Начало:
http://www.proza.ru/2014/04/28/602
Предыдущая страница:
http://www.proza.ru/2014/05/27/1119
Мейс ушёл. Атт огляделась. На становом камне, прикрытая деревянным кружочком, белела плошка с ужином. Рука безошибочно нашла одежду. Прохладное полотно окутало кожу, положило грань меж ночью и телом. Маленькой Атт нравилось раскрывать варёные орехи, исследовать разбухший в кипятке зародыш. Если расположить семя вертикально, выходило - витой нитеобразный корешок торчит, почему-то, вверх. Стебелёк смотрит с ним в одну сторону. Пузатенькая почечка содержит свёрнутую жизнь, полнится разновеликими волокнами, сплетением длиннот и узелков. Живой зародыш бел, безлик, варёный нагляден, только никогда не будет ореховым деревом. Уголья ровно сияли. тихий свет позволял взгляду небес проникнуть в дымоход, открыть тайное, расставить акценты. За пять минут в пустом круге мелькнул весь прежний опыт и завершился финальным толчком вырастания, открылся источник дивной наполненности. Стало понятно, почему разлучает только смерть. За мгновение до зова дочь повелителя воды осознала себя женщиной, постигла тайну власти, смысл предназначения. Мейс проложил тропу, отодвинул неминуемость погибели. Тупая восхитительная боль разбудила странные желания. Захотелось быть хищницей, чувствовать во рту вкус добычи. Долго до самозабвения выглаживала языком подмышку мужа, теребила зубами сосок, поглощала губы. Поняла наконец, о каких утехах говорилось в страшной сказке. Согласилась бы оказаться в руках нескольких охотников сразу, если бы все были Мейсом. Сказала и получила обещание обрести желаемое. Приносящая Радость поняла, что владеет телом. Руки, ноги, глаза чувствовала всегда, но теперь то, чего касался муж, стало значимым: бёдра, колени и ягодицы тихо покалывали, внизу живота вызванивало тёплое умиротворение, лицо и грудь притаились в ожидании новой ласки, за спиной выросли крылья. Женщина не слышала сказанного, шла на зов мужа, и было всё равно, куда идти, к смерти вместе с единственным охотником, или к рождению новой жизни. Большой костёр горел ярко. Эйи сидели тихо. Мейс положил ладонь на крестец жены, переставил по левую руку, чуть впереди. Сверкнул отблеск новой грани знакового камня. Нечто щёлкнуло в мире и сознании людей. Пойст взял жену за локти, повернул лицом к дому. Кесс повиновалась. Испытав однажды безоговорочную власть человека над телом и жизнью, женщина хотела иметь властелином мужа. Круг большого костра шевельнулся. Охотники, точно по велению извне, поставили жён слева, чуть впереди, повернулись и молча разошлись. Женщины же долго, с благодарностью вспоминали обретённое той ночью чувство слияния, лицо Убившей Амбо, недоумевали, где приносящие несчастье знаки.
Возле не собирающегося потухать огня остались хранители.
«Уходить надо на рассвете. - Сказала старшая мать. – Благословение рода на вас».
Главный колдун принёс горшок с мясом, кувшин воды. Совместная еда означала перечёркивание спора. Впрочем, спорящие стороны попарно улеглись в кругах, у костра сидели единомышленники. Мешок из круга главного колдуна оказался весьма тяжёлым.
«Мясо добудете сами, - объяснила Имеющая Сердце. - Зёрен весной нет, и я дала немного».
Там, где стоял отец, Мейс увидел другой мешок. В нём благополучно поживали сырные головы с нижнего стойбища. Атт сложила лёгкую постель, сыр отдала мужу. Мейс тихо свистнул. Пара серых вислоухих зверей скользнула меж людьми, замерла у ног хозяина, два других встали сзади. Не смотря на разрешённый конфликт , Мейс понимал, спуститься к востоку нельзя. Атт хотели все племена склонов и приречья. То, как новые родичи встретили Приносящую Радость, чести Эйи не добавило. Муж уходил с женщиной, сгладив тем самым остроту момента, но охотник был сыном и наследником вождя, Атт отдавали с таким прицелом. Уход предполагал не возвращение к костру отца, не присоединение к желавшему женщину племени, а образование нового, и только.
Куда же ты пойдёшь, охотник?»
Спросила старшая мать, и Мейс ответил:
«Туда, где Великая Река родится снова».
\
Вейт дождался званых, распределил груз. Оказалось, унести сразу не возможно. За две ходки спустились к основному руслу, и выяснилось, что жители приречных стойбищ не пожалели имущества, рук, усилий, подволокли в стартовый пункт несметное богатство. Радоваться или огорчаться, Вейт не знал. Охотники склонов предложили переправиться выше треугольника и тянуть водой. Всё бы ладно, только на чём сплавляться? Плоты, разумеется, можно сделать. Но чтобы создать фундаментальное сооружение, нужны брёвна, которые трудно свалить. Люди племени Излучины при весенней отправке шли бичевой, пользовались плавучестью надутых бурдюков. Ехать верхом на мешке казалось небезопасно. Чернобрюхим не составит труда пропороть кожу, потопить переселенцев. Додумались смастерить плетёный каркас вроде короба, заполнить надутыми шкурами. Сооружение оказалось чутким к крену и волне. По периметру примотали тяжёлые бочки с зерном, сверху уложили войлоки, разместили людей. Плетушков наделали, однако всё забрать не удалось по причине малого числа плотогонов. На берегу отыскалось несколько наплавных коряг, связали. Получилось узкое, легко управляемое парой лубяных вёсел плавсредство. Бревенчатый плот пригнали ватажники племени Третьего Рукава. На нём устроили жаровни, пологи для детей. «Круг» домохозяев сел разработать маршрут. Мнения разделились. Некоторые, памятуя о Белом Острие, сочли правильным сплавляться северо-западней опасного места. Люди с рукавов знали, правого берега, как такового, просто нет, и настаивали на отклонении к востоку. Повелитель Воды звериным чутьём распознал ошибку, внутренне протестовал, остальные сомневались в выборе, предложили кинуть гадательные кости. Эйст возразил.
«Нельзя, - сказал мальчик, начинать дело с тайнознатства».
Впервые маленький хранитель явил слово, противостал общему мнению. Будто не сам прозвучал голос, поднялась рука с белым камнем. Охотники чуть ни смыли недоросля удивлением. Немногие знали, что родич Властелина Воды – тот самый правопреемник сгоревшего колдуна. Больше всего потряс и заинтересовал символ призвания. Эйст почувствовал, как невыносимо тяжкий груз лёг на плечи. Каждый из двенадцати десятков домохозяев , точно булавку, вонзил в душу вопросительный взгляд. Следовало выстоять и ответить. Соплеменник Вейт, было видно, заклеил рот намертво.
«Ты один возражаешь, хранитель?»
Прозвучало, будто с неба.
«Предлагаю «Имеющим слово» высказаться. – ответил Эйст. – Если «Круг» решит обратиться к духам, я уйду».
Предводитель отклонил предложение.
«Пусть, - сказал Властелин реки, - выйдут из круга желающие гадать».
Тайнознатцев не нашлось. Ласковый смешок обдал живым теплом. Эйст сел, унимая дрожь в коленях. Охотники стали высказываться по существу похода, сообщать всё, что знают о месте расположения конечной точки.
«Великая Река нигде не родится, так прорекла старая Хайн, кликуша и сводница».
Подвёл итог витка Вейт. Члены «Круга» возмутились. Возглавляющий партию звался Повелителем Воды. Многие решились на опасное предприятие, потому что Вейт с Излучины участвовал в походе. Теперь не понимали, шутит охотник, или серьёзен. Он же объяснил: споры следует прекратить, шуточки тоже, не полагаться на прошлый опыт, а выверять каждый шаг. Бросили ниже Белого Острия сухой пенёк, посмотреть, куда будет двигаться. Знак поплыл вверх, развернувшись, прыгнул на зуб, исчез в треугольнике. Переправились на правый берег левого рукава, бросили палку, она тоже ушла на зуб. С третьей попытки поняли, левый рукав- не что иное, как сбегающий с гор приток Великой Реки. Пришлось, уклоняясь к западу, преодолевать сносящее в погибель течение проток, переправляться через каменистые и заболоченные клинья суши. Дни тянулись, запал первопроходцев трещал и дымился. Вейт пожалел, что заранее не разработал маршрута. Груз заставлял топтаться на месте, семьи налагали дополнительную ответственность. Только Чернобрюхие не мешали. Трубки Тонда отбили у речных тварей охоту приближаться к стоянкам людей. Двигались трудно. Река совсем недавно стала безопасной, и человек на своевольном просторе был почти бессилен. Охотники не знали иных плавсредств, кроме плота, толкались шестами, пользовались течением. Оно же в любую минуту могло оказаться не там и не тем, которого ждали. Случилось ночью. Эйст проснулся от боли в животе, пошёл поискать толстостенной мякоти. Пойманная накануне рыба оказалась вымученной нерестом. Всё хочет жить под светом звёзд, говорят люди. Рыбы не хотят. Дав импульс новому витку, холоднокровные жители глубин катятся вниз по течению, чтобы стать добычей падальников .Спины речных насельниц содержат яйца опасных для человека червей. Так говорил погибший колдун. Можно выварить напасть, а можно и заразиться. Полая вода тоже носитель заболеваний. В заводях, у грани стоячих и текучих сред живёт растение, отличается на ощупь от жёстких ворсистых камышей. Сочная трава болот, мальчик знал, предотвращает развитие гнилой болезни. Собирать лекарство следует между отсветом и светом, чтобы за ночь восстановилась утраченная днём способность лечить. Сила таится в боящейся прямых лучей скользкой кожуре. Запасённая впрок трава бездействует, живая слабнет к ясному восходу. Пятая стража досиживала у замершего в золе огня. Тоненькие змейки света позволяли видеть окружающее, не допускали глухого часа к сердцам людей. Эйст любил предрассветье, глядел на дробящее небесные взоры чёрное зеркало очередного притока, и заметил стремительно приближающийся плот, именно, плот, сделанный человеком. Большая платформа могла вместить несколько десятков любителей путешествий. Там горел такой же, помогающий наблюдать, огонь. Эйст не удивился бы плоту, ведь с ослаблением опасности люди начали активно осваивать реку, но скорость движения поразила. Накануне бросали корягу, Эйст помнил, палка плыла раза в два медленнее и повернула направо, в треугольник. Плот с людьми уклонился левее. Там были отмели, песчаные косы. Тяжёлое сооружение неминуемо должно бы застрять, но не случилось. Махина бесшумно взмыла над поверхностью, пролетела приличное расстояние и так же бесшумно опустилась вниз. Огонёк ещё некоторое время мерцал левее, западнее, потом пропал. Эйст обернулся. Охотники у костра тёрли виски, не могли проморгаться.
«Видели?»
Спросил потрясённый мальчик.
«Что мы должны были видеть, хранитель?»
Вопросом ответил пожилой Койл с верховий.
«Как его несло!»
«Если ты принял завет, должен знать, нельзя ночью говорить о таких вещах».
Наблюдателям было ясно, виденное необычно. Положим, скорость и смену течения можно было бы объяснить коварством реки. Но досужий Вейт бросил вслед плоту светящуюся гнилушку. Заметка поплыла вдвое медленней, повернула вправо.
Между тем, наметилось рождение дня. Высоко на западе чуть зарозовели облака, звуки стали резче, запахи острее. Эйст понял, пришёл нужный час, вынул из мешка большой бубен, наследство Тонда. Люди образовали круг, подбросили не успевший до конца просохнуть наплав. Огонь проголодался, принял дар. Эйст владел искусством оживлять натянутую кожу. Инструмент зазвучал разноголосицей. Охотники поняли, у них настоящий колдун. Круг пошёл. Мальчик знал своё дело. Без суеты, ровно, точно в лад ударам сердца, Эйст с Излучины встряхивал бубен левой рукой, пальцами правой выводил замысловатые дроби. И вот, когда третий оборот круга замкнулся, люди явственно услышали сложившиеся из стука слова:
«Ви-дели, куда надо! Ви-дели, куда надо! Ви-дели, куда надо! Вот так!» \
Охотники сначала просто шли, ступали след в след, потом задвигали руками в такт шагу, а на десятом витке, не зависимо друг от друга, одномоментно стали повторять сказанное бубном:
«Ви-дели, куда надо! Ви-дели, куда надо! Ви-дели, куда надо! Вот так!»
До полного света позавтракали, свернули стоянку, двинулись к выбранной точке. Достигли места, где последний раз мерцал огонь, и обнаружили глубокое узкое русло с обрывистыми берегами. Как понял Эйст, малую протоку очень даже просто можно было не заметить в хитросплетениях Великой Реки.
Продолжение:
http://www.proza.ru/2014/05/27/1174