Все мы боимся перемен. Некоторые больше, некоторые меньше, но факт остаётся фактом. Нам кажется, что буря изменений затронет все аспекты нашей жизни, сметёт прежние идеалы, разрушит былые привязанности. А что остаётся нам? Лишь наблюдать за тем, как стихийные события меняют ход нашей жизни.
Но и перемены бывают разными. Кто-то переезжает в другую страну, встречает новых людей, начинает новую жизнь. И хоть подобное сложно пережить, в результате ты привыкнешь и извлечёшь пользу из переезда. Кто-то начинает ходить в спортзал, посещает курсы, собрания анонимных курильщиков, с целью что-то изменить в своей жизни. Да, это тоже тяжело. Но и в данном случае человек, в итоге, становится лучше. Он как феникс: воскресает из пепла былых неудач, сгоревших в пламени неимоверных усилий.
Однако есть и более драматичные изменения в нашей жизни. Внезапные, мощные, разрушительные перемены – смерть близких нам людей. Именно семье и друзьям тяжелее всех, а не погибшему. И это легко объяснить: умерший уже не чувствует боли, а родные люди тоскуют и испытывают невыносимую скорбь при мысли, что их славный, добрый друг уже никогда не посмотрит им в глаза с искренней улыбкой, как бы говоря: “Я тут, живой и здоровый, стою перед тобой.” Такие перемены редко приводят к чему-либо хорошему. Одни мирятся с произошедшим, другие страдают и не находят себе места, третьи и вовсе ломаются.
Человек – эгоист от рождения. Он ценит только и свою жизнь, каждую секунду размышляет о том, как не попасть в капкан опасности, поджидающей на каждом шагу. Но в какой-то моменты времени он замечает другого человека – более важного для него, чем он сам. Сначала это родители и семья в целом, потом появляются близкие друзья, которых не хочешь отпускать от себя ни на шаг, а позже и любимый человек – один единственный и неповторимый, твой. Мы живём с этими людьми, опираясь на их поддержку, радуясь их улыбкам, помогая им переживать несчастья. Мы – неотъемлемая часть этих людей, а они, в свою очередь – нас. И когда кто-то из них погибает, в нашем сердце образуется пустота, превращающая нас в холодных романтиков…
Я переехал от родителей в Эдинбург, когда мне было семнадцать. Чтобы получить отличное образование, следовало перевестись в престижный колледж, а такой был лишь в столице моей любимой родины – Шотландии. Родители согласились помочь мне снимать квартиру и, к моему счастью, я увидел отличное предложение – аренда квартиры на двоих, совместно с другим парнем из колледжа. Так выходило дешевле, чем снимать самому, да и компания мне совершенно была не лишней – человеку, привыкшему жить с родителями, всегда нужно с кем-то поговорить.
Гарри был отличным парнем. Мы сразу подружились. Мне безумно нравился его сильный вздорный характер. Это был человек, с которым не соскучишься. Постоянно придумывал нам какие-то игры, чтобы не было скучно во время учёбы. Он, как и я, очень любил читать, и мы частенько обсуждали с ним Уайльда, Скотта, или Шоу. Меня изумляло, как такой активный общительный парень мог с такой глубиной разговаривать о книгах. Гарри ломал все мои стереотипы о том, что спортсмены могут быть воистину смекалистыми и даже очень умными парнями. У меня никогда не было таких друзей как он, и, я думаю, никогда и не будет.
Также у Гарри была девушка по имени Элис. Пышные светлые волосы, голубые глаза, обворожительная улыбка – именно на таких парней, как мой друг, западают миловидные дамы. Она часто приходила и с ней было довольно приятно общаться. Причина, по которой они с Гарри жили отдельно, довольно проста – родители не хотели отпускать свою дочь из дому, пока Гарри не сможет её полностью обеспечить. Не думаю, что кто-то поспорил бы с подобной позицией, и мой сожитель тоже не возражал.
Так прошло несколько лет, пока мы не поступили в университет. Всё это время мы проводили вместе – вместе учились, ходили на вечеринки, гуляли в парке, занимались всякими глупостями. Гарри и Элис стали для меня лучшей поддержкой, после моих родителей. Я был счастлив, когда узнал, что Гарри поступит со мной в один университет. Это означало, что еще как минимум шесть лет мы будем вместе. Будем неразлучными друзьями.
И в этом состоит трагедия счастья от настоящей дружбы. Тебе кажется, что эти эмоции никогда не кончатся. Что всю свою жизнь ты будешь, улыбаясь, похлопывать по плечу этого засранца, думая: “Боже, как я рад, что он здесь и он в порядке.” И тебе никогда не приходит в голову, что у всего есть конец. Что перемены приходят всегда, закрывая одни двери и открывая другие. И тебя не спрашивают, где ты хочешь остаться – в своей любимой комнате, или в новом, незнакомом тебе помещении.
К тому времени мы учились на третьем курсе Эдинбургского Университета. Я как раз хотел познакомить Гарри с одной девушкой, с которой я познакомился на днях. Мне казалось, он будет рад услышать, что я нашёл себе возлюбленную. Мы сели в её машину и поехали прямиком к нашему дому на Уолли-Стрит. К сожалению, Маргарет совершенно не знала района и поехала по весьма сомнительной широкой объездной дороге, надеясь сократить путь. Я никогда не хотел водить машину и лишь покорно соглашался с моим женским водителем.
Несчастье произошло прямо на повороте к нашему дому. Из-за угла вылетел грузовик и понесся на нас столь стремительно, что Мэгги, за доли секунды, лишь успела разок провернуть руль. Мы отлетели в соседнее здание, попутно сбив одного человека. Спустя несколько минут, в крови, ссадинах и порезах я кое как выбрался из машины и обнаружил Маргарет мёртвой. Сначала я чуть не потерял сознание, но успел вовремя взять себя в руки и посмотреть, жив ли тот человек, которого мы сбили. В небольшом кусте лежало, опёршись на многочисленные листья, тело. Тело моего друга. “Как хорошо жить весной!” – послышался радостный голос Гарри, пробудивший меня от дикого шока. Если бы не маленький куст, лицо Гарри встретило бы острые колья железного забора и тогда трупов было бы вдвое больше. Посмотрев на то, как мой дружище отряхивается от листьев и разминает колено, я пробормотал про себя: “Жить нужно только весной.”