"Как-то скучно» - подумалось мне уже после второго тоста. «Нет движа..! Миром правит застолье, водка, оливье и бефстроганов. Это неправильно. Надо что-то предпринимать». Такие вот деструктивные мысли на сомнительном юбилее моего друга. Он – Серж, и ему сорок пять лет. И он при этом счастливый, ну, или хочет казаться таковым в компании друзей, их жен и своей – тоже. Я по понятным причинам без жены, и по непонятным - без подруги. Мне как-то муторно: то ли после вчерашнего «салюта» с применением мадеры и коньяка, то ли по неизвестной причине. А им всем весело. «Ну-ну» - снова подумалось мне, но медленнее, чем в предыдущий раз, когда мне подумалось: «Как-то скучно». Тогда я решился на непотребство – спеть им «песню пейота». И ведь в этот момент мне даже не подумалось, к чему все может привести. Ну и я, естественно, «запел»:
- А у меня, меж тем, есть тост.
- Ну-ка, ну-ка..!
«Я тебе сейчас ка-ак «ну-ка-ну-кну, сука»! Нет, это я, к счастью, не вслух произнес, а подумал про себя. Точнее, про нее. Кстати, о ней… Она – танцовщица в каком-то ансамбле, мотается по заграницам, не брезгует даже Китаем! Зато у нее сногсшибательная фигура, тугие ягодицы (я несколько раз невольно щупал), втянутый живот и раскосые синие глаза. Губы постоянно надутые, зубы острые, поэтому иногда, но без злого умысла, она делала мне больно. Думаю, не только мне. И зовут ее Ася. Представляете? Правда я называю ее Ассой, иногда – Ассом, но это – между нами. Да, к тому же, ей двадцать три, и она – жена моего друга Сержа. Даже не знаю, радоваться за него или скорбить вместе с ним?..
- Хочу выпить за долгое сладострастное умирание своего друга Сереги! Искренне. Будьмо! – И я выпил. Оказалось, что я один такой. Все замерли с поднятыми фужерами, рюмками, бокалами и одноразовыми стаканчиками. Выпив, я закусил – сейчас не помню, чем именно, - и обвел их взглядом. Напрасно потратил время – можно было взглянуть на любого одного. У остальных взгляд был таким же. Да и позы одинаковые, будто я их сфотографировал или сказал «Замри»! Ну, какое-то время прошло, да.
- Ты что имеешь в виду?
- А вы разве, не знаете, что сразу после сорока мужчины начинают умирать? По-разному, но все. Кстати, женщины это делают значительно раньше. После… эээ… - сначала я решил сказать правду про тридцать, но, чтобы немного припугнуть в корыстных целях жену именинника, нагло соврал – после двадцати трех!
В этот момент все дружно посмотрели почему-то не на Сержа, а на Асю – ей одной за столом было именно столько. Лариса Ефимовна профессиональным взглядом учителя геометрии посмотрела на меня?
- Поясни!
- Ну а что пояснять-то? Природа посчитала, что в сорок пять каждый мужчина уже выполнил свою миссию, и его надо аннигилировать, чтобы освободить место для новобранцев – «казарма»-то не резиновая. Вот и начинает нас по одному контрольным в голову.
- Туманно и голословно. Предъяви факты.
- Факты? Лариса Ефимовна, прогуляйтесь в выходные по кладбищу и почитайте даты «вкл»-«выкл». Первый сенокос среди мужиков именно после сорока. Так что Сержа можно уже смело назвать долгожителем. Мы – все здесь собравшиеся мужики – долгожители, и у каждого либо между глаз, либо в области груди виден след от лазерного оптического прицела. Одно неосторожное движение и – «выкл»: морг – справка из загса – стопка водки и две сигареты в дорожку.
- Ты не… это?..
- Да трезв я, Серж, ямщицки трезв. К сожалению. Мы не нужны природе после рождения хотя бы одного ребенка. Обществу – еще куда-сюда, а природе…
- Туда-сюда!
- Что «туда-сюда»? А?! Ну, оговорился, быват… Так вот…
- О, а у меня еще нет ребенка, но мы с Асенькой очень надеемся на наследника. Да, роднусик?
«Наивный ребенок» - подумалось мне про себя. Нет, не про себя, чур меня, чур, а про Серегу, но не вслух, а про себя, к тому же, шопотом. Никто и не услышал. «Если у тебя и родится наследник, то уж верняк не твой, а Великой династии Цзинь или Джао. А его раскосость можно будет списать на молодую маму и ее гены». И вдруг снова подумалось: «Вот почему Ас (это я иногда ее так называю, она не обижается, ведь она – действительно ас по части доминирования) никогда не ездит на гастроли в страны экваториальной Африки, а? Очень тяжело будет объяснить окружающим факт появления на свет негра с голубыми глазами в должности Наследника Сереги»!
И все выпили за скорейшее рождение первенца в семье Уголковых. Я старался не чокаться, чтобы не выглядеть лицемером в собственных глазах. Если и было с кем, то машинально. А сам вдруг подумал, что пойду курить на кухню, хотя знал наверняка, что за мной поочередно потянется караван из Ларисы Ефимовны, Ассы и, собственно, «хороняки». Это я так беззлобно называю именинника, но про себя. Но – про него. Ну вы поняли.
Мама Сереги всегда мне напоминала маму Довлатова (о, кстати, тоже – Сережа! «Странное совпадение» - подумалось мне. «Надо об этом подумать позже»). Мама Донатовича (это я, чтобы себя не путать. Мой-то Серж, он - Аркадиевич) всегда подслушивала, моют ли руки после туалета друзья Донатовича, а мама Аркадиевича всегда следила, куда я кидаю пепел и окурок, не за окно ли в ее палисадник? Но в этот раз я стряхивал в банку из-под горошка, которую, кстати, сам же однажды и принес в их дом. Правда, в тот день в банке был горошек. Сейчас – окурки, причем, не только мои! «Вот подтверждение моей теории о том, что природа любой «горошек» стремится однажды превратить в пепел и окурки» - подумалось снова мне).
- Когда ты снова женишься, обалдуй? – Мама Аркадиевича любила геометрию и прямолинейность в людях. И она закурила. Причем, не свою любимую папироску «сальве», а мою самокрутку с хорошим голландским табаком. «А вот это – зря» - подумалось мне. Однажды Серега спросил меня, как бы ему отучить маму курить? Хотя бы папиросы. «Она своим табаком провоняла всю квартиру, Асенька даже кашлять начала, а иногда и жалобно чихать…». «Надо помочь» - подумалось мне, и не раздумывая, я тайком в туалете «зарядил» три ее папироски. Даже смыл за собой и шумно ополоснул руки (вдруг она читала про маму Довлатова!). Я же не виноват, что в этот день она курила из другой своей пачки, а эту, с «зарядом», причем, крупнокалиберным, взяла на следующий день с собой в школу - она была заядлой курильщицей и занималась этим в окно на переменах! И ее увезли в ПНД с подозрением на обострение маниакально-депрессивного синдрома… Я думал, что после этого она бросит курить, но – как бы не так. Так вот, она взяла мою самокрутку, такую же непростую, как и та папироска, едва не приведшая к увольнению из школы. И мне снова несколько раз подряд стало думаться: «Зря. Зря!. Зря!!!». Но было поздно, Лариса Ефимовна начала, причем и то и другое.
- Ты не ответил: когда?
- Зря! (Это я ошибся случайно и подумал не про себя, а вслух) Зря! Зря!! Зря..!
- В этом мире ничего зря не бывает, - сказала мама Сереги и глубоко затянулась. – У каждого мужчины должна быть женщина (тут она снова затянулась, а я чуть не сорвался с думки на крик), желательно – постоянная, мать его… (Она закашлялась, а мне подумалось). Кхе-кхе-кхе..! Что-то кашель нездоровый, как думаешь, это – серьезно?
- У Сереги с Ассой?
- Нет. Кх-хе…
- У меня с Ассой?! (Я ведь тоже курил такую же непростую самокрутку).
- Нет. Кх-хе.
- Нет? Кх-хе (это я глубоко затянулся по примеру мамы Сереги. «Зря» - подумалось второпях). Вот смотрите: вы – мама Сереги, верно?
- Я – мама Серега?!
- Но вы – его мать..
- Я – «егомать»? Не хами, засланец! Что с кашлем будем делать?..
- И мы все сдохнем, понимаете? Именно это я и хотел выразить в своем тосте по отношению к Сергею Аркадиевичу, чьей биологической матерью вы в настоящее время являетесь, имея на то вполне веские доводы и основания, что не дает вам ровным счетом никаких преференций и гарантий, что однажды дома у вас не пропишется негр с голубыми глазами, острыми зубами и тугой задницей, конгруэнтной той, какая в настоящее время имеется у вашей невестки!
- Да что с тобой разговаривать! Неуч. Ешь давай!
- Я сыт.
- Не ссы, ешь!
- Я хотел уберечь всех вас от того, чтобы стать легкой добычей природы, которая каждого держит на прицеле. Как только особь теряет способность к репродукции, ей отстреливают голову всеми возможными способами: инсульт, инфаркт, цирроз, панкреонекроз, тромбоэмболия, почечная недостаточность, рак, свинка, несчастный случай… Стоп! Свинка – не при чем.
- А при чем здесь свинка?
- Свинка – не при чем. Я же сразу оправился. Продолжу: автокатастрофа, проникающее ранение сердца, отрубленная голова, трамвай или поезд на худой конец. Спосов нас зачистить у природы несчесть, но.
- Но? Но, но, но! Никаких «но». Давай кушать!
- Я закончу, а вам это полезно. Ну, вам, может, и вредно, но вашему утробному Сереже – полезно. Надо научиться в сорок пять лет обманывать матушку…
- Чему ты его учишь, балбес?! Обманывать родную мать?!
- Вы же – не единственная, в конце концов.
- У него до меня еще кто-то был?.. Выкладывай!
«Представляю, что она говорила своим ученикам, когда чуть не бросила курить» - подумалось мне и тут же забылось.
- У него была другая мать («бразильский сериал какой-то вырисовывается» - подумалось мне). Это – при-ро-да!
- А, партнерские роды? Ну, это терпимо.
- Так вот, природу можно огбмануть только одним способом – создавать видимость, что ты еще способен размножаться, причем не вегетативным путем и почкованием, а половым. А для этого надо как можно чаще, иногда в обход рамок и нравственных норм, всех цивилизованных и демократических ценностей, возможно, нарушая границы и законы, включая гравитационный, минуя императивы и заповеди, сношаться, как…
- Как так?
- Как кролики или попугайчики. Вы когда-нибудь слышали, чтобы волнистый попугай умер от цирроза? Или кролик – от сахарного диабета? Я – тоже. Вот и все.
- Резюме?..
- «Беги, кролик, беги»!
- Любишь Апдайна?
- Нет. Он – АП. А я люблю жизнь. Тем более, что рецепт выживания всегда под рукой. Прошу прощения, между ног. Ой, простите, в руке! Тьфу, я запутался. Я кушать хочу.
- Спи!
«Как все просто» - подумалось мне, и я уснул. А во сне я бежал по жизни, словно кролик. И не только бежал, но и… Тоже, как кролик. И при этом чувствовал на себе горячее пятно от лазерного прицела снайпера по имени Жизнь!