Никто вас не любит...

НИКТО ВАС НЕ ЛЮБИТ...


Дайте мне двадцать тысяч казаков, и я завоюю весь мир.

Наполеон I Бонапарт


Молитвины (также Малитвины, Молитвиновы) — старинный донской казачий род, представители которого являются давними жителями степей Прихопёрья, а именно казачьих поселений на территории современного Нехаевского и Урюпинского районов Волгоградской области. Родной станицей Молитвиных является станица Луковская Хопёрского округа Войска Донского. Также представители этого рода и их многочисленные родственники до революции 1917 года проживали в хуторах: Долговском (Верхнедолговском, Нижнедолговском), Реченском (Верхнереченском, Среднереченском, Нижнереченском), Федосовском, Суховском и Остряковском, которые состояли в юрте Луковской станицы; а также в хуторах Лобачевском и Дубовском Правоторовского юрта.

По легенде, первые представители рода жили неподалёку от так называемого казачьего сторожевого городка Луковкина, будущей станицы Луковской. Принято считать, что сторожевой городок Луковкин был основан казаками до 1698 года, так как известно, что в этом году в городке было уже 100 куреней. Бытует мнение о том, что Луковкин возник в 30-е годы XVII века. Есть версия о его появлении в 1646 году, с приходом на Дон «охочего люда» Северских земель во главе с атаманом Андреем Покушаловым. Однако самое раннее документальное упоминание об этом казачьем поселении датируется 1656 годом, что недавно удалось обнаружить в российском государственном архиве древних актов (РГАДА). Примечательно, что со слов почтенных стариков, городок стоял сначала на левом берегу реки, о чём, по их мнению, свидетельствуют сохранившиеся луга «за Хопром». В каком точно году «Молитвины с товарыщи» появились на Хопре, являлись ли они автохтонным населением Хопёрского края, доподлинно неизвестно. Практически ничего неизвестно и о древней этнической принадлежности рода Молитвиных, во внешнем облике большинства представителей которого прослеживаются ярко выраженные азиатские черты степных кочевников: широкие скулы, особый разрез глаз, нередко сросшиеся брови и другие. Однако их фамильное прозвание в станице встречается в документах уже в середине XVIII столетия. Любопытно, что по старым поверьям, фамилия Молитвиных, образованная от прозвища Молитва, которое в свою очередь происходит от аналогичного нарицательного со значением «мольба», «хвалебное, благодарственное или просительное обращение к Богу или святым», была связана с определёнными обетами монашеского нестяжания, добровольного аскетизма, а, возможно, выполняла функцию своеобразного напутствия будущим поколениям. Случайно или нет, но, к примеру, казак Алексей (Парамонович ?) Молитвин в 1911 году был утверждён в должности церковного старосты, несколько лет был помощником настоятеля по хозяйственным вопросам в Рождество-Богородицкой церкви хутора Нижнереченского. Но, конечно, существуют сведения и о простых казаках из рода Молитвиных (Малитвиных), несвязанных церковными обязанностями, но привычным образом жизни которых было несение военной службы. Благодаря В. А. Гусеву, опубликовавшему дело 1787 года «о подготовке к поголовному походу за Кубань», известно, к примеру, о Молитвиных времён их переселения за Кубань. Кроме того, потомки знают, что в родственных отношениях с Молитвиными издавна были такие старинные казачьи роды, как Алпатовы, Апаршины, Сазоновы, Пастуховы, Кузнецовы, Мотовилины (Матавилины) и другие.

Казаки из этих родов не раз проявили храбрость в Русско-турецких кампаниях, участвовали в освобождении Болгарии от османской оккупации (1877—1878), сражались против немирных горцев Кавказа и защищали Казачий Присуд в годы Гражданской войны на Дону (1917—1920). Сохранилась, например, информация о казаке 33-го Донского казачьего полка (будущего 2-го Донского казачьего полка) Григории Пастухове (Постухове), который в 1861 году был переселён из Луковской станицы в предгорья Западного Кавказа. Помнят потомки и урядника Кузнецова Николая Алексеевича, который с 1881 по 1884 год был станичным атаманом. Известно также и о том, что с 1912 по 1916 год атаманом станицы Луковской был его родственник, урядник Платон Кузнецов. Не забыли потомки и атамана станицы (1916—1917) — урядника Алексея Пастухова. В свою очередь, некоторые архивные документы сохранили имена почётных станичных судей (1902—1905) — урядников Ивана Кузнецова и Саввы Пастухова. Невозможно забыть и представителей рода Мотовилиных, часть из которых в своё время пополнили ряды донского дворянства. Один из них, хорунжий Мотовилин Григорий Иванович, упоминается в «Списке потомственным дворянам-землевладельцам Области войска Донского» 1903 года. А потомки Апаршиных, к примеру, до сих пор помнят историю, которая произошла в их роду более 160-ти лет назад, в 1855 году, когда за провинность урядник Григорий Апаршин был разжалован в «рядовые казаки». Помнят и более позднюю историю о том, как другой казак из рода Апаршиных — Апаршин Георгий получил Георгиевский крест IV-й степени за то, что в годы Великой войны (Первой мировой) (1914—1918), «будучи разведчиком, вызвавшись охотником на опасное и полезное предприятие, с явною личною опасностью, добыл и доставил важное о противнике сведение». Не забыт потомками и старший урядник 1-го Донского казачьего генералиссимуса князя Суворова полка Андрей Алпатов, награждённый Георгиевским крестом «за отличие в бою 14 января 1915 года». Известен потомкам и казак этого же полка Мотовилин Никифор Никитович, получивший Георгиевский крест IV-й степени в 1916 году. В этом же полку служил и луковский казак из рода Апаршиных — Апаршин Михаил Степанович, награждённый 3 октября 1915 года Георгиевским крестом IV степени «от Имени Государя Императора, адъютантом Его Императорского Высочества Великого Князя Георгия Михайловича полковником Мордвиновым за отличие в бою». Сохранили архивные документы информацию и о казаке 6-й Донской казачьей батарее Архипе Сазонове. «За мужество и храбрость, проявленные в боях с неприятелем с 10 по 13 марта 1915 года у г. Залещики (ныне в Тернопольской области Украины. — прим. авт.)» он был удостоен Георгиевского креста IV степени. Не забыт и приказный 13-го Донского казачьего генерал-фельдмаршала князя Кутузова-Смоленского полка Пастухов Степан Кузьмич, награждённый «Георгием» IV степени № 258557 «за отличие в бою 17 марта 1915 года у д. Малинцы (ныне в Черновицкой области Украины. — прим. авт.)». Он же был награждён «Егорием» III степени № 24159 «за то, что в бою 29 апреля 1915 года, когда противник был выбит из д. Онут (ныне в Черновицкой области Украины. — прим. авт.) и засел в окопах к западу от неё, вызвался охотником, под сильным огнём, частью ручными гранатами, а частью шашкой и ножницами, порубил и повалил проволочные заграждения и тем дал свободный проход нашим атакующим сотням». Ко всему прочему, потомкам хорошо известна история неудачного вооруженного восстания 1918 года на Хопре, в котором принимал участие казак Илья Яковлевич Мотовилин, расстрелянный в 1938 году.


«И вот в один прекрасный день, в двадцатых числах апреля, пришли с хутора Суховского (30 вёрст от ст. Луковской) мой брат Иван и Илья Мотовилин, которые жили там, у отца Ильи, Якова Петровича Мотовилина...»

Я. А. Тельнов (1896—1988) «Апрельское восстание на Хопре 1918 года» // «Донской атаманский вестник», №113—114, 1984 год


И, конечно, жива в душе народной память о настоящем герое Великой войны, трижды кавалере Георгиевского креста и нескольких медалей, в том числе и Георгиевской, — младшем уряднике 5-й сотни легендарного Лейб-Гвардии Атаманского Его Императорского Высочества Государя Наследника Цесаревича полка Павле Ивановиче Пастухове, изображение которого с фотографической карточки было напечатано в приложении к еженедельной Воскресной газете «Донские Областные Ведомости» №20 за 1915 год. Первым «Георгием» IV-й степени его наградили «за отличную разведку, мужество и храбрость в разъезде 1 октября 1914 года у д. Бялуты (ныне на территории Польши. — прим. авт.)», на основании 17 пункта 67 статьи Георгиевского Статута. Согласно С. Б. Патрикееву, он же был награждён крестом III-й степени «взамен вторично пожалованной 4 ст., выданной лично Государем Императором 18.12.14, о чём объявлено было в приказе войскам 2 армии С.-З. (Северо-Западного. — прим. авт.) фронта». А в 1915 году атаманец Пастухов заслужил Георгиевский крест II степени «за то, что вызвавшись охотником, в ночь с 24 на 25 июля 1915 года пробрался в д. Кульчин (ныне на территории Украины. — прим. авт.), разведал там же расположение противника, под сильным ружейным огнём зажег деревню и вернулся обратно, доставив важные сведения о противнике». В итоге в 1916 году за все свои боевые отличия во время Великой войны Павел Иванович Пастухов был произведён в офицеры.

Вспоминая представителей всех этих казачьих родов, с которыми породнились Молитвины, стоит всё же вспомнить более ранние времена. Из «Донских Епархиальных Ведомостей» за 1885 год можно узнать, например, о том, что в 1764 году крымскими татарами было разорено соседнее с Луковской станицей поселение. Наверняка его помогали оборонять и казаки из рода Молитвиных, так как известно, что в этом году они уже упоминаются вместе с казаками Пастуховыми как жители этой станицы. Надо сказать, что в былые времена татары постоянно совершали набеги на казачьи поселения, грабили и «брали в полон» ни в чём не повинных женщин и детей, а казачьи станицы и хутора сжигали дотла. Благодаря «запискам» краеведа В. В. Сурова, стало известно, что за 17 лет до этого происшествия, в 1747 году крымцы разграбили станицу Урюпинскую и прилегающие к ней поселения, после чего жители Луковской ушли в леса и сами стали нападать на врага, отвоёвывая «награбленное добро». Тем не менее, вопреки частым набегам неприятеля, жизнь казаков постепенно налаживалась. Со временем получила распространение торговля. В Урюпинской станице ежегодно стала проводиться осенняя Покровская и зимняя Крещенская ярмарки. Кроме того, огромная любовь казаков к лошадям и всякого рода скотине способствовала развитию скотоводства и коневодства в станице. Излюбленным же занятием казаков преклонного возраста стало разведение медоносных пчёл, в котором они достигли непревзойдённого мастерства. Однако, несмотря на некоторые успехи казаков, Российская империя, использовавшая их воинские способности, принимала участие в различных сражениях, что, безусловно, лишь тормозило экономическое развитие Казачьего края. Несмотря на чаяния Российской власти, уповавшей на природную боевитость казачьего народа, в те злополучные времена казаки погибали один за другим. После очередной Русско-турецкой кампании (1806—1812) домой не вернулся Молитвин Андрей Филиппович, пожертвовавший своей жизнью ради спасения своих «односумов» во время атаки в 1810 году. А по окончании Русско-турецкой войны началась жестокая битва с Наполеоном, и большая часть казаков Луковской станицы встали под знамёна легендарного атамана М. И. Платова. Позднее в память о бравом командире луковские казаки сочинили песню «Из-за леса солнце всходит», в которой, однако, уже в 1920-е годы главный герой атаман Платов был заменён советским военачальником К. Е. Ворошиловым.

К сожалению, эта война унесла жизни многих казаков. Душу «за други своя» положил и казак Иван Молитвин. А за ним, не смирившись с судьбой вдовы, умерла и его жена. Чтобы их детей не постигла участь сирот, родня, как могла, помогала казачатам. Родственник Ивана Молитвина, бывший атаман станицы Луковской (1822), Молитвин Михаил взял к себе на воспитание одного из малолетних сыновей Ивана. По святцам наречённый Абрамом (Авраамом), казачонок рос непослушливым и задиристым, что доставляло немало хлопот семье почтенного казака. И только когда старик умер, Абрашка образумился. Тем не менее несколько десятков лет Абрам Молитвин прожил в абсолютной нищете. Но стоит отметить, что улучшению качества жизни Молитвиных во многом поспособствовала земельная реформа, проведённая в 1835 году. Однако беззаботной, размеренной жизни никто ждал. Уже в 1858 году одна из семей луковских казаков Молитвиных была переселена из Войска Донского на Лабинскую линию. Согласно сведениям за 1911 год известного кубанского историка-краеведа, архивариуса Кубанского казачьего войска И. И. Кияшко, известно, что один из представителей этой семьи, линейный казак 19-го конного полка ККВ (бывшего 1-го Лабинского генерала Засса полка) Иван Иванов сын Молитвин из станицы Зеленчукской, уже 22 августа 1862 года был убит горцами на пути в станицу Даховскую. Ещё одна часть рода Молитвиных из Луковской станицы переселилась в хутор Дубов (Дубовский), который тогда относился к Правоторовскому юрту Хопёрского округа. Согласно краеведу В. Копылову, в конце XIX века за улицей Собачной стояли две мельницы: четырёхэтажная паровая с вальцами принадлежала священнику Ф. А. Левицкому, а неподалёку от неё одноцилиндровый паровой двигатель крутил жернова мельницы, принадлежавшей казакам Молитвиным. Неплохой земельный надел в Верхнедолговском хуторе достался и Абраму Ивановичу. В итоге несколько батраков из числа «иногородних» уже ему самому стали помогать в ведении хозяйства. А к началу XX века А. И. Молитвин стал коннозаводчиком. Почти 40 голов золотистых скакунов донской породы были его гордостью. «Казак без коня — сирота», — учил сына Абрам Иванович. По рассказам стариков, благодаря разведению лошадей Абрам Молитвин приобрёл даже некоторую известность среди луковских казаков, и в 1911 году, будучи в преклонном возрасте, стал атаманом Верхнедолговского хутора.

Но уже в 1914 году разгорелась Великая война, которая, по сути, сломила историческую цепь преемственности казачьих поколений и обострила противоречия между различными группами казачьего общества. Тем не менее за время вооружённого противостояния немало казаков отличилось. За боевые отличия Георгиевскими крестами IV-й и III-й степеней был награждён урядник Луковской станицы Стефан (Степан) Иванович Молитвин. Заслужил «Егория» IV-й степени и родной сын Абрама Ивановича, Михаил. Георгиевский крест IV-й степени был «высочайше пожалован через Генерал-Адъютанта Новосельцева, за отличие в Лодзинской операции» старшему уряднику 35-го Донского казачьего полка Молитвину Василию Алексеевичу. Отличился во время войны и казак Молитвин Степан Ильич, рождённый 27 октября 1881 года. А казак 26-й Донской отдельной казачьей сотни Молитвин Андрей Михайлович 6 ноября 1915 года был награждён Георгиевским крестом IV-й степени № 489516 «от Имени Государя Императора, Его Императорским Высочеством Великим Князем Георгием Михайловичем». «За мужество и храбрость, проявленные в боях с неприятелем в период с 26 апреля по 8 июля 1915 года» «Георгием» IV-й степени был награждён казак 13-го Донского казачьего генерал-фельдмаршала князя Кутузова-Смоленского полка Молитвин Михаил. А приказный этого же полка Молитвин Степан был награждён Георгиевским крестом IV степени «за то, что 29 апреля 1915 года, при переходе полка, бросился в атаку во фланг, порубил проволочные заграждения и заставил противника бросить пулемёт в реку Днестр». Он же был награждён Крестом III степени «за то, что вызвавшись охотником в ночь с 24-го на 25-е апреля 1915 года для разведки противника в деревне Баламутовка, выяснил, что окопы заняты пехотой и спешенной кавалерией противника».

И тем не менее, несмотря на личные заслуги некоторых донцов, многие казаки пострадали от ранений различных степеней тяжести, а семьи убитых или пропавших без вести навсегда лишились своих кормильцев. В ходе борьбы с врагами 2 июля 1915 года при обороне позиций у польской деревни Кержек (Кержки) под Праснышем казак 14-го Донского казачьего Войскового Атамана Ефремова полка Андрей Александрович Молитвин был контужен, но остался в строю. А вот уже на следующий день, 3 июля 1915 года, у деревни Луков во время конной атаки он погиб, так и не дождавшись встречи с молодой супругой. А казак этого же полка Молитвин Андрей Иванович 4-го октября 1914 года в бою на подступах к городу Сохачеву был тяжело ранен и затем отправлен на лечение в новогеоргиевский госпиталь. Также потери личного состава в те годы наблюдались из-за различных болезней. К примеру, 26-тилетний казак хутора Лобачевского Молитвин Михаил Павлович, служивший в 26-й Донской отдельной казачьей сотне, заболел тифом и в начале марта 1915 года был вынужден проходить лечение во временном госпитале при Донском 2-м городском училище Московского городского общественного управления. А казак 4-й Донской казачьей батареи Молитвин Дмитрий Осипович в июне 1916 года находился на излечении в лазарете №4 (Всероссийского Союза городов) в городе Баку.

Примерно в то же время, «будучи в ослаблении от старости», умер и Абрам Молитвин. Никогда не унывавший, проживший нелёгкую, но по-казачьи честную жизнь, он всегда был примером для своих детей. После его смерти хуторяне стали называть его сыновей Ивана, Михаила и Макара Абрамками (Абрашками). Правда, в силу известных обстоятельств тех времён, их судьбы разошлись, что, безусловно, пагубно отразилось на родственных отношениях их потомков. Известно, что Макар Молитвин был человеком странным, жил обособленно, семьи не нажил, поэтому в глазах родственников прослыл шематоном. Судьба Михаила, по причине прекращения переписки с братьями, недостаточно известна, кроме того, что у него родились две дочери и двое сыновей. Только старшего сына Абрама Ивановича потомки хорошо знают как сотника Ивана Молитвина, который женился на дочери зажиточного казака из Нижнедолговского хутора. Избранницу Ивана Абрамовича звали Анастасия Стефановна Сазонова. Любимая дочь своих родителей, она обладала необыкновенной красотой, идеально сочетая в себе черты кустодиевских барышень и турецких красавиц-полонянок. Изящно сросшиеся на тонкой переносице лёгкие чёрные брови и большие открытые глаза оливкового оттенка придавали ей особенное очарование. Многие казаки добивались её расположения, просили руки. Но она была непреклонна в своём выборе и ждала предложения замужества от Ивана Абрамовича Молитвина. Сын хуторского атамана, природный казак, командовавший полусотней, невысокий стройный кавалерист с лихо закрученными, нафабренными усами, он покорил её с первого взгляда. По воспоминаниям родственников, Иван Молитвин был в доверительных отношениях с простыми казаками и пользовался уважением начальства. Поэтому когда 20 ноября 1910 года ушёл из жизни русский писатель Л. Н. Толстой, Ивана Молитвина отправили в составе нескольких казачьих эскадронов принимать участие в траурной церемонии прощания с графом в Ясной Поляне, где он даже удостоился чести быть представленным семье литератора.


«Прибывших уже довольно много: студенты, курсистки, фотографы. Всюду, в парке и на поляне перед воротами, конные стражники и казаки».

В. Я. Брюсов, «На похоронах Толстого: впечатления и наблюдения» // журнал «Русская Мысль», декабрь 1910 года


Всё это не казалось удивительным, ведь семейное счастье у казаков определялось не зажиточностью, а казачьей службой. Казак, имевший награды, пользовался уважением в обществе. Наверное, поэтому выросшая в атмосфере любви и заботы Анастасия Сазонова, обвенчавшись с Иваном Молитвиным, не раздумывая, покинула родительскую обитель. «Ах, какая прекрасная партия!» — хвастались перед соседями тётушки Анастасии. Признаком благословения Господня для молодой семьи явилось скорое рождение детей Татьяны, Матроны и Константина. Первая дочь Ивана Абрамовича по имени Татьяна родилась у отца на глазах в начале 1910-х годов, а сын Константин был рождён после революции 1917 года. А вот появление на свет дочери Матроны выпало на годы Первой мировой войны, в которой И. А. Молитвин, как и многие другие луковские казаки, принимал самое активное участие. Стоит сказать, что несмотря на неоднозначное отношение к «царскому режиму», луковские казаки уходили сражаться с неприятелем с лозунгом «За Царя и Отечество!» Но, демобилизованные с германского фронта в конце 1917 года, они принесли весть о революции. Тогда выборный атаман А. М. Каледин организовал «Круг спасения Дона», и в Луковской была объявлена мобилизация, от которой, однако, многие казаки уклонились. Впрочем, население станицы все-равно разделилось, и началась междоусобная борьба. Сражения были очень жестокие, и порой нарушались даже семейные взаимоотношения. Нередки были случаи, когда отец был за «белых», а сын за «красных». Например, сотник Молитвин Аверкий (Аверьян) Александрович служил в рядах «мобилизованной армии», в 34-ом Слащёвско-Федосеевском конном полку, который, как известно, в начале сентября 1918 года во время боев у хутора Верхнекардаильского успешно атаковал бригаду «красного» командира Р. Ф. Сиверса, преследуя её весь день на протяжении сорока вёрст. В начале октября этот же полк совершил успешный набег на посёлок Гусынка под Балашовым против частей 9-й красной армии, а уже в ноябре того же года участвовал в боях за станцию Алексиково против латышских стрелков. За «белых» был и подхорунжий 23-го конного (3-го Хопёрского) казачьего полка Молитвин Степан Иванович, произведённый 27 декабря 1918 года в хорунжие. В сентябре 1918 года полк, в котором служил С. И. Молитвин, бился с «красными» за станицу Добринскую, у хутора Беспалова пленил два батальона 6-го московского полка, на Поворинском направлении разбил три латышских полка, а в середине ноября казаки 23-го конного полка разгромили у хутора Миронова 125-й стрелковый полк «красных» и пленили 235 человек. Тем не менее желание многих казаков заключить мир с большевиками взяло верх, и 31 декабря 1919 года в районе станицы Алексеевской казаки решили сдаться. Примечательно, что среди Молитвиных был и так называемый «красный» казак Тихон Молитвин (Молитвинов), который упоминается в знаменитом литературном произведении «Тихий Дон» М. А. Шолохова. В списке членов отряда Ф. Г. Подтёлкова, приговорённых 27 апреля 1918 года военно-полевым судом к смертной казни, его имя значится под номером «63». И хотя потомкам известно, что Тихон проявил себя в боях как превосходный воин и «отменный рубака», он, как сочувствовавший большевикам, был казнён «белыми» казаками, едва успев перед расстрелом передать через местного священника прощальную записку родным в Луковскую станицу.

Однако известно, что некоторые казаки невинно пострадали и от обыкновенных грабителей и мародёров, появившихся в Области Войска Донского на фоне всеобщей разобщённости. В зависимости от ситуации, эти бандиты принимали сторону то «белых», то «красных». Из воспоминаний родственника Молитвиных, казака Евдокима Игнатьевича Алпатова, известно, что в 1918 году, будучи мальчишкой двенадцати лет, он был вынужден прятаться от «красных» в родном хуторе, когда в один из дней стал свидетелем зверства подобных преступников. На глазах у испуганного Алдошки главарь банды, пришедшей в их хутор, шашкой отсёк голову его четырнадцатилетнему брату только за то, что тот, подойдя к ним, поинтересовался, кто они такие. По воспоминаниям Евдокима Алпатова, узнав у соседей фамилию убиенного, предводитель шайки, нахмурив брови, учтиво заметил: «Напрасно зарубили, напрасно!..» После чего, буркнув что-то себе под нос, он развернул коня, и преступники невозмутимо уехали, оставив обезглавленное тело казачонка прямо на дороге. Так Алдошка стал круглым сиротой. Позднее он даже пробил гвоздём одно ухо, но по понятным причинам серьгу никогда не носил.

Рекой лилась тогда казачья кровь... Большевистские газеты, лихо игравшие на низменных чувствах бедного малограмотного населения, упорно вели хитрую пропаганду.

 
«Появились кое-где и помещики из казаков, из тех казачьих офицеров, что царю служили. Сами они в поле не работали, а на чужой труд богатели. Появились и также казаки, которые, хотя и работали сами, но большую часть полевых работ делали руками нанятых батраков <...> Всё это должно перемениться. <...> Нельзя жить за батрацким хребтом, нельзя жить торговой наживой, продавая за рубль тот товар, что гривенник стоит, нельзя богатеть, сдавая на года свою землю, нельзя богатеть, беря с должника лихвенные проценты, нельзя на чужом труде своё богатство сбирать».

А. Кубенко, «Казачья беднота» // Газета «Клич казачьей бедноты», №1, февраль 1919


Однако, согласно информации, содержащейся в одном из архивных документов, который долгое время находился под грифом «совершенно секретно», стало известно, что после выхода известной директивы ЦК ВКП(б), тайно был создан штаб, который координировал работу своих гонцов, с целью поднять казаков на борьбу с большевиками в северных округах Донской Области — Хопёрском, Усть-Медведицком, а также в Донецком, отчасти преобразованном в Верхне-Донской. Именно после этого в марте 1919 года начались восстания на Верхнем Дону. Согласно этому документу, большевики тогда квалифицировали выступление казаков как «Лобачевское контрреволюционное восстание», самое активное участие в котором приняли, как ни странно, жители Лобачевского, Авраамовского, Суховского, Березняговского, Верхнереченского, Нижнереченского, Верхне- и Нижнедолговского хуторов. Но, как известно, казаки, по сути, проиграли эту битву... В итоге семьи Молитвиных были расказачены, а в годы сталинских репрессий — раскулачены и частично высланы в Коми и Казахстан. О судьбах некоторых из тех, кто избрал стезю борьбы с большевиками до сих пор мало что известно. В частности, неизвестна судьба участника Белого движения младшего урядника Фёдора Молитвина, который, находясь в рядах Вооруженных сил Юга России (ВСЮР), 16 декабря 1919 года был направлен на корабле «Полония» из Тульчи в Одессу. Так или иначе, единственным шансом на спасение для тех, кто не смог или не пожелал эмигрировать, явилось мучительное примирение с суровой действительностью той поры, в результате чего казакам пришлось научиться жить совершенно по-новому и фактически отказаться от великого права быть хозяевами на своей родной земле, «дарованной Богом в вечное пользование».


С. Бухтияров-Орловский
руку приложил


КАЗАКИ

Предкам моим посвящаю

Полыхают белые зарницы,
Лижут землю молний языки.
Нешто чёрт злочинствует в станице,
Где допрЕжь гуляли казаки?

Нешто нынче несть того задора
Али взАбыль приняли мы зло,
Коль не памятуем Христофора,
Коли страшен лик его зело?

Нешто позабыли мы Iсуса
Али нам АввАкум не святой?
Ужли нам земля великорусса
Люба боле вольницы родной?

Мы ж ПрисУда свойского защита,
Бурных рек крутые берега.
На устах всяк день у московита,
Во зеницах зАвсе у врага.

Стан склоняя пред иконостасом,
Перед Богородицей Донской,
СпредвекОв зовёмся то брадасом,
То сарыазмАном, то чигой.

Нахлобучив чёрные папахи,
СпрЕдку мы житуем волей, но
И в исподнем платье ай в рубахе
Нам казаковать присуждено.

НиколИ не стать нам на колени —
Стан казачий не чудская весь,
Коль стрела, пронзившая еленя,
Дух не поразила и поднесь.

С Тёрки мы альбо с брегов Кубани,
С Дону мы ай с буйного Хопра,
Всем гуртом сбирёмся на майдане:
Погутарить нам пришла пора.

Не погребав вольницей родною,
Да, припомнив холод января,
Разойдёмся с пущей крутизною,
Не лишась папах своих зазря.

Ну а ежли выпадет нам доля
Опочить надёжам вопреки —
Разродится отчее раздолье.
Бог даст — народятся казаки

И отцов наказ «не покоряться»
Сберегут — обыкам лишь верны
Да сабЕйных лет не застыдятся
Вольные казарские сыны.

А егда прознают их в столице,
Злые ажник скажут языки:
Не горят истории страницы,
Аще их скрижают казаки.


С. Бухтияров-Орловский
руку приложил