Рождение сталкера

Виктор Авдеев
Бог присылает нам счета в самый неподходящий момент. Вчера еще ты успешный руководитель дополнительного офиса Довольно Известного Банка, а сегодня на совещании оказывается, что дела запущены, отчетность не ведется, есть ряд серьезных ошибок и только нежелание выносить сор из избы и прошлые заслуги… А то бы уж давно заявление куда надо и уголовное дело.  Не оправдал ты Миша Петров доверия. Не потянул. Так что пиши уважаемый по собственному желанию,  в кассиры ты же не пойдешь…
Петров ошалел   от бесплодных попыток оправдаться и осознал их тщетность. И   смотря на происходящее уже как бы со стороны, представил, как в глубокой яме мечется он от стенки к стенке, а руководство методично и размеренно лупит по доступной цели из малокалиберных винтовок. Есть протокол и время уничтожения регламентировано. Жертва, обезумев от боли должна признать свою несостоятельность и не важно уже ей будет, что цель экзекуции проста – на твое место придет родственник одного из многочисленных заместителей.
Из кабинета Петров не выходил, он оттуда выполз. Ощущение создавалось такое, что голову его высосали насухо, а выкуренная за пару затяжек сигарета, только ухудшила состояние. Но хуже этого было отношение коллег. Зная о жестоком разносе, Петрова они сторонились, словно прокаженного и пряча взгляд, тихонько, по мышиному, прошмыгивали  мимо.
На деревянных ногах  Петров вышел во внутренний двор банка и заполз в автомобиль. Запах нового салона КИА Сорренто слегка привел его в себя, но в голове жуткой мешаниной мелькали обрывки мыслей , фраз и картинок.
Кредит! Боже ж ты мой... Автомобиль приобретен в кредит и необходимо быстренько куда то устроится после получения расчета. На один платеж деньги найдутся, но впереди еще пять лет без месяца. 
Надо успокоится. Поворот ключа. Мотор заревел, и прогреваясь стал сбавлять обороты.
Но движение не успокоило, разгоряченное лицо буквально пылало жаром и свернув с третьего кольца на проспект Мира, Петров решил заехать в один из торговых центров, умыться холодной водой.
Место для парковки отыскалось скоро. На траволаторе Петров поднялся на второй этаж и вскоре в туалете плескал на щеки ледяной водой. Намочив волосы и шею, Миша казалось почувствовал себя лучше, но вид имел судя по всему тот еще, поскольку обычно равнодушный охранник у входа скорчил недоуменную мину и проводил взглядом экс руководителя.
- Плевать на все! Я нормально устроюсь, на хорошую работу. Да и трудно будет найти что то хуже того гадюшника, которому отдал два года. По крайней мере больше не увижу этих упырей! – внутренне хохотнул Петров, но налаживающееся настроение враз пропало и тихонько стало холодеть внутри, поскольку авто на стоянке не было.
Где он? Где он? Где он? – металась бессвязная мысль внутри головы, хотя ответ был очевиден. Сорренто стоял на парковке, рядом с этим черным «Хаммером». Эвакуировать его не могли, это же парковка у торгового центра. Значит…
- Где он? Где он? Где он?
И выворачивая уже все подряд карманы в поисках ключей, хотя помнил, что положил их в боковой, нижний карман куртки, очень неприятно было приходить к убеждению, что «Сорренто» угнали.
Петров не кричал, воздев кулаки к небу, как обычно показывают в фильмах. Он стоял на коленях, опустив голову и плакал, тихонечко поскуливая. Сил уже не осталось даже на то, что бы думать.
Дальнейшее происходило без его участия. Сердобольные прохожие сообщили охране, подоспевшие охранники вызвали полицию и собственно Петров чуточку пришел в себя, когда его опрашивали, после слов полицейского.
-Нечего переживать, у тебя же КАСКО!
Действительно, КАСКА. И пусть обидно, но не смертельно.
И тут полицейский спросил, незначительно вроде , но Петров обеспокоился простым этим  вопросом
- А Вы в туалете торгового центра не умывались?
И получив утвердительный нервный кивок, печально покривил губы
- Пока Вы умывались, ключи у Вас из кармана тиснули. Могут возникнуть проблемы со страховой компанией, они требуют предоставлять им два комплекта. Дескать надо следить за ключами, тогда труднее будет угнать машину.
И свет померк.
Через час примерно, сидя на стуле в каморке участливого начальника охраны, обессилевший Петров почувствовал вибрацию в кармане куртки и не глядя провел пальцем по экрану.
Да… - произнес Петров слабым голосом
Михаил, где Вы сейчас находитесь? Вы еще работаете у нас и получаете за это деньги. Почему Вас нет на рабочем месте? – голос был вкрадчив и некими шелестящими интонациями напоминал неспешное, смертельное скольжение змеи по песку.
Стаценко, один из людей, устроивших ему сегодня выволочку.
Ненавижу тебя сука! Ты тварь! Сука! Сука! – сорвался в истерику Петров, даже не пытаясь оправдаться и обессилев, услышал еще более тихое
- Хорошо! После этого Вы можете забыть о банковской системе. Я об этом позабочусь.
Два дня Петров лежал на диване и смотря в потолок думал. Он почти не ел, только пил изредка.
Неутешительные получались подсчеты. Машины нет и страховку ему не выплатят, поскольку один комплект ключей украли,  а другой  лежал в бардачке угнанной машины.
 Ни один банк теперь не возьмет его на работу. Никем.  Стаценко добра никогда и никому не делал, а вот если решал усложнить кому либо жизнь, то прикладывал к этому все силы. А связей и возможностей у него было достаточно.
И имеем мы неутешительные факты – работы нет, машины нет. Имелся правда автокредит, по которому в течении 5 лет, Михаил должен был выплачивать по двадцать тысяч ежемесячно.
В загашнике имелось сорок тысяч на неотложные расходы. Поскольку эту однушку Петров уже не мог оплачивать, надо было заявить хозяйке о неплатежеспособности и через полтора месяца найти комнату, тысяч за семь, восемь в месяц.  Итого с учетом кредита 28 тысяч в месяц.
Только вот кем он мог бы работать? Банк был его жизнью, делом, в которое Петров вложил все силы. Что то из области делопроизводства даст в лучшем случае 35 тысяч в месяц. С вычетом кредита, квартиры и проезда останется не более четырех…
На исходе третьего дня Петров решил съездить к одному знакомому, посоветоваться. Товарищ выслушал кровоточащие подробности, посетовал и обещал помочь. Но настолько неискренне эти обещания выглядели, что даже оглушенному недавними событиями Петрову это бросилось в глаза.
Скомканно попрощавшись, Петров побрел к метро Багратионовская и с открытой платформы сел в полупустой вагон. Сидевшая напротив девушка уткнулась в книгу, сосредоточенно читая. На глянцевой обложке Петров прочел – Андрей Левицкий  «серия S.T.A.L.K.E.R.».
Надо ж, сталкеры. И нечто трудноуловимое попыталось пробиться сквозь сознание при этом, будто искорка сквозь густой дым. Улыбнувшись неожиданно сформировавшейся мысли, Петров хмыкнул
- А почему нет?
Домой он заходил уже в настроении и сразу же залез в интернет. Уже по утро, ошалевший от огромного количества информации, кофе и сигарет, Петров тем не менее сформировал некое мнение по поводу шальной абсолютно мысли стать сталкером. Фантастика. Но из положения, в котором он сейчас находился можно выбраться только чудом.
Абсолютное большинство информации им переработанной было либо художественным вымыслом, либо бредом одичавшей от компьютера школоты. Но было и несколько тихих с виду, осторожненьких заметок из которых, выбрав нужное меж строк было понятно – люди в Чернобыле есть и некоторые из них поднимают неплохие деньги.
Будь Петров в трезвом уме и памяти, все им прочитанное воспринялось бы как бред или фантастика, но утопающий хватается за соломинку. Просчитанная на калькуляторе жизнь на ближайшие пять лет казалась адом, непрестанной полосой чернухи и вроде бы не на каторге Петров находился бы все это время, но… К хорошему привыкаешь и привыкаешь быстро, а ухудшение условий жизни до планки, на уровне которой живут тридцать процентов населения страны, воспринимаются тобой как сущий ад.
И только стечение обстоятельств и стресс стали причиной принятого Петровым решения – забрится в сталкеры, срубить по быстрому денег и вернуться. Уже в голове витали мысли как выплачивается автокредит, покупает он себе квартиру в центре и на новом «Порше» выписывает  круги вокруг банка, выставив в окно всеми понятный знак в виде поднятого вверх среднего пальца.
Надо сказать к делу Петров подошел со свойственной ему педантичностью. Был им составлен список крайне необходимых предметов, рацион на некоторое время, выбран маршрут и соответственно просчитан бюджет этой авантюрной финансовой операции. Некоторые сомнения были в отношении огнестрельного оружия, однако вспомнив фразу «Пусть лучше осудят, чем понесут на кладбище», Петров без обыкновенной своей осторожности в отношении к криминалу, выкупил у дальнего родственника старенькую тульскую  курковку ТОЗ БМ, с парой десятков картечных патронов. Родственник же и подсказал как ему провести незарегистрированный ствол, а за дополнительную плату согласился отвезти на своей баклажанного цвета «семерке» на Украину.
Петров собирался так, словно за ним черти гнались и вся организация с планированием, закупкой и сборами заняла трое суток.
Утром четвертого дня он поднялся рано, позавтракал, искупался и в нервном напряжении присел ожидать автомобиль. На удивление родич приехал вовремя. Петров оглядел квартиру и чувствуя накатывающее беспокойство, махнул рукой. Будь, что будет!
В багажник полетел рюкзак, а затем легла хитроумная конструкция, состоящая из разложенного ружья и примотанных к нему скотчем пары грабель, лопаты и тяпки с оструганными в середине черенками, обмотанная сверху в свою очередь грязной, промасленной тряпкой. Создавалось впечатление, что в этом антисанитарном свертке, кроме сельхозинструментов  ничего  нет. И уже поверху для пущей маскировки накидали свертки с различным хламом.
Время до украинской границы протекло однообразно. Пару раз останавливались, что бы покушать в забегаловках на обочине неудобоваримые, разогретые раз пятьсот пирожки и попить коричневую горькую жидкость, продававшуюся под видом кофе. Петров как то отрешенно воспринимал происходящее. Словно не он трясся в потрепанной жизнью самобеглой коляске отечественного производства. Но при пересечении границы в один момент пришел в себя. Скорее толстый, чем плотный погранец,  мешая украинские слова с русскими,  долго рассматривал документы, раздувая и без того пухлые щеки. Михаил понял, что от них хотят денег и начал с озабоченно-испуганным видом умолять пропустить их на мнимые похороны несуществующего дяди. Погранец парировал украинской версией латинской поговорки о суровом, но справедливом законе, но портрет Уиллиса Гранта упал на ту чашку весов Фемиды, что перевешивала в сторону оправдания и вопрос решился.
Киев, Вышгород и Димер проскочили быстро,  выключив  фары ближнего света, по которым ДАИ моментально вычисляет клятых москалей и в Иванково повернули в сторону Чернобыля, а еще через некоторое время навигатор показал искомую точку, где по непроверенным данным в заборе, ограждающем зону отчуждения, имелась прореха. Михаил не терял времени.  Рюкзак упал за плечи, повиснув на лямках, а криминальный сверток с ружьем лег подмышку, пакет с одеждой под другую и уже в спину донеслось родственное пожелание удачи.
- Удача нужна только слабым - буркнул Петров еле слышно, скрываясь в редких кустах.
Дырка в ограждении действительно была, а переход из прежней жизни в Зону оказался каким то уж до боли обыденным. Что небо, что солнце были прежними, разве что кусты стали погуще. Михаил споро шагал какое то время просто на автомате, только что б отдалиться от забора, быстро переставляя длинные худощавые ноги и вдруг встал как вкопанный. Все. Он в Зоне.
И пришел страх.
Все прежде просчитанное и большей частью напридуманное вылезло наружу и не упырей мутантных, псевдоплотей и контролеров опасался сейчас Петров, а того, что весь проект его окажется напрасным. Что побродит он по Зоне, нахватается радиации и вкупе с простудой повезет все это домой, как побитая собака, добираясь автостопом и электричками в никуда, поскольку с прежней жизнью он практически порвал и потратил почти все деньги, что бы добраться сюда – к месту крушения надежд. Ибо одно – грезить заоблачными мечтами, нежась за книгой на диване и совершенно другое когда ты хлебаешь действительность не ложкой даже, а ведрами.
И такая тоска навалилась, что уже представлял Петров себя распростертым на траве с раскинутыми в стороны руками  и мозгами, подумав, а не будет ли это решением всех его проблем. Прекратится разом все.
-Да уж. Проблем не будет. Только и тебя не будет, - сказало какое то из его я,  внутри головы.
- Ишь ты, Курт Коббейн хренов. Подними свою жопу сучка, достань ружье и вперед, двенадцатилетняя пмсная девочка! Еще и осмотрется не успел, а уже распустил нюни, аж смотреть противно. А ты думал деньги тут под кустами лежат? Работать надо! ЗАРАБОТАТЬ! А за победу в конкурсе «Уныние месяца» только утешительный приз, место у входа на Киевском вокзале. Вперед!
Слегка отпустило, только била нервная дрожь и для начала Петров переоделся, не попадая в штанины и рукава от волнения. Разрезал маскирующий оружие сверток, собрал его, пристегнул ремень, зарядил и эти простые  действия успокоили его.
Следующим пунктом плана значилось отыскать коллег новоиспеченого сталкера. А по информации полученной из того же всезнающего интернета, севернее, километрах в пятидесяти имелось пересечение путей, узловой так сказать пункт, через который раз в пару-тройку дней проходили местные группы.
Это минимум два дня в пути, непривычному к дальним переходам бывшему клерку. За это время возможно что то  интересное и по дороге нарисуется.
До заката оставалось еще часов пять, так что вполне перед тем как разбить лагерь, Петров мог дойти до первого отмеченного им на карте ориентира. С компасом особенной дружбы он не водил, так что приходилось идти практически наобум, сверяясь со стрелкой без учета азимута. А что бы не сбиться и не забрать правее, провел воображаемую линию до этого ориентира и нацелившись на приметные кусты по этой линии, зашагал.
Надо сказать у него почти получилось и на березу с обломанной вершиной Петров вышел часа через три, с поправкой метров двести, оставив ее левее. Ноги правда гудели как трансформаторная подстанция, пора было делать привал.
Место нашлось быстро, небольшая полянка среди кустов, сухая и хорошо проветриваемая. Камуфлированная палатка легла на каркас из алюминиевых трубок, Петров раскатал внутри пенку и достав тушенки стал разогревать ее на таблетке сухого спирта, проколов предварительно банку ножом. Когда отверстия запарили, запузырились смесью ароматов мяса, перца и лаврушки,  Петров захватил банку тряпкой и открыв, слопал с хлебом. Еще одна таблетка вскипятила в крышке от котелка воду для чая и опьяневший от усталости, сытной пищи и разопревший от горячего чая Михаил вполз в палатку и заснул, даже не сняв берцы.
Проснулся он с первыми лучами солнца, оттого, что жутко замерз и подпрыгивая, что б согреться, подумал, что пока все идет не так уж и плохо.
Наскоро выпив чая, Петров собрался, попихал добро в рюкзак и двинулся к следующей точке.
И тут то события стали развиваться с головокружительной просто скоростью.
Не прошел он и пары километров, как зачесался нос и Петров молниеносно сложившись, оглушительно чихнул. Наверняка природа придумывая  чихание , наделила это свойство организма какой то полезной подоплекой. В данном случае оно спасло Петрову жизнь, поскольку он резко согнувшись, пропустил поверху свинцовую пулю весом тридцать с небольшим граммов, выпущенную из гладкоствольного ружья. А Петров от неожиданно громкого звука выстрела попятился и упал на спину. Свою тулку нес он в руках, причем со взведенными курками, поскольку услышал подозрительное хрюканье  и шарахнувшись на землю, непроизвольно выстрелил.  Двадцать две шестимиллиметровые картечины стремительно понеслись вперед, зашуршав по кустам, вызвав у прячущихся там лиходеев вполне в принципе законные недоумение и негодование, когда шарики плюмбума нарушили целостность их кожного покрова.
Петров не стал дожидаться неизвестных ему оппонентов, справедливо рассудив, что огнестрельная рана сама по себе склонна испортить даже самое радужное настроение, а тем паче от таких неврастеников, что средь бела дня палят в честных, ничего не подозревающих сталкеров, лучше держаться подальше. Посему он принял решение уйти по английски, а именно дал отчаянного стрекача, своей скоростью возбудив в лучших спринтерах мира дикую зависть.
Когда бежать не стало мочи, Петров решил, что оторвался от преследователей достаточно, а коли и нет, сил все равно уже осталось только на то, что бы тихонько идти и усмирять бешеное от бега дыхание.
- Во блин!, - только и подумалось несостоявшейся жертве, чуть не попал!
Странно, но страха уже не было, а организм хапнувший через край андреналина и физической нагрузки отвечал приятной истомой, исчезло уже столько терзавшее Петрова ощущение безысходности. На какое то время, поскольку сзади послышался тихий, но четкий, позволяющий расслышать все до буквочки голос
- Стоять! Руки в гору! Не двигайся!
Прямо таки банальная майнридовщина какая то выходила. Только герой спасался из пожара, кровожадный писатель бросал его в знойные объятия ягуара, разберешься с ягуаром – вот тебе толпа любвеобильных  каннибалов.
Но властный голос сзади не давал времени на размышления.
-Ружье на землю! Тихонько и не оборачиваясь! Теперь пять шагов вперед!
Петров делая первый шаг был готов уже к смерти, хотелось только, что бы закончилось все это побыстрее и по возможности безболезненно, но пока в него никто не стрелял.
- Теперь медленно повернись!
Ну все! – решил для себя Петров, поворачиваясь лицом к неизбежности.
Перед ним стоял направив ствол винтовки в землю коренастый парень его лет, одетый в ватник, клетчатую рубашку и камуфлированные брюки, заправленные в кирзовые сапоги. Второй, повыше и похудощавее, в застиранной горке с автоматом Калашникова, висевшим на плече, осматривал Петровскую тулку.
-Ты кто?
На глупый вопрос, обычно дают глупый ответ и Миша не задумываясь выпалил
- Миша. Миша Петров.
- А что ты здесь делаешь, Миша Петров? Тем более с ружьем в руках?
Стоявшие перед ним люди не выказывали агрессии, хотя Петров был уже безоружен и он по неопытности проникаясь к ним доверием выпалил
-Стреляли в меня. Я пригнулся случайно и пуля выше прошла. А я выстрелил случайно. В кусты. Они там заорали. Случайно - уже машинально добавил Петров, вызвав у взявшей его в оборот пары истерический смех. Впрочем коренастый вел себя достаточно профессионально и смеясь, не сводил с Петрова глаз.
За этим последовал обстоятельный допрос и Петров был вынужден рассказать о всех событиях приведших его сюда и особенно подробно о неудавшемся  покушении.
Затем содержимое его рюкзака безжалостно вытрясли и внимательно просмотрели. Петров безучастно наблюдал за этим, стараясь не выказать никаких чувств, понимая, что в этот момент решается что то важное.
- Хорошо. Похоже что ты не врешь. Меня Степаном кличут, - сказал коренастый и показал на своего товарища, - а это Серый
- Завелись тут у нас людишки понимаешь… Мародеры сраные. Хохлы уже пару ребят потеряли и наши одного. И все одинаково по сценарию – засада на тропинке, выстрел из кустов и обирают сволочи мертвых до нитки. Ты прямо везунчик, Петров! Не только сумел живым выбраться, но и зацепил из них кого то.
Степан говорил, меж тем размышляя   о своем чем то.
- Да, братва за козлов этих премию назначила, пять тыщ тыров. Есть шанс обогатится. Пойдем, покажешь, где они тебя принять попытались.
Ружье Петрову не вернули, правда Серый помог собрать содержимое рюкзака. Степан дождался, пока Петров не закинет лямки на плечи и двинул вперед первым. Шел он уверенно, хотя кое где, на открытых участках,  следы бежавшего Петрова были еле различимы. Замыкал колонну Серый.
Хотя Петрову показалось, что бежал он чуть ли не час, искомое место они достигли минут за десять, хотя и двигались несравненно медленнее.
- Вот… - попытался произнести Петров, но ладонь Серого зажала ему рот, а в ухо раздался еле слышный шепот
- Ложись и тихо.
Из травы, одним глазом Петров пытался наблюдать за происходящим, но сталкеры словно растворились и несколько минут вообще ничего не происходило, пока из кустов прикрывавших незадачливых киллеров, не донесся голос Серого
- Иметь мои сраные костыли! Доигрался хрен на скрипке!
И тут он сам появился на тропинке.
- Слыш, Леон или как тебя там, терминатора кличут, иди сюда!
Заросли буйнорастущей, густой дряни скрывали отлично оборудованную засидку для охоты на двуногих.  На расчищенном пятачке обстоятельные негодяи поставили два раскладных кресла, для удобства ожидания жертвы. В одном из них откинув назад голову сидел полный мужчина, лет сорока с залитым кровью лицом. От другого в сторону от тропы тянулась бурая полоса запекающейся крови.
Оттуда шел Степан, на ходу пряча нож в ножны.
- Вот ты ловкач! Считай пять тыров твои. Надо же, обеих одним выстрелом. Этому картечиной в глаз, - кивнул он на сидевшего на креслице мертвеца, - сразу подох. А второму пяток в живот досталось. Они Кузи Мордовского кореш. По его наводке работали, ему и награбленное таскали. У Кузи под полом нычка должна быть. Успел сердешный убивец перед смертушкою покаяться, - ухмыльнулся Степан.
С убитых взяли только оружие, доставшееся Степану и Серому, а Петрову вручили назад тулку, со словами, что он и так  пять штук поднял и нечего здесь жадничать, хедхантер хренов, хотя жадничать у Петрова и в мыслях не было.
А потом повисла неприятная для Петрова пауза. Пока суд да дело, он вроде  был  с натяжкой почти членом команды, а тут вроде иди куда хочешь. А этого вот вовсе и не хотелось, поэтому и выпалил Петров смущенно
- Возьмите меня с собой.
- Слышь, самый быстрый стрелок на диком Западе! Тебя, охотника за головами,  кидать одного никто  не собирался,. Оставь такого без присмотра, Припять за неделю обезлюдеет. Больно уж ты резкий в общении, чуть что за пушку, - притворно серьезно сказал Серый.
- Пойдем бедолага!
И они пошли.
В дороге ничего полезного разузнать не получилось, ребята либо отшучивались, либо с улыбкой делали вид, что не понимают о чем речь. Да и разговаривать на ходу было не совсем удобно, при быстрой достаточно ходьбе.
А через час примерно Серый резко затормозил.
- Стопе, ребята. Артефакт чую! И сунув руку за пазуху юркнул в кусты.
- Стойте там, - предупредил он, удаляясь от тропы.
Степан и Петров терпеливо ожидали, пока не раздался ликующий крик
- Есть! Есть!
Серый наклонившись, показывал на что то,  лежащее под кустом.
- Это Коричневая Звезда! – возбужденно тараторил он, - Очень редкий артефакт. Исцеляет раны, защищает от укусов диких зверей. Надо только намазать потолще и ни одна собака, ни одна псевдоплоть, ни один мутант тебя не тронут.  Их вырвет… - закончил он и заржал, сгинаясь пополам от хохота, поскольку под кустом, прикрытая лопухом, лежала здоровенная «личинка».
Было бы чем,   вырвало, - отсмеявшись  сказал Петров и почувствовал, что барьер разделявший его и этих двух сталкеров, становится все меньше и незаметнее, поскольку по их мнению человек способный посмеяться над своей неопытностью несомненно заслуживает уважения.
Под вечер они стали лагерем. Постирались в ручье, струившемся неподалеку и принялись кашеварить. Собственно готовил Серый, помешивая аппетитно пахнущее варево из тушенки и смеси круп, а Петров просто его слушал.
- Прежде всего выкинь из головы всю эту ерунду, что тебе приходилось слышать. Деда Мороза нет. И всех этих кровососов, контролеров и псевдоплотей, мать иху тоже нет. К счастью. Хотя вон упыри двуногие встречаются, сам видел. Аномалий сколько я тут, а уж второй год пошел, тоже не встречал. Хотя в общем не луна-парк. Переломы ног, дикий понос от несвежей воды и нападение диких зверей никто не отменял.  С артефактами огорчу. Из более ценных – Медный Кабель, по восемьдесят рупий кило  и менее ценный Лом Черных Металлов. Можно еще кабанов настрелять по зиме и сбагрить на Большую Землю. Погранцы иногда экскурсии подгоняют, наше дело им спектакль обеспечить, о трудной, но интересной жизни чернобыльских сталкеров с нападениями мутантов и успешным отражением их атак. Успех феерический.
Загустевшее «Ирландское рагу» аппетитно побулькивало, дразня проголодавшихся сталкеров ароматом. Серый продолжал его помешивать, ускорив амплитуду движений, видно, что бы не пригорело и меж делом продолжал.
Радиация тут есть, никуда она особо не делась. Но люди живут. А смертность как везде, чуть повыше, сообразно особенности местных условий. А народ… Кого то палкой не выгонишь. Потому что настоящая жизнь тут. Нет сраной этой толерантности и идиотских законов. И уже непонятно где настоящая зона, тут или за сеткой.
Сюда  кто как попал. Сталкер он же не прямо из вагины, со счетчиком Гейгера готовым  вылезает. Нас жизнь воспитывает и обкатывает.  Кого то тюрьма сюда гонит, кого то сума, кого то как тебя кредит. А кто то по убеждениям. Народу приходит много, а вот остаются единицы. И в основном это отличные, настоящие люди. Мерзость здесь не приживается, сталкер Петров!
А Петров ошалевший от переперепереизбытка впечатлений старался внимательно слушать Серого, не отвлекаясь на почти уже готовую кашу и совсем не представлял себе, что совсем скоро среди всех чернобыльских сталкеров станет он более чем известным, что большую часть мечтаний удастся воплотить в жизнь, что за голову его будет назначена … Но впрочем это уже совершенно другая история.