Ну вот, совсем чуть–чуть осталось – уже виднеются дачные домики и не жалко, что автобус сломался и от почты пришлось пешком идти к Наташкиному дому. Путь меня не разочаровал. Я шел наслаждаясь запахом акаций, красотой и простотой деревенского пейзажа. Не печатая шаги, а мягко ступая по узкой тропинке с каймой подорожников и одуванчиков, сбивая с них пушистые прозрачные зонтики.
С Наташкой я когда-то учился в одном универе, правда на разных курсах. Мы знакомы с ней тысячу лет, умудряясь при этом жить каждый своей жизнью.
Это даже дружбой не назвать, просто как-то удачно совпадали, так бывает.
В ней не было той красоты, которая поражает с первого взгляда, но была в ней какая-то располагающая прелесть.
Наши бестелесые, как эхо, как всплеск весел на тихом озере, отношения, давно и прочно друг друга устраивали.
– Хозяюшка, что это у тебя калитка нараспашку?
– О, Мишк, привет! Тебя жду. Пошли на море? – Наташка спрыгнула с крыльца в шортах–балахонах и майке–алкоголичке. С хвостиками на голове.
– Ну ты даешь! Я только с автобуса. Злой, пыльный и усталый. Так-то ты гостей встречаешь.?
– Ты что, против?
– Нет, я не против, я просто не согласен, – стараясь быть возмутительным ответил я, а у самого рот до ушей. Настроение отличное!
– Что-то ты не похож на усталого путника–путешественника. Ми–и–ш, ну пошли на море, – заканючила Наташка.
– Ну прохладно же, какое море? – посопротивлялся я еще для вида.
– Ну мы просто ракушки пособираем, а Миш, пошли.
– Ну дай хоть умыться, раз даже не покормишь с дороги.
– Покормлю, Мишенька, попозже. Через два часа подъедут еще одни мои гости, вот вместе и поужинаем.
– Всё оригинальничаешь? – улыбаясь и зная, что пойду, спросил я.
– Нет, просто живу, –с задорной улыбкой ответила Наталья.
***
Под вечер мы сидели в уютном дворе Наташкиного дома, в тени раскидистого ореха. Еще одними гостями оказались две подружки Натальи: Света, которая настояла почему–то на том, что бы ее звали Лана и Мила, я так полагаю с приставкой Люд.
Кроме красного вина, сыра и зелени, на столе благоухал плов с бараниной, сочной и не перетушеной и морковки было в самый раз, и рис к рисинке, как я люблю. Да что там говорить, Наташка любила и умела готовить. Единственное, что ей никогда не удавалось –это торты, я раз попробовал, еле проглотил, включив при этом на полную мощность весь свой такт.
– А ты знаешь, что по статистике, большинство женщин, если они являются инициаторами развода, испытывают счастье? Для меня развод – это шаг к тому, чтобы сделать свою собственную жизнь проще и радостнее, – это Лана. Видимо, она решила расстаться не только с первой частью своего имени, но и с мужем!
– Ой, да мужики все маньяки! – это Мила. С конской челкой и хвостом туго затянутом на макушке. Брови как у Буратино, все же не делали ее лицо наивным.
– Знаете, девочки, когда я еду в метро в час пик и по моим ногам топчутся все, кому не лень, а не лень большинству народа или когда я выстаиваю полукилометровую очередь к какому–нибудь чинуше, а тетка с паклей на голове нахально прокладывает себе путь к кабинету грудью шесть дэ, тряся при этом желейной задницей – "я только спросить", я начинаю понимать маньяков–убийц. Потому как, сам готов им стать в этот момент!
– Обожэмо–о–й, это же разные вещи! – закатила глаза Мила.
– Да ну?! – я с улыбкой, внутренне подтрунивая над чуднЫми девицами, за обе щеки уплетал аппетитный, в меру горячий плов.
– Канеш! – сказала Лана. – Вот в моем муже все отвратительно, кроме аппетита!
Я чуть не подавился, а Лана продолжала:
– У моего в голове столько тараканов, что даже если их заархивировать, упаковать как следует, они все равно не поместятся в мою и не приживутся там никогда. То есть, я никогда не смогу его понять. Но, поскольку тараканы будут в любой голове, то выбирать приходится ту, где их поменьше и они не такие буйные. А иначе придется себя на изнанку выворачивать совершенно противоестественным способом. А это не правильно, – вздохнула Лана.
– Девочки, надо научиться строить отношения, а не глазки. Обаяние должно сквозить в каждом слове, в каждом движении, а вы с нами как прапорщик на плацу, – и зачем я влез, быть мне битым, беря очередной кусочек баранины, подумал я.
– Отношения, уважаемый Михаил, надо строить двоим, а вы скинули все на нас, мол все зависит от женщины. Это чтобы с вас спросу никакого не было, взятки – гладки, так сказать! Один человек ничего не может. Знаешь, как говорила Йоко Оно, "если ты мечтаешь о чем-то один – это всего лишь мечта, если с кем-то, то это уже реальность "! А наши предки выразились куда проще," один в поле не воин ". Если один человек не будет бросать мимо урны сигарету, улица, читай мир, чище не станет, но если не бросишь ты, я, он… Понимаете, куда течет моя мысль?
Наши отношения с мужем мне ничего не дают, они только обкрадывают и разрушают меня. И я уже потеряла радость делиться всем, что имею, потому как ресурсы не могут быть неисчерпаемыми, их надо хоть как-то пополнять… – затосковала Лана.
Мимо дома шла соседка, остановилась у калитки и, вытянув шею, заглядывая, пытаясь все охватить своими любопытными глазками, напрашивающе произнесла:
– Ой, у вас, я вижу, сабантуйчик тут намечается…
– Лиза, иди по своим делам, я вижу у тебя их невпроворот, – невозмутимо отпарировала Мила.
Лиза, надув губы, пошла прочь, что гарантировало раздутие какой нибудь сплетни в деревне.
– Мил, ну что ты, не могла вежливо промолчать, – ставя самовар обронила Наталья.
– Да ну ее, сплетница – терпеть ее не могу!
– Это сон, Натуль, хожу и жмурюсь, как у тебя здесь хорошо! Прям в город уезжать не хочется, – я потянулся, вставая из-за стола, пройдясь мимо клумб с розами, любовно выращенных Натальей.
– Не уезжай, Миш, можешь здесь на выходные остаться, места полно, а могу тебе вообще раскладушку на улице поставить, лежи себе любуйся Большой Медведицей.
– Как ты жестока, дорогая, – приобняв Наталью за плечи, сказал я, – Хочешь, чтобы меня тут комары живьем сожрали?
– Но они же не самоубийцы, на тебя ни один не сел, пока мы были за столом, вон мы с девчонками все покусаны!
– Пральна, так они и ждут меня спящего врасплох застать и поглумиться над моим невинным телом.
А как, кстати, Вам, Мила, за мужем?
– Мне замужем… не очень, но… живется как-то… хотя я тоже, порой, задумываюсь о разводе. Мне просто надоела обязанность соответствовать чьим-то ожиданиям. Так надо – это всего лишь чье-то хочу, чье-то, но не мое! Вот я и подумываю, не пора ли прекратить воплощать все хотения. Скажете, расплата – одиночество? Ну, это еще большой вопрос! Расставание не означает конец моему завтра. Мой мир будет таким, каким я сама его слеплю, не пожалев на это ни лет, ни сил. Пусть со страхами, осечками, счастьем или несчастьем, главное в нем никогда не будет бездействия от страха, что кому-то это может не понравиться. Когда отношения начинают тяготить, и ты понимаешь, что ничего уже не исправить от них надо отделиться или отделаться, какими бы дорогими они не были раньше.
– Соблазняют нас пути, скользкие, как змеи, можем все еще спасти, если быть умнее, – перенося самовар с углей на стол продекламировал я, невесть откуда взявшийся слоган, удивляясь свой собственной веселости. – Не грустите, девчат, старая истина – все мужики козлы и я не исключение! Давайте лучше нарезайте пирог, будем чаевничать! – я, как мог, помогал Наташке гостеприимно хозяйничать.
***
Звездной ночкой, сидя на крыльце, за день прогретом солнышком и отгоняя березовым прутиком комаров, мы любовались небом и наслаждались песенкой сверчка.
– Хорошо посидели, да? Я уж думала девочки опоздают на автобус, так заболтались. Для них моя дача, как кабинет психотерапевта, где они могут просто выговориться.
– Да, хорошо… Сам не знаю, чего я к ним цеплялся. Ну может, что б их грусть разбавить. Я думал они набросятся на меня, отыграются, так сказать, и с легким сердцем поедут к себе домой. А они – нет. Не злые оказались. Хорошие у тебя подруги, душевные.
А знаешь, Наташка, ты единственный человек, из тех, кого я знаю, который умеет быть честным с самим собой. Без иллюзий. Может поэтому к тебе так тянутся люди.
Мне такое с трудом дается, потому, что вдруг делается жестоко-больно и так себя жаль становится, хоть плачь. Ты – другое дело. Ты вот смотришь на картину, но видишь больше того, что ограничено рамкой. Для тебя эта картина не просто краски на холсте, а срез времени! Такого текучего, но ты не даешь отбирать его кому попало, как тебе это удается, я не знаю.
–Ну, что ты выдумываешь, Миш, я такая как все и вижу так, как многие, не наговаривай на меня разных красивостей и не вешай на меня незаслуженных титулов.
Пошли, дам тебе подушку и одеяло, южные ночи бывают очень холодными. Но дождя точно не будет, ни одной тучки, только звезды подмигивают друг другу. Смотри, куда они луну зафутболили!
Как Наташка смеялась, так все таяло и грело в душе, любой озноб проходил в два счета! Люблю ее. Нет, ну не в том смысле. Вы же меня понимаете !…
22. 06.2014