История третья. Разведка боем

Андрей Ташендаль
В Город пришла ночь. Солнце давно скрылось за многоэтажными зданиями, прихватив с собой и куда-то запропастившийся ветер, который весь день без передыху гонял листву по тесным просторам улочек. Наверное, у него нашлись какие-то важные дела, но, видимо, невидимый озорник и сам не знал, какие именно. Что пытался найти он, блуждая в пустых квартирах, бегая по безмятежным дорогам Города? Почему так поспешно скрылся? Скрылся, словно убегая от кого-то или от чего-то... Хотя у него были все основания для этого бегства, ведь ночь меняет Город. Меняет в худшую сторону, ибо ночью в Город приходит ее высочество Тьма. Неужели и на этого бестелесного шалуна есть управа в запасах хитростей покинутого людьми мегаполиса?
Тишину разбивает в дребезги тяжелый, рычащий шум мотора. На большой скорости по проезжей части мчится восьмиколесный бронетранспортер, и от этого монстра то и дело бросались в спасительную Тьму какие-то смутные тени, испуганные темно-зеленой броней. А может быть не броней, а башенкой с главным орудием – скорострельной пушкой? Или же сидящими возле нее вооруженными людьми в городском камуфляже с нашивками «ОМОН»?
Лейтенанта милиции Семена Ложкина, мучили нехорошие предчувствия. Как и все нормальные люди, он боялся Города, но по роду своей профессии не мог позволить данному страху овладеть натренированным, увешанным снаряжением телом. Попытки вернуть ту бесшабашность и не до конца осмысленную злобу, что он испытывал, когда вызвался добровольцем на вылазку за периметр, раз за разом терпели неудачу, и ему не оставалось ничего, кроме как сжимать покрепче в руках свой «Кедр» , да надеяться на удачный исход событий.
- Слышь, Ложка! – потряс за плечо Семена сидящий рядом Андрей Воронин. Хоть Андрей и был старым другом и сослуживцем лейтенанта, но сейчас последний был взвинчен до предела и не стерпел такого братанья на глазах остальных бойцов:
- Какой я тебе Ложка, гоблин чумазый?
- Кхммм... Товарищ лейтенант, разрешите обратиться? – как-то уж слишком серьезно козырнул в ответ Воронин.
- Разрешаю.
- А позвольте поинтересоваться, о чем Вы с товарищем эфэсбешником говорили.
- О погоде и о миссис Марпл, - буркнул лейтенант, продолжая вглядываться в темные окна проплывающих мимо домов.
- Блин, Ложка, я серьезно спрашиваю! Может мы сегодня...
- А ну заткнись, Ворон. Иначе я тебя сейчас сброшу с брони к чертовой бабушке. Нас направили для эвакуации высокопоставленного иностранного консула, который...
- Черт бы тебя побрал, какой, мать твою, консул? Неужели ты веришь в этот бред про консула? Да всех шишек из верхушки в первые часы катаклизма  эвакуировали. Нас же не за этим отправили в полную жопу, пусть и на добровольной основе?!
Семен глубоко вздохнул и поправил без того идеально сидящий на голове шлем. Даже Ворону, который не особо отличался «умом и сообразительностью», как говорила птица в мультике, было понятно, что они здесь не для спасения толстосума. За таким человеком вертолет послали бы со спецами. Им же выдали в качестве транспорта один лишь БТР и снаряжение, словно они демонстрацию едут разгонять. Даже шлемы, и те с пластиковыми забралами, не говоря уже об оружии, предназначенном сугубо для ближнего боя. А солдаты с периметра рассказывали разное. Стрельбы там много, и по официальной информации «с баррикад», как прозвали линию карантина сами «вованы» , расстреливают зараженных, спятивших жителей, которых в свое время не успели эвакуировать, да ведь не так дела обстоят на самом деле, не так... Говорили, что однажды под пулеметы вышла какая-то штука, вроде двигающейся лужи, и устремилась к заграждениям. Солдаты по ней вдарили из всех стволов, а ей хоть бы хны. Ладно, что у парней «Шмель»  оказался в запасе, а так прорвалась бы, как пить дать прорвалась...
- Нас отправили на разведку, - наконец ответил Андрею Семен, выйдя из раздумий.
- Какую, мля, разведку?
К тому времени уже все пять милиционеров, не считая Ложкина и Воронина, внимательно вслушивались в диалог, при этом, однако, не расслабляясь и внимательно осматривая округу. В БТРе еще три человека экипажа, но они, как считал лейтенант, и так в курсе дела на счет истинной цели «поездки».
- Приказано достичь центра города и вернуться обратно. В бой по возможности не вступать, людей, если таковые встретятся на пути, игнорировать. Наша задача – разведать обстановку.
- Так мы значит как подопытные кролики? – спросил сидящий тут же Вася Никитин, который служил в отряде с незапамятных времен и был, пожалуй, самым опытным бойцом.
Лейтенант лишь кивнул, промолчав. Все погрузились в тяжелые размышления, но тут БТР начал сбавлять скорость.
- Какого хрена тормозим, приказ... – начал было отчитывать Ложкин экипаж машины по рации, но тут заметил прямо по курсу движения одиноко бредущую фигуру с вполне человеческими очертаниями.
- Лейтенант, ты тоже это видишь? – раздался из рации испуганный голос командира экипажа.
- Тормози!
Хоть в указаниях того эфэсбешника четко упоминалось о том, что отряд должен игнорировать возможных гражданских, Семен с самого начала решил, что не будет соблюдать подобную ересь, чего бы ему это ни стоило. Когда бронетранспортер почти уже остановился, вспыхнули мощные фары, выхватывая их царящей вокруг ночной темноты стройную фигуру девушки: волосы растрепаны, глаза красные и припухшие от слез, грязная одежда, - она, прижимая к груди какой-то сверток, шаркающей походкой шла посередине дороги, словно специально ступая по разделительной полосе.
- Господи Иисусе... – выдохнул Воронин.
- Всем с брони, рассредоточиться! – не задумываясь, скомандовал лейтенант. – Никитин, со мной. Под мою ответственность!
Омоновцы сноровисто попрыгали с брони, занимая позиции вокруг БТРа.
Ложкин знал, что в городе обитают монстры, но он еще не слышал о тех из них, которые так сильно походили бы на перепуганную и измученную женщину. По его мнению, встреченная ими гражданка никак не могла оказаться одним из ужасных чудовищ.
Увидев прямо перед собой вооруженных людей, пускай и в скрывающих лица под вязаными масками, незнакомка громко вскрикнула и бросилась прямо на лейтенанта, жадно обхвативши его свободной рукой:
- Господи, пожалуйста! Пожалуйста, спасите моего ребенка, спасите моего ребенка, умоляю вас! Увезите его отсюда! – разобрать слова сквозь непрекращающиеся рыдания было тяжело, но времени разводить «диалоги о рыбалке» не было. Слишком уж опасно, слишком уж спокойно и тихо...
- В машину, быстро! – Семен, под прикрытием Василия, особо не церемонился и потащил висящую на нем женщину к входу в десантный отсек бронетранспортера. – Мельник, в отсек! Посмотри их!
Отрядный медик забросил автомат на плечо и, затолкнув в безопасное нутро БТРа непрерывно плачущую незнакомку, захлопнул дверцы. Бойцы быстро залезли обратно на броню, вновь взревел мотор и движение по обозначенному маршруту продолжилось.
- Мельников, что с ребенком? – спросил в рацию Ложкин, когда машина вновь набрала скорость.
- Она не хочет мне его показывать!
- Скажи, что ты врач и хочешь помочь ей!
- Это и делаю!
Прошло несколько минут томительного ожидания, во время которого ни один из бойцов не произнес ни слова, и, наконец, из рации послышался довольный голос медика:
- Готово. Она отдала мне его. Обмотан кучей каких-то тряпок, но я чувствую, что он дышит!
Лейтенант облегченно выдохнул, а омоновцы, сидящие рядом, радостно зашептались. Мельников продолжал:
- Мля, как она его обмотала... сейчас... черт бы... что за чертовщина?!
Голос неожиданно стих, из динамика доносилось лишь участившееся дыхание сидящих в десантном отсеке.
- Что там, Мельник? Ответь!
Тут тишину взорвал оглушающий крик, полный ужаса и боли. Он доносился прямо из бронетранспортера, такой громкий, что его было хорошо слышно и сидя на броне. Милиционеры рефлекторно вскинули оружие, еще не понимая, что происходит.
- Мельник! Мельник, что происходит?! – взревел в рацию испуганный до дрожи лейтенант, но в ответ услышал лишь новую порцию боли, выраженной в безумном крике, боли, которую не испытывали даже те несчастные, что во времена средневековья попадали в подвалы инквизиции и танцевали там в «испанских сапогах».
«Так не может кричать человек!» - подумал Ложкин.
Прямо под ним происходило что-то чудовищное. Что-то такое, чего лучше никогда в жизни не видеть... Потому что человек НЕ МОЖЕТ так орать! Но лейтенант знал, КТО кричит... Мельников...
Омоновцы удивленно переглядывались, не в силах понять, в чем дело.
Такому их не учили.
- Стоп маши... – начал было командовать Семен, но тут БТР резко вильнул, бойцы схватились кто за что, стараясь не слететь с брони, а ночную тишину пронзил еще один, новый крик.
«Экипаж», - успел подумать Ложкин и даже хотел крикнуть своим бойцам, чтобы они прыгали, но тут транспорт, резко взяв влево, на полном ходу влетел в бетонный забор какого-то завода. Силой удара милиционера швырнуло вперед, и он потерял сознание...

- Ложка, ложка! Очнись, твою мать! Надо уходить!
Кто-то с силой тормошил Семена, глаза лейтенанта никак не желали открываться, а сознание все еще пребывало в мутном и зыбком мареве беспамятства. Но тут в его лицо брызнули холодной водой, и омоновец наконец окончательно пришел в себя. Прямо над ним с флягой в руке сидел Воронин.
- Что происходит? – ничего не понимая, прохрипел Ложкин, силясь подняться. Если бы не шлем, то ему однозначно размозжило бы череп о бетон.
- В машине перестали кричать, но мы... – Андрей замялся, так и не произнеся слово «боимся». – Мы решили, что ты должен решить, что делать.
Поднявшись, Семен увидел замерших бойцов из своего отряда... поредевшего отряда... Неподалеку лежал Никитин.
Заметив вопросительный взгляд командира, Андрей тут же пояснил:
- Шея. Двухсотый .
Двое бойцов, вскинув оружие, вглядывались в освещенную скупым светом луны округу, и были готовы открыть огонь на любое подозрительное движение, а третий стоял возле задних дверей бронетранспортера, явно не зная, зачем он там топчется.
- Ничего не слышно? – спросил у него Ложкин, подойдя ближе.
- Никак нет, товарищ лейтенант. Тишина.
Семен, не мигая, уставился на темно-зеленый вход в десантный отсек, пытаясь представить, что их ждет внутри, но так и не смог.
- Открываем? – прошептал стоящий справа Воронин.
Что-то подсказывало лейтенанту, что им нельзя заглядывать внутрь. Что-то там такое теперь сидит... Что-то заставляющее кричать людей нечеловеческим голосом... Но внутри были люди. И они могли быть еще живы, а своих бросать Ложкин не собирался...
- Приготовились!
Двое встали к дверцам, готовые распахнуть их, предоставляя нутро БТРа стволам автоматов троих своих товарищей, стоящих прямо напротив. Семен откинул приклад своего «Кедра» и, уперев его в плечо, стоял тут же, среди своих подчиненных. Среди своих... более чем своих братьев... В мире не существовало такого слова, которое описывало бы то, кем они приходились друг другу. Все они многое повидали на своем веку: расстрелянных в упор женщин, разорванных на части взрывом товарищей, раздавленных гусеницами врагов... Но они остались людьми. Остались братьями. И сквозь все ужасы их вела нерушимая вера в того, кто их прикрывал, надежда, что уж сегодня никто не умрет... и любовь... Но поможет ли это пятерым жалким, пусть и натренированным, людям защититься от Города?
Пальцы в предвкушении замерли на спусковых крючках, забрала шлемов опущены, пусть так и неудобно целиться, позы напряжены, отчетливо слышно чье-то хриплое дыхание.
Холод асфальта, кажется, чувствуется даже сквозь толстые подошвы ботинок.
- Давай! – скомандовал Ложка.
Дверцы разошлись в стороны, покорно открывая миру свои тайны...
Палец лейтенанта выжал холостой ход спуска...
В абсолютной тишине из черных недр бронетранспортера на бойцов ОМОНа вылилась абсолютная Тьма...
И ни один патрон не был потрачен...