Через пять лет объявился Григорий - не сам, конечно, письмо прислал. Написал в родное село просто так - авось кто передаст сродственникам. Письмо в диковинном конверте, с разноцветными картинками марок, с обратным адресом не по-русски написанным. И фотокарточка в нем. Безусый мужик в высоких шнурованных ботинках, в шляпе с огромными полями и завязкой под подбородком, присев на корточки треплет за шею огромного лохматого пса. На обратной стороне снимка надпись : «Привет из Дакоты». Старенькая мать глядела на карточку и плакала. « Страсти какие, что ж за зверь-то какой страшенный, сожрет и косточек не выплюнет»,- крестясь приговаривала она, а сама скрюченными от работы и возраста пальцами водила по изображению мужчины - веря и не веря, что это и есть ее младшенький сынок.
Гришка писал, что дела у него идут хорошо, на заработанные у хозяина деньги арендовал участок, фермерствует, разводитсвиней, мясо сдает рестораторам, а кожу - на мануфактуру. « Так что за меня не беспокойтесь, остаюсь жив и здоров, ваш сын Грег».
- Один он, аль с женой живет, что ж не прописал-то ничего? - сокрушалась старушка.
- Жив - и то ладно, - сухо, но с заметным радостным волнением произнес отец, - теперь, мать, и помирать можно. Письмецо энто с оказией дочкам в город передадим, а уж оне переправят сынам… Ишь, удумал - «Грег», тьфу ты, мериканец….. ,- с улыбкой ругнулся старик.
Братья Зарецкие за пять лет успели на новом месте не просто обустроиться и обжиться, но стать крепкими хозяевами. Дома ставили на пустом, никем не заселенном месте. Пришлось потрудиться всем - и мужикам, и бабам, и детишкам. Валили лес, обтесывали и подгоняли бревна, трудились денно и нощно, не жалея сил. Данька хоть и невелик возрастом был, да, видно, дедовская сила богатырская передалась ему по наследству - настоящим помощником стал отцу своему. Дома вышли справные, с большими сенями и погребом. Земельные участки у обоих семейств тоже были большими - за хоздвором протекала чистая горная речушка, а за ней простирались поля. В количестве земли никто не ограничивал, обрабатывали столько, сколько могли осилить. Через речушку поначалу ходили вброд, а позднее проложили веселенькие мостки - перильца Даня вырезывал, ему в ту пору шел тринадцатый год.
Деревушка прирастала домами - потихоньку перебирались в новое место односельчане, да и местный люд бросал кочевую жизнь и оседал в богатеющей Зареченке.
Продолжение следует...