«Две вещи наполняют душу постоянно новым и возрастающим удивлением и благоговением и тем больше, чем чаще и внимательнее занимается ими размышление: звездное небо надо мной и нравственный закон во мне».
Иммануил Кант
Неважное зрение мне в жизни досаждало не особенно. Я начинала завидовать обладателям орлиных очей, только когда читала о Мицаре и Алькоре – очень уж хотелось детально разглядеть эти звезды самой. А на звездное небо меня тянуло смотреть потому, что моим гуру – заочно, естественно – в самом нежном моём возрасте стал Иван Антонович Ефремов. Свое состояние после прочтения романа «Туманность Андромеды» (лет в десять или одиннадцать) иным словом – кроме как восторженное – я обозначить не могу.
И вот: вечер морозный, небо ясное; на всю деревню, где прошли семь моих первых школьных лет, два фонаря (то есть о световом загрязнении говорить не приходится); и там, на небе – Млечный Путь, и созвездие Лебедя, и Большая Медведица, и Полярная звезда… Да можно ли было не улетать душой туда, в звездные дали и космические бездны?!
С годами идеализма и восторга у меня поубавилось, цинизма прибыло, но интерес к астрономии, порожденный научной и ненаучной фантастикой, остался навсегда. Зарисовки роскошных комет и фотоснимки звездных дождей – проливных и обильных – непременно возбуждали во мне самую черную зависть к тем, кто это видел собственными глазами.
Так что долгопериодическая комета Хейла – Боппа, прямо-таки вызывающе раскинувшаяся на нашем небосклоне весной 1997 года, стала для меня настоящим подарком судьбы.
Первую попытку рассмотреть ее как следует я сделала поздним апрельским вечером, стоя прямо на городской улице, утопленной в оранжевом синтетическом свете. Ничего, кроме разочарования, это наблюдение у меня не вызвало. Однако следующим же утром, выйдя из подъезда, я вдруг увидела комету прямо над соседним пятиэтажным домом. Она висела там, как прожектор – за луч вполне сходил яркий кометный хвост.
Любоваться небесной гостьей погода не мешала, и великолепная комета Хейла – Боппа на утреннем бледном небе еще долго вызывала мое искреннее восхищение. Я чувствовала даже некоторую гордость за себя: мне посчастливилось, я сама видела это!
…За последующие шесть лет воды утекло, наверно, немало. Даже в нашей невеликой Великой. И событий, если начать вспоминать, видимо, сколько-то за этот срок и наскребется, и даже в своем роде незаурядных. Но выдающихся астрономических мне что-то не припоминается.
И вот пришел 2003 год.
Тот давний вечер… Первым делом на поверхность памяти всплывают книги. Целая стопка в углу пыльной прихожей. Сверху лежал томик Владимира Сорокина. Названия уже не помню. На обложке был нарисован некто с крысой в зубах. Сначала я хотела попросить почитать этот сборник, но быстро передумала. По прочтении творений Сорокина я сильно недомогаю духовно и морально.
Так что мне оставалось только разглядывать литературу снаружи, подпирать стенку в прихожей и дожидаться астрономического шоу: племянник позвонил мне и позвал смотреть на Марс. Его друг, в чьей квартире мы в данный момент обретались, обещал вынести во двор небольшой телескоп.
Между тем этот самый друг посул выполнять отнюдь не торопился: за столом на своей кухне он неторопливо развлекал светской беседой каких-то не виданных мною юных дев. Вдобавок выяснилось, что телескоп скрывается где-то по соседству – в квартире его родителей.
Почему мне так хотелось посмотреть на Марс? Дело в том, что на календаре был не просто 2003 год. Был конец августа того приснопамятного года. И в небесах происходило не просто великое, а величайшее противостояние Марса. Ближе к Земле он, видимо, и не подходит.
Наконец, после долгих неспешных хождений по квартире и подъезду, друг моего племянника нашел-таки свой телескоп, и вся компания, состоявшая большей частью из очень молодых людей, многоного затопала вниз по лестнице.
На улице было сыро. Поддувал напитавшийся недавним дождем ветер. На южную сторону небосклона, где около часа назад, когда я выходила из своего дома, оранжевой электрической лампочкой мощно светился Марс, наползла неразличимая в ночи туча. Вожделенный астрономический объект был для наблюдения недоступен.
Тут выяснилось, что никто, кроме меня, конечно, знать не знает, где должен быть Марс и как он сейчас выглядит. Хозяин телескопа предложил посмотреть на две другие более или менее яркие звездочки, мелькавшие в разрывах туч. Может быть, одна из них – это Марс и есть?..
Я бубнила, что красный сосед Земли в настоящее время – чуть ли не самый яркий объект ночного неба. После Луны, конечно. Но сейчас его не видно. И надо немного подождать, пока тучу не отнесет в сторону…
Мы топтались среди луж на мокром асфальте возле телескопа, время от времени пытаясь поймать в его объектив наиболее яркую звезду. А мимо нас по темному двору то и дело пробегали по своим неотложным ночным делам люди – в основном очень молодые. Наша компания вызывала у всех без исключения живой интерес.
Наконец ветер расчистил небо. Марс попал в объектив телескопа, и мы убедились: это планета. В космической тьме дрожал оранжевый кружок… И только. Деталей – в виде темных пятен и полярных шапок – разглядеть не удавалось.
Один из подошедших к нам любопытных, почтив вниманием Марс, скептически хмыкнул и гордо сказал:
– Всё это, конечно, интересно… Но мне пора! Меня ждет Интернет!
И скорым шагом удалился во тьму – в направлении компьютерного салона. В 2003 году таковых у нас существовало несколько штук. Их услуги были очень даже востребованы, потому что компьютеры в те дни еще не прописались в каждом доме. И даже купить ПК тогда в нашем городке было не просто: их привозили из Москвы или Питера только по заказу.
Когда в телескоп посмотрели все желающие, из мрака ночи к нам вдруг шагнул еще один человек и тоже проявил любопытство к нашему занятию. Что меня сильно удивило: я никак не ожидала, что этого прохожего может заинтересовать нечто подобное. Среди юных и не очень горожан он был известен как Циклоп, поскольку имел только один зрячий глаз, и далеко не все знали, как его зовут на самом деле. Циклоп слыл большим любителем горячительных напитков и рассказчиком известного рода занимательных историй (в процессе потребления спиртного). К девам он порой проявлял галантность: ручку целовал… А порой – и обижал. Помню, сама видела: он на городском мосту говорил какие-то гадости своей молодой собеседнице, и та даже плакала…
Перед тем, как пристроить к окуляру телескопа действующий глаз, Циклоп с выражением продекламировал четверостишие, из которого мне запомнились только рифмованные окончания двух строк: «Луна красивая» и «её бы изнасиловал»…
После этого неудовлетворительного, скажем так, астрономического сеанса прошло несколько дней. По ночам на небо из-за темной неровной гребенки леса, окружающего наш городок, всплывала уже почти полная луна. И тут один из работников районного военкомата, увлекающийся астрономией и сам построивший для наблюдений телескоп, пригласил желающих прийти ночью во двор этого учреждения. Будем наблюдать Марс.
Я оповестила своих знакомых, еще не поросших окончательно коростой равнодушия ко всему, что выходит за круг животрепещущих тем местных сплетен: кто сколько и где зарабатывает, кто что купил, кто с кем живет и т.п., прихватила дочь и племянника, и мы отправились к военкомату.
Народу там собралось немного. Очередь к телескопу не вытянулась на километр. Марс, конечно, наблюдался лучше, чем в слабенький школьный телескоп несколько дней назад. Но и тут, чтобы разглядеть белую полярную шапку Марса, надо было щуриться и приноравливаться к оптике.
Но Луна! В объективе телескопа это был уже не просто бледный кружок на ночном небе. Это был именно шар – тяжелый, массивный, шершавый от кратеров и гор… И мне даже стало страшно – от вдруг увиденной, реально ощутимой материальности Луны… Глупо, конечно – но ведь она так близко! Как бы чего не вышло…
Устроитель астрономического сеанса между тем менял объективы у телескопа, наводил их на краешек лунного диска и предлагал взглянуть: как отлично видны лунные горы и падающая от них тень.
Что еще запомнилось от той астрономической ночи?.. Почему-то – неторопливое возвращение домой под тихий, не очень связный разговор – в белом лунном свете, в безмолвии сонного городка…
…А еще через пять лет, 1 августа 2008 года, в середине дня, я снова со всем вниманием смотрела в небо: теперь уже на солнце – через компакт-диск, а потом, закрыв им объектив фотокамеры, попыталась сделать снимок… Получиться-то получилось, но не так хорошо, как хотелось бы. В этот день происходило так называемое «Русское затмение»: полное солнечное затмение, которое наблюдалось на территории России. У нас же, на Северо-Западе, солнечный диск перекрывался Луной только наполовину – максимальная фаза была 0,54.
20 марта 2015 года шоу повторилось. Вооружась закопченными стеклами, черными очками, масками для электрогазосварки и тому подобным, мои сограждане (и я в их числе, конечно) снова наблюдали солнечное затмение. Причем некоторые – когда средь бела дня явственно потемнело и пахнуло холодом – даже пугались, кричали знакомым из распахнутых окон:
– Ой, мне страшно!
А другие, видимо, очень практичные – как проходившие по нашему двору школьники – говорили:
– Ну и что? Подумаешь, затмение! Какая с этого польза?..
...Из тех моих астрономических желаний, что пока не осуществились: вот увидеть бы падение метеорита! Ну, не такого, как Челябинский, это уже перебор, а хоть бы на килограмм или два.
У меня был знакомый, который полагал, что он нашел настоящий метеорит. Только упавший уже очень давно и, может быть, даже не в наших краях. Ледник в свое время много чего к нам притащил.
Дело было так: ловил себе этот человек раков на маленькой речушке – не то на Кудке, не то на Изгожке, – и тут под руку ему камень попался. Необычный какой-то, весь как бы сглаженный, обтекаемый и очень тяжелый. Он его, конечно, подобрал… Потом о нем рассказал… И вроде бы отдал кому-то на экспертизу… Так находка и пропала с концами.
Должна сказать, что у меня кусочек метеорита уже есть. Сросток крупных кристаллов никелистого железа – камасита. Купила в Москве, в магазине «Камневеды», как фрагмент метеорита Кампо дель Сиело («Небесное Поле» по-испански). Четыре или шесть тысяч лет назад упал в Аргентине. Очень интересной формы кусочек. Напоминает фигурку какого-то демонического существа. Не то чертика, не то сатира.
Дома я проверила покупку на предмет наличия видманштеттеновых структур: выпросила в школе у знакомой учительницы немного азотной кислоты, развела, протравила приполированный испод метеорита. Кое-какой рисунок все-таки проявился. Красоты в нем нет, да и быть не может, поскольку Кампо дель Сиело – грубоструктурный октаэдрит.
Теперь большей частью держу его в стаканчике с машинным маслом. А не то ржавчина сгложет. Летал беспечно этот метеорит в межпланетном пространстве миллионы (или даже миллиарды?) лет – и угораздило же его однажды упасть на Землю! Свободный кислород, вода опять-таки… Негостеприимна наша планета для никелистого железа. Быстро оно обращается здесь в невзрачную рыжую пыль.
…Когда приходит пора августовских звездных дождей, я смотрю, как вспыхивают и чиркают по ночному небу метеоры. Там, в атмосфере, летят и сгорают крошечные кусочки такого же вещества, что лежит сейчас на моей ладони.
Но могу ли я сказать, что по этой причине для меня ближе и проще становится звездное небо надо мной?..