Военрук Фёдоров
http://www.proza.ru/2010/07/03/888
Автор - Люба Рубик
Газета "Уфимские нивы" от 21.Х1.1996 г
Из цикла военных очерков "Окопные были"
В семье Федоровых Дмитрий родился пятнадцатым. К началу войны в живых осталось семеро, из них трое ушли на фронт в первые же дни.
О судьбе Игната ничего неизвестно - он пропал без вести летом 41-го. Михаил строил мосты и дороги в саперных войсках.
Двадцатилетний Дмитрий после окончания Курганских курсов лыжников в январе 1942 года попал подо Ржев в запасной особый лыжный батальон 35 стрелковой дивизии 30-й Армии под командованием Лялюшенко.
Первого января командование поставило задачу: с ходу взять д. Соломино, зайдя с тыла противника, выбить врага и идти дальше.
Только солдаты недоумевали: почему такая трудная операция должна проводиться среди бела дня? Неужели нельзя было скрытно подойти к позициям противника ночью, окружить и обезвредить его?
Однако приказы не обсуждаются. И вот семьсот лыжников в маскировочных халатах и с пятизарядными винтовками двинулись вперед.
Но враг и близко их не подпустил. Плотная линия огня из пулеметов, минометов и автоматов обрушилась на атакующих с такой силой, что положила батальон на снег, а налетевшая авиация оставила от него лишь треть...
Говоря солдатским языком, фашист стрелял с печки. Солдаты вермахта жили не на снегу, как русские, а в теплых избах. Питались не сухарями и концентратами с холодными консервами, а трижды вдень получали горячую полноценную пищу.
В д. Соломино они хорошо окопались, заняли выгодные позиции, так что каждый наступающий был у них на мушке. Поэтому атака, едва начавшись, захлебнулась в собственной крови.
После похорон погибших товарищей солдаты приуныли, в душе кляня того «умника», что послал их на неминуемую смерть.
Вскоре пришло пополнение из пехоты. Они без лыж и маскхалатов хорошо просматривались на снегу.
Но во вторую атаку бойцы пошли уже глубокой ночью, скрытно, так что когда противник пришел в себя, было уже слишком поздно.
Наши орудия с близкого расстояния почти в упор расстреливали врага. «Максимы» молотили по избам, где спали застигнутые врасплох фашисты. Солдаты дружно палили из пятизарядок в убегающих врагов, многие из которых были только в нижнем белье.
Потери враг понес значительные. Вот вам, враги наши заклятые, за всех наших парней!
Это была первая ласточка победы. Она окрылина, ведь до этого только теряли солдат и отступали.
Федоров в горячке боя, командуя отделением пулеметчиков, был тяжело ранен. Разрывная пуля раздробила кисть правой руки, и пришлось 4 месяца кочевать по госпиталям.
После излечения Дмитрий поехал учиться в Рязанское пулеметное училище. Через год он вернулся младшим лейтенантом в 419-й стрелковый полк под Ленинград, где вела бои вторая Ударная Армия.
Город был окружен и почти отрезан от мира. Только зимняя «Дорога Жизни» связывала его со страною. Скольким шоферам она стала могилою, до сих пор не подсчитано. Но если бы не эта Дорога, неизвестно, что стало бы со второй столицей России.
На Синявских высотах враг засел словно навсегда: прочно окопался, оградил себя бетоном и железом. Стоило нашей авиации или артиллерии начать обстрел или бомбежку, как немцы уходили под землю. Переждав грозу, целые и невредимые, принимались поливать свинцом наступающие цепи советских бойцов, которым хотелось отстоять любимый город, вытащить его из кольца блокады.
Полегло там великое множество солдат. И лишь при прорыве блокады, в январе 43-го, оборона Синявских высот была разбита мощными бомбами и тяжелой артиллерией.
Федоров принял взвод пулеметчиков: три отделения, в которых было по три орудия, с девятью бойцами на каждом.
Провоевал недолго. После одного из боев пошел проверять - кто там бьет из пулемета без команды?
Оказалось - это строчил фашист. Едва Дмитрий выглянул, как горячая пуля впилась в ногу.
Кругом болото, сырость, земля смешалась со снегом. Санитары везли его в медсанчасть то на собаках, то на лошадях.
Наконец в полевом госпитале провели первую операцию. В палатке при коптилке хирург вытащил массу осколков, но рана не заживала.
Теперь его отвезли в Волхов, который находился в ста километрах от передовой. Бомбили немцы по несколько раз в день и почти всю ночь. Здание госпиталя шаталось.
Началась эпидемия тифа. Раненых на карантин оставили в г. Молотове (ныне Пермь) в здании школы, там Дмитрий Алексеевич лечил ногу полгода. Было много операций, но ногу сохранили, хотя еще многие годы осколки давали о себе знать.
Долечивала его жена - Анна Андреевна, которая в начале войны тоже была призвана на фронт, да медкомиссия признала её негодной.
Воспитали они двоих детей, дождались внуков.
Дмитрий Алексеевич по направлению военкомата пошел работать в школу военруком.
Так же преподавал географию, давал уроки труда и физкультуры.
Жила чета Федоровых в Ст. Черкассах в уютном доме, с цветами и пчелами в саду.
О войне Дмитрий Алексеевич вспоминать не любил - слишком мрачные воспоминания, слишком много в них смертей и горя.
Война ещё долгие годы не давала покоя - то раны беспокоили, то сны жуткие мучали: взрывы, свист пуль, завывание бомб. Жаль, что ранения не позволили дойти ему до Берлина.
Еще больше жаль, что фронтовые раны не дали ветерану прожить долго...
Любовь Селезнёва, директор Черкасского СДК
Фото из Интернет: Советский лыжный батальон выдвигается на передовую
© Copyright: Люба Рубик, 2010
Свидетельство о публикации №210070300888