Знание «о чем-то большем» сквозит отовсюду. Все пропитано им, дышит им, сигналит о нем, но не всякий уловивший этот сигнал способен его описать. Знание слишком «текуче» для нашего языка, где одному слову строго соответствует одно понятие.
Сколько на одного сумевшего облечь в словесную форму свой опыт встречи с «чем-то большим» приходится тех, кто не сумел... Тех, чьи слова воспринимаются нами как безумие... Их ум был достаточно открыт для встречи — но, увы, недостаточно дисциплинирован для ее описания. Самое печальное здесь то, что невыраженный, этот опыт оказался бесполезным для них самих: постигнуть что-то, впитать, стать этим мы можем только через Слово.
Давайте попробуем проанализировать известный интернет-мем — образец шизофазической речи из аудиоприложения к психиатрической энциклопедии. Бессмысленный, на первый взгляд, набор слов (как утверждают психиатры), вызывающий столько смеха у пользователей, кочующий со стены на стену в соцсетях, на самом деле он не так уж бессмыслен.
Итак,
***Родился на улице Герцена, в гастрономе № 22. Известный экономист, по призванию своему — библиотекарь. В народе — колхозник. В магазине — продавец. В экономике, так сказать, необходим. Это, так сказать, система в составе 120 единиц.
Фотографируете Мурманский полуостров и получаете telefunken. И бухгалтер работает по другой линии — по линии библиотек. Потому что не воздух будет, академик будет! Ну вот можно сфотографировать Мурманский полуостров. Можно стать воздушным асом. Можно стать воздушной планетой. И будешь уверен, что эту планету примут по учебнику. Значит, на пользу физики пойдет одна планета.
Величина, оторванная в область дипломатии, дает свои колебания на всю дипломатию. А Илья Муромец дает колебания только на семью на свою.
Спичка в библиотеке работает. В кинохронику ходит и зажигает в кинохронике большой лист. А в библиотеке маленький лист разжигает. Огонь ее будет вырабатываться гораздо легче, чем учебник крепкий. А крепкий учебник будет весомее, чем гастроном на улице Герцена. А на улице Герцена будет расщепленный учебник. Тогда учебник будет проходить через улицу Герцена, через гастроном № 22, и замещаться там по формуле экономического единства. Вот в магазине 22 она может расщепиться, экономика: на экономистов, на диспетчеров, на продавцов, на культуру торговли… Так что в эту сторону двинется вся экономика.
А библиотека двинется в сторону 120 единиц, которые будут предмет укладывать на предмет. 120 единиц — предмет физика. Электрическая лампочка горит от 120 кирпичей, потому что структура, так сказать, похожа у нее на кирпич.
Илья Муромец работает на стадионе «Динамо». Илья Муромец работает у себя дома. Вот конкретная дипломатия! Открытая дипломатия — то же самое. Ну, берем телевизор, вставляем в Мурманский полуостров, накручиваем там все время черный хлеб… Так что же, будет Муромец, что ли, вырастать? Илья Муромец, что ли, будет вырастать из этого?***
Итак, рассказчик уверяет, что его жизнь целиком связана с Гастрономом, но сам он очень хотел бы посвятить себя Библиотеке:
***Родился на улице Герцена, в гастрономе № 22. Известный экономист, по призванию своему — библиотекарь. В народе — колхозник. В магазине — продавец. В экономике, так сказать, необходим.*** – то есть, хотя и родился в гастрономе, и там же протекает его нынешняя жизнь, но призвание у него — иное. Наш герой ощущает, что он не на своем месте, высказывает дискомфорт, неудовлетворенность: пребывание в гастрономе противоречит его ПРИЗВАНИЮ (то есть тому, что заложено в него самой природой) — быть библиотекарем. Мир Библиотеки (книги, знание) противопоставляется в рассказе миру Гастронома (грубый материализм). Наш герой — фактически заложник Гастронома в силу некой надуманной «необходимости» его для экономики. Он нужен народу в качестве колхозника. Он нужен магазину в качестве продавца. Только Библиотеке он пока не нужен...
При этом рассказчик знает способ исправить эту вопиющую ошибку, восстановить гармонию – знает, как попасть в Библиотеку: для этого надо сфотографировать некий «Мурманский полуостров».
***Фотографируете Мурманский полуостров и получаете telefunken. И бухгалтер работает по другой линии — по линии библиотек.***
Некое магическое действо — фотографирование «Мурманского полуострова» - позволит нашему герою (в силу какой-то фатальной ошибки работающему бухгалтером в Гастрономе, занимающему не свое место) воссоединиться со своим призванием.
Что же это за «Мурманский полуостров»? Во-первых, этот странный объект перекликается с Ильей Муромцем. Однако былинный богатырь, по словам нашего рассказчика, пребывает в плачевном состоянии:
***Величина, оторванная в область дипломатии, дает свои колебания на всю дипломатию. А Илья Муромец дает колебания только на семью на свою.***
***Илья Муромец работает на стадионе “Динамо”. Илья Муромец работает у себя дома. Вот конкретная дипломатия! Открытая дипломатия — то же самое.***
«Дипломатия» – искусство общения, способность синхронизироваться с людьми, воздействовать на них и верно истолковывать их воздействия. Овладевший дипломатическим искусством действительно способен «давать колебания» на окружающих: добиваться своего, выражать себя, при этом учитывая и их потребности. Увы, Илья если и способен заставить кого-то считаться со своими требованиями, то исключительно своих близких… Неудивительно: он и работает-то «дома», то есть лишен каких-либо социальных контактов. Кстати, в Москве рядом со стадионом Динамо находится одна из крупнейших психиатрических больниц. Она действительно становится домом для индивидов, не овладевших искусством дипломатии (то есть социализации), и дающих колебания на родственников, когда те приносят им апельсины и сигареты.
В чем же причина такого бедственного положения легендарного богатыря?
***Ну, берем телевизор, вставляем в Мурманский полуостров, накручиваем там все время черный хлеб… Так что же, будет Муромец, что ли, вырастать? Илья Муромец, что ли, будет вырастать из этого?***
Телевизор и черный хлеб… Хлеб и зрелища! То, чем промышляет Гастроном-Вавилон... Новорожденный Муромец перестал расти: для его роста просто не осталось места. Словно дерево-бонсай, он был искусственно ограничен в росте материальными предметами, заполняющими Гастроном.
Итак, приходим к выводу: Мурманский полуостров – колыбель Илья Муромца, его утроба, которую он должен покинуть, когда достигнет зрелости. Источник нашего самосознания. Но, увы: колыбель была грубо оккупирована Гастрономом. Он заполнил ее всю целиком, загромоздив ее товарами.
Наш рассказчик интуитивно чувствует, что Гастроном, в котором он трудится – еще не все в этом мире! За материальными формами скрывается что-то еще — тот самый первозданный Мурманский полуостров. Его необходимо увидеть, познать («сфотографировать»). Где-то там, невидимый для Гастронома, существует чудовищно отставший в развитии Илья Муромец – духовный двойник нашего героя, та его часть, что осталась свободна, не «необходима в экономике», имеет право «работать дома». Правда, свободу себе эта его часть купила путем отказа от социализации, самоотсечения от «дипломатии», от умения взаимодействовать с людьми, давать на них колебания. Пока что колебаниям подвергается лишь сам рассказчик: диктат окружающего мира-Гастронома оторвал его от Библиотеки.
Наш рассказчик выражает желание познакомиться с Ильей Муромцем – узнать СЕБЯ. Для этого нужно отыскать Мурманский полуостров, увидеть его сквозь мельчайшие просветы между ящиками с тушенкой и коробками с бытовой техникой. Обретение полуострова сулит и пропуск в Библиотеку – к знаниям, к важной информации.
***Фотографируете Мурманский полуостров и получаете telefunken. И бухгалтер работает по другой линии — по линии библиотек. Потому что не воздух будет, академик будет! Ну вот можно сфотографировать Мурманский полуостров. Можно стать воздушным асом. Можно стать воздушной планетой. И будешь уверен, что эту планету примут по учебнику.***
Гастроном – торгашество, алчность, удовлетворение примитивных потребностей. Библиотека – знание. Герой стремится к знанию. Он уверен, что обретя знание, сможет и социализироваться, то есть существовать гармонично с окружающим миром. Из «воздуха» (пустоты, ничто) он станет «академиком» (при этом Академиком как бы является и сам Воздух – окружающее пространство само по себе содержит Знание, информацию), воздушным асом (мастером получения информации непосредственно из окружающего пространства, мастером интуитивного познания), обретет полноту, вместит в себя весь мир (станет Планетой).
И будет принят «по учебнику»…
Учебник – Веды, Священные Писания, Хроники Акаши – некое хранилище знаний, в котором четко прописано, что есть человек, каково его предназначение… Та невидимая инструкция, с которой, независимо от нашей личности, ежесекундно соотносит себя наше бытие. И если все совпадает – мы чувствуем это как беспричинное удовлетворение; если что-то искажено – мы ощущаем дискомфорт. Примерно так наш герой ощущает дискомфорт от своего пребывания в Гастрономе: это – не по учебнику, ему тут не место!
***А крепкий учебник будет весомее, чем гастроном на улице Герцена. А на улице Герцена будет расщепленный учебник. Тогда учебник будет проходить через улицу Герцена, через гастроном № 22, и замещаться там по формуле экономического единства. Вот в магазине 22 она может расщепиться, экономика: на экономистов, на диспетчеров, на продавцов, на культуру торговли…***
«Крепкий» учебник противопоставляется «расщепленному». Крепкий – то есть не расщепленный, единый. Ствол, корень, основа. А расщепленный учебник – его ветви. Крепкий учебник – источник знания, чистая идея. Она действительно «весомее» (первичнее), чем материальный мир (Гастроном). Но в Гастрономе изначальное знание расщепляется на индивидуальные, узкие точки зрения, умы, малые «я».
И вот тут становится понятно, что герой не просто жалуется на свои личные беды – в данный момент его устами говорит нечто свыше: весь мир-гастроном состоит из таких же экономистов и продавцов, каждый из них жаждет освобождения, встречи со своим богатырем, открытия Мурманского полуострова (который един для них всех, из которого они все сгустились в материальные формы, отпочковавшись, отделившись от источника, утратив связь с ним — и друг с другом). У каждого – свой персональный учебник: осколок «крепкого» (цельного) учебника – Истины. Она пропитывает мир (проходит через улицу Герцена) – и… «замещается» (подменяется, искажается). И персональные расщепленные учебники втолковывают всем нам о нашей «необходимости» для экономики, обрекают наши души на расправу привычкам и условностям.
***Так что в эту сторону двинется вся экономика.***
Да, материальный мир («экономика») тяготеет к дроблению, к отделенности, противостоянию. А как же знание?
***А библиотека двинется в сторону 120 единиц, которые будут предмет укладывать на предмет. 120 единиц — предмет физика. Электрическая лампочка горит от 120 кирпичей, потому что структура, так сказать, похожа у нее на кирпич.***
Знание служит единению, возводит из раздробленных кирпичиков-концепций («предметов») единую реальность. Единая истина пронизывает все, и по голографическому принципу в любой капле росы, в любой снежинке можно увидеть законы построения мироздания («физику»). Все в мире, столь непохожее внешне, имеет общий источник, общие принципы проявления и функционирования – и лампочка, и кирпич…
И даже страдание человека по причине его отделенности (расщепленности) есть закон мироздания («система»): ***Известный экономист, по призванию своему — библиотекарь. В народе — колхозник. В магазине — продавец. В экономике, так сказать, необходим. Это, так сказать, система в составе 120 единиц.***
Но и пробуждение сознания, его слияние со всем миром, понимание, что Я и есть мир – лишь подтверждение закономерности процессов мироздания: следующего за расщеплением постепенного единения: ***Можно стать воздушной планетой. И будешь уверен, что эту планету примут по учебнику. Значит, на пользу физики пойдет одна планета.***
Так что же ожидает героя, сумевшего открыть заветный Мурманский полуостров и получившего доступ в Библиотеку?
***Спичка в библиотеке работает. В кинохронику ходит и зажигает в кинохронике большой лист. А в библиотеке маленький лист разжигает. Огонь ее будет вырабатываться гораздо легче, чем учебник крепкий.***
Итак, в Библиотеке работает Спичка – нечто источающее огонь. А если вспомнить, что работать «по другой линии – по линии библиотек» должен бухгалтер (экономист, продавец), в случае, если он сумеет сфотографировать Мурманский полуостров, то получается, что постижение запредельной основы заставляет человека гореть, сиять, освещать и сжигать. Что это за огонь? Пробуждение требует отречения. Чтобы знание не превратилось в пустую информацию, чтобы его не присвоил тщеславный ум, сделав своей игрушкой, медалью, не вписал в свой маленький «расщепленный учебник», оно должно разрушить эго-представления о «себе» как обособленном субъекте. Рассказчик утверждает, что в Библиотеке скрыт жертвенный огонь, уничтожающий концепции прошлого, которыми мы обусловлены. В жертву огню познания должен быть принесен и Большой лист в Кинохронике – фильм, который мы смотрим всем залом и считаем его истинной картиной мира (совокупность наших оговоренных коллективных представлений, установок и табу – связь с Телевизором, который вставлен в Мурманский полуостров и мешает расти Илье) – и маленькие персональные листы, которые мы читаем каждый за своим столиком в Библиотеке: наши личные суждения (то есть те самые «расщепленные учебники»). И действительно, без жертвенного огня не добраться до Крепкого Учебника, не увидеть его мудрости сквозь заросли слов, концепций, понятий – необходимо прожечь сквозь них путь к Крепкому Учебнику изначальной истины.
И неудивительно, что располагая фотографией Мурманского полуострова (которую ты сделал сам, постиг путем самостоятельной работы, превратив себя в воздушного аса), можно смело предать огню навязанные тебе большие и малые листы. А потом — и саму фотографию...
Суммируя все вышеописанное, давайте теперь попробуем расшифровать последовательно весь текст целиком:
***Родился на улице Герцена, в гастрономе номер 22.***
Человек рождается в грубом мире материальных форм.
***Известный экономист, по призванию своему библиотекарь, в народе колхозник, в магазине продавец, в экономике, так сказать, необходим.***
Он вынужден отождествлять себя с преходящими отпечатками, накладываемыми на него средой. Его существование – постоянная реакция на внешние чувственные стимулы, хотя призвание его – познать первопричины бытия.
***Это, так сказать, система в составе 120 единиц.***
Иначе и быть не может – таковы законы мироздания.
***Фотографируете Мурманский полуостров - и получаете Телефункен. И бухгалтер работает по другой линии, по линии библиотек. Потому что не воздух будет, а академик будет.***
Если войти в контакт с незримой основой всего сущего, жизнь тебя вознаградит. Существование будет руководимо не мелочными реактивными правилами материального мира, как прежде, а Знанием. Ты постигнешь, что само окружающее пространство, пустота является носителем знания, учителем, наставником.
***Ну, вот можно сфотографировать Мурманский полуостров, можно стать воздушным асом, можно стать воздушной планетой и будешь уверен, что эту планету примут по учебнику.***
Познав неуловимую для органов чувств основу мира, устанавливаешь связь со всем окружающим пространством, начинаешь понимать, что ты и есть мир. Приобретаешь уверенность, что твое существование не несет случайных, ошибочных элементов – ты в полной гармонии со вселенной.
***Значит, на пользу физики пойдет ещё одна планета.***
Еще один пробужденный, слившийся с мирозданием, одним только своим существованием доказывает величие Вселенского закона эволюции.
***Величина, оторванная в область дипломатии, дает свои колебания на всю дипломатию. А Илья Муромец дает колебания только на семью на свою.***
Вибрации; источаемые таким пробужденным, положительно влияют и на окружающих – в случае, если он вовлекается в социальные отношения. Но пока сознание спит, оно способно действовать автоматически лишь в узком мирке привычных ему отношений, ограничивающих его, поддерживающих его сон.
***Спичка в библиотеке работает, в кинохронику ходит, зажигает в кинохронике большой лист — в библиотеке маленькие листы сжигает. Огонь ее будет вырабатываться гораздо легче, чем учебник крепкий.***
Обладающий знанием становится источником света. Знание действует на эго разрушающе. Открывается иллюзорность как коллективных, так и индивидуальных концепций – наших привычных представлений о мире и о системе наших с ним взаимоотношений. Постижение Абсолюта невозможно без разрушения этих ограничений.
***А крепкий учебник будет весомее, чем гастроном на улице Герцена. А на улице Герцена будет расщеплённый учебник.***
Абсолют – первичен, он источник материального мира. Грубые формы материального мира, являясь выражением истины, искажают ее своим иллюзорным многообразием. Истина дробится.
***Тогда учебник будет проходить через улицу Герцена, через гастроном номер 22 и замещаться там по формуле экономического единства. В магазине 22 она может расщепиться, экономика. На экономистов, на диспетчеров, на продавцов, на культуру торговли. Так что в эту сторону двинется вся экономика.***
Весь мир пронизан истиной, она присутствует во всем – но для самих обитателей мира она неуловима, подменена концепциями, формулами. Сознание расщепляется на «я» и «другой», люди страдают от отделенности. Таков закон материального мира.
***Библиотека двинется в сторону 120 единиц, которые будут предмет укладывать на предмет. 120 единиц — предмет физика. Электрическая лампочка горит от 120 кирпичей, потому что структура у нее похожа на кирпич.***
Поиск истины способствует единению, интеграции. Все раздробленные сферы человеческих познаний имеют общий источник, через любую из них пролегает тропинка к Абсолюту, поскольку все является его выражением.
***Илья Муромец работает на стадионе “Динамо”, Илья Муромец работает у себя дома. Вот конкретная дипломатия. Открытая дипломатия — то же самое.***
Но спящее сознание изолировано от окружающего мира, неспособно выйти из своего кокона. Именно так искры сознания – человеческие существа – воспринимают друг друга: из глубин своего кокона, своих эго-представлений.
***Ну, берем телевизор, вставляем в Мурманский полуостров, накручиваем там все время чёрный хлеб. Так что же, будет Муромец что ли вырастать, Илья Муромец что ли будет вырастать из этого?***
Пока ум движим материальными стимулами, реагирует только на чувственные впечатления, он неспособен пробудиться и начать прорастать из глубин сна к свету Истины.