Утром проснулся до рассвета. Я млел от наслаждения: с двух сторон ко мне прижимались мои жёны, Оленька со Светланкой. Всё бы, как всегда, но… Там, возле стенки, лежит Порхающая Бабочка. Хорошая девушка, послушная жена… Только зачем, почему она лежит с нами на одной кровати?! По какому праву меня обязали жениться, а потом спать вповалку вчетвером? Хорошо, хоть оставили наше царское ложе. А если и его унесут?! Ладно, есть грот, по вечерам будем обустраиваться в беседке — разве не смогу сам сплести кровать? И вообще, надо переходить на полное самообеспечение, чтобы не зависеть от всяких там…
Снова, как в первые дни, я страдал от неопределённого положения. Желаемая автономность нам, оказывается, не светит. Мы всецело зависимы не только от закона, вождя, шамана, островного общества, но особенно — от какого-то червяка.
Моё положение над законом — иллюзия. Шаман — не приятель, не умный собеседник, а себе на уме политик. Даже дикие предрассудки туземцев вынуждают меня жить по странным законам джунглей.
Разрешить бы недоумение откровенной беседой с Бало-гуру, но он странным образом всегда оказывается на противоположном конце деревни или срочно бежит к больному, на роды или по неким срочным делам.
Больше всего не хочется встречаться с червяком. Но, видно, именно с ним придётся разобраться в первую очередь. Удивительно: шестёрка червяк оказывается главным монстром, но его и упрекнуть не в чем. Он всего-то послушен законам острова и приказам начальства.
После завтрака вчетвером отправились в деревню. Мы шли по уже родным улицам. Навстречу попадались женщины и дети. Мужчины ловили в море рыбу. Всё, как обычно: приветствия женщин, радостные возгласы сопровождающих нас детей… Но…
…чувство смутной насторожённости не оставляло меня ни на минуту. Я пытался понять, что произошло. Деревня перестала казаться воплощением безопасности. Дом — не олицетворение уюта. Третья жена… Четырёхместная кровать… Пусть! Но…
Почему! Какое дело червяку до моей жизни! Неужто он во мне видит конкурента, претендента на власть? Очень нужно… Соперник в любви? Ещё смешнее!
Червяка я увидел в центре деревни. Не считая меня и бывших пленников, он единственный из молодых мужчин мог утром не ловить рыбу, не участвовать в общих работах… Вот и сегодня…
Пока девочки разговаривали с женщинами, я потихоньку, чтобы не увидела Оленька, пошёл к червяку.
Без предисловий я сразу начал:
— Многоногий Червь, я не просил уносить кровать. Если не хватает кроватей, то… — я стал срочно придумывать, как бы закончить… — то я сам сделаю кровать… сделаю себе дом… вообще всё сделаю сам.
— Ты не можешь так говорить. Всё, что говорит и делает Бало-мото, я должен исполнять. Ты тоже должен исполнять, потому что пользуешься благами, которые море по приказу Бало-мото посылает для бало-боло.
— Я сам могу эти блага добыть!
— Ты не можешь ничего добыть, если Бало-мото не позволит. Всё на земле появляется волей Бало-мото: еда, рыба, сладкие фрукты, ножи, одежда, лекарства…
— Ты не знаешь, откуда появляются на острове ножи, одежда и лекарства! А я знаю!
— Я лучше знаю! Их присылает Морской Вождь Коно-мото, брат нашего Вождя Бало-мото. Он посылает подарки из моря на большой-большой-большой волшебной лодке, которая никогда не бывает маленькой.
— Ты разве не видел: когда волшебная лодка уплывает на следующий день, какой она становится? Она становится маленькой-маленькой.
— Не скажи так! Она становится большой-большой-большой-большой.
— Ты сам видел?
— Нет, на это смотреть нельзя.
— Почему?
— Если на волшебную лодку смотреть, придётся голову поднимать так высоко, что шея сломается. Пальма бывает маленькая, потом она большая-большая, с неё можно упасть и убиться. Бамбук бывает ростком, через день он большой, потом он больше человека и больше пальмы.
— Но я смотрю на волшебную лодку и вижу, какая она становится. Даже вижу, она уплывает туда, где пришиты морское море и небесное море. Как ты думаешь, куда уплывает волшебная лодка?
— В морские глубины, которые вверху. Потом проходит шесть рук дней, — он три раза энергично махнул растопыренными пятернями — очевидно, тридцать дней, — корабль возвращается в глубины нижнего моря и выплывает к нам с новыми подарками.
— Я морской человек, я знаю, куда уплывает волшебная лодка. Я вижу, что она становится маленькой.
— Она не может быть маленькой.
Я решил ввести червяка в недоумение каверзным вопросом:
— Когда я к тебе подходил, ты меня видел сначала маленьким, сейчас я стою рядом с тобою, и я большой. Как это объяснишь?
Ответ он нашёл сразу. Неоднократно думал об этом? Или нет, ему внушили, потому как он думает только указами и инструкциями начальства.
— Ты был маленьким, потом стал большим.
— Но ты тоже был для меня совсем маленьким прежде, чем я подошёл к тебе.
— Нет, я всегда большой, потому что служу вождю.
— Даже когда был ребёнком?
— Я всегда был большим! — торжественно изрёк червяк.
Со стороны океана показался вождь. Он был далеко, и, естественно, казался совсем маленьким. Я указал на приближающегося вождя:
— Вон идёт Бало-мото. Видишь, он сейчас маленький? Скоро Бало-мото подойдёт и станет большим. Потом отойдёт и снова станет маленьким.
— Бало-мото никогда не бывает маленьким, — Многоногий Червь говорил это властно. Он показал на вождя: — Видишь, Бало-мото большой! Бало-мото всегда большой!
Как червяк не замечает столь очевидного факта? Я вытянул руку, “подсадил” вождя на ладонь и “сжал” в кулаке. Он вполне уместился в клетку моих переплетённых пальцев. Потом поставил вождя на ладонь, другой ладонью прихлопнул его.
Я не стал показывать фокус червяку. Я сделал это чуть позже, когда тот отошёл в сторону. А если показать? Секир башка — за дерзость.
Но червяк не видит моих манипуляций. Он смотрит на Бало-мото.
Такие вот парадоксы восприятия…
Червяк без слов пошёл в сторону вождя… стучать? Я крутил-вспоминал глупый разговор, страдая, что не нашёл верных слов. Ай, да всё равно спесивому дикарю ничего не докажешь!
Но последствия от моих дерзких слов могут быть прескверными. Не пришлось бы бежать с острова.