Убийство или защита...

Жанна Светлова
Часть 1

Старик сидел за письменным столом, уйдя в свои невеселые мысли. Перед его внутренним взором вставали картины его жизни, которую еще совсем недавно он считал прожитой не зря. Ему было чем гордиться. Он посвятил всю свою жизнь служению Родине. Вся грудь его военного мундира была увешана орденами и медалями. Все задания Родины он выполнил на отлично. О его подвигах разведчика ходили легенды.
Мог ли герой-разведчик себе представить тот кошмар, в котором он очутился в мирной, казалось бы, жизни на своей земле, в самом центре столицы, в коммунальной квартире благодаря усилиям нового соседа, вселившегося к ним, в одну из трех комнат несколько месяцев назад.
Аркадий Васильевич всегда был добрым и душевно щедрым человеком. Его мало интересовали личные удобства и привилегии. Больше всего ему хотелось сделать счастливой жизнь других людей. И вот как глупо все получилось. Судьба ударила его, что называется поддых.
Старик повернул ключ в ящике письменного стола и достал свой наградной пистолет. Бережно развернув его, он с нежностью погладил оружие и стал его протирать. Затем проверил затвор, достал коробку с патронами и зарядил оружие. Долго держал в руках, уже отвыкших от постоянного общения со своим верным «другом».
«Хорошо бы съездить куда-нибудь в лес и как следует пострелять, вспомнить былое», - думал он.
- Осечки быть не должно! - приказал он себе.
Он решительно поднялся, завернул пистолет и переложил его в свою сумку, с которой он много лет не расставался, используя ее и для поездок загород, и для походов в магазины.
Аркадий Васильевич подержал сумку с новым содержанием на плече, привыкая к нему, и снова сел за стол. Мысли и воспоминания переносили его в самые яркие моменты жизни.
- Жизнь моя, иль ты приснилась мне? - прошептал он. - Как счастлив я бывал прежде!
Ему вдруг привиделось лицо Эльзы - жены, подруги, помощницы.
- Милая моя, если бы ты знала, как я теперь живу. Ты бы не поверила!
Они поженились в Германии. Так было нужно для дела, для выполнения очень важного задания.
Совершенно разные, из разных стран и сословий, но всегда понимающие друг друга с первого дня знакомства.
В 1945 году, сразу после окончания войны он по решению командования был оставлен для секретной работы в небольшом немецком городке. А ему так хотелось домой в Москву, на Арбат, в их старую коммунальную квартиру, к маме, брату, друзьям. Но судьба распорядилась иначе.
Правда, встречу с матерью ему организовали в Германии.
Мать Аркадия была хорошим хирургом еще до войны и, будучи мобилизованной, всю войну прослужила в военном госпитале, с которым и дошла до Берлина.
После Победы над врагом госпиталь, в котором служила Варвара Аркадьевна, застрял в одной из воинских частей, оставленных в Германии для продолжения своей деятельности на территории побежденной страны, в восточном ее секторе. Намерения командования совпали с желаниями Аркадия повидать маму, и он провел незабываемую неделю в ее госпитале.
Для Аркадия эта неделя, проведенная в пенатах матери, дослужившейся до звания подполковника медицинской службы и возглавлявшей отделение хирургии, стала самой счастливой за все годы, проведенные на фронте.
К матери у него было особое отношение. Он ее боготворил, считая святой женщиной, уважал и поклонялся ей. За эти подаренные им судьбой прекрасные дни их встречи мать и сын вспомнили всю свою жизнь, переговорили обо всем, доверяя друг другу самое сокровенное. У них не было секретов друг от друга. Одно огорчало их - что нет с ними брата Аркадия - Гены. Им было известно, что в последние дни войны Геннадий был тяжело ранен и находился во время их с мамой встречи в госпитале под Минском.
Отец Аркадия, он же муж Варвары Аркадьевны, Василий Семенович Ростов умер задолго до войны, и мать одна воспитывала сыновей, стараясь дать им достойное образование. Это было непросто. Средств не хватало, и старший сын постигал профессию инженера в заочном институте.
В семье все важные, жизненные вопросы решались сообща, и Аркадию хотелось, чтобы Геннадий тоже участвовал в обсуждении перспектив его будущего.
Варвара Аркадьевна отнеслась к предстоящей работе младшего сына заграницей с пониманием, хотя и с сожалением одновременно. Хотелось всей семьей собраться в родном доме. Но решить свою судьбу самим в это сложное время, не было возможности. Лозунг «Родина-Мать зовет» пока оставался в силе. Об одном просила мама сына - беречь себя и почаще давать о себе знать, хотя и понимала, что это от сына не зависит. Всем своим любящим сердцем женщина чувствовала, что эта встреча с сыном для нее последняя. Но она сама была военным человеком, а потому молила Бога лишь об одном, чтобы дал ее сыновьям здоровья и счастья.
А счастье - штука сложная. Никогда не знаешь, где его найдешь, а где потеряешь. Некоторые всю жизнь ищут свою половинку, выбирают, приглядываются, и так и не находят. У Аркадия все было в точности до наоборот. Женившись на Эльзе по велению начальства, он обрел настоящее счастье. Между молодыми людьми сразу возникла истинная любовь. Эльза стала для Аркадия верной, любящей женой и настоящим боевым другом. Может, поэтому Аркадий всегда считал себя человеком счастливым. Его личное счастье длилось более тридцати лет.
После гибели Эльзы его направили на работу в Италию.
На Родину он возвратился лишь через 43 года.
Вот такая выдалась ему командировка.
Варвара Аркадьевна же домой вообще не вернулась. Она умерла в Германии через год после встречи с сыном, который узнал об этом много лет спустя.
Аркадий, вернувшись в Москву, получил от государства двухкомнатную квартиру. Но тут же произвел родственный обмен с братом Геннадием, жившим в двух комнатах коммуналки с женой Татьяной и дочерью Еленой. В той самой коммуналке на старом Арбате, из которой вся семья в 1941 году ушла на фронт. Одну комнату занимала дочь Елена с маленьким сынишкой, во второй жили Геннадий с Татьяной. В третьей комнате в их квартире проживала баба Нюся Гвоздева, въехавшая в нее одновременно с семьей Ростовых и Забелиных, еще совсем молодыми людьми. Но Забелины после войны получили новую квартиру, и их комната отошла дочери Геннадия. Но, несмотря на это увеличение площади, семье брата было все же тесновато.
Аркадий сразу вошел в их положение, уговорил брата на обмен. Так он очутился в коммуналке, несмотря на героическую службу во славу Родины. Его это обстоятельство не огорчало, а радовало.

Часть 2

Аркадию Васильевичу нравилось жить в старой родительской комнате, где он родился и провел свои молодые годы. Его не смущал тот факт, что при его заслугах он проживает в коммуналке. Важнее было то, что здесь жили родители, обожаемая им мама, что находилась квартира на самой любимой улице Москвы. Да и никаких неудобств он не испытывал.
Соседи были родными и близкими людьми. Племянницу он обожал, а ее сына просто считал своим внуком. Баба Нюся прожила с ними всю жизнь и тоже считалась почти родным человеком. Поэтому жили соседи одной дружной семьей. Между ними никогда не возникало никаких ссор или обид. Всей семьей они садились за стол, помогали больной и уже совершенно немощной бабе Нюсе и даже представить себе не могли, что можно жить как-то иначе.
Через три года в их семью влилась еще одна пожилая дама. Как-то, гуляя по Арбату, Аркадий встретил свою бывшую одноклассницу - Анечку Фролову, которая, несмотря на немало прожитых лет осталась такой же веселой и задорной, как была в школе.
Встретившись, они радостно вспоминали, как на выпускном вечере целовались и обещали любить друг друга вечно. Но началась война и все изменилось сразу и бесповоротно.
Аркадий поступил в военное училище, располагавшееся за городом. Занятия шли по десять, двенадцать часов. Он усиленно изучал иностранные языки. Времени катастрофически не хватало.
Все школьные влюбленности казались не своевременными но, тем не менее, пару раз они даже встретились. Сходили вместе в кино. Однако на большее не было времени, да и особого желания.
Аркадий горел только одним - послужить Родине. Поэтому, не задумываясь, поставил точку в их отношениях. «Родина важнее всего, - рассуждал курсант военного училища. - Все остальное потом».
Случайно встретившись через полвека, они очень обрадовались. Им было легко, комфортно, интересно друг с другом. Кроме того, они не были обременены семьями. Поэтому вскоре Аркадий предложил узаконить их отношения и поселил «молодую» жену в своей комнате.
Соседи Анну приняли радушно, и Анна старалась соответствовать. Она взяла на себя массу обязанностей: присматривала за сыном Елены - Денисом, занималась с ним разучиванием стихов, читала ему детские книжки, гуляла с ребенком, готовила на всех соседей еду, ухаживала за бабой Нюсей.
Когда семья усаживалась за стол, Аркадий был невероятно счастлив. Он всегда мечтал иметь большую и дружную семью.
Так незаметно пролетели пять лет этой безоблачной жизни.
Время летит быстро, люди стареют и умирают. Умерла в одночасье и баба Нюся. Ее единственный наследник, какой-то двоюродный племянник, некто Виктор, продал бабину комнату своей коллеге по академии Катерине Шавловне Никчеменко, как он отрекомендовал даму соседям.
Жизнь в старой московской квартире круто переменилась.

Часть 3

Катерина Шавловна работала в хозяйственном отделе одного из самых престижных вузов Москвы. В силу выполняемых ею функций женщина представляла немалый интерес для многих сотрудников данного заведения. Казалось бы, ну какой интерес может вызывать техник хозяйственного подразделения для академика, профессора, доцента и простого преподавателя? «Никакого», - скажет читатель, и ошибется.
В те годы в каждой организации к праздникам работникам выдавали продовольственные заказы. Это было по-своему удобно - получить набор деликатесов, не бегая по магазинам, не выстаивая в очередях. Просто приобрести все необходимое к столу на работе и приподнести домашним вот такой сюрприз. Правда, иногда этих заказов могло и не хватить для всех желающих, если они, эти желающие, поздно хватились.
Однако если вы дружите с тем, кто всей этой «кухней» заведует, то у вас все будет «тип-топ», как говорится. Поэтому находились практичные люди среди научных сотрудников, всеми силами старавшиеся покорить сердце такой нужной дамы, какою была Катерина Никчеменко.
Катька, как многие называли ее за глаза, была дородная бабища, выкрашенная в яркую блондинку, с неизменно ярким макияжем на лице. Ее боевой раскрас поражал воображение. Так в академии больше никто не красился. Одежда соответствовала раскрасу.
Она при всем этом была еще и очень хваткой женщиной, хитрой и не совсем порядочной, что, однако, не мешало ей иметь в друзьях нужных людей.
Когда наступал блаженный момент завоза и раздачи заказов, Катерина саморучно в первую очередь доставляла «подарки» руководству.
Затем она принимала своих ярых «поклонников» уже на своей территории, то есть тех, кто умел благодарить ее за заботу. В качестве благодарности предлагались взаимные услуги, французские духи или косметика.
И только после поклонников обслуживались все остальные сотрудники.
Кроме того, эта женщина имела возможность помочь со строительными материалами, обеспечить хорошую путевку в ведомственный санаторий или дом отдыха. Хорошая путевка - это удобное время отдыха, номер повышенной комфортности и доставка к месту отдыха.
Ну и скажите, как можно не дружить с таким человеком? Однако до «тела» допускались лишь избранные. Среди них выделялась самая близкая подруга -преподаватель кафедры иностранных языков, Марина Львовна.
Эти две женщины были просто неразлучны. Они отдыхали только вместе, в одном из «люксов». В загранпоездки отправлялись непременно тоже вместе. И на работе были почти неразлучны.
Интересно было наблюдать на отдыхе эту пару, дополненную сынишкой Катерины - Никитой.
Позже стало известно, что у дамы были два сына. Старший - Фредди или по-русски Федор уже отметил свой 25-летний юбилей. Никите же исполнилось только 11лет. Именно его всегда брала с собой в санаторий Катерина.
На отдыхе дамы развлекались по-полной. Сынуля тоже не скучал.
Следует заметить, что у этого мальчика были весьма странные для его возраста интересы. Он ходил в соседние деревни, в близлежащие дома отдыха, знакомился с девочками, а затем рассказывал в местах скопления отдыхающих весьма пикантные подробности о своих подругах во всеуслышанье, не стесняясь совершенно посторонних взрослых людей. Окружающим становилось неловко, а мать умиленно посмеивалась, восхищаясь способностями своего одаренного отпрыска, удивляясь, в кого же он таким коварным соблазнителем уродился.
Сотрудники академии, став невольными свидетелями происходящего, в шоке отворачивались и тихо удалялись, что служило поводом для невероятного веселья двух подруг и их подопечного.
Но никто не делал замечания ребенку, боясь испортить отношения с его мамашей.

Часть 4

Катерине некогда, да и лениво было заниматься со своими детьми серьезным воспитанием. Если возникали проблемы в школе, их решали с помощью продовольственных заказов, подаренных французских духов и, конечно же, стройматериалов.
Но как говорится, «малые детки-малые бедки». Детки росли, проблемы тоже.
Фредди стал водить домой девушек легкого поведения, совершенно не стесняясь матери, которая, видимо, поступала также по отношению сыновей. Но ночные оргии сына не давали ей спать, да и мешали в проведении приятных вечеров, с участием подруги и нужных мужчин.
Катерина не знала что предпринять, чтобы избавиться от проблемы. Выход подсказала подруга.
Марина Львовна знала все обо всех в академии.
И вот однажды она сообщила Катюше, что в кабинете информатики работает программист Витя, которому в наследство досталась комната в коммуналке на Арбате, и он мечтает ее продать подороже.
Сообразительная Катька на второй же день приволокла милому юноше и заказы, и коньяки для знакомства. Договорились сразу. Катерина была согласна на любую сумму.
Катерина, приехав на квартиру, не здороваясь с соседями, как единоправная хозяйка отодвинула обеденный стол в сторону, установила огромный холодильник для сыночка и до отказа набила его продуктами, что в последствии повторяла каждую субботу. Все соседские стулья она выставила в коридор, поставив для «ребенка» стол приличных размеров. Ни с кем не разговаривая и не прощаясь, она покинула квартиру.
А вечером Фредди в компании двух парней и трех девиц закатил новоселье.
Визг, пьяный ржач, гром музыки не давали соседям спать всю ночь. На их просьбы Фредди посылал их, не стесняясь в выражениях, очень далеко, пьяно вопя:
- Я у себя дома!
Елена утром отправилась к участковому. Тот пообещал вызвать хулигана для беседы, но «мальчик» напряг мамашу, и та съездила к участковому не с пустыми руками.
Все проблемы были сняты.
Сынок продолжал резвиться. Почти каждую ночь квартира стояла на ушах, ведь неработающий и нигде не учащийся бездельник мог отсыпаться весь день.
Соседи ни раз вызывали милицию, та приезжала, вразумляла, получала долларовый эквивалент стоимости здоровья соседей и уезжала.
«Мальчик» от этих визитов зверел еще больше.
Пробовали поговорить с матерью, приезжавшей  забивать холодильник. Но та лишь в ответ хохотала:
- Вы что сами не были молодыми, не гуляли и слушались родителей? Образумится лет через десять, - оптимистично добавляла она.
Это было прямым издевательством над людьми.
Фредди целовал мать в шейку и восхищенно говорил соседям:
- Ну, что съели? Моя маман женщина справедливая, мне все друзья завидуют. Так что ждите пока образумлюсь, если доживете, конечно! - И он опять целовал мать, приговаривая. - Ты у меня самая добрая, красивая, сексуальная!
Соседи, как побитые собаки жались в углу кухни, не зная, что предпринять.
После отъезда матери, парень крепко подвыпивши, становился законченным негодяем.
- Эй! - орал он на весь дом Аркадию Васильевичу, - старый козел, выходи меряться силой!
Анна намертво вцеплялась в мужа, не давая ему выйти из комнаты.
- Только не связывайся! - молила жена. - Не оставляй меня одну, я его ужасно боюсь. Эта тварь и убьет, и ему все с рук сойдет.
Аркадий, прошедший войну, не раз побеждавший в схватках врага, никогда ничего не боявшийся, становился беззащитен перед цинизмом и наглостью молодого ублюдка, не представляя, что с ним делать, мучаясь сомнениями, имеет ли он моральное право драться с этим ничтожеством.
Мерзавец же распалялся все больше. Как- то ночью под гром музыки и визги пьяных девиц он вышел на кухню курить. Анне не спалось, и она подумала, что, может быть, стоит попросить его по-хорошему прекратить безобразие. Она приоткрыла дверь, но не выходила, смотрела, что мерзавец будет делать.
На ее столе стояла кастрюля с супом, она забыла забрать ее в комнату. На кухне находились Фредди со своим неизменным собутыльником и непременным участником пьяных оргий, Саней. Фредди курил и стряхивал пепел в соседскую кастрюлю с супом, предварительно сняв с нее крышку.
- Брось, не надо! - просил его дружок. - Сейчас опять ментов вызовут. Все это плохо кончится, - увещевал он «хозяина», как именовал себя Фредди.
- Это только разминка, - ржал еле стоя на ногах, друг. - Сейчас я этому падле - фронтовику устрою для аромата пивка собственного производства. Он спустил трусы, кроме которых на нем ничего не было, и залил стол соседа вонючей мочей.
Все это видела Анна. Подонок заметил ее, но даже не подумал прекратить безобразие. Наоборот, скаля губы в мерзкой ухмылке и продолжая процесс, изрек:
- Санек, мы их изведем, как крыс, и вся пещера станет наша!
Внезапно, Анна грохнулась на пол. У нее случился инсульт.
- Во, - заржал сосед, - одной уже нет.
И гогоча, друзья скрылись в своей комнате.
Проснувшийся Аркалий обнаружил лежащую в дверях жену без сознания. Врач скорой помощи констатировал инсульт. Анну увезли в больницу. Ночью женщина умерла. В последнюю минуту своей жизни она открыла глаза и, глядя на мужа, произнесла:
- Боюсь за тебя.
Во время поминок в квартире гремела музыка на весь дом. Геннадий с женой уговорили всех присутствующих не осквернять память Анны разборками, а помянуть умершую у них дома. Они умоляли Аркадия вообще перебраться жить к ним.
- Ты отдал нам квартиру, - говорила Татьяна, - у нас одна комната свободна для тебя. Нам вместе будет хорошо, поверь. И у Елены будет две комнаты, которые можно обменять на отдельную квартиру.
- Нет, - возражал Аркадий. - Елену оставлять одну с этим негодяем нельзя! Я должен быть с ней, а Дениска пусть пока живет с вами.
Видя его несговорчивость, Татьяна, попросила:
- Аркаша, давай мы все это обсудим попозже. Но до сорока дней со смерти Анны, ты должен жить у нас. Ну, пожалуйста!
- До девяти дней, - отрезал Аркадий.
Но все же сорок дней брату удалось удерживать Аркадия у себя. Вся семья собралась в квартире Геннадия, и к Аркадию вернулась уверенность в том, что они смогут выстоять в любом горе вместе. Однако он прекрасно понимал, что нельзя оставлять квартиру так долго в полном распоряжении наглого, зарвавшегося соседа. И он не ошибался.
За прошедшие сорок дней квартира была полностью превращена в грязный, вонючий бордель. На вернувшегося так некстати соседа обрушился водопад издевательств и оскорблений.
Вызванная милиция вела себя вполне лояльно по отношению к своему спонсору. Соседи слышали, как торговался офицер милиции с Фредди, в его комнате.
- Нет, - зычно заявил он, - двести баксов засунь себе в жопу. Или пятьсот, или поедешь вместе со своими телками в обезьянник.
После отъезда стражей порядка Фредди запер Аркадия в его комнате, засунув швабру за дверную ручку, что он уже не единожды проделывал.
- Посиди под замком, старый хрен, подумай, как следует, о жизни и смерти. И чтобы завтра пятьсот долларов мне вернул. Не вернешь, мы твою племянницу, эту мать-размать одиночку в свою компанию определим. Смекаешь, сексот вшивый?
Старик молчал, он обдумывал ситуацию. За всю свою жизнь, даже в противостоянии с врагами, он не был в таком трудном положении, как здесь в квартире своего детства, в родительском доме. «Неужели это не дурной сон, а дикая реальность, и этот бездельник и негодяй, порождение ехидны, не снится мне, а реально существует? За что же мы воевали? За что не щадили себя, отдавали свои жизни?»
Он прилег на диван, у него болело сердце. Горькие мысли терзали старого разведчика.
«Но ведь таких тварей не так уж и много, - думал он. - Ведь остальная молодежь совсем другая. Учатся, работают, влюбляются. Нельзя всех равнять с этим порождением ехидны. Да, - сказал он себе, - только ехидна могла породить такое зло! Но зло должно быть уничтожено!»
Эта мысль обожгла его.
- Вот она, истина! - сказал он. - Зло должно быть уничтожено, оно не должно оставаться на земле!
Аркадий поднялся и стал нервно ходить из угла в угол. «Очутиться в ловушке в своем собственном доме, - думал он. - Мог ли я там, ежедневно рискуя жизнью, представить себе такое?» Сердце пронзил укол такой силы, что он снова прилег на диван. Пришлось принять нитроглицерин.
«Не утрируй! Ты же разведчик! Не психуй! - приказал он себе. - Что ты раскис, как баба! Это все временное, оно уйдет непременно. Но может стать бесконечным кошмаром, если решительно не прервать всю эту жуть».
Голова буквально распухла от мыслей. Они теснили друг друга, не давая возможности сосредоточиться на главном. «Другого выхода нет! - шептали его губы. - Это уже свершившийся факт. Его невозможно переделать».
Он то садился, то вставал и ходил, то ложился на диван. Всю жизнь спокойный и сосредоточенный, умеющий просчитывать варианты и находить единственно правильное решение, за последние месяцы жизни с новым соседом, он утратил уверенность в себе и с ужасом понимал это.
«Ты просто псих! - корил он себя. - Ты не мужик, ты баба! Ты уже похоронил жену, кто следующий на очереди. Лена, Дениска?»
И он снова вставал и ходил. Как во сне, он слышал визги, стоны, хохот, гром музыки. Каким-то внутренним взором он просматривал всю квартиру и точно знал, в каком месте что происходит.
Он слышал, как ходила Лена, как она подошла к его двери и выдернула швабру, постояла, но не решилась зайти к нему, боясь потревожить. «Видно, решила, что я сплю», - подумал он.
Внезапно он весь напрягся. Из соседней комнаты вышел зверь, чудовище в обличье человека.
Харкнул, плюнул, подошел к двери Лениной комнаты, попытался открыть ее, но Лена закрылась на ключ. Старик представил, как должно быть ей страшно.
- Эй, мать-размать, одиночка ты наша несчастная, выходи, я тебя в гости зову. Нам что-то наши кобылы надоели, а ты у нас в резерве. Выходи, я сказал! Попробуешь сразу двоих и будешь выть от восторга.
Лена молчала. Старик представил, каково ей сейчас, и решил сегодня же поставить точку в их страхах. Спокойная усмешка озарила его лицо. Он достал из под стола сумку, вытащил из нее свой наградой пистолет, подержал его в руках и засунул за пояс брюк.
В это время ублюдок стал бить в дверь комнаты Лены, стараясь выбить ее. Но вдруг притих.
- Звонишь в милицию, сука! Ну не жди от меня пощады, пообещал он. Я все равно тебя оседлаю. Не таких заваливал! Слышь, не трать время. Приедут сдерут с меня баксы и уедут. А я все потерянные баксы на вас записываю. Вы мне уже семь тысяч задолжали. Старый козел предупрежден! Счетчик включен. Сечешь? Завтра должен вернуть мне 500 баксов. Старый хрен притих от страха! Но ты можешь за все сама расплатиться. Я паря щедрый! Так что открывай ворота, я сказал.
- Милиция уже едет! - сообщила мерзавцу Лена.
- Ну, сучара! Я и твоего пацана мою жопу лизать заставлю и кое-что еще, - он заржал.
Затем грохнул кулаком в ее дверь и пошел к себе. Музыка затихла, переговоры за стеной стали вестись вполголоса.
Аркадий Васильевич терпеливо ждал. Последние слова подонка на счет Денински, расставили все по своим местам. Сомнений больше не осталось.
Прошел час, милиция не появлялась.
«Учитывая, что сегодня они уже получили свое, могут и не приехать, - решил старик. - Это даже лучше», - подумал он.
Он слышал, как ублюдок, роняя по пути стулья, вышел на кухню. Аркадий приоткрыл дверь и увидев, как тот лакает из бутылки пиво, бесшумно появился перед ним.
Фредди, на секунду оторвавшись от емкости, прохрипел:
- Чо уставился, паскуда? Всех вас изведу, и хоромы на Арбате будут мои. Тебе, старый пень, лучше самому повеситься и родственников с собой прихватить. Представляю три петли на шеях дорогих соседей.
И он заржал, поднося ко рту бутылку. Но вдруг увидел, нацеленный на него пистолет. Бутылка выпала из его рук и шмякнулась об пол. Стекло разлетелось во все стороны, сопровождаемое фонтаном брызг.
- Ты что, совсем спятил, хмырь фашистский, - завизжал он. - Убери пушку, я сказал!
В это мгновение Аркадий Васильевич нажал на курок и пуля пробила насквозь голову негодяя, вонзившись в стену. Вторая пуля вошла сердце, третья в печень.
Выбежавшая на звуки выстрелов Лена, белая, как мел, тихо сползла по стене.
- Что ты наделал, дядя? - прошептала она.
- Я уничтожил зло, которому не место на земле, - сказал старый разведчик. - Я не жалею об этом.
- Дядя Аркаша, милый мой, но тебя же посадят, - сидя на полу и заливаясь слезами, сказала племянница.
- Я почти уверен, - ответил Аркадий, что там условия жизни значительно лучшее, чем с ним.
Он помог подняться Лене и повел ее в комнату.
На пороге комнаты Фредди, или просто Федора, в ужасе застыли три голые девки и Санек.
Не обращая на них внимания, Аркадий закрыл дверь.
- Ну, не фига себе! - произнес Санек. - Лично я отсюда смываюсь и вам, телки, советую сделать то же самое.

Часть 5

Катерина в этот вечер была на пикнике за городом. Она уже изрядно выпила и ей совершенно не нравилось, что пригласивший ее на вечер мужчина начал интенсивно заигрывать с лучшей подругой.
Слегка покачиваясь, она поднялась из-за походного стола, уставленного напитками, шашлыками, овощами и фруктами. Подойдя к Марине, она грубо дернула ее за рукав блузки и приказала:
- Отойдем!
Смущенная подруга тоже поднялась и, как побитая дворняжка, последовала за Катериной.
- Ты что, Катюша, шуток не понимаешь? - заюлила она.
- Мне твои боцманские шуточки уже вот где, - проведя ладонью по горлу, заявила подруга. - Он меня пригласил, я тебя взяла за компанию, а ты решила у меня нужного мне клиента увести!
- Да ты что, Кать, с ума сошла. На кой черт мне твой лысый старпер сдался?
- Вот и мотай в Москву, - скомандовала, зло оскалившись, подруга.
- Лады! - согласилась Марина. - На чем ехать?
- Верхом на палке! Тебе очень подойдет.
Марина молча нашла свою сумку и уже хотела идти на автобусную станцию, как у Катьки зазвонил телефон. Марина приостановилась послушать разговор, наклонившись и якобы поправляя чулок.
-Что?! - вырвался нечеловеческий вопль из уст подруги.
Марина от испуга выронила сумку, а ухажер чуть не подавился шашлыком.
- Как застрелил? А ты что делал? Жрал наши харчи? Не мог с поганым пенсионером-инвалидом справится?
Затем, до нее видимо окончательно дошел смысл услышанного, и она, заскулив, очень тихо спросила:
- Но он ведь жив, правда, Санечка? Ну, скажи, что ты пошутил, я не обижусь, - умоляла она собеседника.
Дослушав того, она швырнула телефон и, рыдая опустилась на землю.
- Убил моего сына! - выла она.
- Кать! Кто убил, кого убил? - подбежала к ней Марина.
- Марина, этот старый козел, фронтовик гребаный, застрелил моего Федора. Я его самого на куски разорву!
- Успокойся, Катя! - Марина хотела обнять подругу, но та оттолкнула ее, быстро вскочила с земли и закричала своему хахалю:
- Вова, отвези меня на Арбат, я должна убить эту старую суку!
Потрясенный услышанным Вова не знал, что делать. Ему безумно не хотелось во всем этом участвовать.
- Сейчас я вызову тебе такси, и тебя отвезут, куда угодно, - проговорил он. - Я все оплачу! Но мне нужно срочно ехать по делам, - выкручиваться он. - Я забыл про поручение шефа.
Он врал так очевидно, что ему самому было стыдно, он стал красным, как вареный рак.
- Вот паскуда! - прошипела Катерина.
Такси приехало через двадцать минут. Вова заплатил шоферу за доставку дам, и, не дожидаясь их отъезда, умчался «по делам».
Усевшись в машину, Марина спросила:
- Что все-таки произошло?
- Сосед убил моего Фредди, - Катерина вся ушла в себя. - Я эту мразь сейчас сама прикончу, даю слово, - пообещала она.
- Не забывай, Катя, что у тебя есть еще один сын, и, если тебя посадят, то его некому будет воспитывать, - стараясь образумить несчастную подругу, сказала Марина.
- Я добьюсь, чтобы его в кандалах на каторгу сослали.
- Подожди с выводами, Катя. Ты же прекрасно знаешь, почему это произошло.
- Что ты этим хочешь сказать? – окрысилась Катерина.
- Только то, дорогая подруга, что соседям нельзя постоянно хамить.
- На себя посмотри! Дети мои ей не нравятся! Невоспитанные!
- Катюш, ну зачем ты так? Я же говорю то, что есть. В прошлый раз, когда мы заезжали, Федор закрыл Аркадия Васильевича на швабру. А ведь это заслуженный человек. Разве так можно поступать? А если ему в это время срочно нужно было куда-то идти?
Катерина молчала, и Марина, воспрянув духом, начала перечислять даже ей известные пакости Федора в отношении соседей. Ей показалось, что до сознания подруги дошли ее слова, и она начинает прозревать, но она ошиблась.
- Остановите! - скомандовала Катерина шоферу и, открыв дверь возле Марины, произнесла с ненавистью: - Пошла вон, сука! Учить она меня надумала, как детей воспитывать! Ты сначала своих заведи, коза драная! - и она, захлопнув дверь машины, скомандовала: - Гони!
Марина добралась до дома лишь поздно ночью. Но не успела она лечь в кровать, как раздался звонок телефона. Звонила любимая подруга.
- Ты должна помочь мне этого вшивого фронтовика засадить в камеру на всю жизнь. У тебя же есть связи и в горсуде и в прокуратуре! А я найду нужных людей, которые на зоне будут убивать его долго и мучительно.Ты просто обязана мне помочь!
- Я не судья, дорогая, чтобы определять меру наказания человеку, доведенному твоим сыном до преступления, - ответила подруга.
- Вот как ты запела. Значит, ты отказываешься мне помочь?
- Сожалею, но ничем не могу помочь! - и Марина отключила телефон.
Марина не спала всю ночь. Утром она приехала к дому Фредди и попросила Лену выйти к ней на несколько минут. Они встретились в кафе, расположенном на первом этаже этого дома.
- Что вам нужно от меня? - подозрительно спросила Лена.
- Я хочу помочь Аркадию Васильевичу, - ответила Марина.
- С чего это вдруг такая щедрость? - не поверила ей женщина.
- Моя мама дружила с твоим дядей, они вместе учились. Я много знаю о нем хорошего.
- А как же ваша подруга? Она же его по кускам рвать собирается.
- Мы больше не подруги, - вздохнула Марина. - Расскажите мне, Лена, как все случилось.
Девушка рассказала.
- Вот вам, Лена, визитка нашего ректора. Я запишу вас на прием к нему на завтра. Он единственный человек, который сможет помочь Аркадию Васильевичу. Со своей стороны, я тоже постараюсь сделать все возможное.

Часть 6

Я сидела в кабинете Валерия Аркадьевича. Он только что вернулся с научной конференции из Лондона и делился со мной своими впечатлениями.
Вошла его секретарь и доложила, что к нему на прием пришла Лена Ростова.
- Пригласите ее, - распорядился шеф.
Я сразу поднялась, готовая покинуть кабинет, но он задержал меня.
- Ты в курсе, что случилось с сыном Катерины?
- Нет! А что с Никитой произошло?
- Со старшим сыном!
-Я даже не знала, что их у нее двое, - ответила я - Так что со старшим?..
Я не договорила, в комнату вошла красивая девушка с пышной шевелюрой каштановых волос, высокая и стройная, но вся заплаканная, с темными кругами под опухшими от слез глазами.
- Вот сейчас и узнаем, - сказал ректор.
Я расположилась за журнальным столиком, в кресле, а посетительница села к столу напротив Валерия Аркадьевича.
- Чай, кофе? - предложил радушный хозяин.
- Нет, нет! - отказалась она.
- Ну что ж, Елена Геннадьевна, не стесняйтесь, рассказывайте, что за беда у вас приключилась? - попросил ректор.
Она опустила голову, глаза у нее наполнились слезами, и несколько минут девушка никак не могла совладать с собой. Наконец она заговорила, еле сдерживая рыдания.
У меня темнело в глазах от ее рассказа, минутами мне казалось, что мое сердце останавливается, а в жилах леденеет кровь. Представить, что такое могло случиться в реальности, было просто невозможно. Но та боль, тот надрыв, которые звучали в словах Лены, не давали повода, чтобы усомниться в искренности и безусловной правдивости каждого слова.
Валерий Аркадьевич тоже воспринял рассказ Лены, как личную трагедию. Я чувствовала его готовность помочь этим людям всем, чем он сможет.
Вспоминая описание безумных оргий, устраиваемых сыном Катерины не стесняясь соседей, сцены принуждения, угроз, оскорблений, я понимала, что пожилой человек не мог поступить иначе, он был доведен до крайности.
Когда Лена закончила свой рассказ, ректор попросил меня напоить гостью чаем, а сам начал прозванивать по всем инстанциям, личным контактам, чтобы спасти известного героя-разведчика от страшной участи уголовника.
Закончив свои переговоры, он шепнул мне, чтобы я поехала с ними вместе. Мы втроем спустились к машине, и я с Леной устроились на заднем сидении, Валерий Аркадьевич - рядом с водителем.
Не знаю, каким чудом удалось шефу высвободить из камеры Аркадия Васильевича, но это произошло. Старый мужчина был сильно избит, но не пал духом, был очень рад свиданию с племянницей.
Мы отвезли его в психиатрическую больницу, где наш добрейший ректор очень долго беседовал с главврачом.
Аркадий Васильевич вел себя весьма достойно. Он не юлил, не пресмыкался в ожидании своей участи и на вопрос ректора, раскаивается ли он в содеянном, твердо ответил:
- Нет!
Валерий Аркадьевич очень сочувствовал старому разведчику, о котором, как юрист, знал много интересного, но, когда мы прощались с нашим подопечным, попросил его не демонстрировать свою непреклонность. Он сказал:
- Я очень надеюсь, Аркадий Васильевич, что мы были последними, кто слышал ваш категоричный ответ. Подумайте о моих словах. Стоит ли дразнить гусей?
На прощание мы пожелали герою-разведчику сил и терпения.
В больнице он провел почти год. Несколько раз мы навещали его вместе с ректором. Пожилой человек окреп и стал мягче, спокойнее. На мое замечание по этому поводу он ответил, что пересмотрел свои принципы.
- Вера помогла мне! - добавил он.

Р.S. В академии тоже произошли изменения. Проректора по хозяйственными вопросам сняли и возбудили против него уголовное дело за нецелевое использование средств на строительство и присвоение большой суммы денег. Его активной помощницей, безусловно, была Катерина, но он взял все на себя, а Катерина уволилась по собственному желанию. Часть средств была возвращена, для чего ей пришлось продать комнату. Купил ее друг Геннадия для Гены и его семьи. Деньги дал Аркадий Васильевич. Теперь вся семья Ростовых проживает в старой квартире своих родителей на Арбате. У них все хорошо.

май 2014г.