Антей, сын мой. Глава 5

Амили Борэ
Три дня город терзал страшный ветер. По ночам ливень смывал дороги, а цветы на лужайках беспощадно прибивало к земле. Смерть природы витала в воздухе. Соседская собака молча топталась по грядкам моркови, на которую было больно смотреть. Такие ливни были редкостью в этих краях, и кто-то связывал их с внезапным возвращением впавшего в беспамятство Уильяма. 
Старуха Саймонс на второй день подошла к дому Анны и окропила забор святой водой. Анна, завидев ее из окна, выбежала и прогнала ее. Для Анны наступили тяжелые времена. Ей не было так тяжело даже тогда, четырнадцать лет назад, когда ее семьи внезапно не стало.
Она вскакивала по ночам и подбегала к окну, высматривая в темноте улиц своего Марка. Она кричала подбегавшему к ней Уильяму, что их сыну сейчас невыносимо больно и что он, возможно, страдает. Уильяму приходилось успокаивать жену, давать ей успокоительное и укладывать спать. Он оставлял свет на кухне включенным по просьбе Анны, чтобы Марк мог увидеть их дом издалека.
«Он пойдет на свет, как беззащитный щенок, промокнувший под дождем. Все ищут тепла. У меня столько тепла, Уильям, столько тепла, которое я так и не потратила!»
Анна срывалась в истерике и плакала, терзала себя, тянула себя за волосы и била по ногам. Состояние ее становилось все опаснее для нее самой.
Третью ночь сильного ливня Анна и Уильям встретили на своей бессмертной кухне. Они сидели молча уже полчаса и смотрели в окно. На столе остывал чай, в них самих остывала душа.
- Иногда я думаю, что я сама во всем виновата, - прервала молчание Анна, - я должна была сопровождать вас. Проводить сына до школы, проводить тебя до работы. Должна была уберечь или хотя бы разделить с вами тот путь, который вам предстояло пройти. Помнишь, Уильям, какая у нас была семья? Помнишь, мы познакомились с тобой под таким вот точно ливнем, и ты говорил мне о Кеннеди? Я уже не уверена, что это все было на самом деле. Настолько я привыкла к вечному ожиданию стука в дверь. Настолько я привыкла к желанию услышать вновь ваши голоса… А теперь меня не покидает ощущение, что  у нас как будто и не было семьи никогда.
Анна старалась. Она пыталась отогнать от себя безумные мысли, пыталась слиться с толпой, но ее материнское сердце не желало быть обманутым: она вновь и вновь терзала себя мыслями об исчезнувшем сыне.
- Я считаю дни. Дни его отсутствия. Считаю дни его взросления. Вся моя жизнь превратилась в непрерывный процесс подсчета. Я знаю, он жив. Он жив, потому что жив ты, Уильям. Ты потерял память. Но ты не потерял способность любить своего сына. Ты бы защитил его от всех бед ценой своей жизни. Однажды ты вспомнишь все и расскажешь мне, где Марк. Но я ежесекундно молю Бога, чтобы он вернулся раньше, чем наступит твое прозрение.
Уильям все чаще уходил из дома. Он бродил по окрестностям, заглядывал в бар, перекидывался парой фраз с прохожими и, бывало, наведывался к Тому. Тот спокойно выслушивал все жалобы Уильяма и думал о том, как жестоко обходится с людьми время, как оно коверкает их жизни. 
Том стал невольным свидетелем драмы, которая разворачивалась в чужой для него семье. Он вновь и вновь прокручивал в голове момент внезапного появления Тома и задавался немым вопросом о том, где был Том все это время, и почему пропала его память?
- Я боюсь, Том. Боюсь за Анну. Она совсем плоха. Я говорил тебе, что она режет себя? У нее все ладони в ранах. Она бьет себя по лицу, дергает за волосы. Ее истерики наводят на меня жуткий страх. Я помню свою жену счастливой, и теперь я вижу, как она становится все более безумной. На днях я выхватил нож из ее руки. Она собиралась порезать себе вены.
Они сидели в баре. Том – счастливый муж и отец в настоящем, и Уильям – счастливый муж и отец в прошлом. Время умело объединяет боль и горе.
Они пьют уже вторую бутылку рома, и каждый делает свое дело: Уильям делится своими болезненными мыслями, а Том внимательно слушает его. Так продолжается уже три часа.
- Смирись, Уильям. Ты уже почти потеря свою жену. Для матери потеря ребенка равна смерти и это неизбежно. У нее больше нет детей, она положила свою жизнь на алтарь ожидания, и вот, дождалась тебя. Если Марк не вернется в ближайшее время, то Анне суждено попасть в психиатрическую лечебницу.
Том залпом осушил бокал и, слегка сморщившись, указал мизинцем на седого мужчину за соседним столиком:
- Ты ведь знаешь его? Это Джек, живет через три дома от вас. Помнишь, какая у него была семья? Чудесная жена, невероятная красавица Лоран с вишневыми губами и сын Стефан, лет на семь старше вашего Марка. Крепкий, рассудительный, но влюбленный в скорость. Родители подарили ему на День Рождения мотоцикл, который он выпрашивал у них несколько месяцев, а спустя два месяца врезался на всей скорости в дерево. Судьба ли это, Уильям? Похоронил сына, и спустя три дня нашел свою жену в ванной. Она повесилась. Она предпочла смерть безумию лишь потому, что ей больше некого было ждать.
Они сидели молча еще несколько минут, прежде чем Уильям тихо произнес:
- Да, я помню Лоран, помню Стефана. Печальная история. Парень действительно слишком любил свой мотоцикл и скорость.
Том кивнул и опустил голову. Он смертельно хотел спать.