"Охотник и рыболов. Газета для души", N6, 2014 г.
«Моему отцу посвящается…»
Весна перетекала в лето! В обычный июнь 70-х годов прошлого века! Реки давно прогремели ледоходом, отдышались и начали обживаться в очищенных от мусора летних берегах… Следом вскрылись озера, промыли свои сонные глаза талой водой и теперь, развлекаясь, озорно хватали мелкой волной ноги низко летящих крикливых уток!
Лес, кустарник, обгоревшие от весенних пожогов поля: все застыло в напряженном ожидании смены декораций! Прямо физически в воздухе ощущалось скрытая вибрация и предродовые толчки от рвущейся наружу зелени… Еще денек, еще один тихий ночной дождь... и не узнаешь, проснувшись, окрестные поля… Широко раскрасятся они нежно зелеными мазками.
Еще день-ночь и краски станут гуще, ярче, потекут они с полей на перелески, на приозерный кустарник, на дальний березняк – как будто кто-то заботливый укутает деревья тонкой, воздушной ярко-зеленой газовой косынкой! И вот-вот побегут по лесам сочные огоньки первоцветов, перемигиваясь фиалковыми красками, и заискрится мелколесье россыпями белых звездочек ветрениц, скрывающих под своей сенью причудливые шляпки-колпачки первых сморчков.
Это все будет! Наступит очень скоро и неотвратимо! Но пока, поеживаясь от утреннего холодка, мы с Сашей, треща остатками прошлогодней травы, поочередно били ногами по насосу-«лягушке», надувая перед рыбалкой резиновую лодку.
Она поднимала борта, наливалась формами, крепла и, наконец, предстала перед нами вполне ладным судном, готовым принять на борт двух молодых азартных рыбаков. Весла заправлены, рыбачий скарб уложен.
Мы похлопали себя по карманам, проверяя наличие спичечных коробков. Дальше плащи, мотыль, опарыш, удочки, садок… Вроде все на месте… Можно отплывать… Руза ждет!...
Мы едем на Рузу!
Надо сказать, что Рузское водохранилище в последние годы стало для нас с отцом любимым местом нечастых зимних и, особенно, весенних рыбалок. Жили мы с ним в то время на разных концах Москвы и встречались обычно на площади Киевского вокзала рано-рано утром. И мне, для того, чтобы успеть на первый поезд метро, приходилось вставать среди ночи, одеваться тихо, перекусывать наспех и пешком топать с 15-й Парковой улицы аж до «Первомайской».
Бывало, что по дороге меня подбирал первый троллейбус, но чаще я с удовольствием отсчитывал шаги по асфальту, хватая ртом ночной холодный воздух. Шел быстро, чуть не повизгивая и подпрыгивая от переполнявших меня молодости и рыболовных ожиданий!
Благо идти было легко, так как все снасти и скарб давно и постоянно лежали в багажнике папиной «Волги». Там же находились и термосы с чаем и бульоном, завернутые в бумагу бутерброды с толстым слоем масла и сантиметровыми кружками любительской колбасы, крутые яйца и еще чего-нибудь такое же простое и вкусное, что мама нашла накануне в холодильнике.
Метро! С нетерпением считаю оставшиеся станции. Вот, наконец, и «Киевская»! Выхожу, нахожу взглядом знакомую машину, вижу фигуру отца, нетерпеливо расхаживающего возле нее! Машу ему рукой! «Волга» трогается с места и через несколько минут мы уже едем по пустому Кутузовскому проспекту (да, да, было и такое!..)
Наш путь лежит далеко за пределы столицы по Минскому шоссе почти до Дорохова. Там повернем направо, еще около часа езды через Старую и Новую Рузу, через Москву-реку, еще немного и вот слева открываются широкие просторы водохранилища.
Покрутившись немного по местным дорогам, заезжаем в деревушку, минуем маленькую дамбу и, наконец, паркуемся на площадке рядом с машинами собратьев по увлечению. Впереди целый день рыбалки на зимнем или весеннем льду!
Из зимы в весну…
Чем дальше в сторону лета, тем слабее и обманчивее становился панцирь, сковавший водохранилище по первым морозам! Вода поднималась, и вот уже появились по закраинам доски, переброшенные на крошащийся край ноздреватого льда…
Переправы, мостики с каждым днем становились все длиннее, все ненадежнее, но нас продолжало тянуть к знакомым, прикормленным лункам, обсыпанным по краям остатками панировочных сухарей. Там шалая, весенняя плотва лихо задирала вверх головку согнутого кивка, тупо сопротивлялась, и вылетала на лед, ослепительно сияя каким-то особенно чистым, свежим блеском!
И как же вкусно пахла она! Даже пальцы после нее долго хранили пьянящие запахи свежей просторной воды!… Мы возвращались к машине уже под вечер с обожженными солнцем лицами и почерневшими кистями рук и даже случавшееся изредка, чуть ли не ритуальное, прибрежное купание не охлаждало нашего азарта!
Шло время. Солнце и весна делали свое дело: переправы рушились, лед отходил от берегов все дальше, открывая широкие косынки чистой воды, в которых плавали маленькие хрупкие «айсберги», красиво рассыпающиеся на длинные иглы при малейшем прикосновении… Зимняя рыбалка закончилась!
Но мы не спешили убирать удочки для подледного лова. Подождав до времени, когда вода откроется совсем, я пересаживался на лодку и добирался до тех мест, над которыми были по зиме просверлены наши лунки. Там продолжал ловить на те же снасти.
Отец
Отец рыбачить с лодки не любил, поэтому забрав свои «крутые» по тем временам трехколенные бамбуковые удилища, уходил в заливчик за пионерлагерем. Там он устраивался в кустах на берегу и мог сидеть на месте в течение целого дня в ожидании подхода плотвичек. Ловил он, обычно, понемногу, но это был как раз тот случай, когда процесс гораздо дороже результата!
Ловля же с лодки-«резинки» была весьма добычливой. Домой я привозил обычно несколько десятков тяжелых плотвиц и иногда – ярких окуней! «Таранка» получалась отборная и, выезжая на очередную рыбалку, я брал с собой несколько вяленых трофеев из прежних уловов.
Дорога была длинная. За рулем находился отец, а я – двадцатилетний балбес, располагался рядом с ним на пассажирском сиденье, смотрел по сторонам и хрустел сухой плотвичкой, иногда роняя осколки чешуи мимо расстеленной газеты.
Отец ворчал, но тщательно очищенный кусочек спинки или долька ровненьких ребрышек, примиряли его с моей неряшливостью. Он тщательно обсасывал поданный кусочек, держа руль одной рукой и внимательно всматриваясь в предрассветное шоссе. Так и ехали…
Мой друг
Иногда на наши рыболовные выезды мы брали с собой кого-нибудь из близких людей. Но только тех, что проведут с удовольствием день за городом и не будут надоедать бесконечными вопросами о времени возвращения…
Одним из таких верных и терпеливых напарников был мой школьный друг – Саша. Ловил рыбу он, откровенно говоря, так себе… Тем не менее, был увлеченным «походником», проверенным путешественником и любителем новых впечатлений. И в этот раз Саша с готовностью откликнулся на приглашение порыбачить вместе…
Так мы и оказались вдвоем на берегу водохранилища и дружно накачивали нашу лодку. Отец ушел сразу по приезду и, должно быть, уже располагался в своем заливчике, перебирал удочки и готовился к рыбалке...
Итак, - все, наконец, разложено по местам! Помогая друг другу, осторожно рассаживаемся в лодке и не спеша отплываем от раскисшего берега. Работаю веслами, стараясь держать направление на «наше» место, где, как я себе представляю, уже извелись в ожидании нас стаи крупной плотвы!
Подплываем. Верчу головой, пытаясь по знакомым береговым ориентирам найти привычную точку. «Вроде здесь…», - решаю я. Оба якоря в растяжку уходят в воду. Все-таки хорошо, что сегодня ветра практически не чувствуется – проще закрепится, да и ловить приятнее!
Весеннее рыбацкое утро
Тихая вода мягко колышется, убаюкивая небольшие волны, побежавшие от нашей лодки. Рассвело… Чувствуется, что солнце вот-вот выглянет, но поначалу его присутствие будет только угадываться из-за утреннего тумана, бродящего по окрестным полям.
Холодная земля, еще крепко помнящая зиму, дышит, отдавая накопившуюся за несколько месяцев стужу пришедшему с юга теплому атмосферному потоку. Этот туманный воздух легок и вкусен!
И даже Саша, - заядлый курильщик, не в состоянии испортить его своей утренней сигаретой. Странно, но мне даже кажется, что синеватый дымок придает дополнительные оттенки воздушному букету и добавляет немного специй в сложный набор перемешанных запахов воды, протаявшей земли и прелой травы!
Удочка размотана, для верности заново перевязана любимая мормышка – обычная светлая «капелька». Пара рубиновых мотылей аккуратно подцеплены за черные головки. И вот – первая проводка!.. Леска тихо скользит за борт,.. отпускаю немного,.. еще чуть-чуть…
Наконец, сторожок распрямляется – значит мормышка коснулась дна! Так!.. Хорошо!... Устраиваюсь на борту лодки поудобнее и начинаю неспешный подъем, покачивая равномерно удилищем. Поднимаю почти на метр, выдерживаю небольшую паузу и вновь опускаю мормышку на самое дно. Еще… И еще…
И вот – сторожек дрогнул раз, другой и вдруг резко задирается вверх, совсем потеряв вес тянущего его вниз крохотного кусочка свинца. Коротко подсекаю!.. Есть! Внизу под лодкой по широкой дуге ходит живая тяжесть… Удочка летит на дно лодки, в руках паутинка лески… Аккуратно перебираю руками - и вот первая плотвица в активе: блестящая и шершавая на ощупь!
Начало положено! Можно теперь выдохнуть спокойно – рыба есть, не зря ехали! Нацепляя новую пару мотылей, я улыбаюсь и вдруг ясно ощущаю, как мои нервы или что-то им подобное в моей груди, с самого раннего московского утра натянутые до срыва колков предвкушением рыбалки, волнением и ожиданием, начинают раскручиваться в обратную сторону… Мне становится удивительно легко и хорошо. И главное - впереди еще целый день неспешной рыбалки!
Сашка отрывает взгляд от своей удочки и вопросительно смотрит на меня, пытаясь понять причину веселости.
- Первая рыбка – моя! И вторая… – моя! - перевираю я ему в лицо слова песенки из мультика, одновременно снимая с крючка жирную плотвичку, - Клев пошел!
Приятель хмыкает и еще внимательнее начинает трясти своей удочкой.
Проходит около часа… Солнце все-таки пробивается лучиком через пелену тумана, рассыпав букет желтых красок по водному зеркалу! Да и сам туман быстро уходит в низины на полях, прячется в овражки. Вот и ельник, протянувшийся по противоположному берегу водохранилища, становится ясно виден и перевернутой копией отражается в неподвижной воде.
Плотва продолжает довольно исправно клевать. Уже больше десятка рыбок перекочевали в висящий за бортом сетчатый садок. Однако Сашке почему-то не везет - на его счету до сих пор нет ни одной пойманного трофея. Но надо отдать приятелю должное - он молодец, умеет держать удар!
Сашкин дебют и «правильная» песня…
И тут Шурик затягивает песню!.. Медведь «наступил ему на ухо» еще в детстве и, видимо, не просто шагнул, но еще хорошенько потоптался! Однако петь друг, к ужасу окружающих, очень любит и совершенно не стесняется! И сейчас он начинает исполнять припев из известной в те времена восточной песенки:
- Ско-о-о-ро ты вырастешь, маленький джигит! Ско-о-о-ро ты вырастешь, маленький джигит!...
Не успевает Шурик, страшно фальшивя, повторить эту мантру несколько раз, как удочка вырывается из его руки и падает в воду! Хорошая реакция Сашки его не подводит. Он успевает схватить тонущую удочку рукой, погрузив ее в холодную воду почти до плеча!
На другом конце лески кто-то сильно дергает и тянет вниз. Я в напряжении смотрю на «битву гигантов», забыв про свою удочку. И вот, после пары минут напряженного сражения, Шурик перебрасывает в лодку крупного окуня-горбача!
На первый взгляд в нем было никак не меньше 300 грамм и нам он показался просто гигантом! Окунь замер на дне лодки, изогнув свое ярко-окрашенное тело и растопырив все плавники. Он был просто великолепен в своем весеннем наряде!
Мы торжественно поместили его в садок, после чего Сашок просто ожил. За несколько минут друг успел несколько раз пересказать мне все перипетии борьбы в мельчайших подробностях и в заключении пришел к выводу о том, окунь клюнул под «правильную» песню.
Мотыль насажен, леска за бортом и Саша вновь затягивает свой заунывный припев… А через несколько секунд уже поднимает в лодку хорошую плотвицу!
- Ага! Что я говорил! Работает!!! - смеется он!
И тут я понимаю, что мы теперь весь день проведем под аккомпанемент этой монотонный мелодии… Дело усугубляется тем, что из песни Сашка помнит только единственную строку!
А солнце всё выше…
Как бы то ни было – дело идет на лад! Неспешно проходят несколько часов и утро плавно перетекает в ясный и тихий день. Солнце, вовсю разгоревшись, карабкается все выше, светит все жарче!
Мы уже разделись по пояс и сидим, подставляя ярким лучам свои бледные городские телеса. Выделяются только уже подгоревшие лица и, как я уже говорил, сожженные солнцем кисти рук. Мы как будто надели на руки темные перчатки!
Над распаханным полем вовсю распевают невидимые в выси жаворонки! Восходящие потоки нагретого воздуха своим маревом искажают линию горизонта и позволяют голосистым птицам без усилий держаться в воздухе. Их звонкое трели отлично оттеняют заунывные Сашкины рулады. Сразу видно, кто действительно певец от Бога, а кто «палач ушей человеческих»!
Наш садок уже изрядно потяжелел – в основном там была плотва, но плавало и несколько приличных окуней. Однако клев как-то незаметно сошел на нет! Мы еще посидели, подбросили несколько комочков увлажненных панировочных сухарей в надежде вернуть рыбу.
Но все было бесполезно! Подождали еще, и лишь когда время перевалило далеко за полдень, мы, наконец, решились сменить место, - просто размяться, покататься, сплавать к отцу и справиться о его успехах.
В отцовских угодьях
Сашка взялся за весла, а я лениво откинулся спиной на горячий резиновый борт и прикрыл глаза… Как же хорошо и спокойно мне стало! Греет солнце, тихо журчит вода под мерными шлепками весел, Саша продолжает тянуть свою «счастливую» мелодию, которая в его фальшивом исполнении уже не раздражает меня, а наоборот, - воспринимается как неотъемлемая и весьма колоритная часть окружающего мира!
Да, воистину, человек ко всему может привыкнуть и во всем найти скрытую гармонию!.. Было настолько славно, что я даже вздремнул, - сказался ранний подъем! Даже что-то стало сниться, но тут к реальности меня вернула громкая Сашкина речь. Оказывается, мы уже доплыли до рыболовных угодий отца и они вдвоем через разделявшую нас полосу воды эмоционально обсуждали утреннюю рыбалку.
Я поднял потяжелевшую голову, наклонился над бортом и, набрав в ладони холодной воды, умылся. Дремоты как не было!
- Ну, как успехи? - Крикнул я отцу, уютно устроившемуся на бережке над глубоким заливчиком.
Удилища лежали на свежесрезанных рогульках, рядом дымил костерок, зажженный так, больше для комфорта! Садок, опущенный в воду, иногда дергался и пускал широкие разбегающиеся круги – там явно кто-то сидел! Из дальнейшего разговора стало ясно, что и у него утро задалось и пара десятков плотвы - явное тому доказательство!
А Саша, перебивая, все рассказывал взахлеб о своем окуне, о вырванной удочке, о «волшебной» песне… Отец слушал, улыбался и кивал головой… Дав приятелю выговориться, мы решили порыбачить еще пару-тройку часиков и «пошлепали» на своей лодке искать новое место на оставшееся время ловли.
Возвращение «Титаника»
Проплыв немного, мы обратили внимание на высокий лесистый мыс, красиво вписавшийся в плавную дугу берега. По всему было видно, что глубина рядом с ним достаточно приличная. Это нас вполне устраивало. Понравилось и то, что в этом месте на воде лежала легкая тень от деревьев. Наши тела к этому времени уже достаточно прожарились на злом солнце и требовали хоть небольшой прохлады.
И вот снова удочки на борту лодки, лески уходят в тенистую воду, немного сгибая пружинные кивки… Рыболовный азарт уже утих, пойманная рыба лениво плещется в садке и солнце щедро льет весенний ультрафиолет на разомлевшую от первого тепла землю…
Мне тепло, уютно на нагретом борту лодки и немного сонно… Видимо поэтому, сделав неаккуратное движение, я сталкиваю в воду свою удочку и она, издав прощальный «бульк», всей своей пластмассовой тяжестью с вертикальностью тонущего «Титаника» скрывается под водой!
Ну вот!... И что, скажите на милость, мне делать?! До отъезда еще не менее двух часов, запасного удилища у меня нет, а ловить на одну Сашкину удочку по очереди - вообще полная глупость!
Подумав еще немного, решаем сняться, доплыть до берега и срезать подходящую палочку в кустах, благо и кивок, и леска, и мормышка у меня с собой были! Как-нибудь прилажусь!... Саша начинает потихоньку крутить катушечку своей удочки:- Что-то мелкое зацепилось! - задумчиво произносит он.
Я тоже начинаю всматриваться в воду за бортом. Вот показалась мормышка, рыбы не видно... Но что-то зацепилось за крючок этой малюсенькой «чечевички». Присмотрелись и видим, что на ней «крючок-в-крючок» висит другая мормышечка! Моя!! От утонувшей удочки!!! И от нее в воду тянется тонкая паутинка лески…
- Тихо! Не шевелись! - Выдыхаю я шепотом.
Подхватываю лесочку, перебираю щепотками пальцев и через какое-то мгновение на поверхности воды показывается наш «Титаник» - моя удочка собственной персоной! И вот она уже в руке, мормышки расцеплены и мы облегченно разом выдыхаем:
- Никуда не едем!.. Хорошо!..
Такой длинный весенний день!..
Рыбалка продолжается… Впереди у нас еще такой длинный-длинный незабываемый день!.. Потом позднее полусонное возвращение в Москву прозрачным вечером! И запах плотвы, преследующий меня всю следующую неделю, сколько не мой руки самым душистым мылом!. Но больше всего меня греет вид разгибающегося кивка, возникающий передо мной всякий раз, когда я вечером закрываю глаза, лежа у себя в кровати и погружаясь в крепкий, молодой сон!..
Прошли годы, но так и остались кадрами на чёрно-белой киноленте моей памяти маленькая лодочка и два друга, сидящих бок-о-бок и сжимающих в руках короткие зимние удильники… Их тела щедро залиты солнечным теплОм, их души растворились в окружающем вселенском покое и тихо плывут они, молодые, через разгулявшуюся весну прямо в недалёкое уже лето, в еще один теплый сезон на просторах Рузского водохранилища в тех далеких 1970-х годах...
И только доносится издалека тихим эхом: «…Ско-о-о-орооо ты вырастишь, маленький джигит!.., Ско-о-ооро ты вырастишь....»