В солнечный сентябрьский день, который плавно начинал перетекать в вечер, я вышел во двор своей пятиэтажки. По небу, как по футбольному полю, носились небольшие белые и серые облака, подгоняемые ветром. Только где-то на западе маячила лиловая туча, но я надеялся, что она пройдёт стороной. Резкие порывы прохладного ветра случались нечасто. Стояла настоящая футбольная погода. Я вздохнул полной грудью и подумал:
- Седьмой класс только начинается. Как хорошо, что сегодня задали небольшую домашнюю работу.
На мне были новые кеды и тренировочные штаны с футболкой. Ребята нашего двора, заранее договорились поиграть в футбол на пустыре, который находился между нашим домом и детской поликлиникой. Воротами служили кирпичи, расставленные на расстоянии полутора метров друг от друга. Как правило, на воротах никто не стоял. Все играли и в защите и в нападении практически одновременно. В команде было по три-четыре человека, в зависимости от того, сколько соберётся ребят. Игроки были одеты по-разному: в брюках, в шортах, в рубашках, даже в сандалиях. Если сандалии были жёсткие, с выступающей кромкой от подошвы, то такому парню играть не разрешалось, потому что он мог нанести травму или, как мы говорили: "подковать". Однако, большинство ребят имело кеды.
Заводилой в нашем дворе был Слава, белобрысый, крепкий, коренастый паренёк. Он очень хорошо играл в футбол. Однако, несмотря на то, что я был выше Славы на пол головы, я был худеньким и уступал ему в физической силе. За это лето я очень вытянулся. Во дворе мы играли за разные команды, чтобы было примерное равенство команд по силе игры. Слава чувствовал своё превосходство, снисходительно относился к более слабым ребятам, но иногда мог и воспользоваться силой в своих интересах. Именно своей силой он завоевал авторитет у своих сверстников и особенно у ребят младшего возраста во дворе. Остальные ребята: Толя, Женя, два Олега, Вова и другие разделились поровну, в зависимости от симпатий к лидерам. Слава смерил меня не очень дружелюбным взглядом с головы до ног, остановив свой взгляд на новых кедах:
- Саша, я смотрю, ты сегодня хорошо подготовился к игре.
- Да, я сегодня в новых кедах.
Мы разделились на две команды, и игра началась. Футбольная площадка была небольшой. У всех хватало сил не только носиться от ворот до ворот, но ещё и выделывать разные финты и бить по воротам "щёчкой", "шведкой" или "пыром". Голы залетали в пустые ворота с переменным успехом. Счёт был ничейный. Видя, что легко выиграть сегодня не удаётся, Слава пошёл на хитрости, на которые был мастак. Он играл корректно, по ногам не бил, но поскольку был сильнее всех, то начал толкаться плечом в плечо, что в футболе допускается. От этих толчков не только младшие по возрасту, но и его ровесники отлетали в сторону. Досталось и мне. От одного такого толчка я упал. Упал, навалившись на Толика из команды соперника. Не знаю почему, но сверху на меня навалился Женя. На Женю сверху накинулся Олег из моей команды. Слава также бросился в эту кучу, в которой я оказался в самом низу. Было ли это всё заранее кем-то подстроено, сказать сложно, но в суматохе кто-то из ребят навалился на мою неуклюже вытянутую правую руку в месте локтевого сустава. Я скорее почувствовал, чем услышал, что в руке что-то хрустнуло, и заорал:
- Руку сломали!
Ребята сразу же вскочили с земли.
Когда я поднялся с земли, то обнаружил, что моя рука находится в неестественном положении. Она была немного согнута в локтевом суставе, но в обратную сторону. Слёз не было. Боль я тоже не ощущал.
Увидев мою вывернутую руку, Женя, игрок команды соперника, сказал:
- Давай я тебе вправлю руку. За неё нужно дёрнуть.
- Не-е-ет! Не да-а-ам!
Женя подумал и добавил:
- Я знаю, даже если у тебя рука срастётся, то потом она часто будет в этом месте ломаться.
Стиснув зубы, я побежал домой. Через некоторое время машина "Скорой помощи" увезла меня в больницу.
Практически сразу из машины "Скорой помощи" меня на носилках перенесли в операционную. Я лежал на операционном столе, прислушивался к разговорам хирургов, но ничего не понимал. Боли в руке не было. Однако, ощущалось какая-то неестественность в локтевом суставе, как будто одна кость зашла за другую. Мышцы руки были в натянутом положении. Через некоторое время ко мне подошёл хирург. Одной рукой он аккуратно взял мою руку за локоть, где-то в локтевом суставе надавил, а другой рукой плавно, но сильно потянул за руку. Рука благополучно вернулась в нормальное положение. Хирург сказал своему коллеге:
- Рука была стянута мышцами. Я надавил на точку (название этой точки я не расслышал) в сгибе, потянул за лучевую кость и вправил предплечье. Сухожилия и сосуды не повреждены. Сейчас везите его на рентген. Вероятен закрытый перелом. Ну-ка, паренёк, пошевели пальцами.
Я пошевелил.
- Очень хорошо.
Рентген показал, что часть лучевой кости откололась. Меня опять повезли в операционную. Хирург специальным прибором, похожим на электродрель, вкрутил мне в кость металлическую спицу, которая прижала на своё место отколовшийся кусочек кости. Потом мне наложили на правую руку гипсовую повязку от самого плеча до середины ладони и отправили в больничную палату.
С момента моего прибытия в больницу прошло более трёх часов. На улице уже было темно. Некоторое время назад был отбой. Свет в палате уже был выключен. Я лёг в свою кровать, успокоился и от усталости физической и эмоциональной уснул крепким сном.
Утром я проснулся от шума в палате. Было уже светло. Ребята разговаривали между собой, не обращая внимания на спящих. Увидев, что я проснулся, ребята начали задавать мне вопросы:
- Как тебя зовут?
- Саша.
- Сколько тебе лет?
- Тринадцать.
- Как сломал руку?
- Играл в футбол.
- Перелом открытый или закрытый?
- Закрытый перелом со спицей.
Почему-то последние слова прозвучали с какой-то важностью. Из гипса в районе локтевого сгиба сантиметра на два торчала металлическая спица.
В палате лежало восемь ребят разных возрастов от тринадцати до шестнадцати лет с переломами и заболеваниями костей. Постепенно я со всеми перезнакомился.
Самым старшим был Роман. Его кровать стояла у окна. В палате было тепло. Почти все ребята лежали поверх одеял. Роман был симпатичным компанейским парнем с чёрными, как смоль, вьющимися волосами до плеч и ярким румянцем во всю щёку. Его чёрные глаза были необыкновенно большими и излучали жизненную энергию. Красивый торс украшали внушительные мускулы груди и хорошо тренированных рук. Он полусидел в кровати, высоко подоткнув под спину две подушки. Одна нога его была неестественно тонкой. По какой-то причине у него очень истончилась правая нога, которая от бедра до ступни находилась в металлическом круглом каркасе. Этот аппарат, предназначенный для выпрямления и вытягивания костей, Роман называл аппаратом Илизарова. Несмотря на своё незавидное состояние, Роман шутил, увлекательно и с выражением рассказывал анекдоты и смешные истории, от которых мы покатывались от хохота. Казалось, что у него всегда хорошее настроение. Очевидно, Роман много читал, потому что особенно он любил рассказывать разные истории вечером, после отбоя. Его омрачало только то, что врач не разрешал ему самостоятельно ходить даже на костылях.
Сергею, высокому сухопарому парню с длинными русыми волосами, также было лет шестнадцать. Он постоянно выходил на костылях в коридор, чтобы покурить. Курил он только папиросы "Беломорканал". У него не было ступни. По его состоянию было видно, что он очень страдает без ноги. Другие ребята мне потом рассказывали, что его мучают стреляющие боли в культе. Я сразу обратил внимание, что цвет лица у Сергея бледно-болезненно-серый, и связал этот цвет с его непомерным курением. Сергей был неразговорчив, поэтому с ним мало кто общался.
Подружился же я с Андреем, у которого тоже был перелом руки, но открытый. Андрей был моего возраста и комплекции. Такой же белобрысый и худенький. Может быть немного шире меня в плечах. Он занимался боксом и постоянно накачивал свои мышцы, делая силовые упражнения здоровой рукой. Андрей знал, что с переломом уже не будет заниматься в секции бокса, но упорно продолжал делать общеукрепляющие упражнения. Он был в больнице уже целую неделю и рассказывал мне о здешней жизни. Нам было разрешено выходить гулять на территорию больницы. Погода стояла солнечная, поэтому мы часто бывали на воздухе.
Врач сказал мне, что я буду в больнице не меньше месяца, пока не срастётся кость. Я уже настроился пробездельничать целый месяц, но неожиданно на следующий день к нам в палату пришла учительница из школы, которая находилась рядом с больницей. Она объявила:
- Учителя нашей средней школы проводят занятия для разных классов. Кто хочет учиться, кто не хочет отстать от школьного графика занятий, пусть посещают наши уроки. Они проводятся каждый день во втором корпусе. Сейчас я запишу тех, кто будет ходить в нашу школу.
Конечно же, я сразу записался в седьмой класс, потому что не представлял себе, чем заняться в больнице. Но когда учительница ушла, я вдруг подумал, как же я буду писать левой рукой? Гипс на правой руке закрывал всю ладонь так, что кистью пошевелить я не мог. Большой палец торчал немного в сторону и не мог соприкоснуться с указательным пальцем. Кроме того, рука застыла в гипсе большой буквой "Г" и висела на перевязи, на моей шее. Даже на ровную поверхность стола загипсованную руку не удобно было положить. Делать нечего, и я принял решение научиться писать левой рукой. Каждое свободное время я присаживался за тумбочку, стоящую рядом с кроватью, и старательно выводил буквы. Сначала у меня получались какие-то каракули, но со временем, хоть и медленно, но я научился писать левой рукой. Андрей записался в восьмой класс. Занятия проводились в период с завтрака до обеда, то есть с восьми тридцати до часу дня.
Через три дня к нам в палату привели новенького. Это был Алексей. Ему было ещё двенадцать лет. Левая кисть Алексея была в гипсе. Он с мальчишками лазил по стройке. Железная балка упала и раздробила ему три пальца на левой руке. Наверное, боль была неимоверная, но Алексей держался молодцом.
Однажды вечером, после отбоя, Роман предложил нам, младшим по возрасту ребятам:
- Давайте, как-нибудь вечером, после отбоя я расскажу вам очень страшную историю. Однако у меня есть одно условие. Вы не будете лежать, как обычно, в своих кроватях, а сядете на стулья поближе к моей кровати.
Я подумал, что мы уже не маленькие, бояться нам нечего и согласился. Было немного прохладно и неуютно сидеть на холодных стульях. Мы слегка поёживались и немного дрожали от холода. Алексей сел позади меня и Андрея. В окно светила мертвенно-бледная полная луна. Она освещала пространство под окном, в котором находилась кровать Романа, и стояли наши стулья. Мы настроились слушать одну из его длинных историй, которые он рассказывал не только с выражением, но и с воодушевлением. Можно было даже подумать, что в нём есть задатки великого артиста или чтеца. Роман начал рассказывать тихим и вкрадчивым голосом. Вот этот рассказ.
"Два крестьянина в Трансильвании, где обитают вампиры, сидели мирно за столом и пили молодое виноградное вино. Один из них, перебрав лишку, заявил:
- Нет такой жути, которую бы я испугался.
Второй начал его подзадоривать:
- Тогда сходи на встречу с вампиром на кладбище. Ставлю бочку молодого вина, что ты этого не сделаешь!
- А как ты узнаешь, что я ночью был на кладбище и встречался с вампиром?
- Принеси мне доказательства этой встречи. Например, принеси мне кувшин, наполненный кровью. Вампиры хранят кровь под землёй так же, как мы храним вино в наших погребах.
- А вдруг он не даст мне этот кувшин?
- Возьми на обмен кувшин своего самого лучшего красного виноградного вина.
- Так я и сделаю.
Чтобы не откладывать спор в долгий ящик, первый крестьянин отправился на кладбище. Он долго бродил по нему в мёртвой тишине, осматривая серые памятники под тусклым светом болезненно-бледной луны, которая изредка исчезала за мрачными тучами. Над головой проносились ночные летучие мыши и перекликались совы. Было зябко и неуютно. Он уже начинал вздрагивать от каждого шороха. Хмель из головы улетучился. Крестьянин стал жалеть, что согласился ходить ночью по сырому кладбищу, вместо того, чтобы нежиться с женой под тёплой пуховой периной. Ему надоело ходить, и он крикнул в звенящую тишину:
- Вампир, где ты?
Рядом что-то скрипнуло. У крестьянина на сердце похолодело. Он подумал, что наступил на сучок. Но это был не сучок. Тогда он ещё раз тихо-тихо, почти шёпотом, спросил:
- Где ты?
- Я здесь!!!"
Заорал в этот момент Роман, сделав зверское лицо, резко приподнялся, как вампир из могилы, взмахнул перед нашими лицами своей правой рукой, как будто хотел нас схватить.
Мы закричали:
- А-а-а!!!
И, не желая быть схваченными, от неожиданности слетели со своих стульев на пол. На этом рассказ закончился. Хорошо, что от такого рассказа мы не переломали себе оставшиеся здоровые руки. Думаю, что Андрей и Алексей, как и я, запомнили эту историю на всю жизнь.
Роман был очень доволен произведённым эффектом. После этой истории мы на него не обиделись, а, наоборот, ещё больше зауважали. Я подумал:
- Какой талант артиста пропадает!
Занятия моего нового седьмого класса проходили в обычной больничной палате, немного приспособленной под класс. В центре палаты посреди больничных коек поставили большой стол для приходящих учеников, а у стены, рядом с входной дверью - переносную классную доску на деревянных ножках. Мама заранее принесла мне все школьные принадлежности и учебники, поэтому я устроился за столом в полной готовности к урокам.
В палате собрались ребята не только из хирургического отделения, но и из других отделений больницы. Некоторых ребят привозили на каталках. На одной каталке привезли девочку без обеих ног. Ноги у неё были ампутированы почти до самого таза. Она привыкла уже к такому состоянию и не показывала, что переживает по этому поводу. Я обратил внимание, что её светло-русые волосы были аккуратно расчёсаны. Круглое улыбающееся лицо с ямочками на розовых щеках было мило и симпатично. Она была одета в красивое платье с рюшками и непринуждённо болтала со знакомыми девочками. Палата набилась учениками, как бочка селёдками. Мы сидели в тесноте, но никто не был на это в обиде. Даже, наоборот, в такой большой компании было интересней и веселей общаться. Думаю, что, также как и я, каждый из ребят на этих импровизированных уроках и переменах в обычной палате на время забывал о своих переломах, о своей личной жизненной драме. Девочки щебетали, словно птички. В общем, стоял тот гул перед уроком в классе, который можно услышать в любой школе.
Со временем в нашем классе выделились лучшие ученики. Я тоже входил в их число, хотя в основном это были девочки. Особенно выделялась отличница Аня, которая училась очень старательно. Аня рассказывала мне:
- До семи лет я не ощущала при хождении никаких неудобств. Однажды мама купила мне прыгалки. Я стала прыгать и почувствовала острую боль в бёдрах. В больнице сделали рентген. Оказалось, что у меня с рождения неправильно были расположены кости таза. Мне сделали две операции. С тех пор я постоянно лечусь. В этой больнице я нахожусь уже четыре месяца.
Если Аня первая решала какую-либо задачу, то поднимала руку и сообщала:
- Я уже всё сделала!
Все остальные ребята неодобрительно глядели на неё, сопели и продолжали доделывать свои задания.
Однажды на уроке алгебры нам задали самостоятельную работу. Примеры были не простые, но я понял, как их надо решать. Левой рукой, с трудом я писал решение каждого примера, на которое у меня тратилось по нескольку минут. Как правило, по алгебре я решал примеры быстрее всех. Но в этот раз я ещё не решил последнего примера, как вдруг услышал:
- Я уже всё сделала!
Я чертыхнулся, ревниво посмотрел на неё, немного ускорился и тоже закончил решение. Так как все остальные ученики ещё решали свои примеры, то учительница решила сразу проверить наши работы. Спустя буквально две минуты она сказала:
- У Ани задачи решены неверно, а Саша, молодец, разобрался в решении.
Потом Аня посмотрела у меня, как надо правильно решать эти примеры, и призналась мне:
- Я сама удивилась, почему решила эти задачи раньше тебя?
Почему-то мне очень захотелось её приободрить:
- Ничего, Аня, в следующий раз ты обязательно решишь правильно.
Однажды после обеда Андрей, успевший побывать во дворе больницы, сказал мне:
- Саш, к тебе пришли.
Я, как был в больничной серой одежде-пижаме, выскочил наружу и увидел Славу.
- Привет.
- Привет.
- Как твоя рука? Как самочувствие?
- Нормально.
- Пойдём, прогуляемся и поговорим.
- Пойдём.
Тон Славы был дружелюбным, что с ним бывало нечасто. Обычно он разговаривал с некоторой усмешкой, подчёркивая своё превосходство. На этот раз я почувствовал, что Слава ищет слова для извинений за то, что случилось в тот злополучный день. Он внимательно слушал мой рассказ о закрытом переломе. Мне было приятно, что Слава навестил меня в больнице. Однако, зная его по прежним поступкам, я не мог избавиться от ощущения, что он хотел не столько искренне поинтересоваться моим здоровьем, сколько разведать, не буду ли я принимать каких-то мер по выявлению того, кто сломал мне руку. К сожалению, я не видел, кто это был конкретно. Я не мог утверждать, было ли это сделано нарочно или случайно. Пусть этот поступок останется на совести этого человека. Слава, выяснив, что ему надо, сказал:
- Желаю тебе быстрее выздороветь! Пока.
- Спасибо, пока.
Наконец наступил день, когда в палату вошёл врач и сказал мне:
- Сегодня будем снимать гипс.
Я недавно смотрел в кинотеатре новый фильм "Бриллиантовая рука". У меня в мозгу сразу пронеслось:
- Шёл. Поскользнулся. Упал. Потерял сознание. Закрытый перелом. Очнулся. Гипс.
И ещё одна знакомая фраза персонажа Лёлика:
- Сегодня будем снимать гипс.
Как будто всё это было сказано обо мне, а не о Семёне Семёновиче Горбункове, герое фильма, которого играл наш народный артист Юрий Никулин. Я очень обрадовался этому сообщению, потому что за прошедший месяц испытывал большие неудобства с загипсованной рукой. Рука под гипсом очень чесалась, так как нельзя было её помыть. Неудобно было спать, потому что рука выворачивалась во сне в какое-то неестественное положение. В общем, было чему порадоваться.
Однако, когда мне сняли гипс и вытащили металлическую спицу, я обнаружил, что рука в локте совсем не сгибается. Врач меня успокоил:
- Руку надо разрабатывать, тогда ты сможешь её сгибать и разгибать. Завтра мы тебя выписываем, но три раза в неделю после уроков ты должен приезжать в больницу, чтобы заниматься на тренажёре.
- Конечно, я буду приезжать.
Наступил день выписки и прощания с ребятами из нашей палаты. Мне было очень жаль расставаться с ними. Мы уже привыкли и подружились друг с другом. Наверное, общая беда объединяет. Например, я стал понимать Андрея с полуслова, так же, как и он меня. Ребята от чистого сердца прощались со мной, так же, как и с любым другим, который лежал в их палате. Роман посмотрел на меня своими большими и добрыми глазами и пожал мне руку:
- Саша, я желаю тебе успехов в учёбе.
Он знал, что я хорошо учусь. Где-то на дне его глубоких чёрных глаз я всё-таки увидел страдание от того, что он не может в один ближайший прекрасный день выписаться так же, как и я. Роман говорил, что в больнице находится уже больше полугода и не знает, когда его лечение закончится. Тепло распрощавшись со всеми ребятами, я обещал им:
- Я обязательно буду вас навещать, когда буду приезжать заниматься на тренажёре.
Через день, сразу после школы, я поехал в больницу, чтобы заниматься на тренажёре. Мне вдруг очень захотелось сделать что-то приятное ребятам из моей палаты. Я увидел, что около магазина "Овощи-фрукты", несмотря на октябрь месяц, ещё продают арбузы, и выбрал самый большой. У меня не было никакой сумки или сетки, но я всё-таки дотащил огромный арбуз до больницы. Роман с удовольствием разрезал его. Арбуз оказался спелым-преспелым, сахарным и тающим во рту. Мы ели арбуз и, смеясь, вспоминали, как Роман рассказывал нам страшную историю. Среди этих смеющихся ребят я чувствовал себя, как в родной стихии. Наверное, страдания, которые пришлось перенести каждому из нас, внесли в нашу дружбу новые, более тёплые отношения. Я подумал, что вне больницы, мы порой не обращаем внимания на ребят-инвалидов, которые нуждаются в помощи, хотя бы добрым словом, добрым отношением. В моём сознании произошёл какой-то перелом во взгляде на таких ребят - больничных долгожителей, которых не надо было только жалеть, а с которыми можно было просто и весело общаться. Я видел, как они очень хотят такого общения с другими ребятами, попавшими в изолированную от внешнего мира больницу ненадолго с воли, из обычной жизни. Бегая, играя в футбол на пустыре около дома, мы совсем не замечаем, что для иных ребят-инвалидов это и есть самое большое счастье. Счастье – это быть самыми простыми ребятами и заниматься самыми обычными делами, которым в здоровой жизни мы не придаём никакого значения. После этого я ещё несколько раз навещал ребят из своей палаты. Сначала выписался Андрей, потом - Алексей. Ниточки нашей связи оборвались с последним моим визитом в тренажёрный зал. До сих пор я с большой теплотой вспоминаю дни, проведённые в больнице.
Перелом произошёл также и в отношении к некоторым ребятам из моего двора. После этого случая на пустыре я перестал играть в футбол во дворе. В общении со Славой у меня уже не было никаких точек соприкосновения, потому что наши интересы разошлись. Я целиком ушёл в учёбу и ещё больше сдружился с ребятами из класса своей родной средней школы.
Октябрь 2013 года