченко (в 73-м Владимир сыграл в чемпионате 19 матчей, а Юрий — 16). Позже «Литва» оставлял на долю Сереброва, Первухина, Тарана, Сабитова сущие крохи игрового времени.

В отличие от четырех перечисленных страхующих, Котляров обладал несомненным козырем, принадлежа к школе куйбышевских вратарей, кои всегда славились особой прыгучестью. Зрителям очень нравилось наблюдать, как Юрий, словно отталкиваясь от пружинного матраса, взмывал к перекрестью штанг. Но дольше года в «Соколе» Котляров не задержался. Переехав в Сургут, он принял участие в становлении их мини-футбола.

…Существует мнение, что бить пенальти в сериях после игры легче, нежели в процессе самого поединка. У футболиста есть достаточно времени, чтобы, отойдя от матчевой круговерти, настроить себя на выполнение технически несложного действия — по сути удара в упор. Для вратаря же вряд ли имеет особое значение то, в каком промежутке футбольной встречи произойдет эта дуэль. Пусть голкипер опытен и знаменит, а исполнитель пенальти как игрок ничего выдающегося собой не представляет, все равно — в глазах публики первый — кролик, второй — удав.

У такового распределения ролей — железное арифметическое обоснование. Размер футбольного мяча — это лишь два процента от площади ворот, составляющей почти восемнадцать квадратных метров. Скорость полета дольчатой округлости достигает 100-120 км/ч и выше. Впрочем, игроки, выходящие к мячу на белом кружочке в центре штрафной, редко когда решают дело с помощью прямолинейной «пушки». Они больше норовят сотворить нечто хитроумное — применить разбег со сменой ритма движения, раскачать голкипера, поймать его на противоходе.

Выдающийся статистик отечественного футбола Константин Есенин высчитал: из каждых ста «пеналей» в среднем забиваются семьдесят восемь. А в остальных двадцати двух случаях… Вратари, как правило, отличные наблюдатели и психологи, зачастую точно определяют состояние соперника. Промелькнувшая на лице визави крупная капля пота, синева под глазами от усталости, легкое прихрамывание, суетливость или, наоборот, медлительность, с какой он устанавливает мяч, могут быть предвестием благополучного для стража ворот исхода пенальти. Уловив эти признаки неуверенности, голкипер тут же начинает стараться еще больше вывести оппонента из равновесия, используя массу ухищрений.

Геннадий Смирнов, неистовый бомбардир, человек — душа нараспашку, чья жизнь нелепо оборвалась в расцвете лет, как-то поведал о курьезном эпизоде, приключившемся в начале 80-х на московском стадионе в Черкизове. В те годы Смирнов выступал за воронежский «Факел», команду первой лиги, находившуюся на лидерских позициях. Похожий по манере игры на Виталия Раздаева, Геша или Тюля — как панибратски его называли, был одним из ключевых игроков «Факела», любимцем своих болельщиков. Иногда даже создавалось впечатление, что на футбольном поле он порхает от удачи к удаче. И вот судьба даровала ему прекрасный шанс стать подлинным героем.

- На дворе ноябрь, погода — хуже не придумать: холод, метель. Наш матч с «Локомотивом» близится к концу, счет не открыт, а победа нужна во как (при этих словах Смирнов провел краем ладони по кадыку). Остается всего минута. Вдруг кого-то скашивают в штрафной хозяев, судья свистит, и во мне все заходится от ликования — одиннадцатиметровый!… Ребята кивают — иди, бей. И тренер наш Марьенко, выбежав к кромке поля, кричит: «Бей, Смирнов!».

Подхожу к «точке». Выдалбливаю бутсами в мерзлой земле лунку, ставлю на нее красный мяч. Отбегаю. Примеряюсь. Арбитр дает сигнал. Но только я тронулся с места, как налетает порыв ветра с густой снежной пеленой, и мяч укатывается в сторону. С досады меня заколотило. Делаю ямку поглубже, вокруг мяча сооружаю валик из снега. Перевожу взгляд на вратаря.

И тут «Бабура» (голкипер «Локомотива» Сергей Бабурин), вперившись в меня немигающими, широко раскрытыми глазами, разводит в стороны руки и начинает мелко трясти кистями рук — такой у него способ гипноза. Бью низом. Мяч, целуя корень штанги, отскакивает за пределы поля. Все, свисток, 0:0. Под трибуной ко мне подваливает работник воронежского обкома — местная шишка, на всех выездах команду сопровождал, «благодетель». И — нагло в лицо: «Геш, а может, ты специально так пробил?». Дескать, я игру сплавил. «Я те дам „специально“, бар-ран!»… «А что дальше? Небось строгача за дерзость влепили?» — «Да ничего не было. Вернулся я в гостиницу. Раздавил „пузырь“. Лег спать».

Литовченко — не тот, у кого вместо нервов стальные канаты. Он не пытался оказывать на соперника психологическое воздействие в момент пенальти, никогда не был специалистом по ним. В данной ситуации мог использовать лишь то, чем его одарила природа — реакцию, интуицию, способность к «саженному» броску, получавшемуся особенно красивым, если приходилось прыгать за мячом в левую сторону. Притом, нечастые успехи «Литвы» на поприще отражения «одиннадцатиметровых» обычно не имели решающего значения в споре «Сокола» с противником в лотерее после матча — будь то чемпионат СССР, Кубок РСФСР или какой-нибудь другой турнир.

В первенстве-73 «Сокол», располагая такими мастерами с поставленной техникой удара, как Проскурин, Шпитальный, Асламов, Ольшанский, Чудинов и Корешков, сумел победить лишь в трех из девяти подобных испытаний. А диспут с Казанью довел очередь исполнения пенальти до вратарей — Котлярова и А. Иванова из «Рубина». Там все завершилось со счетом 9:10.

Первые же неудачи в сезоне повлекли вывод руководства о том, что дополнительное материальное стимулирование команды — припарка на мертвое тело. За отдельный выигрыш стали платить всего по сорок рублей каждому футболисту, тогда как год назад эта сумма была вдвое больше. Работу с судьями пустили на самотек.

Зато на выезде рефери прихватывали «Сокол» железно. Как-то, не выдержав беспредела спортивной фемиды, Проскурин выхватил предъявленную ему желтую карточку из руки арбитра, скомкал ее и швырнул тому под ноги… Привозные, так и не получившие в Саратове квартир Котляров, Чуваев, Чудинов, заскучав, стали, невзирая на обстоятельства, все чаще наведываться домой в Куйбышев.

«Мы испытываем трудности в комплектовании звеньев», — признавался накануне чемпионата Федор Новиков. Многие лидеры, пропустив из-за болезней и травм подготовительный период, на стартовые поединки вышли фактически с листа. Кризис творчества явно наметился у самого специалиста. Он по-прежнему вел занятия в режиме вольницы, мало заботясь «физикой», хотя уровень 5-й зоны с новыми соперниками из Поволжья и Урала был значительно выше прошлогоднего аналога.

В результате, по традиции избирая своим оружием территориальное давление, «соколы» к середине матча теряли скорость, выглядя откровенно усталыми. Особенно обращала на себя внимание невыразительность действий полузащиты, злоупотреблявшей мелкими короткими передачами и часто пасовавшей назад при развитии атак. Наскучили и довольно однообразные прибаутки, коими Федор Сергеевич пытался поднять игрокам настроение. Лишь во втором круге наши результаты несколько улучшились.

Быстро обозначилась тройка фаворитов турнира — «Уралмаш» (Свердловск), «Рубин» (Казань), «Корд» (Балаково): два из перечисленных коллективов чуть позже вышли в первую лигу. В этой последовательности они расположились на пьедестале-73. Сначала вперед вырвались казанцы, не знавшие фиаско первые семь встреч, пока тот натиск не остановил «Корд». За восемь туров до финиша «Рубин», куда после годичного перерыва вернулся прозванный за пышную прическу «Шопеном» канонир Мурад Задикашвили, вновь опережал ближайших конкурентов — на 5 очков.

Но, переживая смену поколений, татары оступились. Оборона свердловчан пропустила в том чемпионате всего 15 мячей. Однако 14 мая в Балакове ее развеяли по ветру — 2:4. В будущих публикациях мы подробно расскажем об ансамбле со стрелки Иргиза и Волги, чья короткая история была весьма яркой.

С великолепной группой форвардов и прозорливым тренером Виктором Карповым "Корд" демонстрировал мощный, темповой и в то же время комбинационный футбол. Нападающий этой команды Виталий Алехин с 22 мячами стал снайпером зоны, в частности, забив после прострелов вдоль ворот два гола-близнеца «Соколу» в дерби второго круга на «Локомотиве», на глазах словацкой делегации. Выиграв тогда 2:1, «Корд» взял реванш за предыдущее поражение от саратовцев по пенальти.

Не менее впечатляющ был «наконечник копья» «Уралмаша». В книге «Футбольная летопись Екатеринбурга» говорится: «Если козырем большинства футболистов Урала и Сибири считается атлетизм, то Дарвиз Хамадиев отличался прежде всего высокой техникой. Он с мячом, словно котенок с клубком ниток — восхищались очевидцы. Даже бегал Хамадиев как-то особенно — совершенно бесшумно».

Этот бомбардир внес лепту в октябрьский разгром «Сокола» 0:3 в Свердловске под аккомпанемент снегопада. А Литовченко в той поездке запомнились только рдевшие всюду гроздья рябины.

2000 год