НА СНИМКЕ: Пароход «Николай Ежов», переименованный после расстрела наркома в «Феликс Дзержинский». На таких судах в Магадан по Охотскому морю перевозили грузы и заключённых.
В Кулойском пересыльном лагере сформировали новый этап, и Дмитрий Петрович Гриневич продолжил свой путь к месту заключения. Теперь этап был отправлен в посёлок Пинега, расположенный на реке с тем же названием примерно в 200 км от Архангельска.
Запись в Тетради:
«Прожил я в Архангельской пересылке до 30 мая. В этот же день этап собран, посажен на пароход, и мы поехали на постоянное (я на 5 лет) жительство в конц. лагерь».
Это единственный раз, когда Гриневич пишет не лагерь, а концлагерь. Концлагерями в СССР называли только лагеря Германии. Свои собственные не называли.
Нам кажется, что, побывав на войне, Дмитрий Гриневич понял, что советские лагеря от немецких ничем не отличались. И там, и там человеческая жизнь не стоила и копейки.
Запись в другом месте:
«…Трюм парохода. Темно. В иллюминаторе серые отблески воды. Я лежу на полу. Это поездка по месту назначения…».
Заключённых в СССР перевозили по-всякому. В т.ч. и в трюме парохода, и просто на палубе. Как рабов в эпоху рабовладения. Загоняли в трюм без иллюминаторов, задраивали люки. Люди садились и ложились либо на нары (часто 4-5-этажные), либо прямо на пол. Никаких матрасов. Никакой подстилки. Даже слова «никаких удобств» здесь неуместны. Через некоторое время дышать в трюме становилось трудно. Нет, даже слово «трудно» не подходит: НЕВОЗМОЖНО!
Заключённых никто за людей не считал. Но и с животными так не следует обращаться. И так перевозили тысячи и десятки тысяч заключённых. Как могли те, кто организовал такие перевозки, и те, кто загонял людей в трюмы, и те, кто сопровождал их на кораблях, равнодушно смотреть на страдания людей?!
Не верите, что так было? Прочтите описание такого путешествия бывшим заключённым В.М. Лазаревым «37 год глазами очевидца». Сб. воспоминаний / сост. А. И. Солженицын. - М. : Рус. путь, 2001. - С. 5-72. - (Всероссийская мемуарная библиотека. Наше недавнее ; вып. 7). Сайт: http://www.sakharov-center.ru/asfcd/auth/?t=page&num=11013
То, что проделывали идейные большевики с людьми, иначе, как издевательством не назовёшь. За одно это следует судить. Жаль, что в России не было судов по поводу Большого террора. Жаль, что эти действия власти, которая называла себя рабоче-крестьянской и социалистической, не осуждены судами. Жаль, что такое отношение режима к людям не осуждено навек. Вот почему даже сегодня, когда многое стало известно, многие люди в стране воспринимают этот геноцид собственного народа как издержки времени или как суровую необходимость.
На палубе судов, перевозивших заключённых, было больше воздуха, но если шёл дождь или снег, защититься от воды, ветра, и холода было невозможно.
Известен случай, когда поздней осенью или ранней зимой в 1938 году заключенных перевозили из Владивостока в Магадан. Во время шторма волны гуляли по верхней палубе, и спрятаться от воды было невозможно. Все кто был на палубе, - сотни людей – замерзли, обледенели, превратились в сосульки. Погибли все. Судили ли кого-нибудь за это? Нет. Списали на стихию.
Опять не верите? Но такая трагедия случилась в семье одного из авторов этого повествования – так погиб брат его отца.
Можно ли это забыть? Имеют ли такие преступления срок давности? Уверен, что забыть нельзя, что не может быть для таких преступлений сроков давности. Тем не менее, судов в России даже по таким вопиющим поводам не было. А случаи такой смерти от родных скрывались.
Дмитрий Гриневич не пишет, по какому маршруту он плывёт, но ясно, что пароход идёт вверх по течению Северной Двины, заходит в реку Пинега и поднимается по Пинеге до одноименного посёлка.
Недалеко от посёлка реки Пинега и Кулой соединены каналом. Но чтобы попасть из одной реки в другую, надо шлюзоваться. Река Кулой не отдаёт свои воды Северной Двине, она самостоятельно течет на север, вбирая в себя ряд притоков, и впадает в Мезенскую губу Баренцева моря
Продолжение следует: http://proza.ru/2014/06/11/200