Этим летом я работала в театральном лагере. Зашёл какой-то разговор, и меня спросили – о чём я мечтаю. «О кругосветном путешествии», – последовал мой ответ. Мне его тут же пожелали, просто так, на всякий случай.
И вот, Ира приглашает меня во Владивосток. Я соглашаюсь – «когда-нибудь». А потом вдруг припирает такая депрессия, что в процессе лечения я вдруг ясно решаю – «ехать сейчас, или никогда». Беру деньги, отложенные на ремонт ванной комнаты, с трудом (ценой ночных бдений на вокзале и наихитрейших махинаций с билетом от Москвы) покупаю билеты. Не сплю ночь перед отъездом – проклинаю своё легкомыслие. Оставляю одних дочерей – «на хозяйстве» и почти 80-летнего отца, и бросаюсь головой в авантюру с 6-дневной дорогой туда и обратно. Оказывается, это и стало моим кругосветным путешествием.
Москва-Владивосток.
Встаю в два часа ночи, собираюсь, целую сонных дочерей. Внизу ждёт такси. Еду в ночь. Вокзал, мой вагон последний. Тащусь через весь состав. На перроне никого. Подползаю к вагону. Голос проводницы: «Это ко мне!» И я понимаю, что всё будет в порядке.
Просыпаюсь уже в Екатеринбурге, вставать не хочется. Лежу с закрытыми глазами. Только когда трогаемся, открываю глаз и вижу удаляющиеся екатеринбургские «сталинки». У меня нижняя боковушка. Живу в ней обособленно, тем более, что верхнее место пока пустует. Народ проехал вместе уже сутки, поэтому бодро общается. Я сохраняю нейтралитет. Проводница – милая, общительная женщина. Прошу у неё расписание и переписываю большие станции по всему маршруту. Теперь я могу следить за своим продвижением на восток. В моём купе едут две немолодые пары – «попроще» и «посложнее». Те, что проще, оказались впоследствии бывшими БАМовцами, что ехали на встречу с друзьями – «30 лет спустя» - почти как я. А другая пара – продавцы БАДов. В вагоне образовалось два «женских клуба» - один вокруг соседки - распространительницы БАДов, другой – в соседнем купе. Как я потом узнала, полвагона было занято дамами, занимающимися сетевым маркетингом – они ехали с какого-то своего съезда в Москве. Всю дорогу я слышала: випы, две звезды, спонсор, товорооборот, ветки, структура и прочее. Учили жизни, ощущали себя хозяйками судьбы. Давали мастер-классы. Я охреневала. Бедные женщины! В какие тяжкие приходится пускаться, чтобы выжить в наше время. Сосед-бамовец слушает их бредни и припечатывает: «Я никому не верю».
Соседи полдня режутся в карты. Они самодостаточны. Я помалкиваю. Перекинулась парой слов с проводницей, которая тоже приторговывает чаями. Жарко. Вышла подышать в Тюмени. Города не видно – стоим на задворках. У меня с собой фотоаппарат, а снимать нечего. Поднялась на мостик, чтобы сделать пару снимков – вокзал, кусочек города. Получила сообщение от Василисы: «У Носка и Пеструшки открылись пол-глаза». За окнами – сосны, берёзы, осины, поля со стогами сена. Речки и пруды, подёрнутые ряской. Особой разницы в пейзаже между Сибирью и Уралом не ощущается. Разве что не видно ёлок. По вагону ходит типичная «женщина с судьбой» - развозит из ресторана напитки и шоколадки. Рассказывает про мужа-моряка и роковые страсти. За окном – берёзовые рощицы.
Ночью в Омск сели новые пассажиры, и «мою» верхнюю полку занял парень с деревенским круглым лицом.
Проснулась в Новосибирске. Не открывая глаз, слышу незнакомый голос, который ведёт нескончаемую байку: о 12 водолазах, исчезнувших на дне Байкала, о рыбах, о женщинах, о спецназовской прошлой жизни и прочее. Открываю глаза: голос принадлежит смуглому узкоглазому мужичку, который заливается соловьём в соседнем купе. Про себя сказал: «У меня два недостатка – я люблю работать. А если нет работы – пью». С ним кокетничают сетевые бизнес-леди, он охотно поддерживает игру. Рассказывает, что едет к жене: «Не знаю, ждёт ли меня. Уже два года живу без прописки. Когда – у сестёр, когда у себя. Поругаюсь с ней – айда… Я родился 29 декабря, а умные люди записали 1 января – пусть будет на год моложе». Я предположила, что этот оригинальный экземпляр будет солировать всю дорогу, но ошиблась. Мужичок, видимо, скоро заскучал без работы, применил проверенное средство, и остаток дороги проспал.
Обратила внимание, что на Западно-сибирской ЖД совсем другие станции (по сравнению со Свердловской) – чистенькие, ухоженные, как игрушечки. Например, Югра – 1. Перед станцией Тайга по вагонам ходят продавцы орешков-шишек (кедр, фундук). В туалете начал функционировать душ. Кстати, в том же туалете народ заряжает мобильники. Бывало, заходишь в туалет, располагаешься по своим делам, и вдруг дурным голосом начинает орать чей-то мобильник. Подпрыгиваешь!
Мой круглолицый сосед родом из омской деревни. Их едет несколько человек – на вахтовую работу в Биробиджан. Говорят, обещали хорошие деньги. Расспрашивала их про Омск. Они тоже слышали про Пермь – смотрят «Реальных пацанов».
В нашем купе появились двое китайцев. По-русски не говорят. Один, что помоложе, поранил ногу – сорвало ноготь на ноге открывшейся дверью вагона. Мы как раз собирались играть в карты с бамовцами и ребятами из Омска. Заходит наш китаец, морщится. Потом показывает на ногу. Палец в крови, ноготь стоит вертикально. Парни побежали – принесли бинт и йод. Стали заматывать ему палец. Я терпела-терпела их корявые попытки – вмешалась. Перевязала сама. Палец был грязный и страшный. Оказалось, я единственная в купе, кто не боится крови. Пока перевязывали, подошла проводница.
- Что мне не сказали? Я бы вызвала «скорую» с ближайшей станции.
- Что-то не догадались. А у вас есть перекись и обезболивающее?
- У меня ничего нет. Всё в штабном вагоне. Но там тоже только бинт и вата.
Поговорили. Дядя Серёжа-бамовец съехидничал: «Вот сейчас «Скорую» будем вызывать, а потом всю ночь дежурить». Всем стало как-то неловко беспокоить «Скорую», и мы начали резаться в карты.
Мариинск. Похолодало. Опять поставили на дальний путь – города не видно. Опять фотографировала с мостика. Вокзал аккуратненький, кругом цветочки. На перроне – киоски с продуктами в дорогу. Цены – заоблачные. Купила три яблока.
Познакомилась поближе с БАМовцами. Примерно моего возраста. Он –из Тульской области, она – из Краснодарского края. Строили Бам, потом разъехались, поддерживали дружбу долгие годы. Сейчас едут к общему другу, почти до Владивостока. Даже не верили, что когда-нибудь вернутся в эти края. Узнают какие-то места, вспоминают случаи из прошлого. Уютно устроились на нижних полках, подшучивают друг над другом. Простые.
Получила СМС от Иры: «Записывай свои мысли и чувства». Стала прислушиваться к себе. Записала: «Сначала хотелось сыграть с кем-нибудь в нарды. Потом вдруг подумалось, что это слишком интимно. При игре вступаешь в очень близкий контакт с человеком. Карты – какая-то менее интимная игра. Может, потому, что редко играют один на один. Потом пришла мысль о том, что вот сижу я вся такая милая, домашняя, вяжу носочек. С виду кажется, что женщины уютнее и домашнее нет. А ведь это неправда. Я совсем не всегда такая. Наоборот, во мне мало хозяйственности и домашности. Дома – бардак, никаких заготовок и вышитых подушечек. А вязание – от случая к случаю. Очень трудно по внешнему виду догадаться, что у человека внутри. Короче, человек в поезде – совсем не тот человек, что дома». Вот какие философические мысли пришли мне в голову. Ещё одна: «Когда смотришь на жизнь с нижней полки вагона, то видишь одни пятки и локти».
Подъезжаем к Красноярску. Появились холмы, заросшие лесом. Всё больше лесов. Небо совсем тёмное, низкое. В Красноярск прибыли поздним вечером. Большой город – много огней, приличная платформа с электрическим табло, вымощена плиткой. Я побежала в штабной вагон – посмотреть аптечку. Нарвалась на начальника поезда. Принесла с собой бинт и перекись, переменила повязку китайцу. Сосед из Омска – Андрюха – подсвечивал фонариком из телефона. Легла спать. Ночью проснулась – маленький китаец сидит, скорчился от боли. Пошла к проводнице, попросила всё-таки вызвать врача на ближайшей станции. Спала плохо. Ночью пришла СМС от Васи: «Ходили к деду. Кошка перетаскивает котят под шкаф».
Утром, наконец, появился врач – сменил повязку, сделал обезболивающий укол, и китаец заснул. У меня отлегло. Можно было смотреть в окно и думать о своём. Небо опять закрыли тучи. Видно не зря скоро станция «Зима». За окном петляет красивая река Ия. Ко мне подсадили до Иркутска девочку лет десяти. Сидит, читает «Таню Гроттер». Станция «Зима» встретила солнцем и бабульками с варениками и картошечкой. Купили с одной из соседок по вагону порцию картошки на двоих. Говорят, можно заказать из ресторана тарелку супа – за 150 рублей. Круто. Совместно купленная картошка стала поводом к знакомству. Лена – так зовут мою попутчицу – за отпуск умудрилась побывать в Казахстане у мамы и в Калининграде у подруги. А сейчас возвращается домой в Приморье. Она практически проехала за 8 дней всю страну - от западной границы до восточной. Рассказывала о своих приключениях. Два дня была в Польше, проехала через Белоруссию. И везде жизнь выглядит как-то веселее, легче, чем у нас. Хочет переехать в Калининград. Самый главный вывод, который она сделала за время своего путешествия – хороших людей больше. И я с ней согласилась.
На третий день пути народ в вагоне уже весь перезнакомился. Подсаживаются друг к другу, заговаривают. Образовались устойчивые мужские и женские компании. Мужчины играют в карты, женщины вяжут, обсуждают «бизнес» (сетевые), болтают. Полный интернационал: русские, хохлы, китайцы, кавказцы, дагестанцы, местные сибиряки и прочие «лица неславянской национальности». По вагону бегает чумазый «чучмекский» пацан лет 2-3-х (трусы, соска, чумазая мордашка). Его все гладят по головке, провожают ласковым взглядами. В какой-то момент между его отцом и парнем-дагестанцем (кстати, родственниками) вспыхнула драка. Через минуту дерущихся уже растаскивали всем миром. Но первыми кинулись женщины – жена и мать. Развели по разным концам вагона, успокоили. А потом ещё долго восстанавливали «дипломатические отношения».
Иркутск. Город, как всегда, не увидели – стояли на третьем пути. Побродили между вагонами. Удалось в форточку снять вокзал. Потом долго ждали Байкал. Как сообщили наши БАМовцы, Байкал начинается со Слюдянки. Стали ждать Слюдянку. Места окрывались потрясающие по красоте: реки, тайга, сопки. Темнело с угрожающей быстротой. Байкал блеснул и заходящих лучах солнца. Кинулись с омскими фотографировать из окна туалета. Наконец – Слюдянка. Стоим пару минут. Знающие люди кинулись к выходу – покупать омуля. Самое интересное, что пока все желающие не затоварились, поезд не тронулся. Я, как всегда, промедлила и омуля не купила. Зато купили соседи и пригласили попробовать. Вкусно. Долго в темноте ехали вдоль Байкала. Народ доедал омуля и допивал пиво в темноте. Со вкусом потягивали пивко и наши китайцы. Когда потушили свет, Андрюха из Омска телефоном подсвечивал стол маленькому китайцу, чтобы тот смог доесть рыбу и убрать со стола. Реплика от дяди Серёжи из Тулы: «Он от такого сервиса и в Китай возвращаться не захочет!» В общем, у нас начинался коммунизм в отдельно взятом вагоне.
На следующий день процесс пошёл вширь и вглубь. Разговариваем о жизни с Леной. У неё сын живёт в Канаде, мне всё интересно. Между делом я учусь вязать шерстяные «подследники» (эквивалент носков) на двух спицах. Лена руководит. У неё шерсть фиолетовая, у меня – розовая. Замечаем, что они сочетаются по цвету, и решаем дать друг другу ниток на отделку.
Чита. Очень красивая церковь, вокзал, кругом сопки. Все рванули по магазинам – за свежей едой. Сошли наши китайцы, и с ними часть пассажиров. Смс от Ирины: «После Читы – глухомань до Хабаровска».
В нашем купе – новые лица. Вахтовики. Один лишний – из другого вагона, сидит у нас с друзьями. Со всеми перезнакомился, попивает пивко, угощается соседским омулем и рассказывает: «Мне общения дома не хватает! Суеты этой, людей… Дома этого нет. Дома другие дела».
Во второй половине дня инициативная пассажирка Валентина прошла по вагону с предложением устроить конкурс художественной самодеятельности. К моему удивлению, нашлись желающие. Меня запихнули в жюри, где казалось три Елены. Одна – Премудрая, другая – Прекрасная. «А я буду Елена из Пропилена», - предложила я. В итоге, конкурс состоялся. Конечно, участвовали одни женщины. Но с каким удовольствием! Пели песни, читали стихи, разыгрывали скетчи. Даже наша любимая проводница после окончания смены осталась с нами и прочла Ахматову. Я смотрела на этих женщин и думала, как велика в них потребность в искусстве, в самовыражении. Какие всё-таки наши женщины талантливые и недооценённые. Они буквально преображались. (А мужики сидели в другом конце вагона и удивлённо прислушивались). Конечно, никаких победителей выявлять не стали. Сидели долго, расходиться не хотелось. Я предложила устроить на следующий день турнир по игре в нарды и карты – для мужчин. Вдруг возникло чувство, что так мало осталось времени, а так много ещё надо сделать.
Станция Ерофей Павлович, оказывается, названа в честь Ермака. Опять вареники. Довязала первый следок. А в вагоне уже во всю сражались в нарды и карты на выбывание. Валентина навязала крючком разноцветных медалей для победителей. Карточный чемпионат выиграл наш дядя Серёжа, что было ожидаемо. Наградили победителей. Потом я научила молодёжь играть в мафию. Молодёжь завелась. А я довязала второй следок. Ночью народ начал выходить на своих станциях. Наша родная коммунальная квартира стала терять своих жильцов. Потом проводница скажет, что за 6 лет работы впервые видит такой дружный вагон.
Утром всех разбудила дорожная полиция – проверяла документы, а у некоторых и багаж. Самое интересное, что в нашем купе проверили только Андрюху и меня. То ли потому, что едем на боковушке. То ли усмотрели в лицах что-то неславянское. На «русопятых» БАМовцев даже не взглянули. Мне стало как-то обидно. Ну да ладно, хоть провожу Андрюху с друзьям, поскольку за окном Биробиджан.
В Хабаровске сбегала к вокзальной площади – там красиво, и растут всякие диковинные цветы. Здесь вышли 14 «наших», а сели «чужие». Другие лица. Другая атмосфера. Проехали Вяземское. На перроне продают красную икру, рыбу и всякие сладости.
Балагурили с соседями. Разговор коснулся анекдотов про тёщ. Тут я заявила, что буду замечательной тёщей. В этот момент раздался голос с верхней полки: «Что, есть вакантное место зятя?» И к нам спустился огромный вахтовик с детским лицом. «Да ведь вы женаты», - удивилась я. «Это вопрос решаемый», - парировал потенциальный зять. И тут началась феерия:
-Где живём?
-В Перми.
-Квартира есть?
-Да.
-Придётся продать.
-Почему?
-Я хозяйственный. Купим дом.
И так далее. То, что Стас (так его звали) – мужчина хозяйственный, было видно по количеству багажа, который он вёз с собой. Сумки с вареньем, грибочками и прочими припасами. На станциях он исчезал, кому-то что-то передавал, появлялся и исчезал как фокусник.
Поезд всё ближе подходил к Владивостоку, и начались прощания. Высадили Лену и Валентину в Ружино (договорились встретиться в следующем году в Калининграде). Обменялись адресами с дядей Серёжей из Тулы. Высадили их в Шмаковке. Стало совсем грустно. Вагон почти опустел. Стас вышел на предпоследней станции. Долго жал руку и прощался. Наверное, жалел, что побыл моим зятем только в мечтах. До Владивостока 30 минут. Что впереди?
А впереди были Ира с Ниночкой – с цветами, круглым хлебом на полотенце, своими мужьями – Сашей и Андреем. Общий снимок на перроне, ночной Владивосток и «малахитовая» кухня. Всё только начиналось.
Владивосток
Я сижу на набережной. Предо мной – Тихий океан. Солнце, ветер, шум волн. Народу немного, но все скамейки заняты. Ряды фонарей, киоски с мороженым и сладостями. Лотки с сувенирами. Фотограф с обезьянкой. Обычная южная набережная. Только сопки на горизонте напоминают, что это Дальний Восток, а не Анапа. Я зашла в воду по щиколотку и «омыла ноги» в водах океана.
Главная улица города – Светланская. Неожиданное, свежее название. Узенькие улочки центра, смешение небоскрёбов и старинных особняков. Город расположен на террасах различного уровня. Ступенчатый город. Холмы, сопки. Вверх-вниз. Забавно, когда у подножия сопки стоят многоэтажки, а на её верхушке лепятся металлические гаражи. Кажется, что машины в них должны добираться по воздуху. Или это гаражи для вертолётов. По этому сложному городскому рельефу носятся раздолбанные автобусы. Ими управляют водители-узбеки, по совместительству они же собирают деньги за проезд и объясняют, где сойти. Поскольку остановки абсолютно анонимны. Вероятно, это местная государственная тайна, которая приезжим не выдаётся. У водителя – скатанные в трубочку десятки, перехваченные резиночкой – на сдачу. Каждый расплачивается персонально, остальные терпеливо ждут. Никто никуда не торопится. Фантастика! В автобусе я стояла у окна и наблюдала потрясающий пейзаж – бухту «Золотой рог». Корабли, море, сопки. Вот где настоящая красота – то! Кстати, на обратном пути попала к тому же водителю, что вёз меня в город. Поболтали, посмеялись. Потом рассказала Ире, и она резюмировала: «Ну вот, уже в первый день себе узбека нашла».
Побродив по городу, вернулась «домой» - сначала к Ирине на работу. Ира сидит в фотоотделе – продаёт плёнку, батарейки, рамочки для фото, светильники и прочее. Я видела, как она спокойно и толково объясняет что-то солидным покупателям, а они внимательно слушают и соглашаются. У Иры есть «уголок», где можно попить чаю и повязать что-нибудь. У неё спокойно и уютно. Мы досиживаем до конца рабочего дня и идём домой.
Там уже Андрей. Он каким-то образом догадался, что я не умею обращаться с бытовой техникой, и проводит со мной «мастер-класс». Я, действительно, утром долго искала чайник, и с трудом догадалась, какая штуковина его заменяет, и как её включать. Поэтому инициатива Андрея меня очень радует и трогает. Из окон Иры и Андрея – вид на город. Сопки, дома, и где-то вдали – море. Я пытаюсь открыть окно, но мне объясняют, что идёт дым и сажа от местной ТЭЦ. И правда. Вот вам и прелесть цивилизации. А в остальном мне ужасно нравится у них. Мне выделили отдельную «светёлку», и я чувствую себя, как в детстве – такое же чувство беззаботности и радости. Как будто я приехала на каникулы к родственникам. А ведь так и есть.
На следующий день долго спала (разница во времени). Город в тумане. Позвонила Ира с работы и сообщила, что меня ждёт Ниночка. Забегаю к Ире за «маршрутным листом» и еду в город. Ниночка работает садовником в университете. Нахожу её на «грядках» - загоревшую, почти не изменившуюся с университетских времён. Провела меня по зоологическому музею, и я, как ребёнок, радовалась огромным раковинам, «свинорыбам» и пингвинам. Потом забрались на крышу. Вид на Амурский залив. Корпус потрясающий – стеклянная крыша, огромные залы с библиотеками и уютными уголками, цветы (ниночкина заслуга). Пообедали в студенческом буфете и отправились путешествовать - ТИНРО, Владивостокская крепость, часовня. Зашли в кондитерскую «Вишнёвый сад» (венские стулья, круглые столики, эскизы исторических костюмов), обладающую какой-то особой атмосферой. Сразу полюбила это место. А потом Ниночка показала мне «настоящий» Владивосток – Миллионку. Это дореволюционный китайский квартал. И мы принялись её обследовать. Лазили по старым лестницам, поднимались на террасы, заглядывали в проходные дворы. Настоящее дыхание истории. Очень хотелось поснимать, но кончились батарейки в фотоаппарате. Долго бродили по старым дворам. Потом шли вдоль моря, присаживались на скамейки и говорили. С Ниночкой мы не виделись лет тридцать. И такое ощущение, что их не было. Мы внутренне остались такими же 20-летними девчонками, хотя прошло столько лет и событий. Владивосток подарил мне путешествие в юность.
Весь город перекопан. Дворы, коты, «моё» пирожное, отданное кошкам. Уже в темноте добрались до ниночкиного дома. Она живёт в районе с красивым названием Эгершельд (я его долго учила). Из окон квартиры видны остров Русский, сопка Крестовая, строящийся мост, бухта Золотой рог. Дома первыми нас встретили кошки. У Нины их четверо: Фиса, Клумба, Рыжая и Чёрная. И все девочки. Потом был муж Саша с приготовленным фирменным борщом и дочь Соня. Где-то за стенкой спала Ася. Мы попробовали фирменного борща, а потом Нина и Саша отвезли меня домой. Через проспект Красоты, с которого открывается потрясающий вид на ночной город. На бухту, сияющую огнями. Дома нас встретила Ира, и мы ещё немного посидели вдвоём. День получился волшебный.
А следующий я провела в отделе у Иры. Мы говорили, как будто компенсируя ту нехватку времени, что стояла всегда между нами. Короткие встречи раз в несколько лет – в Усть-Качке, по случаю. И вдруг, такая роскошь – никуда не торопиться и говорить, говорить… Нанизывать свою жизнь на нитку, проговаривать, осмысливать, чувствуя, что рядом понимающий и заинтересованный слушатель. И как будто не было этих тридцати лет, и мы вернулись в нашу беззаботную юность.
Изредка появлялись покупатели, вязался носочек для Ниночки, бежало время. В 9 вечера мы пошли домой, обессилевшие от долгого сидячего дня. Пришлось измерять давление – вспомнили, сколько нам лет.
Воскресенье. Планировали выезд на природу, но радио предупреждало о нашествии акул, закрытии пляжей и прочее. Решили поехать на Маяк – в черте города. Сченсновичи обещали подъехать позже. Собрались, взяли с собой провизию и удочки. Реплика Андрея, когда Ира хотела отдать птичкам заплесневевший хлеб: «Отравишь божьих птах!»
Жарко. Красота. Море синее, камни, маяк. Как в сказке. Андрей забросил удочку. А мы стали фотографироваться. Я попыталась сделать на камне «ласточку», потеряла равновесие и полетела вниз. Лежу бездыханным телом. Когда вернулась способность соображать, поняла, что Ира сейчас с ума сойдёт. Поднимаю руку и машу ей: «Ира, я живая…» И снова лежу. Кое-как выбралась. Вместе подсчитали потери: содрана кожа на руке, шишка на лбу, кровавый синяк на попе, болит спина (видимо, ушиб). Кажется, ещё легко отделалась. (Вечером с Ирой гадали: что за карма?) Решили отправить меня в воду. Чтобы продезинфицировать раны. Кое-как, по камушкам, заползла в воду. Но удовольствия не получила – всё время думала об акулах. Умом-то понимала, что это бред, но всюду чудилась зубастая морда. В общем, присела, побулькалась и на четвереньках поползла к берегу. Ира зорко следила за мной и морем – не появится ли акулий плавник. И смех, и грех. Вылезла, сели на камушки и стали медитировать. Народ кругом сидел с удочками, плавали мальчишки в ластах. Я вязала очередной следок для Ниночки – торопилась успеть. Скоро заскучал Андрей. Позвонили Нине – она сказала, что не приедет, но ждёт нас в гости через час. Но мы перекусили у машины и решили ехать домой. Жарить рыбу в кляре и варить борщ – на радость Андрею. А потом разразилась безумная гроза с апокалипсическими вспышками молнии. Погас свет. Долго сидели в темноте и говорили о своём, о девичьем.
Сюжет о чтении. Я откопала у Чебоксаровых книгу о Цветаевой. Зачиталась. Звонит Ира: «Лена, бросай Цветаеву, читай книгу Ники Виноградовой». Начинаю читать Нику. Прочитываю половину. Ира: «Лена, бросай Никину книгу, читай Свияша, хоть 40 страниц». Я послушно читаю Свияша – 46 страниц. Ира: «Бросай Свияша, читай Правдину, про фэн-шуй». Не успеваю открыть Правдину, как слышится: «Бросай фэн-шуй, читай «Око света». Туплю. Тут ещё Ниночка подкидывает две непременных книги. В довершение Ира кладёт мне на тумбочку восемь томов «Звенящих кедров России». Как говорится, без комментариев.
Новый день принёс новые впечатления. Поехали на рынок – закупаться овощами. Цены, примерно, как у нас в Перми. Ассортимент – богаче. Немного другая атмосфера. Восточная, или южная, трудно сформулировать. Поразил разносчик еды в китайской соломенной шляпе. Я всё время терялась в толпе, а Чебоксаровы меня находили и водворяли на место.
В тот день я попробовала БРТУЧ. Это оказалась тонкая лепёшка, начинённая шашлыком, овощами и соусом. Бртуч подавали в придорожном кафе на городской окраине. Ира сказала, что особенно приятно есть горячий бртуч в морозный зимний день. В итоге я привезла в Пермь новое слово, что вызвало восторг у домашних.
Колесили по городу. Всегда обращаю внимание на вывески, названия магазинов и кафе. Владивостокские привели меня в восторг: Магазин постельного белья «Принцесса на горошине», Магазин канцтоваров «Канцелярская крыса», Салон красоты «Белая ворона», Магазин «Продажная душа». Я бы в такие магазины только из-за названий ходила – порадоваться. А тем временем мы заехали под «кирпич» и попали в лапы ГАИшнику. Дело решила тысяча рублей, заработанная Ирой накануне. Вскоре она исчезла в кармане «стража порядка», а мы – за ближайшим углом. Решив, что приключений с нас достаточно, вернулись домой. Ира стушила баклажаны. А я поделилась с Андреем рецептом тушёных кабачков. При этом в глазах Андрея что-то блеснуло, но он промолчал. Позже Ира призналась, что кабачки Андрей ненавидит, и это слово у них под запретом. Какой пассаж!
Наступил кульминационный день моего путешествия – мы должны были встретиться втроём – Я, Ира и Ниночка. Три девчонки, которых судьба свела 30 с лишним лет назад в аудиториях пермского биофака. Что же такое нас связало, что заставило меня пилить в другой конец страны, чтобы увидеть их? Дальний Восток, экзотика? Отчасти – да. Но, думаю, я была бы счастлива встретиться с ними где угодно, хоть в деревне Гадюкино.
Итак, у нас с Ирой обширная программа. Пункт первый – покататься на фуникулёре. Облом. Фуникулёр не работает. Поэтому спускаемся пешком – вдоль неработающего фуникулёра – на Светланскую. Попутно проходим театр, институт Востока. Я прилежно снимаю. Следующий пункт программы - обед в кафе. Потом идём на встречу с Ниночкой. Проходим Дом моряков. «А зайдём, может, хоть одного моряка встретим», - предлагает Ира. Проходим, хихикая, мимо строгих бабушек-вахтёрш. Моряков не видно. «Карма», - изрекает Ира. Забредаем на художественную выставку, где мы становимся единственными посетителями. В углу скучает художница-флористка (одна из участниц выставки) – авантажная дама бальзаковского возраста. При виде нас она оживляется и начинает предлагать купить какую-нибудь картину. Нас спасает звонок Ниночки. Бормоча: «Как-нибудь в другой раз», мы выкатываемся на улицу.
Встречаемся с Ниночкой у памятника Борцам революции. Проходим через Арбат на Миллионку. Сидим в ставшем уже любимым кафе «Вишнёвый сад». Там я всё-таки попробовала пирожное «Дамские пальчики». Сфотографировались втроём за столиком – «35 лет спустя». Потом пошли снимать Миллионку, наткнулись на строителей-киргизов. «Скучаете по дому?», - спросила Ниночка. «Зачем? У меня здесь уже сын родился», - ответил один. «Это родина по ним скучает»,- резюмировала я. Как-то незаметно Ниночка привела нас в мастерскую художника Кунгурова. Я, конечно, кинулась снимать всё подряд (в смысле, фотографировать), с разрешения хозяина. Кунгуров – мужчина авантажный, настоящая богема. Но, по причине художественного эгоцентризма, мир вокруг него замыкается на нём самом. И все остальные ему интересны постольку, поскольку могут принести ему какую-нибудь пользу (знаю, что девчонки со мной не согласятся, но я на своём веку повидала таких художников). Первое, о чём он спросил – где достать книги о русских дохристианских обрядах и праздниках. Ира тут же предложила ему помочь. Я стала расспрашивать его о работах для театра. И он с удовольствием рассказал о своём творчестве. Ни одного вопроса о нас, ни одного проблеска интереса к другому человеку. Правда, чтобы быть объективной, должна признать, что некоторые его работы мне понравились. И вообще, мастерская художника – это удивительный и таинственный мир. Через некоторое время наш герой засобирался в поликлинику и потерял к нам интерес.
А мы ещё долго бродили по старым улицам. Зашли в индийский магазин и выбрали подарочки моим девчонкам. Снова попали на площадь Борцов, откуда нас неожиданно забрал Андрей. Уговорили Ниночку поехать к нам. По дороге остановились на проспекте Красоты, и я увидела Золотой Рог при дневном свете. Дома, пока Ира готовила ужин, а я вязала Нине кошелёк из остатков шерсти, она читала мне вслух книгу какого-то японца - про «дзюрай» (лечение с помощью направленного «энергетического луча» от человека к человеку). Вошла Ира: «Пристегните ремни, мы хотим предложить вам лёгкий ужин». Пошли на кухню и чудно там посидели. Я сказала своим девчонкам: «Знаете, в юности друзей выбирают интуитивно. Я рада, что я в вас не ошиблась». Послали SMS Володе Тупоногову. Ира сказала, что читает «Материнскую любовь» и пересматривает жизненные установки. Посмеялись. Потом Андрей повёз Нину домой. Ночью меня разбудил звонок. Чертыхаясь, взяла трубку. Женский голос: «Это Соня? Я только грибы кончила чистить».
Следующим утром Ира ушла на работу, и я была предоставлена самой себе. Посидела в интернете, пообщалась со своими. Поехала в центр – прощаться с городом. Прошлась по уже знакомым улицам, зашла, конечно, в «Вишнёвый сад». Фотографировать уже нет сил. Записала в дневнике: «Владивосток – это лица. Полный интернационал. Смесь Европы и Востока. Это многочисленные кофейни и магазинчики. Это море с трёх сторон. (Когда у владивостокца спрашивают, в какую сторону идти, чтобы выйти к морю, он отвечает – в любую). Это загорелые девчонки с круглыми серьгами. Сопки. Иномарки с правым рулём. Сплошная стройка. Опоры гигантского моста».
Вернулась – дома Андрей. С грибами. Вместе почистили и отварили грибы. Некоторые выкинули – «мамсик не одобрит». Пришла Ира. Потом вдруг звонок от Тупоноговых – едут с арбузом. Через полчаса нарисовались. Вовка с бородой - совсем напоминает дореволюционного учёного. Познакомилась с Надей. Конечно, сделали несколько снимков. Ира весь вечер веселила публику, а я ей подыгрывала. Вспоминали студенческие годы. Видимо, вышло так заразительно, что Надя сказала: «Как весело вы жили». Расстались совсем поздно.
Наступил день моего отъезда. Прошлись с Ирой по магазинам. Обменялись подарками. Она подарила мне стильную «хламиду», я ей – футболку с «Пилорамы». У меня зверски болела спина (последствия падения). Ира намазала мне спину, и я уснула. Проснулась вечером, к приходу Андрея. Стала собирать вещички. Чебоксаровы тоже собирались – укладывали в коробку компьютер для Игоря и сумку с напитками (для него же). Я сказала, что напитки выпью по дороге, а компьютер у меня украдут. «Ничего», - сказала Ира, - «твоё дело – погрузиться в поезд, а дальше – не твоя забота». С моими тремя сумками багажа набралось прилично. В час ночи пошли на выход. Доехали до вокзала, а там уже Ниночка с Сашей. Я знала, что у них проблемы с машиной. «Сумасшедшая, неужели вы пришли пешком?» Оказалось, как-то исхитрились, но всё же на машине. Ниночка дала мне в дорогу большой полиэтиленовый пакет. Я в ужасе: «Что там?» -«Сладости в дорогу». – «Боже! Куда?!» Началась посадка. Общими силами втащили багаж, распихали по полкам. Попрощались, обнялись. Они вышли. А я высунулась из окна, крича: «Чебоксаровы! Сченсновичи!» и махала рукой. Сосед по купе ржал и помогал открывать окно. Наконец, поезд тронулся. Отправила сообщение Васе и легла спать. По-местному 2.30 ночи. Прощай, Владивосток!
Владивосток-Пермь
Проснулась оттого, что рассвело. Так как я накануне перевела часы на московское время – не могла понять, утро сейчас или вечер. Посмотрела расписание – раннее утро. Пригляделась к соседям: довольно интересный мужчина (едет до Екатеринбурга), молодая мать с ребёнком (до Хабаровска), вверху (надо мной) какой-то мужик. В Хабаровске произошла «смена караула» - вместо матери с ребёнком сели бабушка с внучкой. Я, по обыкновению, первые сутки сижу тихо, автономно, ни с кем не разговариваю, вяжу. В Хабаровске было жарко, в Биробиджане – дождь с грозой. Скучно. Болит спина. Открыла ниночкин пакет – а там «Тысяча и одна ночь». Хлеб и яблоки съем, остальное повезу своим в подарок. И тут же заскучала. Хочу домой!
Ночью зверски заболела спина, чуть не до крика. Боролась с желанием пойти к проводнику и вызвать врача. Кое-как уснула. Не было такого положения, в котором бы не болело. Проснулась почти без боли. Потом боль вернулась. Соседка дала мне несколько таблеток обезболивающего. Я выпила одну и обрела счастье. Опаздываем почти на час. Вяжу, почитываю «Русских куртизанок». Время идёт. Потихоньку начала общаться с соседями. В основном, слушаю. Попутчики попались разговорчивые. «Бабушка» довольно молода, выглядит замечательно – сохранившаяся фигура, стрижка, очки в модной оправе, портсигар. По образованию – гидрогеолог. Скажем, «женщина моего круга». Я могла бы с такой дружить. Много общего во взглядах. Резковата, много говорит. Когда рассказывала, обронила такую фразу: «Когда идёшь по тайге, то медведя не видишь, но чувствуешь его присутствие» Так же я могла бы сказать про море: «Когда входишь в море, то акулы не видишь, но чувствуешь её присутствие».
Чрезвычайно интересный субъект – мой попутчик до Екатеринбурга. Занимается дианетикой, едет из какого-то дальневосточного центра в Нижний Тагил. Демонстрирует потрясающую способность найти общий язык с любым человеком и поддержать какой угодно разговор. С молодой матерью – о воспитании детей, с женщиной-гидрогеологом – обо всём на свете, с вахтовиком – о забое скота (тут я уже не выдержала и попросила закрыть тему), с молодым парнем – о музыке. И т.д. Офигеваю. Поскольку я сижу тихо, на мне он ещё не упражнялся. От дамы услышала фамилию Литвак (психолог, автор книг).
За окном появились осенние краски – а ведь всего-то прошло две недели. Очень красиво. Ночью телефон разрывался: звонки, смс и т.п. Даже смотреть не стала. Утром выяснилось, что звонки из Перми – от коллег. Они ведь не знают, что я в поезде. А уже 27 августа – скоро начало учебного года. Отправила им сообщения о своём местонахождении. Замолчали – видно, переваривают.
Проехали Читу. Там нас покинули дамы. Вместо них сели два смуглых, узкоглазых молодых человека с русскими именами – Влад и Алексей. Теперь в купе едут пять мужиков. Надеюсь, что в Улан-Удэ, куда держит путь наш вахтовик (маленький узкоглазый мужичок в кепочке), к нам сядет какая-нибудь симпатичная девушка. Проехали станцию Хохотун, реку Бон-Хорон (или Хонор?). Много забавных названий. Бегаю по вагону, безуспешно пытаясь зарядить телефон. Наконец, надо мной сжалился проводник и зарядил в своём купе. Мимо проехала открытая платформа с пушками. Круто. На том пути везли танки.
Ссадила себе левую руку – до крови. Вспухла. Опять пошла на поклон к проводнику – выдал мазь и перекись. Домой еду вся избитая. Регулярно пью обезболивающее (спасибо соседке. А то бы не доехала!). Прибыли в Улан-Удэ. Улан-Удэ – «красный город». Купила на перроне омуля. Ещё ряженку и лаваш. Вахтовик вышел, вместо него села нежная дева. Я поужинала и села поудобнее – ждать Байкала. Сосед слушает «Мельницу». Байкал и Хелависа.
Проснулась ночью на станции «Зима». За окном 10 градусов и дождь. Рассвело. Кончилось Забайкалье. Пейзаж и климат поменялись. Почти исчезли сопки. Похолодало и повлажнело. Сибирь. Наконец-то разговорились с соседом. Кажется, я его спросила, являются ли трое суток в поезде поводом для знакомства. Рассмеялся и сказал, что его зовут Пётр. Оказалось, в прошлом он ролевик, а жена играет до сих пор. Пытались найти общих знакомых в екатской ролевой тусовке. Поиграли в интеллектуальные игры. Потом к нам присоединился Лёша. Играли до одури. Так добрались до Красноярска. Всё очень цивильно, но вокзала не видно.Проводник продолжает «жечь». Подметая пол, рассказал анекдот про «через 20 минут будет 18». Потом пообщался с маленькой девочкой: «Что примолкла? Замёрзла? Белого мишку видела? Здесь белые медведи лазают».
А в Барабинске продают карасей.
Прибыли в Новосибирск. Нежная дева вышла. Пока стояли, заключили пари с Петей. Я сказала, что новый пассажир будет мужчина, а Петя – что женщина. Тогда я взяла с него обещание поцеловать этого икса. И мы стали приглядываться к каждому входящему. В конце концов, к нам сел мужчина. Я посмотрела на Петю, и меня скрутило в истерике. Новый пассажир с удивлением смотрел на мои конвульсии, а Петя с невинным лицом ему объяснял: « Вы не обращайте внимания. У неё бывает…» В соседнем купе тоже появились новые пассажиры. Начались всякие интересные разговоры. Отправила Петю попастись – попить «свежей кровушки». Даже сама немного поучаствовала. Разговоры были – о воспитании, о политике, о боге. Обо всём на свете. Самым ярым спорщиком оказался студент-«ботаник» из Новосибирска (как потом выяснилось, учится в МФТИ, зовут Иннокентий). Вечером играли в разные игры с Лёшей (учится в Ижевске, наполовину бурят) и Петей. На нижней полке лежит Влад – сдержанный, молчаливый, ни один мускул не дрогнет. Выясняет отношения со своей девушкой по телефону. Едет в Екат – учиться на офицера МЧС. Утром в Екате попрощались с Петей и молчаливым Владом. Сошёл и мой «невидимый» сосед сверху. Вагон забился молодыми спортсменами-лыжниками. Пошумели, уложились. Утихли. А я, не торопясь, умылась. Переоделась и снова легла. Решила поспать подольше, чтоб не было таким томительным ожидание Перми. Но всё-таки проснулась за 3,5 часа до прибытия. Позавтракала, собралась. Сижу. Осталось 2,5 часа. Сижу и понимаю, что соскучилась по своим очень сильно. Жду не дождусь.
Пора подводить итоги поездки. Возвращаюсь вся избитая, в синяках и шишках. Обогащённая встречами. Города, природа. Климат. Владик. И, конечно, сказка – возвращение нашей дружбы. Компенсация почти за 30 лет разлуки. Стала ли я мудрее? Хочется думать, что да.
Постепенно, по мере приближения к Перми, собираю свои вещички. Села довязывать шарф из ниночкиной пряжи. Играли с мальчишками – Лёшей и Кешей – в «личности». Глядь, а за окном уже Бахаревка. Спортсмены, на которых я сильно рассчитывала, сладко спали. Пришлось просить тех же Л. и К. помочь мне вынести вещи (компьютер и прочее). Когда поезд остановился на Перми-2, и открыли дверь, я увидела свою рыженькую дочь. Выскочила. Издали узнала Игоря, помахала ему. Выгрузились. Взяли вещи и пошли на остановку. Пообщались с Игорем – человеком-праздником, обменялись телефонами. Мы с Васей сели в автобус и поехали домой. Она меня покормила, а я выложила подарки. Посмотрела на котят. Дома – полный ахтунг. Посуда не мыта, кран в ванной течёт. Телефон отключен за неуплату. И прочее, прочее, прочее…Сегодня 31 августа. Проснулась рано – по дальневосточному времени. Сделала несколько полезных дел. Завтра 1-е сентября. Отпуск закончился.