Раз морковка, два морковка

    
- У тебя есть фотокарточка твоих близнецов?
- Вот она!
- Но здесь только один!
- Достаточно.  Другой точь-в-точь такой же.

Народный фольклор


     Теплоходы серии СА15, sister-ships*, были похожи, как два весла. Их крутые штевни* были «заточены под север», поэтому для окраски корпуса выбрали яркий оранжевый цвет. Он хорошо виден  в ледовых полях Арктики. Скорые на прозвища моряки окрестили эти пароходы* «морковками».


      В летнюю навигацию «морковки» забирались выше полярного круга и снабжали  аборигенов запасами на долгую зиму. Осенью их фрахтовали для перевозки зерна из Канады в Союз.


     В середине мая наш оранжевый «Братск», пересек Тихий океан и после двухнедельной болтанки отдал якорь на рейде порта Ванкувер. Явились канадские власти, а с ними - «зеленые». Гринписовцы* обследовали судно и нашли засушенные останки «цыганской моли», Gypsy Moth*.

     Для борьбы с летучими диверсантами судно поставили на карантинную стоянку у острова Гамбьер. Там же, украшенные желтыми* флагами, отдыхали еще четыре «морковки».


                ***


     В обед на мостик поднялся второй радист Женя Дятел. Он был членом юбилейной комиссии. Вся комиссия состояла из самого Дятла и дневальной, Веры Юмашевой. Вера сочиняла торжественные посвящения, а Женя их озвучивал.


     Дятел вынул из кармана мятую бумажку, пристроил ее на стекло эхолота и подул в микрофон.


- Мы долго ждали этого дня и, наконец, этот день наступил! – торжественно сказал Дятел. - От имени всего экипажа, партийной, комсомольской и профсоюзной организации разрешите поздравить капитана, Чаркина Анатолия Петровича, с днем рождения и пожелать ему…
    
     Далее следовал традиционный набор добрых пожеланий, включающий в себя и семь футов под килем, и попутный ветер, и благосклонность морского царя Нептуна вкупе с его дочками.


     С окончанием речи я включил по трансляции любимую песню капитана.


«Корабли постоят и ложатся на курс,
Но они возвращаются сквозь непогоду.
Не пройдет и полгода, как я возвращусь,
Чтобы снова уйти, чтобы снова уйти на полгода…»


     Потом мне сказали, что юбиляр прослезился.


                ***


     Чаркин вызвал на УКВ-связь капитанов-«морковочников».


- Господа свободные мореплаватели, - сказал он в трубку, - сегодня, в восемнадцать ноль-ноль, по случаю моего юбилея, приглашаю вас на дружеский банкет. Явка обязательна. Форма одежды – парадная. Прием!
- «Енисей» - принял!
- «Ангарск» - принято! Без формы можно?
- Иван Кондратьич, будем делать общую фотографию, ты уж будь любезен, -укорил его Чаркин.
- «Алтай» - о’кэй, буду!
- «Арктур» - принял, понял, получил! Оказию кто обеспечивает?
- Бот - мой. Всех привезем и обратно доставим, - ответил Чаркин, - местные власти не возражают.


      На этом радио-конференция закончилась.


- Начальник, заряжай пленку, - сказал мне капитан, - заснимешь морских волков  для истории. Пока гостей еще можно будет узнать.


- Всегда готов, - говорю, - зовите.


     У меня был «Зенит-TTL» и ключи от фото-лаборатории. Иногда мои снимки публиковали в газете «Моряк».


     Довольный Чаркин потер ладони и отправился в каюту готовиться к дружескому банкету. Он любил принимать гостей.


     Ревизор* объявил по громкой связи: «Третьему помощнику капитана, Капитану, зайти к капитану!»


     Третий штурман, несмотря на свою хорошую фамилию, Капитан, не стал даже вторым. За глаза его дразнили «карьеристом». Говорили: «Ему всего сорок пять, а он уже третий помощник!» Капитану предстояло управлять спасательным ботом, объехать весь рейд и доставить гостей на судно.

     Не обошлось без курьезов. Шкипер заблудился среди трех сосен, вернее, среди четырех «морковок» и к некоторым шлюпка причаливала дважды.


- Russian submarine*! – смеялись встречные яхтсмены, увидев наш непотопляемый спасательный бот.


                ***


     Мы с любопытством смотрели на высадку пассажиров из шлюпки. Гости явились при полном параде. У каждого в пакете был скромный подарок.


     На судне запахло жареным. Буфетчица и повариха сделали несколько рейсов между камбузом и каютой мастера*. Потом все стихло.


     Через час мне позвонили в радиорубку.

- Начальник, зайди ко мне, - сказал наш адмирал, - камеру прихвати.


      Когда я вошел в каюту, Чаркин произносил очередной тост: «За пятистенку, поехали!» Значит, до этого прозвучало, как минимум, еще четыре тоста.
      У Чаркина был целый набор прибауток, начиная от «первая колОм, вторая соколОм», «бог любит троицу», «у хаты четыре угла», «на посошок», «стременная» и проч. «Тверезым» от него никто не уходил.


     Я усадил компанию на диван, юбиляра в центре, и сделал несколько снимков. Затем, организовал полукруг и вручил всем рюмки. Рюмки звякнули, я нажал на спуск фотоаппарата. Потом с удовольствием поднял стопку за здоровье Чаркина и учтиво откланялся.


                ***


     Все хорошее быстро заканчивается и в начале «собачьей вахты»* гости собрались домой. К парадному трапу подтянули спасательный бот. У его борта всхлипывала и фыркала темная вода. Третий помощник запустил двигатель. Два матроса страховали капитанов и помогали им протиснуться в узкий люк бота. Отдали концы и шлюпка растаяла в сумерках майской ночи.


     Все прошло гладко, если бы…


                ***


    …если бы, еще до посадки в шлюпку Иван Кондратьевич Лидов, будучи изрядно «под парами», не отстал от компании и, решив, что он уже на своем «Ангарске», не забрел по привычке в каюту любимой буфетчицы. Хозяйка каюты мирно почивала за тяжелой шторой и смотрела третий сон. Лидов не спеша разделся, аккуратно пристроил форменную одежду на спинку кресла и прилег с краю в постель.


- Подвинься, Фроська, - ласково пробурчал он, обнимая буфетчицу за теплую грудь.


     Лидов на своем пароходе дразнил буфетчицу Фроськой, хотя мама назвала ее Альбиной.


     «Фроська» в полусне ответила на ласку, подставила мягкие еще губы и вдруг взвизгнула диким голосом. Она вскинулась, лихорадочно натянула на себя простыню и нащупала кнопку светильника. При тусклом свете буфетчица увидела загорелого крепкого мужика с волосатой грудью и в неглиже. Самое главное, они не были знакомы.


- Ты кто? – спросила бедная женщина, приходя в себя.
- А ты кто?
- Живу я здесь! – с вызовом ответила буфетчица.
- И я… тоже здесь…
- Где, здесь?
- Я? Я капитан...
- Капитан где? Капитан чего?
- «Ангарска», само-собой разумеется, чего же еще…Знаете, девушка, пароход такой есть, «Ангарск»?
- Вы, товарищ капитан, сейчас на «Братске», - убежденно сказала буфетчица. – и это – факт.
- Факты – вещь упрямая, - охотно согласился Лидов, - я как сюда попал?
- Своими ногами, - уже смеялась буфетчица, - заблудились, наверное, после банкета.
- Значит, ты не Фроська, - догадался, наконец, Иван Кондратьевич, - Разрешите с вами познакомиться...

- Тамара.

     Лидов поцеловал ее в запястье.
 
- Красивое имя. И вы … - Лидов не нашел больше слов, - красивая, вполне…Иван Кондратьевич…
- Очень приятно.
- А уж мне…


     С трудом попадая в рукава, Лидов оделся. Он стеснялся незнакомой женщины. Тамара попросила передать ей халатик.


- Звоним капитану? – спросила она.
- Ни в коем случае! – испуганно запротестовал Лидов, - Толик, меня убьет! Из ревности. У нас старые счеты!
- Я думала, вы с ним друзья.
- Заклятые друзья, учились в одной «бурсе». Он дружил с Веркой Найденовой.
- Ну и?
- А женился на ней я.
- Тяжелый случай, - сказала Тамара, - не свезло Анатолию Петровичу, сочувствую.
- Не стоит. Через год Верка удрала от меня с проезжим конокрадом.
- С цыганами что ли?
- Нет, он из цирка. Лошадей гоняет по арене.

     Потом Лидов добавил:

- Такое прелюбо…злодеяние Чаркин нам не простит. Застрелит обоих из линемета. Насмерть!


     Последние слова отрезвили самого Лидова.


- Попить бы чего, - попросил он.
- Есть минералка, чай, кофе, немного «Монтре».
- Люблю неизведанное, - сказал Лидов, - давайте ваше «Монтре».


     Выпили по бокалу красного вина, закурили. Тамара посмотрела в открытый иллюминатор.

- Бот возвращается, – сказала она.


     Лидов вздохнул, поднялся, сказал виновато:

- Тамара, ты уж прости за вторжение. Нескладно этак получилось. Спасибо за приют.

-В жизни всякое бывает, - легко и с улыбкой ответила буфетчица, - привет «Ангарску».


     Лидов вышел к трапу и незадачливому шкиперу пришлось совершить еще один рейс.


                ***


     Со второй попытки нашли «Ангарск» и Лидов с облегчением ступил на трап родного парохода. Капитан поднялся на лифте, зашел в каюту и включил свет.

     На его широкой кровати раскинулась спящая Фроська. Рядом, свернувшись калачиком, мирно похрапывал Бахтин, капитан теплохода «Алтай». Ему было хорошо. Бахтин улыбался во сне.

- Что творится в моей камере?! – театрально воскликнул Лидов.


     Альбина проснулась и ошалело выкатила глаза.

- Это кто? – в ужасе лепетала она, отползая от Бахтина, - я даже не слышала, как он пришел!

- Конь в пальто! – сурово отрезал Лидов, - давай, рассказывай, голубушка, как ты докатилась до жизни такой?

     Потом не выдержал и расхохотался.


     Бахтин продолжал сладко спать. Его не стали будить.

- Укатали Сивку крутые горки, - сказал Иван Кондратьевич на пути в каюту буфетчицы.

     Они долго смеялись, прежде чем уснули.


     Потом наступило утро.

                ***


                Словарь некоторых морских терминов

Sister-ships  -  суда, построенные по одному проекту.

Штевень - особо прочная часть корпуса судна, которой заканчивается остов судна на носу и корме.

Пароход – речь идет, конечно же, о теплоходах. Моряки обычно называют все большие суда пароходами.

«Зеленые», гринписовцы, (Green Peace, англ.) – международная организация по защите окружающей среды.

Gypsy Moth - бабочка, непарный шелкопряд.

Желтый карантинный флаг – означает, что судно не оформлено карантинными властями.

Ревизор – так иногда называют второго помощника капитана.

Russian submarine – русская подводная лодка.

Собачья вахта – вахта на судне, с ноля до четырех часов утра.

Мастер (Master, англ.) – так иногда называют капитана.