***

Ангел Чудермахер любил сидеть в подсобке и читать запрещенные книжки.
Обычно он баловался Утопиями, романами Филиппа Дика, Замятина...
Читал внимательно, останавливался в трудных местах, шмыгал носом, прикрывал глаза и обдумывал.
Книжки были ворованные из адской библиотеки, зачитанные-перечитанные, даже рваные местами. Чудермахер осторожно переворачивал странички, разглаживал, пальцы сильно не слюнявил.
На уроках привычно осторожничал, как бы не процитировать и вообще подозрение не вызвать, что еретическому внимал.

В этот раз попалась ему особенная книжка. Неожиданная, можно сказать. От нее ангел не просто носом шмыгал, он потел и чувствовал неудобство, скорее свойственное существам телесного происхождения.
Уже само название наводило еретические мысли: "Пятьдесят оттенков серого". В его ясном мире непредставимо было такое.
Только белое и черное, вот и крутись между ними.
Серое у живых людей бывает в трудностях, когда размышляют, к кому примкнуть, выбрать, как поступить, кого предать, за кого отдать вверенную им единственную жизнь.

Чертенята предупредили: книжка про секс - то есть человеческий сторонний Помысел на предмет заповеди "Размножайся".
То есть как бы так изловчиться, чтобы и не размножаться без необходимости, но радости предразмножения иметь.

Повествование начиналось Случайностью вместо Замысла. Что само по себе уже было еретическое.
Человеки должны подражать Творцу во всем. У Него Замысел, и у них Замысел.
Целеполагание как следствие размышлений и страсти.
Ему хотелось найти тайный смысл в каждом предложении, он доверял Отцу, и не любил случайность, искал внутреннюю направленность.


Уже на второй странице пошло банально: змей искуситель, невинная дева...
Как ангелицы любят увлекательно-предостерегательное:
"Мне не хватает воздуха, я словно Ева в раю, а Кристиан — змей, и я поддаюсь искушению".
Он уже было бросил читать девичью книжку, но полистал дальше и заинтересовался.
Целеполаганием назначались Райские удовольствия,  оказавшиеся инквизицией.
Ах, вот этого ангел не ожидал!
Вот и тут началось: привязал/истязал. Несмотря на то, что он немало читал про инквизицию, Чудермахер не понимал половину слов. Облизывался, потел, напрягался.


Вот отчего возникла инквизиция, от любовного помысла! От игры любовной!
Вот прав Отец, размножались бы, как велел, и не было бы инквизиции.
Инквизиция - доказательство любви. Типа ласки. Чтоб без сомнений!
Но ведь исторически сложилось, что человеки остановиться не могут. От частной любовности перешли к общей, общая - любовь Божественная. Ревность, сомнения...а как ко Дьяволу расположен более? Тут и развернулись по-настоящему с клещами и дыбой. Телесными методами испытывали любовь к Божественному.
Или подозрения испытывали? - запутался он.

Страшно становилось ангелу, подсобка казалась застенком, отовсюду мерещились палачи в черных колпаках. Они налетали на него с огненными иглами, чугунными  душилками, колючими веревками...бубнили про грехи, грехи, ГРЕХИИИИИИ.
Да какие грехи у подросткового ангела? Ну яблок накидал за пазуху, во время молитвы ногти грыз, читал праведности негодное.
Чудермахер захлопнул книжку. Все на сегодня, прочь страшные размышления, на воздух скорей.
Затолкал книжку под вериги и власяницы, запер подсобку и полетел на репетицию: он вечерами пел в хоре.
Но к ночи опять потянуло его на чтение.

"Воображение - вот твой злейший враг," - вдруг натолкнулся на знакомые слова. Воображение не поощрялось.
У чертей за воображение пороли. У ангелов наказывали бессмыслицей - перегонять облака с места на место.
Оно уводило, беспокоило, требовало неизвестных слов и вопросов.
Да, можно было посмотреть вниз через просвет облаков на землю, увидеть, как люди копошатся, немного остудить воображение, успокоиться, что нет ничего лучше своей жизни, простой, почти понятной.

Его учителя отмечали пагубность воображения и для людей. Осуществление его приводило к власти, власть к раздору, раздор к голоду и разрухе. Потом люди надолго забывали воображение, хоронили, разгребали, сеяли, пахали. Потом, с лишним куском хлеба опять заходила мечтательная зараза, и все начиналось сначала...

Ангел читал уже второй час, не отрываясь.
"Просто мне нужно,чтобы кто-то побыл сильным за меня" - это он понимал, еще как!
Их учили быть сильными за других, за людей, за младших ангелов.
У него не всегда получалось, ему было жалко себя. Он был не готов к воинственному, не хотел ни жертвы, ни славы.
Сидеть ту всю вечность, штопать власяницы, поливать сад, читать, выдувать мыльные пузыри на праздниках.
Все они чувствовали, что Отец силен за них, но слабости не поощрялись, надо было готовиться к взрослой жизни.

"– Получается, что вы прислушиваетесь к голосу сердца, а не к фактам и логике.
Он усмехается и смотрит на меня оценивающе.
– Возможно. Хотя некоторые говорят, что у меня нет сердца".
Ах, у него нет сердца!
Он где-то читал про подозрение, что Ева не из ребра была сделана, из Щепотки Сердца.
Но Отец скрывал это, любил пошутить, пока еще не размножились числом и помыслами.
А потом оказалось, что из разного сделаны женщины: кто из Нечаянного Слова, кто из Кулака, из Ребра тоже попадались. Но больше сердечного происхождения населяли, множились, Отец уже и рукой махнул: пусть уж сами, как хотят.

Имя герою было Кристиан, похоже на Отцова младшего сына назвали. Но он оказался совсем противоположным характером: второй щеки не подставлял, хлебами не кормил, любви учил, да, но болезненно.
Женщина его звалась Анастасия. Какое имя выбрано ей - Воскресшая.
За него, за этого Кристиана воскресшая? Как много сложностей для простодушного ангельского ума.
Чудермахер задумался, после чего воскресшая?
"Глупо горевать о том, чего не было, - о несбывшихся надеждах, разбитых мечтах, обманутых ожиданиях." - воскресшая после обманутых ожиданий?
Нууу, обманутые ожидания - они всегда обманутые у людей, потому что они не знают своих ожиданий.
Они только впечатления от них предполагают.
Впечатления - производные высших порядков от сущности явления, - написано в  теории Божественного Анализа.
Как странно устроен человек - у него нет сущности явления - Истины, этой холодной бездны постороннего.
Словами, вздохами, слезами, размышлениями подбирается он к ней. Вот, кажется уловил, понял. начинает сбываться заветное верное, единственное.
Непосильно в одиночестве его лелеять. Побежал сдуру делиться: смотрите, нашел. А там окажется, что все нашли. Но свое.
Они придут и его опровергнут. А то и насмешкой растопчат. И предаст он свое остывшее озарение обидой и гневом.

"Не суди себя, основываясь на том, что, возможно, о тебе подумают другие". Только тебе ведомы причины и слабости твои!
Какая, однако, нравственная книга, почему ее в еретической библиотеке держат?

Чудермахер перевернул страничку.
"Не трать попусту силы на чувство вины, греховности и так далее",  - говорит Кристиан Анастасии.
"Попусту" - вот ключевое слово! Екклезиастическая мысль.
Вот он, символ вечности, или бесконечности, как опять-таки в Божественном Анализе сказано. Сколько ни примножай, сколько ни ущемляй, не изменяется сущность человеков.
В короткой жизни, ограниченные немощью тела, успевают они коснуться темноты бездны, приоткрыть ее, удивиться сиянию света, но вернуться к своему серому.
Не вырваться из этого "попусту"!
И целью благой прикрыты для мучений, и любовью, а результат - всегда грех.
Чудермахер устал от бесконечномудрой книжки, зевнул, свернулся клубочком на мешках с власяницами и задремал....