Полина. Юмор и мелодрама

Черновик. Буду править.
----------------------

1.

«Я все понимаю! Но нельзя же так, чтобы всё в один день! И чтобы обязательно по лбу! Как там говорил один из мудрых и знаменитых: «шутит судьба, и не понять – за что?!»

Оторванный каблук зажат в кулаке, стопа пытается создать видимость, что  каблук, на месте. И эту прихрамывающую походку можно назвать элегантной?!
Главное - нести на лице ничего не отражающее выражение, типа, я – отдельно, а босоножка без каблука – отдельно! И вообще, нечего пялиться!
Ночью придется посидеть над отчетом. Графиков и схем, видите ли, маловато! Не любит начальство буковок, ему бы картинок побольше…

Проезжающий в сидячей коляске, как в собственном кабриолете, краснощекий бутуз нагло вспорол капрон французских чулок ярко-синим совочком. И, как ни в чем не бывало, покатил дальше, разрешая не заметившей инцидента и увлеченной телефонной трескотней мамаше, объезжать неотмеченные в маршруте трещины и ямы.

Замершая от неожиданности обладательница оторванного каблука готова была разрыдаться от досады и экзистенциальной скорби, захлестнувшей ее от кончика выкрашенных в сивые перья волос, до мизинца той самой стопы. Мало того, что ступня сама себя несет, так еще и нога щеголяет порванным чулком!
Зарплату снова задержали! И как она будет выкручиваться? Запланированный на воскресенье девичник прощально машет рукой. Как и ежемесячная аренда ее крохотной однокомнатной квартирки. Опять придется вести душеспасительные беседы с хозяйкой. Хорошо, хоть у Галины Петровны ангельский характер и любит она Полю, как не каждый родственник любит.

Ах, да! Поля – это и есть героиня нашей истории. Брюнетка, тридцати пяти лет от роду, сотрудник отдела кадров скромного предприятия, одинокая, хотя сейчас принято говорить – свободная. Успела дважды сходить «взамуж», а вот побыть «за мужем» не получилось. Увы. Не сложилось. Зато есть сын. И, на сегодняшний день, этот голубоглазый вихрастый и не по возрасту серьезный мальчишка – единственное, что золотит Полины глаза.

Невысокая, ладненькая, с маленькими ладонями и ступнями, неплохой грудью, выраженной талией и смешливым характером, Поля обещала со временем превратиться в этакую окруженную флером недосягаемости ухоженную женщину. Поклонников хватало. Всяких. Только не тех, кто заставил бы сбиться с привычного ритма и сердце, и дыхание. Ладно, пусть только сердце. Хотя бы.

И вот сейчас, та самая Полина, подпрыгивая на каждом шаге и пытаясь прикрыть портфельчиком убитый чулок, спешила на пригородную электричку. Пятница же! А по пятницам Поля, не заскакивая домой, торопилась на вокзал, ибо, начиная с пяти вечера (час окончания рабочего дня) в ста километрах от города, в небольшом садовом товариществе, повиснув на невысоком штакетнике, Полю дожидалось ее чудо, ее воробышек, ее кровиночка. Сынуля.

Мама, как всегда, поворчит для порядка:
- Чуть всю ограду не завалил! Штаны, вон, смотри, порвал! И смородину, еще зеленую объел, а у клубники красные бочка надкусил, так на кустиках и оставил!
А потом будут пить чай с листиками той самой смородины и смеяться. Беззаботно, легко и светло.

…Взгляд на часы. Еще полчаса. Пока не хлынул сезон дачных огурцов-помидоров-ягод, нужно успеть затариться у ближайшего ларька. А вот теперь – к электричке!

Штрих-код на билете никак не хотел считываться бездушным турникетом. Наконец-то уговорив его совместными усилиями с охранницей, Поля шагнула в открытые стеклянные двери. Звук, с которым они захлопнулись за ней, привлек внимание даже видавших виды местных грузчиков.

Держа в одной руке злополучный билет, портфель и пакет с овощами-фруктами, другой рукой Полина яростно отвоевывала у стеклянных дверей подол собственного платья. Обретя свободу и балансируя сумкой с покупками и портфельчиком, раскинув руки в стороны, Полина бежала к электричке.
Заметив ухмыляющуюся физиономию запасного машиниста, что оккупировал кабину последнего вагона и предчувствуя подвох, Полина юркнула в ближайшие двери, грозно пшикающие выпускаемым воздухом. Она успела, а вот пакет - нет.

Подскочивший молодой человек попытался затормозить неотвратимость судьбы в виде схлопнувшихся дверей и вот, Поля со скорбью смотрит на сочащийся из пакета свежевыжатый мультинапиток из давленных помидор, черешни и клубники. Выжили только огурцы.

Прихрамывающая Полина, с опаской косясь на двери в салон, все же протиснулась внутрь. Заняв место на кончике скамьи, ибо все места у окон были заблаговременно разобраны страждущими загородной экзотики горожанами, она пристроила плачущий пакет у ноги, незаметно задвинув его подальше под сидение…

Вагон мягко покачивался, мурлыкая на стыках полотна только ему известную мелодию. Ту-тух-ту-тух, ту-тух-ту-тух…

Опустив плечи и прикрыв глаза, Полина расслабленно откинулась на жесткую спинку сидения, приготовившись на два часа впасть в легкую дрему. Целых два часа! Выкинуть из головы всё. Не обращать внимания на вырывающиеся из крохотных наушников молоденькой соседки нечленораздельные скрежещущие звуки. Всё, отстраниться и настроиться на другое!

- Это у Вас клубника течет? – звонкий голосок заставил вздрогнуть уже улетающую в неясный сон Полину.

Повернув голову через плечо, она уперлась взглядом в сморщенное, как печеное яблочко, личико. Несмотря на фактурный цвет лица, глазки у этого личика были подведены темно-синими тенями, а то место, где должны быть губы, - ярко подчеркнуто оранжевой помадой.
Внутренне передернув плечами, представив себя лет этак через пятьдесят, Полина, выдавив улыбку, смиренно кивнула.

- Ну, так и выбросите ее в окошко! Мужчина, откройте даме окно, пусть она свою вонючую гадость выкинет! – старушка нацелилась на седого мужчину, который прислонившись головой к стеклу, только-только нашел удобную позу.
- Не буду я ее выбрасывать! – возмутилась Полина волюнтаристским замашкам «печеного яблочка». – Моя это клубника! И пахнет нормально!
- Нормально пахнет, - вступился мужчина, недовольный тем, что его разбудили, - клубникой пахнет, под такой запах хорошо спится.
- Выбросите! Там сейчас лужа будет, ко мне потечет! А у меня, между прочим, сумки! – старушка не собиралась сдавать позиции.

Сидящая напротив Полины пожилая женщина, виртуозно мелькающая бамбуковыми спицами, подняла голову:
- Отстаньте вы от этой клубники. Есть вещи, что и похуже пахнут!
- Это, какие? – «печеное яблочко», похоже, приготовилась к защите добровольно взятых на себя обвинений.
- Изо рта у некоторых так шибает, что на весь вагон хватает, - громко произнесла женщина, одаривая въедливую старушонку глумливой усмешкой.

На этом перебранка и закончилась, ибо электричка прибыла на очередную станцию, и большинство пассажиров выплеснулось, облегченно вдыхая пригородный воздух, и, вроде как, расправляя плечи и расцветая улыбками.

В вагоне осталось четверо – дремлющий в углу парень, обжимающаяся молоденькая парочка и Полина. До конечной, а именно туда и держала путь наша героиня, оставалось две остановки. «Чудинка» - что может быть замечательнее? Это не какое-то вам «Лампово»!

- «Лампово», - объявила звукозапись красивым женским голосом. И тут же хриплый мужской баритон внес короткое дополнение: - Дальше поезд не пойдет. Просьба освободить вагоны.

- Не поняла, - Полина оглядела опустевший вагон. – А как же я?
- Оглохла что ли? Сказано, дальше не пойдет! Давай, выметайся, - ласково и почти вежливо объявила заглянувшая в вагон дородная женщина в железнодорожном камуфляже, - авария на путях. На автобус иди.
- Спасибо, - Полина похромала к выходу. – А где автобус останавливается?

- Да тут, недалеко, - женщина махнула рукой и вытащила из кармана горсть семечек, - ты любого спроси. Как на трассу выйдешь, там и остановка.
- Спасибо, - растерянно повторила Полина и шагнула на платформу этого самого «Лампово».

Платформа радостно и доброжелательно встретила Полину всеобъемлющей задорной пустотой. Ни души. Последние пассажиры как-то незаметно рассосались и, заметив мелькнувшую в кустах красную куртку, Полина метнулась с платформы вниз. Надеясь догнать хоть кого-то.

- Подождите! – крикнула она, - а где здесь остановка автобусная?

Красная куртка прибавил шагу, явно пытаясь сбежать.

- Да подождите вы! – злосчастная босоножка нагло не давала развить скорость.
- Чего тебе? – высокий мужчина возник на пути так внезапно, что Полина, не успев затормозить, уткнулась носом ему подмышку.
- Автобус… - сбившееся дыхание не давало говорить, - где?
- Там, - он махнул рукой в сторону, - не сворачивай никуда, и выйдешь.
- А вы - не туда?
- Нет, я - в кусты…

Смущенная Полина, кашлянула и, покачивая в руке сочащимся клубничным ароматом пакетом, направилась по хорошо утоптанной тропинке в сторону шоссе. Едва слышный гул проезжающего транспорта успокаивал: направление выбрано правильно.

2.

«Спокойствие, - уговаривала себя Полина, - только спокойствие!» Но маленький толстенький человечек, любитель нетрадиционного способа передвижения и чужих крыш никак не хотел делиться с нашей героиней секретами того самого спокойствия.

Автобуса не было. Вот уже сорок минут. И, чувствующая себя одинокой сосенкой в пустыне (почему сосенкой? почему в пустыне?) Полина, вот уже больше получаса была единственной и полновластной хозяйкой автобусной остановки. А самое мерзкое - сел мобильник. Полина только успела крикнуть: "ЗАДЕРЖИВАЮСЬ!" А услышали или нет?...

- Что? – водитель в спортивном автомобиле (Полина была не очень сильна во всех этих Паджеро, Мерсах, Опелях и т.д.) притормозил рядом. – Поматросил и бросил? Прямо на остановке что ли?
- Ехайте себе, - Полина спрятала «обиженную судьбой» стопу одной ноги за лодыжку другой. – Я автобус жду.
- Ну-ну, а то, смотри, подвезу, - парень снял солнцезащитные очки и недвусмысленно подмигнул Полине. – Даже денег возьму.
- Спасибо, не нужно. Здесь рядом. И автобус скоро уже. Придет. – Полине однозначно не нравился этот самодовольный брателло. Незаметно оглянувшись и увидев кучку кирпичей, выломанных чьей-то заботливой рукой из боковой стены допотопной остановки, она приободрилась: «орудия пролетариата» в избытке!
- Ну, как знаешь, - водитель снова водрузил на нос очки, превратившись в некое подобие то ли инопланетянина, то ли стрекозла…

Пролетающие мимо автомобили несли в своем нутре чужие жизни. Совсем чужие. Хищники, не сбавляющие скорость, не обращая внимания на дорожные знаки, гнали кого-то выбранного-невидимого, обреченного стать жертвой.

Кокетливые дамские машинки, делающие все, чтобы привлечь внимание, и ради достижения цели - фланирующие по центру полосы движения, сдерживая рвущихся и захлебывающихся яростью клаксонов хищников.

Неторопливые, но с гордой миной на лицах и автомобиля, и водителя, представители родного автопрома. Вот, кстати, один ковыляет.

Из под капота подъезжающей «Самары» (в «Жигулях» Полина разбиралась лучше) валил пар. Похоже, лишь инерция управляла движением страдальца и, остановившись напротив Полины, из салона потрепанного "Жигуленка" выбрался мужчина лет сорока пяти.

"Ничего себе так..." - автоматически отметила Полина. Чисто автоматически. Без каких либо там задних мыслей.

- Привет, - улыбнулся мужчина, открыл капот и замер, любуясь клубами пара, вырвавшимися на свободу.
- Двигатель? – решила блеснуть осведомленностью Полина.
- Он, - владелец "Самары" наклонился над открытым капотом.
- Закипел?

Мужчина высунул голову наружу, окинул Полину веселым взглядом:
- Как видите.
- Вижу. Я тут давно уже стою. – Полина вздохнула и попыталась переступить с ноги на ногу. Но предательский каблук, вернее его отсутствие, чуть не спровоцировал вывих лодыжки.
- Ой, - что-то хрустнуло чуть пониже спины. Явно не лодыжка.

- Вам далеко? – вдоволь налюбовавшись истончающимися парами, мужчина достал из багажника пластиковую бутыль и стал наливать жидкость в чрево своей «Самары», - а то, могу подвезти.

Полина смущенно улыбнулась:
- Электричка дальше не идет. А следующая - только через три часа. До моей станции не все идут. А автобуса что-то всё нет и нет… И мобильник сел. А можно с вашего позвонить?
- Не поверите, в руки эту гадость не беру. Куда ехать-то? – мужчина обошел машину и встал напротив Полины. – В «Чудинку» что ли?
- Угу, - Полина пустила глаза и уперлась взглядом в его обувь.

Сквозь прорези летних туфель просвечивали носки разного цвета – один бежевый, другой – серый.

- Разные носки – не повод для суицида, - черно пошутил мужчина.
- Э-э, - Полина подняла глаза, успев заметить усмешку и серые смеющиеся глаза, как тут же снова вернулась к разглядыванию "особой приметы", - я лучше автобуса подожду…

- А вы принципиально с мужчинами, у которых разные носки не знакомитесь? – он откровенно веселился. – Я вот, например, очень положительно отношусь к девушкам, у которых каблук отсутствует. Даже если они его специально оторвали…
- Как это? Специально? – опешила Полина. – Я не специально…
- А кто вас знает? Стоите тут посреди шоссе. В одной босоножке, можно сказать. Как наживка. Вдруг кто и клюнет…

- Ну, знаете! – вспыхнула Полина и взмахнула своим пакетом. Просто так взмахнула. Для обозначения уровня возмущения, а совсем не для того, чтобы смесь давленной клубники, черешни, помидоров и пара огурцов плюхнулись на ноги обладателя закипевшей «Самары».

- Ой, - Полина закусила губу. – Я не хотела.

Стряхивая красноватую массу, словно кот, который отряхивает мокрые задние лапы, мужчина обреченно выдохнул:
- Зато теперь носки - одинакового цвета. Спасибо, вообще-то. Так вы едете?

…Ехали молча. Лишь раз, предварительно откашлявшись, Полина заметила молчаливому водителю, что он свернул не туда.

- Эта дорога короче. Быстрее приедем, - коротко бросил тот, не глядя на пассажирку.

Полина почти обиделась, посчитав, что этот «самарец» только и мечтает, как бы от нее побыстрее избавиться. И зачем тогда подвезти предлагал? Она еще дальше отодвинулась от водителя, почти уткнувшись плечом в боковое стекло.

- Вы мне дверь выдавите, - усмехнулся он, бросая на Полину быстрый взгляд. – Я не кусаюсь. А если бы даже и захотел, то за рулем не очень-то удобно…

«Издевается», - нахохлилась Полина и стала пристально рассматривать дорогу, по которой они ехали. Обычная. Проселочная. Вон - и домики вдали показались.

- С километр осталось. Скоро будем, - улыбнулся водитель, - меня, кстати, Андреем кличут.
- Рада за вас, - пробурчала Полина.
- А что это за меня-то?
- Скоро освободитесь от досадной помехи справа…

Автомобиль вдруг как-то особо печально выдохнул, ну, то есть, как бы выдохнул, воздух выпустил, и покатился медленно и обреченно.

- Всё, - Андрей откинулся на спинку сидения, - приехали.
- То есть как? – приоткрыв рот и подняв брови, Полина смотрела на водителя, - мне что, здесь выходить? Я могу и здесь, конечно, - вспомнив, что могла бы до сих пор дожидаться автобуса на той разломанной остановке в «Лампово», она потянула ручку двери. – Спасибо и за это. Андрей.

- У вас ремонтники в поселке имеются? – Андрей выбрался на дорогу и, приложив ладонь козырьком к глазам, разглядывал убегающую дорогу. Закатное солнце слепило вовсю.

- Есть, - Полина указала на ближайший домик под черепичной крышей. Все удивлялись, зачем эта архаика – черепица? А Полине – нравилось. – А что случилось-то?
- Сказал же, «приехали». Это, поясняю для инакомыслящих и тугодумов, и ко мне относится. Я тоже приехал. - Андрей покрутил в руке сотовый. – И мой сел…
- А сами говорили, в руки не берете! Жалко было, да?– Полина начинала кипятиться. – А кому это вы звонить собрались? Той, что вам носки разные подсовывает? Или у вас исключительно все с Ай Кью выше 115?

Андрей обошел машину, попинал колеса, опять забрался в салон и попытался запустить двигатель. Мотор чихнул и совсем расстроился. Окончательно. безнадежно.

Полина стояла напротив, балансируя на одной ноге.
- Может, помочь чем? Мы с отцом толкали свой Москвич несколько раз…
- Я и сам могу, - Андрей выбрался из авто, закрыл дверцу, и, держа одной рукой через опущенное стекло руль,  другой – уперся в раму.
- А у вас неплохо получается, - Полина пристроилась с другой стороны. – Прямо, как бурлаки на Волге… - И затянула высоким голосом: - «Много песен слыхал я в родной стороне…»

«Самара» лениво катилась под горку, подминая мягкий грунт. Притворяясь тяжело раненной, она словно помогала сопровождающим довести себя, под белы рученьки, до операционной.

- Подождите, я босоножки сниму, - Полина запрыгала на одной ноге, - я быстро.
- Догоняйте, - Андрей катил машину дальше, - можете не спешить. Уже некуда…
- Это вам некуда, а меня сын с мамой дожидаются! – Полина забросила босоножки через опущенное стекло на пассажирское сидение, - хорошо-то как босиком.

Порванные чулки Полина еще на вокзале незаметно спрятала в ближайшей мусорной урне.
- Смотрите, простудитесь. Чего-нибудь себе заработаете. Гадость какую-нибудь, - Андрей сосредоточенно вглядывался в дорогу, прямо как Робинзон Крузо в океанскую гладь.

- Поздно! Вот и добрались. – Полина метнулась к калитке в штакетнике, что щербатой улыбкой обнимал домик под черепицей. - Вы тут постойте, а я дядю Колю позову. Только никуда не уезжайте – у вас мои босоножки! - она весело улыбнулась Андрею, сдвинувшему брови. - А то потом ищи вас по номерам  по всей области! Дядя Коля! – зычно крикнула Полина, открывая калитку, - я вам раненого привезла! Перевязка требуется!..

4.
 
- Ну, вы тут со своей лошадкой разбирайтесь, - Полина прикрыла портфельчиком коленки, - а потом, можете к нам в гости заглянуть. Мы во-о-н там живем, - она махнула рукой в сторону заросшей цветущей сиренью улочки, - третий дом от конца. У нас калитка кованная. С птичками.

- С птичками, значит… - Андрей протянул руку массивному, похожему на сельского кузнеца дядю Колю, выходящему на улицу, - Здравствуйте, я - Андрей. Вот, поломка.

- Разберемся, - дядя Коля пожал протянутую руку – Николай.

Увидев, как мужчины с головой забрались в нутро «Самары», Полина вздохнула и, развернувшись на пятках, легко побежала к своему дачному домику.

Поникший букетик одуванчиков сиротливо желтел на пороге. Из приоткрытого окна лился неторопливый мамин голос, легко и сладко выводивший знакомые с далекого детства слова:
- Котя, котенька, коток.
Котя серенький бочок.
Прийди котя погулять,
Мою деточку качать…

Полина присела на чуть поскрипывающие, нагретые закатным солнцем, доски крыльца. А голос продолжал вливать в тело мягкую негу, заставлял отодвинуть на задворки сознания городскую суету, тяжелил веки, рисовал на губах едва заметную улыбку:
- А за службу за твою
Я тебя-да награжу.
Дам кусочек пирога,
Бутылочку молока…

- А мама когда приедет? – Венькин голос прервал мелодию, внес звенящую свежесть, разметал убаюкивающую дрему.

- Скоро, Венечка, скоро. Как только сможет, сразу и приедет. Спи.

Полина явно, словно видела собственными глазами, представила, как мама сейчас укрывает Веньку одеялом, поправляет подушку и чуть отвернувшись, прячет зевоту, прикрывая рот тылом кисти.

- Тук-тук! Кто-кто в теремочке живет? – Полина, не поднимаясь, приоткрыла дверь и едва успела увернуться, ибо Венька, одетый в голубую пижаму с желтыми якорями распахнул дверь настежь и, практически, упал на Полину.

- МАМА! – детские ручонки почти душат. Полина, стоя на коленях прижала к себе сына, который сейчас оказался как раз вровень с ней. – Мама! Я цветов тебе нарвал. Вот! – он кинулся к поникшим одуванчикам, подхватил их, и, глядя на их рассыпавшиеся вялые головки, чуть не расплакался от разочарования. – Они были такие красивые…

- Они и сейчас красивые, Венька. Давай поставим их в воду. Они напьются и снова станут веселыми.

За вечернем чаем засиделись допоздна. Чай со смородиновыми листочками. Пирожки с изюмом и курагой. Венька, слушая мамины новости, в конце концов - уснул, примостив кудрявую голову Полине на колени. А сама Полина время от времени поглядывала в открытое окно, молча удивляясь тому, что ремонт «Самары» затянулся и переживая, что в сумерках гость может не рассмотреть птичек на их кованой калитке.

- Ждешь что ли кого? –мама, собирая чашки со стола, старалась не стукнуть-не звякнуть, дабы не разбудить Веньку.
- Никого и не жду, - Полина перебирала кудряшки на голове сына.
- Ну, ну, - улыбнулась мама, - не ждешь, и не надо…

Уложив сына на кровать и прикрыв его одеялом, Полина коротко бросила матери:
- Я сейчас, - и сунув ноги в садовые калоши, побежала к домику дяди Коли.

Дядя Коля восседал на своей скамейке, пуская колечки дыма и держа массивную трубку чуть на отлете.

- Уехал твой кавалер, - дядя Коля даже не взглянул на Полину, - уже час как отбыл.
- Как уехал? – Полина присела рядом. – И ничего не просил передать?
- Не-а, ничего, – дядя Коля постучал трубкой о колено. – Справились мы. Рассказать, что было?

Настроение ухнуло вниз. Полина почувствовала себя глупой и обманутой. Слезы предательски просились наружу.

- У него же мои босоножки остались, - прошептала она, - хотя, наверное, выкинет по дороге…
- Выкинет, так выкинет. А вы завтра с Венькой пройдите до шоссе, может, и найдете где на обочине. Ты что, расстроилась что ли? – дядя Коля только сейчас заметил опущенную голову Полины. – Брось! Вот если бы ты на Ламборджине прикатила, тогда – да: не грех и поплакать, что кавалер смылся.

- Пойду я, дядя Коля. Спокойной ночи, - Полина вздохнула и поднялась со скамейки. – Спасибо вам.
- Бывай…

«Ну и пусть. Ну и ладно. Уехал и уехал. Может, его жена молодая и красивая дома ждет. Чего это я? Первый и последний раз увидела и размякла. – Полина неторопливо брела по засыпающей улочке. Одуряюще пахла сирень. Настоящая. Персидская. Не какая-то там «венгерка». – А за босоножками завтра с утра с Венькой пройдемся. Может, и найдем. Не будет же он их хранить, как принц Золушкину туфельку. Точно выкинет…»

6.

Проснувшись ни свет, ни заря, Полина понежилась еще немного между сном и явью, помечтала о том, что может кто-нибудь когда-нибудь принесет ей чашечку кофе в постель и, распахнув глаза, улыбнулась.
День обещал быть солнечным.

Выйдя в длинной ночной рубашке на крыльцо, она сладко потянулась, зевнула и, сунув ноги в калоши, потрусила к домику неизвестного архитектора.

Дядя Коля на своем участке уже вовсю визжал пилой «Дружба»; через дорогу - у Нины Павловны весело и заливисто заходился в своём «ку-ка-ре-ку» молодой петушок; на гребне крыши бани наглая сойка противно имитировала скрип не смазанных дверных петель…

- Пшла! – Полина махнула на сойку рукой, - пшла отсюда! Дай поспать!

Но тут же два соседских кота, привезенных хозяевами из города, упитанных и вальяжных, решили выяснить - кому из них принадлежит участок Полины и, сцепившись друг с другом у ее ног, устроили показательное шоу.
Оба орали как скаженные, били друг друга задними лапами, словно пытались выпотрошить живот партнера по спаррингу и выпустить на волю вчерашние съеденные «вискасы».
Меховой шар почти ласково обнимал голые ноги Полины, когти мелькали в стороне. Осторожно приподняв одну ногу над слившимися в смертельных, как им казалось, объятиях то ли «маркизов», то ли «барсиков», Полина дотянулась до стоявшей у двери туалетного домика бутылки и выплеснула на ристальщиков приготовленную с вечера воду.
Возмущенное «мау!» и бросившиеся в разные стороны серые тени – и вот уже сойка снова монотонно выводит своё «иу-иу».

На обратном пути, Поля уже мечтала о том, как она поставит турку на плиту и трижды снимет закипевшую пенку. Нежно соберет эту пенку в чашку, а потом так же нежно дольет темный густой напиток.

Заприметив маячившую над клубничной грядкой знакомую соломенную шляпку, Полина направилась к маме, и, прикрывая ладонью глаза, деланно возмутилась:
- Мам! Ты чего это? Рано же еще, а ты уже тут ковыряешься!

- Клубнику мульчировать собралась, - доложила мама, продолжая сидеть на низеньком стульчике, - а опилки-то и закончились. Всего на три кустика и хватило…

Полина окинула взглядом крепенькие кустики с наливающимися краснотой ягодками:
- Так сегодня к вечеру сходим на лесопилку, да запасемся. Делов-то! Первый раз, что ли? – прохладный утренний ветерок теребил подол тонкой рубашки, норовил поднырнуть снизу и взять в плен еще теплое со сна тело. – Мам, мы сегодня с Венькой до шоссе прогуляемся, ладно?

- А что так?

- Да мы туда и обратно. Меня вчера один таксист подвозил, я вечером говорила, помнишь? – Полина «внимательно» рассматривала тонкие перистые облака, размазанные по небу.

- Тот, у которого машина сломалась?

- А ты откуда знаешь? – Полина уперла руки в бока.

- Так вся улица уже знает. Вроде бы, босоножки твои умыкнул, - мама откровенно хихикала. - Николай сказал, что ты с Венькой искать их пойдешь: вдруг выкинутые на дороге валяются.

- Черт ти что! – возмутилась Полина. – Не поселок дачный, а прямо… - слова не находились, - курятник какой-то! Все всё знают! Пошла я. Замерзла.

- Иди, иди! А босоножки точно не найдешь! – усмехнулась мама в спину уходящей дочери.

- Это почему это? – обернулась Полина.

- Поспорим? Или я ничего не понимаю в мужиках, - рассмеялась мама, откидывая с головы шляпку.

- Я в них понимаю еще меньше!

И не дожидаясь ответа, побежала в сторону домика, на крыльце которого сонный Венька протирал глаза и уже открыл рот, приготовившись кричать: «Мама!»…

…
На поиски босоножек ушло почти полдня.
Венька предлагал взять свои детские грабельки, чтобы прочесывать всю придорожную траву. В конце концов, он так набегался и разомлел, что обратно до дома Полина несла его на руках. Венька, обхватив ее ногами и положив голову на плечо, тихо посапывал Полине в ухо.

… На лесопилку собрались загодя.
Мама выкатила из сараюшки старую Венькину коляску – вернее то, во что она превратилась. Корзина была снята, осталась лишь рама, ручка да четыре колеса. Рама между колесами была оплетена шпагатом, на эту сетку и будут укладываться набитые опилками дерюжные мешки. Взяли два ведерка из-под «Пинотекса» и одно маленькое – Венькино. Так удобнее быстро наполнять мешки сухими мелкими опилками, ибо, сами понимаете, опилки брались тогда, когда было нужно. И ни с кем сие мероприятие заранее не согласовывалось.

Полина натянула на себя старую футболку с длинными рукавами, и рваные на коленках джинсы, обрядила Веньку в свои же футболку, что доходила ему до колен и шорты, штанины заправила в носки. На голову себе и сыну приспособила видавшие не одно лето и не один дождь выцветшие бейсболки. Мама достала оставшийся со времен туманной юности спортивный костюм, красная полоса по боку брючин смахивала на генеральские лампасы. Голову мамы украшала всё та же соломенная шляпка.

На всю операцию решили отвести два часа. На ужин планировали налепить бутербродов и доесть вчерашние голубцы.

Возглавляла отряд Полина. Проверив обмундирование своих бойцов и торжественно положив ладони на ручку коляски, она повела группу к калитке.

- Похоже, я не вовремя, - Андрей разглядывал приближающихся к калитке "камуфляжников". – Какой-то праздник местный? Хэллоуин?
7.

Полина замерла, мгновенно представив, как выглядит всё ее семейство. Труппа бродячих актеров, никак не меньше. Да еще и коляска эта дурацкая.

- Здравствуйте, - Полина остановилась у калитки. – Правы, не вовремя. У нас - мероприятие, а вы нам график сбиваете.

- Это чем же? – удивился Андрей.

- Своим появлением! Вас ведь сейчас нужно в гости приглашать, чаями всякими с конфетами угощать…

Андрей нахмурился:
- Не нужен мне ваш чай. Я обувь вашу привез. Разбрасываетесь, где ни попадя…

- А нечего было так стремительно удирать! – раскраснелась Полина. – Давайте сюда.

- Вот, - он вытащил из-за спины босоножки и протянул поверх калитки.

- Это – не мои босоножки, - Полина внимательно рассматривала болтающуюся в воздухе обувку. – Мои были со сломанным каблуком. А эти – с обоими. Каблуками.

Андрей продолжал держать обувь на весу:
- Регенирировался за ночь. Ваши, ваши босоножки. Принимайте.

Полина шмыгнула носом и приоткрыла калитку:
- Сколько я вам должна за ремонт?

- Нисколько.

- Так не бывает!

- Сказал же – он сам вырос. Регенерация сказалась!

Они стояли друг напротив друга, как те самые соседские коты, что устроили утром потасовку.

- Тогда сколько я должна за доставку меня и моих босоножек?

- У вас со слухом, гляжу, проблемы, уважаемая. Вы мне ничего не должны! – Андрей взмахнул босоножками. – Забираете или нет?

- Не по воздуху же вы прилетели? Сколько я должна за бензин?

Венька и мама внимательно слушали затянувшуюся словесную перепалку. Первым не выдержал Венька:
- Бабуль, а этот дяденька сандалики продает?

Мама усмехнулась, Андрей крякнул, а Полина нахмурилась:
- Так сколько?

- Полина, ты ведешь себя неразумно. Забери босоножки и скажи молодому человеку спасибо, – мама была уже у калитки и приветливо улыбнулась Андрею: - Анна Сергеевна. Приятно познакомиться.

- Андрей…

- Значит, это вы вчера привезли мою дочь? – дождавшись кивка Андрей, она распахнула калитку: - Проходите, пожалуйста. Сейчас мы быстренько чай организуем. Полина, приглашай гостя в дом.

Андрей неуверенно замер у калитки:
- Да я только босоножки хотел отдать. Так что, не нужно чаю. Мне пора…

- Да, мам, - встряла Полина, - его дома жена молодая и красивая дожидается. А он тут с босоножками чужими бензин сжигает.

- Ну, если так… - Анна Сергеевна пожала плечами. – Не могу вас неволить…

- Отчего же! – Андрей уверенно зашел через калитку. – Ничего, подождет молодая и красивая. Привет, пацан! – Андрей присел перед Венькой, - я – дядя Андрей, а ты кто?

Венька выпятил грудь, протянул руку и по-взрослому встряхнул кисть Андрея:
- Вениамин. Мне уже четыре года. А вы сандалики продаете?

- Продал уже. Последние. Больше нет.

Мама подтолкнула Полину в сторону летней кухни. Шикнув что-то в ответ, Полина стянула с головы бейсболку и не торопясь направилась ставить чайник.
Вздохнув, Анна Сергеевна, опираясь на ручку коляски, стала разворачивать ее в сторону сарайчика.

- А вы куда собирались-то? – прошептал Андрей, одергивая длинную футболку Веньки.

- За опилками. На лесную пилку, – доверительно прошептал в ответ Венька.

- Куда?

- На пилку. Где дрова пилят. Лесные.

- Анна Сергеевна, коли уж я тут, так давайте, я за опилками съезжу. Вы только дорогу обрисуйте. – Андрей поднялся и, положив ладонь на бейсболку, что съехала Веньке почти на нос, другой рукой перехватил ручку коляски.

- Там ваша «Самара» не пройдет! – выкрикнула с крыльца летней кухни прислушивающаяся к разговору Полина. – Опять толкать придется! Если только с коляской! Рискнете?

- Рискнем? – Андрей только сейчас заметил спрятанный под козырьком бейсболки нос Веньки. Приподняв кепку, Андрей весело подмигнул Веньке: - как думаешь, справимся?

- А то! – важно подтвердил малец.

Анна Сергеевна замерла напротив сарайчика:
- Ну, вы тогда езжайте. А я к вашему приходу состряпаю чего-нибудь на скорую руку. Полина! – зычно крикнула она. – Давайте, за опилками!

Так же не торопясь Полина показалась на крыльце. Окинула одеяние Андрея придирчивым взглядом, задержалась на обуви, удивленно вскинула брови, отметив носки одного цвета, и со скепсисом в голосе произнесла:
- А вы точно справитесь? Не сбежите по дороге?

- Полина! – одернула ее Анна Сергеевна, - Кепку надень. Да с Веньки глаз не спускай.

- Сама знаю, - пробурчала Полина. Вцепившись в ручку коляски, развернула ее в сторону калитки и бросила через плечо: - Ну, идемте, что ли? Венька не отставай!

8.

Восторженный Венька восседал на плечах Андрея, крепко держась за его уши. Детские глазенки блестели, он усиленно вертел головой и время от времени комментировал то, что видел за соседскими заборами:
- А вон там домик строится, бревна привезли. Там дяденьки что-то пилят. У них тоже опилки есть. Только мало.

- Ты мне уши не оторви, боец! – Андрей пытался не отстать от усиленно гремящей раздолбанной коляской по посыпанной крупным гравием дороге Полины. – Куда ж Вы так спешите, Полина? Не волнуйтесь, никуда ваши опилки не денутся.

- А я и не волнуюсь, - бросила через плечо Полина, - а вы что, на электричке приехали?

- А вон там тетенька в маленьком красивом домике сидит, - вставил Венька. – Только дверь не закрыла. Наверное, воняет сильно.

- Венька! – Полина резко остановилась: - нечего за другими подглядывать!

- А я и не подглядываю, - надулся Венька, - они сами…

Коляска снова загрохотала по дороге.

- Я у Николая машину оставил. Рассчитаться за ремонт надо было, да и свободно у него там, - Андрей вертел головой также увлеченно, как и Венька, - и чего только люд интеллигентный не придумает! Вы только гляньте – из консервных банок горшков цветочных наделали и на стены дома повесили. А тут, Полина, смотрите, доски дома в разные цвета разукрасили! Прямо, радуга наоборот! А вон там – герб, что ли, фамильный? В трех вариациях?

Полина, следуя за голосом Андрея, поворачивала голову, разглядывая давно привычные вещи:
- Ну и что такого? Развлекается народ, как может… - сворачивая на боковую улочку, она, как бы невзначай, уточнила: - Так вы к Николаю приезжали?

- Ну да. А потом, заодно, решил и к вам зайти. На птичек посмотреть…
- Заодно, значит...
- Заодно. Не специально же. Зачем мне это?

Коляска, несмотря на уже мелкий гравий, загрохотала еще более угрожающе. Поджав губы, Полина молча толкала перед собой транспортное средство, мечтая поскорее добраться до лесопилки. Хоть бы он там штаны порвал!

К лесопилке нужно было подбираться с тыла. Сначала пересечь железнодорожное полотно, потом по тропинке углубиться в лес, пройти метров двести и, отогнув висевшую на одном гвозде доску в заборе, проникнуть на территорию лесопилки. Полина и все ее семейство преодолевали данный маршрут не раз, и всегда довольствовались самой ближайшей кучей опилок. Вот и сегодня, оставив коляску у дыры в заборе, Полина достала дерюжные мешки, встряхнула их, чихнула и приступила к инструктажу вновь принятых в отряд новичков.

- Значит так. Венька, ты – со мной. Андрей, далеко не уходите. Вот вам – ведерко, им удобнее опилки собирать. Всего – три мешка. Нам с Венькой – один. Вам – два.

- Слушаюсь. А мы что, опилки - воровать будем? – Андрей вертел в руках ведерко из-под пинотекса.

- Как можно воровать то, что никому не нужно? – Огрызнулась Полина.

- Мам, а мы – воры?! – Венька, спущенный Андреем с заоблачных высот на грешную землю, смотрел на Полину широко раскрыв глаза.

- Нет, Венечка, мы не воруем, а… берем в долг!

- А отдавать чем будете? – Хохотнул Андрей, - использованными опилками?

Полина усилием воли подавила готовые вырваться слова, тяжело выдохнула и ласково улыбнулась Веньке:
- Воробышек, мы потом этой лесопилке тоже что-нибудь хорошее сделаем. Мы их от ненужных опилок освобождаем, видишь – какие кучи. А то им и бревна пилить будет негде…

Венька молчал. Было похоже, что мамины объяснения его не впечатлили.

- Не воруем мы, Венька! Если хочешь, тут постой.

- Если тебя дяденьки милиционеры заберут, я им скажу, что мы не воруем. А берем на время. Потом – отдадим. – По-взрослому выдал Венька. – Я с тобой пойду.

- Ладно, - Андрей отодвинул доску, - разбегаемся. Если что, кричите выпью… - и исчез за забором.

- Чего кричать? – шепотом спросил Венька.
- А кто его знает, - так же шепотом ответила Полина, - как хочешь, так и кричи…
- А буду «мама» кричать, как всегда…

На лесопилке царила тишина. Андрея видно не было. Пристроившись у ближайшей кучи, Венька и Полина сноровисто начали загребать ведерками опилки и высыпать их в мешок. Наполнив его и закрутив горловину шпагатом, Полина потащила мешок к дыре в заборе. Венька пыхтел сзади, толкая утрамбованные и взятые в долг опилки. Перебросив мешок на ту сторону, уместили его на сетку коляски, и устало присели на траву, дожидаясь Андрея.

- Мам, - Венька отщипывал листочки кислицы, - расскажи чего-нибудь. Про пиратов.

Полина, легла на спину, согнула ноги в коленях, закинула руки за голову. Венька пристроился рядом.
- Про пиратов? Ладно. На чем мы тогда остановились?

- Как они на острове оказались.

… Глядя на корабль, который уходил в сторону горизонта, капитан Анатоль грязно выругался:
- Тысяча морских дьяволов! Я стою на этой сухопутной кочке и смотрю, как от меня уходит мой же корабль! Пусть небо будет моим свидетелем, я клянусь, что отомщу вам всем!
Крохотный тропический остров, который можно было пройти пешком, приветливо качал на своей макушке единственной пальмой, чем напоминал лысину, сохранившую один-единственный волосок. Солнце палило неимоверно, и, зная лоцманскую карту наизусть, капитан скрипнул зубами: кругом – сплошные мели, и поэтому, корабли забредать в эти края не спешили. Если в течение трех дней он не найдет способ отсюда выбраться, то можно, состроив виноватую усмешку, попросить у безмолвного неба прощения, за несвоевременное беспокойство…

- Мам, это значит, он умрет?
- Это значит, он может умереть, Венька.

… Сидя на берегу, капитан Анатоль смотрел, как волны лениво лижут подошвы его сапог. Потянувшись, он скинул камзол, следом - потерявшую белизну рубаху с длинными рукавами и кружевными манжетами, штаны и, похлопав себя по худым бедрам, ухнулся в океанский прибой. Давненько Анатоль не плескался в волнах.
И тут, капитан увидел, как к острову на всех парах несется небольшой бриг.
- Полундра! – Взревел капитан Анатоль, - Свистать всех наверх!...

- Полундра! – Прокричал выскочивший из дыры в заборе Андрей, - смываемся! Быстро!

Вскочившие со своих мест Полина и Венька, кинулись к Андрею, который пытался протолкать в дыру сразу два туго набитых мешка.

Мешки, не выдержав дружного напора, выскочили из дыры, как пробки из бутылки и, чувствительно приложившись локтями и кобчиком о землю, Полина кряхтя, вцепилась в ручку коляски.

- Я сам! – Андрей сбросил мешки на сетку, - не отставайте! Быстрее! Быстрее же! Пока не повязали! – и выхватив коляску из рук Полины рванул по тропике в лес.

- Да что случилось-то? – Полина, схватив Веньку за руку, бросилась следом.

- Засада там! Потом! Все потом!

Так они и бежали, пригибая головы от пытавшихся хлестнуть по их лицам еловых веток. Венька старался из-за всех сил, пыхтя и деловито сопя сзади.

- Ой, - Полина хихикнула, рассмотрев на штанах бегущего впереди Андрея болтающийся лоскут, - а вы штаны порвали!

- Это не я, - Андрей обернулся через плечо, - это песик такой. Ласковый и молчаливый. Похоже, можно передохнуть. Оторвались…

- Раньше там песиков не было, - Венька тяжело дышал.

- Раньше у вас и опилок таких не было, - рассмеялся Андрей, - считайте – эксклюзив. Не опилки – а стружки! Вам же на растопку надо? А стружки только в цеху. Вот я и набрал. Там мы с песиком и познакомились.

Широко открыв глаза, Полина смотрела на Андрея, излучавшего восторг от собственного героизма. Хихикнув, она зажала рот ладонью и уже расхохоталась в голос. Согнулась. Присела. И продолжала хохотать так, что слезы выступили у нее на глазах.

- На растопку… - хохотала она, - ага, на растопку…

- Не понял, - Андрей удивленно смотрел на Полину. – Это что, «за доблести награда?» Что случилось-то?

Полина поднялась с колен, вытерла тылом кисти глаза:
- Вы молодец, Андрей. Мама будет очень довольна!

9.

- Полина, да ты никак с кавалером?! - Тетя Нина выглядывала из-за своего забора, - когда на свадьбу позовешь?

- Скоро, тетя Нина! - зычно выкрикнула Полина, - скоро! Так что подарок готовьте! Да посолиднее!

- Ну, ну! - Рассмеялась тетя Нина, - смотри, чтоб не сбежал! А то, босиком оставит!

- Не бойтесь, - вклинился Андрей, высвобождая одной рукой свои уши из захвата Венькиных пальцев, - не сбегу. Парень, уши отдай!

- Так я же упаду тогда! - возмутился Венька. - Хотя я могу и за волосы держаться!

- Последних перьев лишишь! Уж лучше — за уши. - Андрей обреченно покосился на Полину, важно толкающую перед собой коляску с мешками.

- Терпите, Андрей: еще три двора осталось, - «ласково» улыбнулась Полина, оставляя за спиной любопытную тетю Нину.

- И в каждом меня уже оженили, - пробурчал Андрей. - Это что ж, я потом, как честный человек... - он сделал паузу.

- А вы — честный челове-е-ек?! - деланно ахнула Полина, продолжая толкать коляску, - ой, простите, куда уж нам уж, замуж...

- Ага, прямо из школьного курса: «уж замуж невтерпеж»!

- Это кому это невтерпеж?!

- Ну не мне же! - рассмеялся Андрей и торжественно вступил в невысыхающую всё лето лужу.

- Ой! - Взвыл, покачнувшись, Венька и вцепился в волосы Андрея. - Я падаю!

Стоя по щиколотку в воде, Андрей, раздувая ноздри, смотрел на хохочущую Полину:
- Что смешного? Могли бы и предупредить!

- У вас снова — носки... разные теперь... будут! - ухахатывалась Полина.

- Мама сними меня, я падаю! - Скособоченный Венька съехал с одного плеча Андрея и теперь висел, крепко вцепившись одной рукой за волосы, другой за ухо Андрея.

- Я от вас точно инвалидом уеду! - Андрей перехватил Веньку. - Держу я тебя. Волосы отдай. Хотя бы те, что в кулаке.

- Вот они! - Венька разжал кулак торжественно показывая вырванную прядку волос.

- Спасибо, кормилец, - Андрей спрятал волосы в нагрудный карман рубашки, - авось приживутся.

- Вы их в рамочку! - Завывала от хохота Полина, - и на стенку!

- Ха-ха-ха, - передразнил ее Андрей, - как смешно!

Он выбрался из лужи, с грустью посмотрел на свои светлые летние туфли, потряс ногой, стряхивая водяные брызги вперемежку с липкой грязью, взял за руку присевшего у лужи Веньку и, громко чавкая мокрой туфлей и прижимая к ноге полуоткушенный лесопилковым стражем лоскут брюк, направился к калитке с птичками.
…
На крыльце весело закипал самовар. Рядом с самоваром пристроился обряженный в старый мамин халат Андрей. Его босые ноги полностью спрятали под собой миниатюрные женские шлепки с пушком по верху. Большой палец ноги игриво разместился в носке тапки.

В тазике у летнего душа мокли носки, на веранде, нацепив на кончик носа очки, Полина занималась рукоделием.

- Вы какой крестик предпочитаете? Болгарский или простой?

- Вы чего там с моими брюками делаете? Просто пришпильте, чтоб ветром не унесло и хватит! Или давайте — я сам!

Полина важно откусила нитку, полюбовалась своей работой на вытянутых руках и спустила из окна веранды брюки почти на голову Андрею:
- Держите свои штаны.

Анна Сергеевна выглянула из двери летней кухни:
- Андрей, вы не спешите! Сейчас беляши будут готовы! Венька, принеси еще масла! Оно в шкафу кухонном на нижней полке!

- Я и не тороплюсь! Я еще проводку вашу проверю!

Венька, сидящий на ступеньках крыльца и гоняющий палочкой муравьев, кивнул, и скрылся в доме.
Через минуту малец появился с бутылкой масла в руках. Проходя мимо тазика с носками, он остановился, нагнулся и слетевшая с бутылки крышечка позволила части масла выплеснуться в тазик. Зыркнув по сторонам, и убедившись, что сие недоразумение не имело свидетелей, Венька быстренько вернул бутылку в вертикальное положение.

- Мам! А носки долго будут тут лежать?

- Сколько надо, столько и будут! - ответила Полина, не поднимая глаз, и продолжая складывать в яркую пластиковую коробочку нитки, иголки и прочий швейный инструментарий.

… Беляши удались на славу. Даже Полина, старающаяся не баловать себя жирным и мучным на ночь, умяла три штуки. Анна Сергеевна, сидя у самовара, подливала чай всем желающим.

- Вы угощайтесь, угощайтесь, Андрей! Мы беляши часто делаем. Еще мама моя, царствие ей небесное, живя в Узбекистане, научилась делать эти самые беляши. И Полина тоже умеет. Не хуже меня.

- Мама, - Полина вытирала салфеткой рот Веньке, - это Андрею совсем не интересно.

- Очень даже интересно, - прошамкал Андрей с набитым ртом. - Вкусно. Очень.

Летний вечер чуть плавил краски. Солнце устало клонилось в строну близкого горизонта. Теплый, нагретый воздух колыхался слоями почти зримо. В небе, провожая солнце и гоняясь за мошкарой, звенели стрижи.

Венька хлопал сонными глазами, стараясь не показывать виду, что Морфей уже дунул сонную пыльцу ему в глаза.

- Давай, Венечка, я тебя уложу, - Анна Сергеевна подхватила Веньку на руки. - Ты уж тут сама, Полина. Угощай гостя...

- Самовар потух, - спустя пару минут заметила Полина. - Пойду стружки ваши принесу, - она поднялась из-за стола, - я быстро.

- Я с вами. Хоть пройдусь немного. Растрясусь, - Андрей поднялся следом.

В сарайчике душно пахло дровами, опилками, машинным маслом и еще какой-то ерундой. Пыль висела в воздухе танцующей взвесью. Последние солнечные лучи протискивались в узкие щели, пронизывая пространство уютного сарайчика тонкими нитями.

- А у вас тут славно, - заметил Андрей.

- Нормально, - голос внезапно охрип и Полина постаралась быстрее шагнуть к мешку. Набрав горсть одуряюще пахнущих стружек, она развернулась к выходу и практически наткнулась на Андрея, который и не думал отодвигаться.

- Полина, - он дотронулся до ее плеча.

- Что? - прошептала она, поднимая на него глаза.

- Вы мне очень нравитесь. Очень...

Он взял ее за плечи обеими руками и наклонился к ее губам.

«Мамочки! Что я делаю?!» - опилки высыпались из рук и, не отслеживая то, что она делает, Полина обхватила голову Андрея ладонями, притянув к себе еще ближе. Сердце колотилось где-то у горла, дыхание сбилось, ноги стали ватными. Она даже не почувствовала вкуса его губ. В голове билось только одно: «что я делаю?!»

- Полина, - выдохнул Андрей, - Полина...

- Мама! Ты обещала сказку! - Венькин крик разорвал тонкую ажурную вязь очарования. Выхватил из чувственного марева, окатил холодной водой реальности.

Они отскочили в разные стороны, глядя друг на друга и пытаясь справиться с дыханием.

- Мне надо идти, - сбивчиво проговорила Полина, - я...

Она развернулась и выскочила из двери сарайчика.
Да, это было бегство. Самое настоящее. По-другому не назовешь. А что вы хотели? Спящее несколько лет сердце вдруг выкинуло этакий фортель! Запело, затрепетало и требовало продолжения.
И тут Полина, не добежав до крыльца пары шагов, резко остановилась. Воспоминания хлынули водопадом и обхватив себя обеими руками, словно она стояла под порывами холодного ветра, Полина развернулась к идущему в ее сторону Андрею.

- Уезжайте.
- Что?
- Прямо сейчас. Уезжайте!
- Полина, что случилось? Я никуда не поеду!

- Пожалуйста! - Она с мольбой смотрела на него. - Уезжайте!
- Да что случилось-то? Что я сделал не так?

Она села на доски крыльца:
- В моей жизни всё только-только начало налаживаться... - прошептала она и подняла на Андрея глаза, полные слез. - Я только-только избавилась от всех душевных волнений. Я больше не хочу переживать, страдать, плакать, думать и думать... Не хочу! - Она спрятала лицо в ладонях.

- Полина... - Андрей стоял напротив нее, его босые ноги утопали в траве, которую давно пора было косить.

- А на роли второго плана я не гожусь... - прошептала она. - Так что, езжайте к своей молодой и красивой. - Полина поднялась на ноги, - и больше никогда сюда не приезжайте...

- Полина...

Обернувшись от двери, она окинула его быстрым взглядом, словно запоминая, и скрылась за тюлевой занавеской, висящей на двери садового домика...
10.

…Доблестный капитан Анатоль успел за 40 секунд натянуть на себя все свое барахло, и, приняв независимый вид, замер на краю острова, поджидая корабль. Тот несся на всех парусах, даже не думая тормозить…

- Мам, а чем корабли тормозят?

- Тормозами.

- А дядя Андрей говорит, что тормоза на корабли не ставили. Я у него спрашивал.

- Много твой дядя Андрей знает! А на этом корабле - были тормоза! И когда ты его спросить успел?

- Когда вы с бабулей пирожки лепили! Так что, не было тормозов!

- Были!

- А вот и не было там тормозов! – Раздался со стороны распахнутого окна голос Андрея. – Венька, держи оборону!

- Вы еще здесь?! – Полина повернулась к окну. – Вы всю мамину усьму вытопчите! Ей брови нечем будет красить!

Андрей посмотрел на рыхлую почву, что так приятно чуть холодила ноги:
- Здесь нет ничего.

- Так она ее вчера вечером только посадила! Уйдите оттуда! – Полина стала махать руками, словно отгоняла мух.

- Ладно, ладно. Понял я, что тут что-то красящее посадили, - он, улыбаясь, смотрел на Полину. – Ухожу. Только Венька прав – не было там тормозов. Не было! Клянусь своей треуголкой!

- Дядя Андрей! – Венька подскакивал на кровати, - а вы завтра снова приходите. Мы еще раз на лесную пилку сходим!

Андрей молча смотрел на Полину. Она отвела взгляд:
- Чего уж там, приходите…

- Ясно дело - зайду. Я ж еще проводку посмотреть должен, - Андрей заглянул в комнату, махнул рукой Веньке – а ты, боец, спи давай. Не огорчай маму. Она у тебя…замечательная…

…Капитан Анатоль, почувствовав нечто неладное, вытащил из кармана своих капитанских штанов десятиметровое лассо…

- А как оно туда поместилось? – Недовольно засопел Венька. – Я не маленький уже. Рассказывай нормально!
- Ладно. Пятиметровое тебя устроит?
- Устроит.

…Корабль приближался. Раскрутив лассо над головой, капитан Анатоль смог накинуть петлю на одну из мачт и тут же мощный рывок выбил почву у него из-под ног. Мгновение - и капитан уже летит, болтаясь на тоненьком лассо, как акробат под куполом цирка.
- Тысяча морских дьяволов! – Успел крикнуть капитан Анатоль и шмякнулся об мачту.
Крепко обхватив ее руками и ногами, пират замер. Лихой ветер чуть не сорвал с его головы любимую шляпу, но капитан, склонив голову на бок, успел прихватить зубами поля своей любимой треуголки…

- Класс! – Восхитился Венька. – А дальше?

…Ловко перебирая руками и ногами, капитан наконец-то спустился с мачты и ступил на палубу корабля. Окинув грозным пиратско-капитанским взглядом окрестности, Анатоль громко рявкнул, стукнув своей капитанской тростью об пол:
- Тысяча морских дьяволов! Куда все подевались!..

- А откуда он взял трость? Это палочка такая? Да? – Венька хитро смотрел на Полину.

- Подловил! – усмехнулась она, - не было трости. Он ногой топнул. Так пойдет?

- Пойдет, - милостиво разрешил Венька.

…Капитан прошелся по палубе, заглянул за борт, отметил скорость, с которой летел над волнами этот странный корабль и решил спуститься в кубрик, надеясь отыскать там хоть кого-нибудь. Кубрик был пуст. Так же, как и камбуз. Так же, как и капитанская каюта. Так же, как и трюм…

- А я знаю! – Венька прыгал на кровати – в трюме всякие грузы перевозят, а в кубрике матросы спят!

- Точно! – подтвердила Полина, косясь на окно. За окном было тихо.

…Тогда капитан Анатоль решил пройти в пассажирскую каюту. И вот там он увидел…

- Лежащую в обмороке красотку! – Не выдержал Андрей, заглядывая в окно, - по всем канонам пиратского жанра, там должна быть красотка!

- Снова – вы?! Это детская сказка, вообще-то! – Возмутилась Полина, - без всяких красоток! И вообще, что вы тут делаете?

Андрей положил локти на подоконник, с улыбкой глядя на Полину:
- Я страсть, как сказки люблю.

- Я тоже сказки люблю! Мама их сама выдумывает! Их, кроме меня никто не знает! – Венька довольный «упал» на подушки.- Мам, а что он увидел?

Полина тряхнула головой, пытаясь спрятать улыбку, и глядя на Андрея, произнесла по слогам:
- А увидел там капитан Анатоль нечто необыкновенное, то, что никак не ожидал увидеть. То, что не могло находиться в этой пассажирской каюте…

- Что же? – Одновременно выдохнули Венька и Андрей.

- А об этом – завтра! – Полина принялась щекотать Веньку. – Завтра, завтра! А теперь – спать!

- Так нечестно! – Делано нахмурился Андрей, - я же всю ночь не усну! Мне же ехать надо!

Поправляя одеяло, Полина посмотрела через плечо на Андрея:
- Молодая и красивая?

- Она. Хотите, познакомлю? Уверен, она вам точно понравится! – Андрей смотрел почти умоляюще.

- Нет уж, увольте! – Полина поднялась со старенького пуфика, - сами с ней милуйтесь. И носки свои не забудьте. Высунете в окно – по дороге высохнут.

- Боюсь, носки приказали долго жить, - вздохнул Андрей, а Венька спрятался под одеяло. – Они теперь не только тиной морскою пахнут, но и беляшами…

- А на вкус как? Пробовали? – Полина из последних сил сдерживала улыбку. – Нет уж, забирайте что есть, нам чужие пото-жировые следы не нужны. У нас своих хватает.

- Полина, - Андрей вздохнул. – Так я поехал? Завтра буду.

- Ехайте, - Полина очень любила это словечко, оставлено по наследству бабушкой, - помню, помню, вам еще проводку проверять…

11.

В эту ночь Полина не сомкнула глаз. Сошедшее с ума воображение снова и снова возвращало ее к сцене в сарайчике.

Как она стояла… Как он стоял... Что она делала… Как пахли стружки… Тепло его рук… Мягкие губы… Как она вся напряглась…

«Нет, это невозможно!»
Полина трижды сходила попить воды. Но взбрыкнувшие чувства снова и снова гнали ее все той же мысленной тропой. «А если бы он остался?»
Задохнувшись от нахлынувшей истомы, Полина снова выбралась из-под одеяла, подтащила стул к печке, тихонько забралась на него и стала шарить рукой в дыре под потолком. После приезда Танюхи (одной из приятельниц) она спрятала там оставленную заядлой курильщицей пачку сигарет.

Выйдя на крыльцо, Полина поежилась, прихватила оставленный на веранде мамин старенький халат и пошла к калитке. Сунув сигарету в рот, поморщилась, покатала ее между губами и с отвращением вернула в пачку.

«Я же взрослая женщина, - рассуждала она, - ребенка родила. Будто не знаю, как это делается. Чего испугалась? Ну, не получится продолжения, зато будет что вспомнить… А так и не заметишь, как  в старушку пятидесятилетнюю превратишься. Никому не нужную. Только ходить и облизываться. Да ртом шамкать».

Полина хихикнула. Ее мать, Анна Сергеевна, на беззубую старушку никак не тянула. Дядя Коля третий год оббивал порог их дачного домика. С предложениями всякими. В том числе руки, сердца и всего того, что к мужчинам по природе прилеплено.

Полина вздохнула. Папу никто не заменит. Мама, наверное, так же думает. Потому и молчит.

Как назло светлая летняя ночь получилась хмурой. Облака затянули небо, и качающие макушками березы и осины, неприветливо гнали обратно - под теплое одеяло.
Промаявшись до первой зорьки и робкого соседского «ку-ка-ре-ку», Полина наконец-то уснула.
…
- Анна Сергеевна, вы мне, главное, щиток электрический покажите. А потом я по проводам и разеткам пройдусь, - шепот Андрея ворвался в сон, - там, где у вас главный выключатель стоит и счетчик.

- Вон там, под лестницей и стоит, - шепотом  отвечала мама. – Андрюша, может, вы сначала чаю попьете? А там и Полинка встанет.

- Лучше кофе. Если есть, конечно…

- И мне кофе! – Вскрикнула Полина, - с молоком и сахаром!

- О, проснулась, полуночница! Ты что всю ночь половицами-то скрипела? – Мама заглянула в комнату. – Вставай, давай. Андрей уже тут.

- Андрей, вы в кухню летнюю идите. Я – сейчас! – Полина взглянула на часы, что мерно оттикивали время, сколько Полина себя помнила. Гирьки в виде еловых шишек висели на ажурной цепочке, ленивая кукушка давно ушла на пенсию и лишь изредка, подвесив еще одну гирьку, мама разрешала кукукнуть ей пару раз.

Почти полдень! Полина замерла, глядя на стрелки часов. Не может быть!

- Мама! – Венька влетел в комнату, - пошли! Там дядя Андрей кофе уже варит!
…
- Вы неправильно кофе варите! – Полина остановилась за плечом Андрея, - нужно трижды дождаться, когда пенка поднимется, трижды ее снять и положить в чашку, а уже потом наливать кофе! И предварительно  подогреть молоко, добавить в него сахар, корицу, а уж потом вливать кофе! Вы что, кофе никогда не варили?

- С добрым утром, вернее, днем, Полина. Вы свое время для приготовления кофе бессовестно проспали! – Андрей невозмутимо наливал из медной турки кофе в две чашки. – Я-то думал! Вы встали ни свет, ни заря, блинов напекли, гостя дорого дожидаючись. Мечтал, как у калитки в белом платочке встретите.

- Ага! Размечтались! Может еще и в пояс вам поклониться? Здравствуйте, свет вы наш Андрюшенька! Счастье-то какое выпало вас в огороде нашем привечать!

Андрей крякнул, пряча усмешку.

- Ну и что вы там наварили? – Полина сунула нос в чашку. – Продукт, небось, испортили только.

- Лучше не пейте, а то снова в спящую красавицу превратитесь, и придется мне будить вас волшебным поцелуем…

Полина замерла, не донеся чашку до губ:
- Андрей…

- Понял, - он отхлебнул кофе из своей чашки, - глупо и несвоевременно. Вы тут пейте, а у меня – дела, - помахав перед лицом Полины гвоздодером, Андрей вышел наружу.

Венька сидя на корточках, внимательно наблюдал за тем, как Андрей ковыряется в розетке.

- Прежде, чем лезть туда, где есть электричество, нужно его отключить. Понял? – Андрей вытащил очередной винтик и протянул его Веньке.

- Понял, - малец спрятал винтик в кулаке.

- И запомни, каждый мужик должен разбираться в электричестве. Ты же мужик?

- Ага, только пока маленький, - сопел Венька, чуть ли не залезая носом в розетку. – А что еще мужик должен?

- Уметь, что ли?

- Ага.

- Ну, костер, например, разжечь.

- А я умею. Меня Петька научил!

- Петька? Это хорошо, - Андрей подмигнул Веньке, - в следующий раз приеду – покажешь.

- А электричество когда будет? – Полина застыла на пороге. – Мне еще теплицу до отъезда полить надо.

- Десять минут, - Андрей протянул Веньке еще один винтик.

- Ладно, успею, - Полина с улыбкой наблюдала за двумя серьезными мужчинами, занятыми своим серьезным мужским делом. – Венька, там бабушка клубнику собрала. Пока дядя Андрей розетку чинит, беги, съешь парочку.

- Беги, беги, – милостиво разрешил Андрей, - я почти закончил.

- Ура! – Венька вскочил на ноги и побежал догонять Полину, - бабушка! Дай мне ягодков, я дяде Андрею отнесу!

Анна Сергеевна, намывая в дуршлаке только что собранную клубнику, улыбнулась:
- Да разве мне жалко? Все и неси, в этом году ее много уродилось. Всем хватит!

Винтики от розетки пришлось искать в чашке с клубникой, которую Венька приволок от бабушки. Обсасывая очередной винтик, Андрей усмехнулся:
- Спасибо, что предупредил. А то вместе с волосами, я бы и зубов лишился.

- Я нечаянно. Они сами вывалились, - Венька вылавливал очередной винтик. – Все. Нету больше.

- Давай.

- Мама, мы розетку сделали! Сейчас эклектричество будет!

… В теплице Полина воевала с колючими лианами, что в скорости должны были облагодетельствовать жаждущих дачников хрустящими огурчиками. Завязей было – с лихвой. Так же, как и усов. Так же, как и колючих стеблей с листьями, норовящих вцепиться в волосы и оцарапать руки. Держа шланг в руке, Полина направляла струйку воды так, чтобы та не размыла нитевидные корни, и, заглядывая снизу, рассматривала набухающие будущие огурчики.

- Полина, - Андрей перешагнул через порожек теплицы, - я тут уеду на пару недель…

- И что? – Полина продолжала сидеть у высокой грядки, края которой были оббиты досками, - езжайте себе. Мне-то что?

- Я попросить вас хотел, - Андрей переминался с ноги на ногу. – Кое о чем…

- Просите, - Полина поднялась, перекинула шланг и льющуюся воду на соседнюю грядку. Само собой, залив туфли Андрея.

- Ой, простите. Не хотела я, - она коварно улыбнулась.

- Ерунда, это же не грязь из лужи, и не масло из бутылки, которое вы в тазик плеснули, - Андрей смотрел на свои многострадальные туфли, - высохнут.

- Я? – Полина развернулась к Андрею всем корпусом, снова залив его обувь. – Ой, уходите отсюда, вы мне работать мешаете.

- А просьба?

- Вы там, на пороге встаньте и говорите, - Полина снова присела у грядки. - Слух у меня нормальный, кстати.

Андрей вышел из теплицы, потоптался на месте, как пес, ищущий наиболее удобное место для лежки, и, так же как и Полина, присел у входа.

- Я тут свою «молодую и красивую» привез.  Приглядите, пока меня не будет?

Полина положила шланг на землю, прошла к бочке и щелкнула выключателем, отсекая шум насоса «Малютка». В полной тишине она вплотную подошла к Андрею, и, уперев руки в бока, холодно произнесла:
- Вы совсем того? Ку-ку?

Андрей, улыбаясь, смотрел на Полину:
- Я уже с Анной Сергеевной договорился. И Веньке она, вроде бы, нравится. Муська у меня непривередливая – корму сухого в миску сыпануть, да воды свежей налить.

- Муська? – Полина протиснулась мимо Андрея, глядя как мама и Венька, сидя на лавочке у летней кухни, наглаживают миниатюрную трехцветную кошку. – Муська? – Она развернулась к Андрею.

- Матильда, вообще-то. Но для своих – Муська.
- Это где же вы ее полдня держали? - Полина уже шла, мечтая, как запустит пальцы в эту разноцветную шерстку.
- У Николая.  Вдруг у вас на кошек - аллергия?  Начнете чихать, кашлять, сыпью покроетесь, нос покраснеет. Я даже «тавегилу» на всякий случай прихватил, - Андрей шел следом.

- Привет, - Полина присела у маминых ног, разглядывая Матильду. Кошка сидела, словно королева, милостиво позволяющая своим подданным оказывать ей знаки внимания.
Услышав голос Полины, Матильда медленно распахнула свои лучистые, бьющие золотом глаза.

- Так присмотрите? – Андрей стоял за спиной Полины.

- Само собой, - Полина была очарована кошкой, - вы езжайте, езжайте, Андрей. Конечно, присмотрим.

Муська заняла собой весь передний план. Венька тащил блюдечко с молоком. Анна Сергеевна искала место в доме, где можно было бы разместить переноску Матильды. Полина, с кошкой на руках, следовала за мамой, комментируя места, выбранные под съем спального кошачьего места:
- Нет, тут сквозить будет. Лучше подальше от окна. Мам, ну куда ты ставишь-то? Она же тогда за дверью, получается.  Может, к Веньке в комнату? Нет, ей спокойное место нужно…
Венька с блюдцем в руках следовал по пятам за Полиной.
Андрей скучал на крыльце домика.

Наконец, Венька, выйдя на крыльцо, устало присел рядом, плеснув предварительно из блюдца на ступеньку.

- Не так-то просто, братишка, кошку в доме обустроить, - Андрей потрепал Веньку по волосам.

- Справимся, - Венька придвинулся к Андрею, - а вы далеко уедете?

- Далеко.

- За тридевять земель в тридевятое царство?

Андрей усмехнулся:
- Можно считать, и так.

- А точно вернетесь?

- Точно.

Анна Сергеевна вышла из домика, обошла мужчин и бросила через плечо:
- Руки мыть! Живо! Обедать будем. А потом – тихий час.

12.

Окрошка была съедена, котлетки отзывались в животе приятной теплой тяжестью. К чаю предлагались вчерашние беляши и привезенные Андреем сушки.

- Ой, какие сушки вкусные! – нахваливала Анна Сергеевна. – Я как раз такие люблю – со смаком.

Венька вымачивал сушку в чашке с чаем. Полина задумчиво жевала булку с вареньем, а Андрей доедал подогретые беляши.
Муська устроилась на узком подоконнике и довольно жмурилась в лучах летнего солнца.

- Андрюша, а если Ваша Матильда загуляет? Вы как? Претензий предъявлять не будете? – Анна Сергеевна открыто любовалась кошкой.

- Муське, что ли? – Улыбнулся Андрей.

- Мам, у нас все коты в округе кастрированные. Ни одного нормального с этими, ну, ты понимаешь, не осталось, - Полина покосилась на Веньку.

- Почему же? – Анна Сергеевна хитро прищурилась, - у Николая Васька -  самый что ни на есть натурал!

- Вы, Андрей, как к натуралам относитесь? – Полина уместила подбородок на кулачки согнутых рук, - не брезгуете?

- Нормально я к ним отношусь, - пробурчал Андрей, - если что, подарим Муське радость материнства. Только котят потом куда девать…

- Пристроим, - Анна Сергеевна, потянулась через стол и вытерла губы клюющему носом Веньке. – Спать уложи внука моего. Давай, давай. Я сама посуду помою…

- А сказка будет? – Венька смотрел осоловевшими глазами на Полину. – Про пирата…

- Будет, пойдем…

…Капитан Анатоль задумчиво рассматривал то, что он увидел в пассажирской каюте.  Каким-то же образом оно сюда попало?!
Огромное яйцо василькового цвета покачивалось в такт прыгающему по волнам судну. Капитан Анатоль дотронулся до верхушки этого непонятно откуда взявшегося пассажира и удивленно цокнул языком. Мало того, что теплое и такое большое, что доставало Анатолю до уровня груди, так еще и, вроде бы, живое. Капитан Анатоль приник ухом к скорлупе, отмечая мерное «тиканье».

- Мам, там что, бомба? – Венька разлепил сонные глаза. – Всё взорвется, да?

- И совсем необязательно, - Андрей занял свой пост у открытого окна, - может там простой будильник, чтоб капитан Анатоль не проспал время завтрака, - Андрей с широкой улыбкой посмотрел на Полину.

- А зачем его в яйцо прятать? – Венька приподнял голову с подушки.

- Андрей, вы сейчас совсем Веньку разбудите! – Прошипела Полина, - Раз уж слушаете, то хоть молчите.

- Так зачем его в яйцо прятать? – настаивал Венька. - Нет, там точно бомба! Да, мам?

- Нет там никакой бомбы! – Полина тщетно пыталась уложить усевшегося в кровати Веньку, - там совсем другое!

- Цыпленок? – проявил осведомленность в размножении яйцекладущих, Андрей.

- Нет.

- Крокодил?

- Нет!

- Змея, что ли?

- Андрей! Идите погуляйте! – Полина развернулась к окну.

- Ну, уж нет, я теперь никуда не уйду, пока не узнаю, что в том яйце! – Андрей уместил локти на подоконник, приготовившись слушать продолжение.

- И вообще, откуда капитан Анатоль может знать, что в том яйце, если он только услышал что-то? – Полина победно смотрела на Андрея.  – Вот когда вылупится, тогда и узнает. И мы вместе с ним.

- Снова, да? – Андрей нахмурил брови, - вы дорасскажете, в конце концов,  свою сказку?! – Шепотом возмутился он, - только тянете кота за хвост! Давно бы могли сказать, что там в яйце.

- Когда надо, тогда и скажу! – Так же шепотом парировала Полина. – Капитан Анатоль точно бы вас высек, или палубу заставил драить!

- Это почему?

- Спрашиваете много, вон уже и Венька уснул, а вы все болтаете!

- Это я болтаю?!

- А кто? Я что ли? – Вернула Полина недавнюю фразу автору. – Пойдемте, подкинете меня до станции…

…
- Я все равно в город еду, - Андрей остановил «Самару» напротив железнодорожной станции с названием «Чудинка», - давайте довезу.

- Нет уж, - Полина открыла дверцу, - на шоссе сейчас такие пробки, часов пять добираться, не меньше!

- А вы спешите? - Андрей коснулся ее руки.

- А вы разве нет? Вам же уезжать, - Полина осторожно высвободила свои пальцы.

- Завтра первой лошадью отчалю, - он смотрел на нее с легкой улыбкой.

- Это когда?

- Часа в четыре утра.

- Ну, к четырем часам уж точно доберетесь. – Полина перекинула обе ноги, приготовившись покинуть салон «Самары», - а мне еще отчет графиками облагораживать. Так что, да, я тороплюсь.

Андрей вышел следом за ней:
- Может, хоть телефончик продиктуете?

- Вот приедете через две недели, тогда и поговорим, - Полина поправила на плече вместительную сумку с выглядывающими перьями зеленого лука, переложила портфельчик из одной руки в другую, - и о телефончике, в том числе…

- Полина, - Андрей шагнул  ей навстречу, - что, вот так и уедете, без прощального поцелуя?

- А мы разве прощаемся? У нас ваша Муська, между прочим, в виде заложницы осталась – не приедете, будем пытать!

- Кого?

- Вас, конечно, - усмехнулась Полина, - не Муську же! – Стоящая на платформе электричка тоненько присвистнула.  – Мне пора, - Полина во все глаза смотрела на Андрея. – А чтобы вам там не было уж слишком грустно и одиноко…

Приподнявшись на цыпочки, она дотронулась своими губами до губ Андрея.

- Маловато будет, - прошептал он и, притянув Полину к себе, поцеловал ее по-настоящему.

С колотящимся сердцем Полина оторвалась от его губ, прижалась на мгновение к его груди, оттолкнулась ладонями, развернулась и побежала к станции, на которой пригородная электричка призывно шипела воздухом дверей, словно наполняла ветром паруса, готового уйти в дальнее плавание пиратского судна.

13.

… Доблестный капитан Анатоль ходил вокруг яйца, как... Муська вокруг пустой миски, в которую кое-кто забыл насыпать корму...

- Я не забыл! - Венька сидел поверх одеяла всем своим видом выражая полное презрение к Морфею, который уже израсходовал  недельный запас сонного порошка и, сдавшись , тихонько рыдал где-то там — среди своих сонных полей. - Я всегда ей кушать даю! А потом сам иду.

- Ладно, ладно, - Полина постаралась незаметно зевнуть, - погорячилась я. Обвинение снимается. Подозреваемый предъявил алиби, - заметно пополневшая Муська сонно жмурила золотые глаза, уютно разместившись на коленях Полины.

Прошедшая неделя была настолько загружена всякой авральной рутиной, относившейся к категории «неважное-срочное», что Полина мечтала о пятнице, как о манне небесной! Свалившаяся на отдел проверка, сбила рабочий ритм. Заканчивали трудовой день  не раньше восьми вечера. Проверяющие требовали полного обеспечения их суперважной и несомненно почетной деятельности. Небожители, блин. Опустошив почти весь «бюджет», который, не без активного участия Полины, в начале года, все таки выделили Отделу кадров на представительские расходы, комиссия, наскребя мизерные замечания и поглаживая упитанные животы, отчалила.

Ну, скажите, на милость! Для чего созданы эти комиссии, проверяющие и прочая шушера, которая «кормится» чужими ошибками и недочетами? Никто не спорит, что они нужны. Пусть будут. Только вот, иной раз, вся эта гвардия забывает о том, что основная задача «умудренных», «более опытных» и «всезнающих» - сделать так, чтобы их бесценные комментарии пошли на общую пользу. А не на то, чтобы тешить собственные амбиции. Подсказать. - как лучше. Как результативнее. Чтоб велосипед не изобретать!

Полина работала давно, и в каждом отчете, в каждом документе, который шел наверх в виде «проекта», делала явную, хорошо видимую начальству ошибку-описку, дабы любой «главнюк» мог приложить руку, теша свою причастность и «зоркий глаз».

- Мам, - Венька, глядя на моргающую, пытающуюся сбить сонливость Полину, сделал серьезное лицо и изрек: - Ты мне совсем немножко расскажи. Чу-у-у-точку, вот такую, - сын сложил вместе подушечки большого и указательного пальца, оставив между ними крохотный зазор.

… В конце концов, капитан принял единственно правильное, на его взгляд, выстраданное долгим хождением вокруг яйца и напряженнейшей работой мысли, решение. А напряженно мыслить капитан не любил. Это, вообще, не его - напряженно думать!
Он должен, нет, просто обязан посмотреть, что там тикает!
Достав из-за пояса свой морской капитанский кортик, капитан Анатоль примерился и вдруг почувствовал, что прежде, чем ножичком махать, не помешало бы кое-куда отлучиться, дабы слегка облегчить свой вес. За борт?! Нет, никогда! Для таких великих дел на каждом уважающем себя корабле имеется крохотное помещение с гордым наименованием «гальюн». Вот туда-то и отправился наш доблестный капитан Анатоль…

- Мам? Это он пописать пошел?
- Пописать, пописать, Венька.

...- Простите, сэр, но тут занято... – извиняющимся тоном отозвалось нечто в ответ на рывок ручки двери в этот самый гальюн.
- Кем это? – растерялся капитан Анатоль.
- Мною, с Вашего позволения...

- Тысяча морских дьяволов! – Взревел капитан Анатоль, - выходите оттуда немедленно! Я должен сразиться с вами!
- Я еще не готов, - отозвались с той стороны двери, - зайдите часика через два..

Анатоль устало привалился спиной к дощатой двери.
- Вам все равно придется покинуть гальюн, ибо он один, а нас двое! И вы бессовестно сидите там уже как минимум час!
- Откуда вам это известно? – полюбопытствовали из-за двери.
- Потому что столько времени я нахожусь на этом корабле! – Взревел капитан, - Открывайте! Или я выломаю дверь! Тысяча морских дьяволов!
- Как вам будет угодно, сэр, - с готовностью  отозвались из-за двери. – Я выхожу...

- Полина, - мама заглянула в комнату, глянула на бодрого, сидящего с открытым ртом, Веньку и клюющую носом дочь и усмехнулась: - Поль, ты бы ему сказку про курочку рябу или колобка рассказала. У него от твоих историй сна ни в одном глазу.

- Венька, - Полина положила голову на подушку сына, Муська недовольно мявкнула и соскочила на пол, - умаялась я. Сил нет. Отпусти ты меня, старче, христа ради!

Венька вздохнул, обхватил голову Полины руками, прижал к себе, чмокнул в щеку и прошептал в ухо:
- Иди, только завтра дорасскажешь..

- Обещаю.

14.

Полина крутилась перед зеркалом, примеряя новенький купальник.
Лето, как-никак! Понятно, что отпуск только в сентябре, но и на даче можно приобрести очень даже симпатичненький загар. Было бы неплохо сбросить пару килограммов, побегать по утрам. Да и прическу можно обновить, а то пряди уже не так ярко играют. И маникюр!
Полина пристально рассматривала свои ногти. Аккуратные, средней длины, и прячущиеся под лак исключительно телесного цвета.
А почему бы не выкрасить их в какой-нибудь экзотический цвет?
Ногти, похоже, пришли в ужас от нависшей над ними угрозы и попытались спрятаться в сжатом кулаке.

Так, стоп-стоп-стоп! Чего это вдруг?
Никогда не увлекающаяся прихорашиванием собственной внешности, Полина поймала себя на мысли, что ей отчаянно, всенепременно хочется нравиться. Хочется быть особенной, выделяющейся из толпы, чтобы смотрели восхищенными взглядами, чтобы...

Накинув халат, она присела на край кровати и усмехнулась. Всю неделю она гнала от себя мысли об Андрее. Вот приедет – там видно будет. А оно, оказывается, вон как выходит.
Взглянув на себя в зеркало,  Полина задорно улыбнулась: а вот не буду ничего менять! И прическа еще ничего, а маникюр на даче смотрится... вызывающе! Буду ходить вся такая среди укропа и петрушки и пальчиками с сиреневыми ноготочками разведенный в воде куриный помет разливать! Ага, нет уж! Не дождетесь!

Снова зеркало. Снова халат долой. Очень даже не плохо. Для своих лет. А бегать по утрам все же не повредит. Так, для здоровья!

- Анна Сергеевна! Молоко брать будете? – Молочница Антонина своим зычным голосом, словно боксерским ударом, выбила большинство утомленных рабочей неделей дачников из сладкого марева утренней дремы.

- Как всегда, - выглянула из окна мама, - сейчас банку принесу! Полина, принеси Тоне трехлитровую банку, я там - у двери поставила.

- Сплю я еще, - пробурчала Полина, снова натягивая халат.

- Когда спят, так половицами не скрипят! У меня слух еще, слава Богу, того, хоть на подводную лодку записывайся!

- Бабушка! А ты когда пойдешь работать на подводную лодку, меня возьмешь? – Венька нес в комнату бабушки традиционный утренний стакан с водой. – Я уже знаю, что такое гальюн!

- Аня!  Так берешь молоко или нет? – Голос Антонины разбудил тех, кто проигнорировал первую побудку.

- Если она не возьмет, то я возьму! – Вплелся голосишко тети Нины, - три литра мне!

- Да несу я уже банку, несу! – Полина всовывала ноги в холодные с ночи садовые галоши.

- Так есть еще молоко, или нет? – Допытывалась тетя Нина.

- Гальюн, это такая комнатка, куда все писать ходют, - Венька забрался на кровать, - а ты знала, что такое гальюн?

- Откуда же, Венечка? – Бабушка обняла внука, прижала к мягкой груди, - первый раз от тебя и услышала...

- Антонина, так будет еще молоко-то? – Это уже соседка справа. – Мне тоже нужно!

- Вот ваша банка, - Полина протянула через калитку сияющую почти хрустальной чистотой трехлитровую банку. – И деньги вот.

- Держи, - молочница потянула полную тяжелого, чуть кремового цвета молока, банку. – Сливки еще есть, возьмешь?

Полина явственно почувствовала на языке вкус клубники со сливками и задохнулась от заполнившей рот слюны:
- Возьму!

Пол литровая банка перекочевала от представительницы «тяжелого сельского труда» в руки беззаботной «стрекозы-дачницы».
- Сейчас деньги принесу!

Позавтракав еще теплым молоком и хлебом, семейство Полины решило посвятить утро грядкам с клубникой. Нужно ликвидировать лишние листья, обрезать усы, прополоть сорняки и, заодно, собрать поспевшие ягоды.

- Много ее в этом году, - Анна Сергеевна вытерла кончиком воротника бисеринки пота на переносице. – Всего три грядки сделали, а солнце уже жарит.

- Так вечером и продолжим, - Полина покосилась на свои плечи, отсвечивающие красноватым отливом. Плечи ощутимо пощипывало. – А Венька где?

Венька в тени сарайчика мучил толстую старую пупырчатую жабу дождевыми червями. Та пыталась сбежать, но настойчивый малец снова и снова подносил к морде утомленного халявными дарами земноводного аппетитно извивающего червяка. Понимая, что халява может закончиться в любой момент, жаба устало и обреченно пропихивала в себя очередную подачку. Заметив подходящую Полину, жаба, видать, струхнула, что на нее свалится даров в два раза больше и она будет вынуждена неэстетично лопнуть, и потому, держа во рту болтающегося червяка, попыталась сделать элегантный прыжок в сторону канавы. Увы. Фокус не удался. Венька был бдительным и беспощадным.

- Ты чего жабу мучаешь? – Полина присела рядом, - нехорошо.

- Я ее кормлю! – Возмутился Венька, - а она ускакивает!

- Ты и Муську так кормишь? – В голосе Полины зазвучали нотки подозрения.

- Ага, и еще паука на кухне.

Она задумчиво смотрела на сына:
- Значит, не мучаешь?

- Нет.

- Ладно. Руки иди мой. Жабу ты уже накормил, обед заслужил. Теперь я тебя кормить буду, - Полина прятала усмешку, веселые задоринки, пляшущие в глазах, явно показывали, что их хозяйка что-то задумала.

Две тарелки супа Венька осилил. Мотивируя себя тем, что он тоже кушает, когда старшие об этом настойчиво просят. Но сломался на второй котлете.

- Мам, можно я пойду?

- Нет, ты еще чаю не пил. И два пирожка твои. С яблоками, как ты любишь! – Полина подвинула к сыну тарелку с выпечкой.

Венька обречено посмотрел на яства, вздохнул и протянул руку к пирожку.

- Кушай, Венечка, кушай! Так приятно смотреть, когда у тебя аппетит хороший! – Пряча улыбку, нахваливала Анна Сергеевна.

Надкусив пирожок, малец жалостливо посмотрел на Полину:
- Мам, я больше не могу. Я лучше спать пойду...

- Удираешь, как та жаба? – Полина нахмурила брови, - ешь! Вон и Муська говорит на своем кошачьем языке «ешь, кормилец, не все же нам, тварям бессловесным отдуваться. Ешь давай».

- Я больше не буду Муську заставлять кушать! – Взвыл Венька.

- И жабу, - напомнила Полина.
- И жабу!
- И паука!

- Какого паука? –  Встрепенулась Анна Сергеевна, - где паук? Я их, страсть, как боюсь!
- Где паук, Венька? – Заозиралась Полина.

Венька выбрался из-за стола и встал напротив Анны Сергеевны. Та схватилась за сердце:
- На мне что ли, твой паук гнездо свил? Вроде вчера только голову мыла!

- Вон он! – Венька тыкнул в потолок прямо над головой побледневшей бабушки.

Женщины задрали головы. У самой балки на тоненькой нити покачивался упитанный, размером с пятирублевую монетку черный паук.

- Венечка, - ахнула Анна Сергеевна, - а как ты его кормил-то?  Высота-то какая! Я его сейчас веником!

- Оставь, мам! – Подскочила Полина, - пауки новости хорошие приносят, и гостей привечают. Так как кормил-то? – Обернулась она к сыну.

- Я ему мух в паутину кидал, а он их кушал. Я на стол вставал, а потом на стул. – сопел Венька.

- То-то я смотрю, вечно стол в земле! – Всплеснула руками Анна Сергеевна, - а вчера вся задница на моих выходных белых штанах черной оказалась! Так и не поняла, где присела неудачно. Думала Нина, от доброты душевной, в грязь усадила. Хорошо, к Николаю не пошла. Вот опозорилась бы! С грязной задницей!

Полина начинала подхихикивать. Венька, сообразив, что внимание, вроде как, от него оторвалось, демонстративно зевнул и пошел в свою комнату, бросив на ходу:
- Мам, я тебя жду. Ты сказку обещала...

15.

...Доблестный капитан Анатоль, имея огромадные навыки в создании неожиданных «па» для соперников/противников/недругов и прочих, не внушающих симпатии и доверия личностей,  рванул дверь на себя, как только услышал звук откидываемой щеколды.
- Ой! – в грудь капитану стукнулось нечто невысокое, промелькнуло блестящей лысиной и, показав подошвы отнюдь не новых ботинок, рухнуло  в ближайшем углу, предварительно обнявшись с противоположной стенкой. – Я же сказал, что выхожу. Сам, – простонало оно.
Взору капитана Анатоля предстало человеческое существо мужского, на первый взгляд, пола. Во всяком случае, доблестный корсар, искренне и с воодушевлением, мысленно отправил сие пожелание небесам.
Субтильный коротышка, раскинув ноги, прикрытые длинной, широкой, весьма неопределенной расцветки юбкой, уютно устроился на полу, вперив в капитана Анатоля искрящийся восторгом взгляд:
- Доблестный капитан Анатоль! Неужели небеса послали мне вас, того, с кем я и не мечтал встретиться!
Отметив «не мечтал», капитан Анатоль облегченно вздохнул.
- Сэр, как же я счастлив, что вы здесь!
- Позже, - Анатоль наконец-то мог воспользоваться гальюном. Переступив порог, он замер, разглядывая пришпиленные к стенам морские карты и сваленные у стены свитки вперемешку с толстыми книгами. Коврик явно ручной работы и пара подушек в художественном беспорядке были небрежно разбросаны по полу сего крохотного помещения, а две просверленные дырки в стене манили припасть к ним глазом.
- Вы что, здесь жили? – Капитан Анатоль недоуменно бросил взгляд через плечо, а открытая дверь позволила стрельнуть глазами на поднимающегося человечка.
- И сейчас живу, - тот потирал ушибленный слишком близким знакомством со стеной лоб, - здесь самое безопасное место на всем корабле, - заговорщицки прошептал  он, - через несколько часов сами убедитесь..

- Мам, это ночью кто-то там ходит? – Венька натянул покрывало до подбородка, - теперь страшно будет, да?

Полина улыбнулась:
- Ты же хотел знать, что в том яйце? Или передумал?

Венька вздохнул, задумался на секунду и неожиданно для Полины выдал:
- Дядя Андрей тоже хотел узнать. Давай, ты сейчас про этого нового дяденьку расскажешь, а когда дядя Андрей приедет, – про яйцо.

- Откуда ты знаешь, что он приедет? А вдруг к его приезду яйцо уже протухнет? – Полина демонстративно нахмурилась.

- Он мне обещал. А маленьких обманывать нехорошо! Он точно, точно приедет! – Венька спрятался под покрывало, обиженно сопя оттуда, словно недовольный медвежонок.

- Ладно, постараюсь сохранить яйцо хотя бы до категории «второй свежести». Вылазь, и слушай дальше...

... Спустя пять минут капитан Анатоль слушал, слегка приоткрыв рот, удивительную историю, случившуюся с сами Синдбадом-мореходом. Да, да, забавный коротышка оказался ни кем иным, как прославленным купцом-путешественником, вечно попадающим в захватывающие истории.
- Видите ли, сэр. Вся моя жизнь – сплошное недоразумение! Если бы вы знали, сколько мне приходится платить команде, чтобы они держали рот на замке!
- Как же вас угораздило?, - капитан Анатоль во все глаза разглядывал своего неожиданного попутчика.
- Что именно вы имеете в виду? – Сверкнул глазами коротышка.
- Стать Синдбадом-мореходом? Или вы мне тут глаза заливаете бордоской жидкостью?! – Анатоль грозно выдвинул из ножен свой капитанский кортик и демонстративно щелкнул им, загоняя обратно.
- Боже упаси! Не будь я Синдбадом-мореходом, разве удалось бы мне заполучить яйцо желаний?
- Неужели? – Анатоль распахнул рот еще шире и при желании, юркий стоматолог успел бы скопировать всю его зубную карту, - то самое яйцо?!
- То самое...
Вскочив, капитан Анатоль взволнованно забегал по коридору:
- Но как вам удалось? Яйцо желаний, если мне не изменяет память, принадлежит гигантскому сапфировому циклопу! И само яйцо...
- Память вам не изменяет, - вздохнул Синдбад, - яйцо действительно принадлежало циклопу. Только не сапфировому, а самому обыкновенному. Позвольте, я расскажу вам эту историю целиком. Пара часов у нас еще есть.
- А что случится потом? – Капитан Анатоль грозно нахмурил брови, предвкушая битву. Он уже видел, как будет, стоя на капитанском мостике выкрикивать «тысяча морских дьяволов!» и наносить колюще-рубящие удары своей абордажной саблей, отбиваясь от... – А собственно, что должно произойти? – Повторил он и вперил свой взгляд в Синдбада-морехода.
Тот вздохнул, шмыгнул носом и, ковыряя в полу невидимую дырочку, обреченно произнес:
- Я очень надеюсь, сэр, что после моей истории мы сможем что-нибудь придумать. В противном случае, нам придется коротать ночь в гальюне. Туда они не заходят...
- Кто? Тысяча морских дьяволов! – Нетерпеливо взревел капитан Анатоль, - я не собираюсь сидеть всю ночь с вами в обнимку, да еще и в гальюне!
- Терпения, доблестный капитан. Я уже начинаю свою историю...

- Венька, ты спишь? – шепотом спросила Полина.

- Нет, - так же шепотом ответил сын. – Я картинки смотрю. Ты рассказываешь, а я смотрю.

... Легендарный Синдбад-мореход подбирался к логову циклопа. Вся команда не менее легендарного корабля сидела в засаде, ожидая лишь условного знака. Солнце палило немилосердно. Легендарный багдадский купец испытывал жажду и страдал от жары. Его легендарный легкий халат...
- Слушайте, Синдбад, - капитан Анатоль демонстративно зевнул, - не слишком ли часто звучит в вашей речи упоминание «легендарный». Я же не читателишка какой-нибудь ваших приключений, я – доблестный капитан Анатоль! Так что, давайте откинем условности и будем называть вещи своими именами.
- Простите, сэр, я слегка увлекся, - сконфузился маленький Синдбад. – Исправлюсь. Дело было так.
Ветер дул от норы этого мерзкого чудовища. Запах был отвратный. Я замер, пытаясь понять – пуста его нора или хозяин все же внутри. Различив среди щебета птиц и стрекотания цикад звук размеренного дыхания, я понял, что циклоп в настоящий момент предается сиесте...

- Что такое сиеста? – Венька открыл глаза, - а то у меня картинки нету.

- Это когда в самое жаркое время дня люди отдыхают. Как ты.

- Я что тоже, когда днем сплю превращаюсь в эту... селесту…

- Сиеста, Венька, и не превращаешься, а предаешься. Понял?

- Понял. Я спать уже не буду.

- Почему это?

- Бабушка сказала, что я могу просто так полежать.

- Как это? А чего я тогда тебя сказками пичкаю? Лежи, давай, сам! – Полина начала подниматься со стула.

- Мам! – взвыл Венька, - еще чуточку!

- Вечером, - отрезала Полина, - а ты тут просто так полежи. Часик еще. Я пойду вместо тебя... предамся сиесте.

16.

Вечером Венька, пропустивший полуденную сиесту, добровольно выпал из обоймы, не допив приготовленный бабушкой кефир. Только что бурно обсуждал, как они с соседским Петькой спасали майских жуков, залетевших в теплицу и заплутавших в поисках выхода, и мгновенно, почти без перехода, уронил голову на руки и засопел шумно и размеренно.

- Мужичок, - любовно констатировала бабушка, - сопит, прямо как настоящий взрослый мужчина.

- Скажешь тоже, - улыбнулась Полина, - сопит, как обычный мальчишка четырех лет.

- Вырастет, - вздохнула Анна Сергеевна, - и улетит свое гнездо вить. И останемся мы с тобой одни-одинешеньки...

- Чего это, вдруг? – Полина примеривалась, как удобнее перехватить сына, чтобы отнести его в комнату.

- Еще неизвестно, какая краля ему попадется, - проворчала мама, - мы тут душу в него вкладываем, а она возьмет – и все на себя перетянет.

- Мам, - Полина подхватила сына, уложила его голову себе на плечо, - главное, чтоб счастливым был. Мне большего и не нужно.

- Молодая ты еще, Полька, глупая. Вот с мое поживешь...

- Куда я денусь, поживу. Пойду, уложу будущего покорителя всяких краль...

Утром Полину в срочном порядке вызвали в город. Старые водопроводные трубы здания, в котором трудилась Полина, отказались терпеть многолетнюю вопиющую несправедливость в виде кокетливо прикрытой дорогущей плиткой хронической ржавчины и самопроизвольно вскрыли себе вены. Пострадал блок, в котором, в том числе, располагался Отдел кадров. Сотрудники носились по этажу, вытаскивая мебель, оргтехнику, сейфы, шкафы с документами и прочая, прочая. Воду уже перекрыли, но с потолка еще капало, а под ногами хлюпало.

В кабинете Полина застала Наталью, сотрудницу, которую в течение двух лет пытался перевоспитать весь отдел, включая нашу героиню. Наталья самозабвенно любила беспорядок и терпеть не могла его противоположность. Она игнорировала ПВТР*, которые предписывали к концу рабочего дня не оставлять на столе ни одного документа. И вот, сейчас, Наталья скорбно смотрела на огромную темную весьма неприятного цвета кучу чего-то, занявшую все пространство ее рабочего стола. Чистым остался лишь уголок, где скромно притулилась небольшая вазочка с конфетками, предназначенными для посетителей.

- Вот ведь, пакость какая, - Наталья развернула конфетку, - нет бы на ваши чистые столы эта штукатурка рухнула, так нет, - на моем расположилась. Гадина!

Полина смотрела на выглядывающий из мокрой грязи монитор. Если бы не знать, состав и происхождение данного покрытия, издали можно было бы подумать, что стол и монитор залиты молочной шоколадной глазурью. Причем, щедро так залиты. От души.

- А что у тебя на столе было? – Полина потянула краешек бумаги формата А4, со знакомым желтым выделением.

- Пара трудовых книжек, хотела с утра записи о переводе сделать, личные карточки, уж не помню сколько, приказы на отпуск... – Наталья без всякого удовольствия катала во рту леденец. – Как думаешь, уволят меня?

- Решила легко отделаться?, - рассмеялась Полина, - тебя уволят, а нам документы восстанавливать? И не надейся, не уволят, - Поля шагнула к своему столу, - у меня где-то рожок для обуви был. Давай разгребать свалившуюся на тебя оказию. А там – посмотрим...

И завертелось. Неделя пролетела почти незаметно. Пока переезжали в другой блок, пока обустраивались, одновременно ведя привычные КУ**, КДП***, ВУ**** и кучу всяких сопутствующих мероприятий, незаметно подкралась пятница.

Успев затариться в ближайшем супермаркете разными вкусняшками, а также солидным куском свиной лопатки, Полина едва успела на свою электричку.

По дороге на дачу, она всячески отгоняла мысли о предстоящей встрече с Андреем, стараясь полностью погрузиться в обдумывание субботне-воскресного меню. «Так, фарш из части мяса накручу. На пирог. А вторую часть можно пустить на жаркое, или запечь. А если он не приедет? Тогда отправлю фарш на макароны по-флотски. Венька их любит. А как я его отправлю, если пирог заранее делать буду? Ладно, тесто поставлю, а потом или пирог с мясом, или пирожки с ревенем и с повидлом. Неужели, не приедет? Нет, приедет. Хотя бы – за Муськой. Вот ведь, не спросила, в субботу приедет, или в воскресенье? Сама виновата. Нет, пока не появится, не буду я пирог месить. А то приедет, скажет «Муську отдайте и поехал я дальше», а я тут с пирогами, прямо как хлеб-соль, гостю дорогому выношу. А он солонку сопрет, и укатит. Нет уж. И вообще, я мясной пирог - для своих делать буду! С утра тесто поставлю. Успеет приехать – его счастье. Не успеет, будет пирожки с ревенем жевать... - Полина вздохнула,  - чего себя-то обманывать? Приехал бы».

Насупленный Венька сидел в своей комнате. Мама демонстративно гремела сковородкой, разогревая блинчики с начинкой.

- А почему меня никто не встречает? – Полина поставила сумки с продуктами на лавочку у летней кухни. - Эй! Ваша Полина пришла, много чего принесла! Где вы все?

- Наказан он, - подала голос Анна Сергеевна. – Давай, заноси все. Сейчас ужинать вдвоем будем.

- Как это вдвоем? – Полина перешагнула порог кухни, - что, все так серьезно?

Анна Сергеевна, забрав сумки из рук дочери и плюхнув их на стул, всплеснула руками, словно стряхивала с них воду:
- Учудил сегодня твой сын...

- И по совместительству – твой внук, - вскинулась Полина.

- Не перебивай, – Анна Сергеевна, взяв себя в руки, принялась выкладывать блинчики на плоское блюдо, - они с Петькой развлечение себе придумали! Нашли краску в нашем сарайке, что я для туалета хранила - подновить изнутри хотела, ну, ты помнишь, и напросились в гости к Нине, цыплят, якобы посмотреть. И выкрасили бедных птенцов в нежно фиолетовый цвет! Как не передохли только!

- Кто? – Полина сдерживала хохот.

- Цыплята те! – Анна Сергеевна с возмущением посмотрела на дочь. – Краска оказалась водоэмульсионная. Так и бегают теперь цыплята за курицей, а она – от них!

Полина уже повизгивала, представив, как тетя Нина, вытаращившись, смотрит на это фиолетовой столпотворение

- А тетя Нина что? – Слезы от сдерживаемого смеха уже рвались наружу.

- Что, что? Сказала, что если хоть один цыпленок сдохнет, я пятерыми должна безвременную гибель компенсировать. – Анна Сергеевна устало опустилась на стул. – А у нее – десять цыплят! Я ей говорю, а если все подохнут, куда тебе полсотни-то?

- А она? – желание взглянуть на фиолетовых цыплят крепло с каждой секундой.

- А она говорит, не твоя, мол, забота! За внуком лучше смотри! Вот... нехорошая женщина, - поймала себя за язык Анна Сергеевна, приметив незаметно появившегося Веньку, что подпирал плечом косяк двери.

- Привет мам, - горестно вздохнул пацаненок, не отрываясь от косяка.

- Привет, - протянула к нему руки Полина, - давай хоть обнимемся, что ли. Про цыплят потом расскажешь.

Венька уткнулся носом в плечо Полины:
- Бабушка сказала, что сказки сегодня не будет...

Полина погладила сына по голове, прижала к себе, ощущая, как спокойствие и умиротворенность вливается в тело и прошептала:
- Раз бабушка сказала, что не будет, значит – не будет. Переживет капитан Анатоль еще одну ночь без нашего внимания. Зато завтра, он нам все про себя расскажет!

- И про яйцо?!

- И про яйцо.

- И про циклопа?

- И про циклопа.

Довольный Венька выбрался из маминых объятий, посмотрел на суровую бабушку, потом на блюдо с блинчиками и, тяжело вздохнув, развернулся в сторону выхода.

- Ладно уж, - пробурчала Анна Сергеевна, - садись. Не пропадать же ужину...
...
----------------------
* ПВТР ( Правила Трудового Внутреннего Распорядка) - В таких правилах подробно описан рабочий день, распорядок, режим трудовой деятельности, меры поощрений и меры наказания с пояснениями за что, обязанности сторон, так же ответственность в разных случаях, и много другое;
** КУ – кадровый учет;
*** КДП – кадровое делопроизводство;
**** ВУ – воинский учет.

17.

Ходики мерно отстукивали секунды. Утро. Уже утро. Пусть настолько раннее, что еще не слышно проснувшихся дачников-пенсионеров. Солнечный луч робко пробивается сквозь плотно задернутую занавеску. Светлые ночи еще отвоевывают время у темноты, тем не менее, постепенно сдавая свои позиции.
Полина лежит с открытыми глазами, вслушиваясь в утреннюю тишину и разрешая себе немного помечтать. Грешные мысли. Ох, Полина, куда тебя несет? Хотя, чем могут навредить мечты? Пока мечтается, и услужливое воображение заставляет екать нечто внутри, почему бы не отдаться на волю теплому течению? Пусть несет. Куда? Какая разница?

Выйдя на залитое утренним солнцем крыльцо, Полина подняла руки вверх, сцепила пальцы, согнула руки в локтях и, обхватив затылок, сладко потянулась, выгнув спину и запрокидывая голову. Пронизанная солнечными лучами тонкая ночная рубашка не скрывала изгибов тела, окружая молодую женщину едва заметным батистовым облачком.

- Доброе утро, Полина, - Андрей, положив локти поверх кованой калитки, открыто любовался хозяйкой дачного участка.

Замерев, Полина украдкой улыбнулась и, неторопливо опустив руки, повернулась в сторону калитки:
- Андрей? А что вы здесь делаете? Еще все спят, вообще-то.
- Вы не спите.
- Я сейчас кое-куда сбегаю и снова спать завалюсь.
- Я подожду.
- Так и будете у калитки стоять?
- Так и буду.

Подхватив дежурную шаль, что все лето висела здесь на случай ночных вылазок, Полина направилась к калитке. Остановившись напротив Андрея, она задумчиво разглядывала его, словно видела в первый раз. Вздохнув, сняла маленький незащелкнутый висячий замок и распахнула калитку:
- Проходите. Кофе я вас так и быть угощу.

Андрей, поправив на плече рюкзак, прошел мимо Полины.

- В кухню идите, я сейчас. Только оденусь. – Она коснулась его плеча: – кофе не готовьте. Я сама. Хоть научитесь варить.
- Слушаюсь.

Старенькая кофемолка уютно урчала, пережевывая кофейные зерна. Время от времени, Полина останавливала жужжащую «старушку» и постукивала ею о стол, заставляя кофейную массу опадать со стенок прозрачного контейнера.

- Вы давно приехали? – Она стояла спиной к Андрею, пряча нахлынувшую неловкость. «Словно два человека, оказавшиеся свидетелями нелицеприятной сценки», - мелькнуло в голове Полины,  а память услужливо подкинула воспоминание о случайно подсмотренной сценке в кабинете генерального директора.

- Только что. Из аэропорта - сразу сюда. – Андрей, держал на коленях рюкзак и, похоже, испытывал ту же неловкость.

- Что, и даже домой не заехали? – Полина продолжала упорно демонстрировать свою спину, усиленно встряхивая кофемолку.

- А кто меня там ждет? – Усмехнулся Андрей, - даже Муську у меня отобрали… Как она, кстати? Не шалила?

Полина высыпала молотый кофе в банку. Потянувшись, выхватила из сушилки турку и, взяв чайную ложку, наконец-то повернулась к гостю:
- Ваша Муська свела с ума всех котов в округе. Но, похоже, Васька, тот самый, что у дяди Коли обитает, выиграл все рыцарские турниры. И, кажется, это я так, со слухов крошки собираю, заслужил благосклонность со стороны вашей Матильды. Вот мама встанет, у нее подробности и выспрашивайте. – Полина насыпала шесть чайных ложек темной сыпучей массы в турку. – Не хватало мне еще за кошачьими любовными историями подсматривать. Не дождетесь. Сами оставили. Королеву вашу. – Она снова развернулась спиной к Андрею, следя за тем, как в турке медленно закипает вода.

Он неслышно подошел со спины и обнял ее за плечи:
- Полина, я думал о вас. Все эти дни я постоянно думал о вас. И днем. И ночью.

- Рада за вас, - прошептала она, боясь повернуться. – Думать вообще полезно. Хотя бы иногда…

Он коснулся губами ее волос, прижался к спине, обхватил руками:
- Полина.

- Кофе сбежит, - голос охрип и, выскользнув из его объятий, она начала суетливо ставить чашки на стол, пытаясь пришпорить скачущее в галопе сердце. – Садитесь, всё почти готово.

Они пили кофе, бросая друг на друга редкие взгляды.

- Может, еще чего-нибудь хотите? Сыр, там, или колбасу? Только, кажется колбасы уже нет, - Полина, вскочив со стула, метнулась к холодильнику.

По дороге к холодильнику Андрей ее и перехватил. Притянув и почти силком усадив себе на колени, тронул долгим поцелуем чуть припухшие губы, отстранился, заглянул в глаза и, запустив пальцы в ее взлохмаченную шевелюру, поцеловал так волнительно, что у Полины закружилась голова.

- Наши скоро встанут, - прошептала она, оторвавшись от его губ только чтобы вздохнуть. – И тесто нужно ставить.

- Поставите еще. Никуда ваше тесто не денется. – Андрей снова припал к ее губам, а его руки незаметно переместились на ее спину, скользя ниже.

- Андрей, - задыхающаяся Полина уперлась ему в грудь кулачками, - перестаньте! Слышите, мама встала!

Андрей прислушался и хитро улыбнулся:
- Ваша мама, Полина, уже давно встала. Кажется, она уже третий раз умывается…

- Ой, - вскочив с его колен, Полина одернула футболку и, нарисовав улыбку, громко позвала, повернувшись в сторону двери: - Мам, это ты там ходишь? А что не заходишь? Андрей приехал. Мы тут, - она запнулась, а Андрей хитро подмигнул, - кофе пьем.

- Иду, иду, - елейным голоском отозвалась Анна Сергеевна, - сейчас только Венечку выпущу.

Полина замерла с чашкой в руке:
- Выпущу? – прошептала она, вопросительно глядя на Андрея. – Подождите, я сейчас, - и выскользнула за дверь.

Андрей подтянул к себе рюкзак, выложил на стол завернутые в газету рыбьи тушки, подарившие летней кухне одуряющий аромат копченой рыбы, целлофановый пакет, доверху набитый кедровыми шишками и, откинувшись на спинку стула, невесело констатировал:
- Похоже, парень, ты влип…

18.

Полина никак не могла предположить, что на их скромных шести сотках так много мест, где можно укрыться на пару минут, снова и снова попадая в плен его губ и рук. Теплица. Сарайчик. Летняя кухня. Закуток под лестницей, что вела на чердак (сам чердак Полина благоразумно обходила стороной, мало ли чего…).

Возившийся с газонокосилкой Андрей, провожал Полину взглядами всякий раз, стоило ей попасть в поле его видимости.

Довольная Муська вертелась рядом, обнимая его хвостом, а Андрей всякий раз удивленно приподнимал брови, косясь на округлившиеся бока своей Матильды.

- Полина, - мама пощелкала пальцами перед лицом дочери – ты где?

- Здесь, - вынырнув из марева волнительных переживания, Полина со вздохом и показным усердием накинулась на сорняки, что маскировались под морковку, только-только распушившую свои листья-метелочки., - мам, я в душ. Быстро, - спустя пару минут выдала она.

- Так ты ж была уже, - Анна Сергеевна с тревогой наблюдала за дочерью, - раза два, на моей памяти. Поля, всё в порядке?
- Угу, я сейчас.

Очередной чуть теплый душ остудил распаленное тело, подарил на время способность мыслить. Стоя под тугими струями, Полина с волнением думала о том, что случится, если Андрей решит остаться. «Ха, что значит – решит? А кто ему позволит? Блин, сама и позволю…» Паника, рожденная новым неведомым доселе переживанием, постепенно сходила на нет. Смывалась, вместе с множеством водопадиков, срывающихся с тела. «Я его хочу, - вынуждена была признаться себе Полина. – Сильно. До икоты и заикания…»

- Мам, - Венька стукнул в стенку душевой кабинки, - дядя Андрей купаться зовет. Ты пойдешь?

- Подожди, я сейчас, - махровое полотенце ерзало по телу, собирая влагу. Натянув сарафан и с блестящими каплями воды на плечах, Полина вышла под насмешливые лучи солнца. Андрей и Венька стояли у калитки. Анна Сергеевна, спрятав лицо под соломенной шляпкой, закрывала двери летней кухни.

- Полина, ты идешь? – Она повернулась к дочери, - купальник твой я взяла.

Поймав взгляд Андрея, Полина почувствовала, как щеки снова предательски заливает румянец:
- Нет, мам. Я пирогом займусь. Тесто уже должно подойти. Так что, без меня. Андрей, вы уж там присмотрите за моей семьей, - Полина улыбнулась, пряча глаза, - Венька, слушайся бабушку и дядю Андрея.

- А кого первым? – Венька уже пристроился между Анной Сергеевной и Андреем, держа их за руки.

- Там разберемся, - рассмеялась Анна Сергеевна, - пошли что ли?

… Пирог уже давно отдыхал под чистой льняной салфеткой, а купальщики все не появлялись.

- Матильда, куда это твой хозяин запропастился? – Полина начинала беспокоиться, - может, случилось что?

Муська, развалившись на стуле, жмурила золотистые глаза, всем своим видом показывая полное спокойствие и умиротворенность.

- Может, навстречу к ним пойти? – Полина развязывала завязки передника. – Хуже нет: ждать и догонять. Покарауль пирог, ладно?

Мявкнув, Муська с интересом покосилась на Полину и снова, прикрыв глаза, отдалась дреме.

...По проселочной дороге бежали трое. Резво так бежали. Самый маленький несся первым, отчаянно ревя и размахивая руками. Следом за ним, с веткой в руке, прижимая к груди соломенную шляпку, летела Анна Сергеевна, изображая из себя пропеллер: настолько быстро и яростно она размахивала своей веткой. На мгновение, застывшей посреди дороги Полине показалось, что мама пытается догнать Веньку и отстегать веткой, словно веником в парной. Прикрывал отход Андрей, грозя кому-то снятой футболкой, что не мешало ему бежать не менее резво, чем всем остальным. Белая материя развевалась флагом, а сам Андрей, время от времени подскакивал, выписывая футболкой в воздухе некие геометрические фигуры.

Заприметив Полину, Венька взревел еще громче и побежал еще быстрее. И тут Полина разглядела над головами бегущих смутно колеблющееся облачко, которое не отставало, а скорее обгоняло троицу. Венька уже подбегал к Полине, когда один из оводов, сделав заход и ринувшись ему навстречу, со всей силы врезался тому в лоб. Венькин лоб удар выдержал, а вот сам Венька – увы. Шмякнувшись на пятую точку, пацаненок взвыл еще громче.

- Бежим! – Анна Сергеевна, не снижая скорости, промчалась мимо Полины.

- Да не стой ты! – Андрей подхватил подмышку Веньку, и толкнул перед собой Полину, - съедят! Звери, одно слово!

- Да что случилось-то? – Полина рванула следом. – В лес надо! В лес! – прокричала она, надеясь, что проворная Анна Сергеевна ее услышит.

Услышала.
Запыхавшись, они спрятались среди листвы придорожного кустарника, ожидая, когда, то ли оводы, то ли шершни, отчаявшись найти беглецов, уберутся восвояси.

- Чего так долго-то? - прошептала Полина, взглянув на пикирующих и потерявших своих жертв насекомых.

- Мы сначала в воде сидели, думали — отстанут, - так же шепотом ответил Андрей и покосился на усевшийся почти напротив него особо крупный экземпляр. - Потом решили рискнуть.

- Конечно, - громким шепотом вклинилась в разговор Анна Сергеевна, прикрывшая собой Веньку, - сколько можно сидеть по самую шею в пожарном водоеме? У меня даже пальцы скукожились!

- А меня все время кто-то щипал вот сюда, - выглянул из-под объемной груди бабушки Венька, ткнув себя в плавки.

- Это рыбки, наверное, Венька, - Полина улыбнулась сыну, отмечая наливающийся на его лбу синяк. - Когда же они улетят-то?

Небольшая стайка угрожающе ворчала сверху, явно не торопясь по своим делам. Массивные твари опускались на мгновение на листья кустарника и тут же взлетали, покидая прогнувшиеся под их тяжестью листочки.

- Похоже, Андрей, вам придется пожертвовать собой, - Анна Сергеевна задумчиво разглядывала облачко насекомых.

- Вот так, сразу? - насупился Андрей, - даже чаю не предложили, а все туда же — на амбразуру. Я готов, вообще-то. Вы на «Самару» мою намекаете?

Анна Сергеевна широко улыбнулась Андрею:
- Какой же вы, оказывается, сообразительный, молодой человек! Именно о ней я и подумала.

- Готовность пять минут! - выкрикнул Андрей и выскочил из кустов, отчаянно размахивая футболкой. Крылатые твари лениво отметили его появление, чуть колыхнулись и вернулись на свой пост, отслеживая более желанную добычу. - Пять минут! - повторил Андрей и побежал к домику дяди Коли, маняще краснеющему впереди черепичной крышей.

…
Знакомая «Самара», обдав пылью стаю насекомых, а заодно и припорошив куст, в котором скрывались наши герои, ловко развернулась на дороге и приняла в свое гостеприимное распахнутое нутро кашляющих и вытирающих глаза страдальцев.

- В следующий раз бочку двухсотлитровую во дворе поставлю, - Анна Сергеевна, расположившись на заднем сидении, обмахивалась изрядно помятой соломенной шляпкой, - какая разница — в пожарном водоеме или в бочке по шею сидеть? И ходить никуда не нужно.

- Рациональное предложение, - поддержал Андрей, лихо тормозя у дома дяди Коли, - только как бы эти твари и до вашего участка не добрались...

- Чур меня, - всплеснула руками Анна Сергеевна, - и откуда взялись-то? С прошлого года с улитками воюем, а нынче еще и эта экзотика.

- Никого не покусали? - Полина выбиралась с пассажирского сидения.

- Да вроде бы, нет, - Андрей осматривал себя спереди, повернул руки, - даже странно. Полина, может вы на спине посмотрите, а то что-то там чешется.

- Мыться нужно чаще, - проворчала Полина и обойдя «Самару» уткнулась взглядом в спину Андрея. Все там было на месте. Не так, чтобы как у «качков», но вполне... на высоте. Вздохнув, она окинула взглядом мужскую спину и сухо выдала «врачебное заключение»: - Укусов нет. Жить будете. Одевайтесь, осмотр закончен...

19.

Полина и Анна Сергеевна, довольно жмурясь и выдавая непрекращающиеся «м-м-м», уничтожали рыбу, привезенную Андреем в качестве гостинца. Вареная картошка, перья зеленого лука и чеснока, черный хлеб и тающая на языке рыбка – что еще нужно, чтобы достойно встретить… обед. Андрей и Венька все свое внимание посвятили мясному пирогу, время от времени прихлебывая бульон из больших кружек. Замазанный "зеленкой" синяк ярко выделялся на лбу мальца "третьи глазом".

- Полина, вы – мастерица! – Андрей потянулся за очередным куском. – Давненько я не брал в руки нечто подобного!

- Мама еще такие маленькие пироженки вкусно делает, - явно насытившийся Венька  стойко пытался не отстать от Андрея.

- Запомни, сынок, нет ничего лучше домашнего пирога! – Андрей покосился на Полину, - так вы, Полина, сами его делали?
- Сама.
- И тесто сами месили?
- И тесто.
- И начинку?

Полина вытерла руки салфеткой, и, вперив в любопытного едока снисходительный взгляд, усмехнулась:
- А с чего это, разлюбезный гость, вы ФИО исполнителя интересуетесь? Али думаете, что пока вы там, в воде сидючи, насекомых всяких приманивали, я успела в город обернуться и пирог в ближайшей лавке купить?

- Вовсе нет, дорогая хозяюшка, - Андрей с тем же выражением уперся взглядом в Полину. – Поедаю и думаю, кому же такая рукоблудница достанется…

- Да уж точно не вам! – Выпалила Полина, оскорбившись на «рукоблудницу». – Я вот тоже поедаю это рыбье мясо и думаю, неужели вы сами, свет Андрюшенька, и поймали, и выпотрошили, и накоптили.

- Представьте, сам, - закипал Андрей, - даже в газету вот этими самыми руками заворачивал!

Притихшие Анна Сергеевна и Венька переводили взгляд с одного оппонента на другого.

- И кому же счастье такое достанется - всю жизнь рыбой одной питаться, да шишки грызть?! – Полину « понесло». Где-то там,  на задворках сознания, брезжило что-то типа «остановись, неразумная!», но плотина уже дала течь, и поднимающийся уровень непонятно откуда вывалившейся агрессии затапливал оставшиеся на поверхности островки разума.

- Ну, знаете… Полина, - выдохнул Андрей, с шумом отодвинул стул и вышел за дверь.

- Поля… - Анна Сергеевна осуждающе взглянула на дочь. Венька широко открытыми глазами с испугом смотрел на Полину: такой свою маму он еще не видел.

- Не начинай, - простонала Полина и уронила голову на руки, - пожалуйста.

Анна Сергеевна коснулась волос дочери, улыбнулась и хитро подмигнула внуку:
- Счастье мое, что ты скажешь, если тихого часа сегодня не будет.

- Как это? – Полина подняла голову.

- А вот так, - глядя в глаза дочери, по слогам произнесла мама, – нас не будет часа два. Мы с Венечкой к тете Нине зайти обещали, да и у Николая к нам дела какие-то были. А еще хлеб закончился, так что мы на станцию прогуляемся. – Анна Сергеевна взяла внука за руку и чуть ли не силой выволокла из-за стола.

Полина непонимающе смотрела на мать.

- Не будь дурой, детка, - заговорщицки подмигнула Анна Сергеевна.

…Андрей, держась за калитку, смотрел вслед удаляющимся Анне Сергеевне и Веньке. Малец обернулся и поднял руку. Андрей, поправив на плече лямку рюкзака, махнул в ответ.

- Я тут маленько погорячилась, - Полина встала рядом, - в общем, я не хотела… - Андрей молчал, ожидая продолжения. – Не заставляй меня просить прощения…

- Дурочка. Малолетка. – Андрей повернулся к Полине. – Тебя еще столькому учить…

- Я постараюсь… исправиться… - Полина потянулась к его губам, - давненько у меня не было такого очаровательного учителя…

- С чего начнем? – Отстранился Андрей, с улыбкой глядя на Полину.

- С сочинения. О чудесах света, - прошептала она, закрывая глаза.

Он тронул губами ее шею. Она, куснув его за мочку уха, жарко выдохнула:
- У нас целых два часа.

20.

- Полина, Полина…

Сарафан соскальзывает с плеч.
Его ладони мягко ложатся ей на грудь, а губы скользят по лицу, заставляя закрывать глаза, учащать дыхание.

- Полина…

Футболка сброшена на пол. Спустя секунду ее закрывает сарафан. На сарафан покушаются джинсы. О, и носки разного цвета…

- Я предполагал, что твое тело и глазам, и рукам, и губам сладко…

Она тихо смеется, пряча блеск глаз.

- Полина…

Его руки скользят по ее телу, словно пытаются запомнить на ощупь. Не пропускают ни одной ложбинки, ни одной возвышенности. Она закидывает руки, предъявляя себя целиком, без остатка.

- Полина…

Он познает ее, словно смакует. По сантиметру. И замирает, погрузившись целиком. Она выгибается под ним, рождая тихий полувсхлип-полустон:
- Андрей… Ну же… Ну…
- Не спеши… Господи… Я в раю…

Старенький топчан обретает вторую молодость. Его пружины не скрипят – поют. Вот – явно Лебедев-Кумач, слышите? Это звуки военного марша. А вот – пленительный Вивальди, а это, о, это, скорее, Эдвард Григ, что-то из «Пер Гюнта». Хотя, подождите, не Гершвин ли это?

Муська, сидящая на подоконнике в позе священной египетской кошки, довольно жмурит золотистые глаза…

21.

...Доблестный капитан Анатоль пристально вглядывался в морские волны. Если верить Синдбаду-мореходу, вот уже второй месяц бороздившему водную гладь (да, да, именно гладь, ибо бури, шторма, штили и прочая нехорошая погода проходили стороной), то корабль должен не просто бороздить, он должен «лететь» над волнами.
- Синдбад, а вы уверены, что желание должно быть именно таким? – Анатоль оторвался от созерцания волн и повернулся к попутчику.
- Я не смог придумать ничего другого, капитан, - вздохнул багдадский купец, - всего одно желание за всю жизнь…
Капитан Анатоль задумался. Конечно, со стороны Синдбада было несколько опрометчиво  выкрикивать в пещере циклопа желание убраться с этим яйцом как можно дальше, да еще так, чтобы их никогда не нашли. Но, вот пакость-то какая – за желание яйцо оживляет забытые детские страхи…
Сколько капитан Анатоль себя помнил, он никогда никого и ничего не боялся! Никого и ничего!
- Друг мой, - Синдбад положил руку на плечо корсара, - я понимаю, что это несколько… волнительно. Но у нас нет другого способа выбраться отсюда…
- Тысяча морских дьяволов! – вопль предназначался равнодушным небесам, - мне не нравится, когда обстоятельства вынуждают меня поступать вопреки велению сердца!..

- Мам, а что он должен загадать?

- А что бы ты загадал, Венька?

- Один раз на всю жизнь?

- Один раз на всю жизнь.

- Ничего.

Полина удивленно смотрит на сына:
- Почему? Разве у тебя нет самого заветного желания?

Венька сопит, накручивая на палец кончик одеяла:
- Есть. Только не одно. Одно – это мало! Это – нечестно!

В комнате повисает тишина, каждый думает о своем.

- Знаешь, - Андрей обнимает Полину за плечи, - я бы тоже ничего не стал загадывать.

- Да ну вас, - отмахивается она, - это же так здорово – самое заветное желание!

Андрей подмигивает Веньке и, коснувшись пальцем кончика носа рассказчицы, улыбается:
- Ну, загадаешь ты это самое главное желание, а потом будешь всю жизнь маяться – действительно ли это было оно? Можно же было загадать то, или это…

- Хочешь сказать, что капитану Анатолю не нужно загадывать то, что он должен сказать? – Полина упирает ладони в колени, с вызовом глядя на Андрея.

- Если он не хочет ничего менять, то – нет.

- Но он хочет убраться с того корабля!

- Ты уверена? Может, он хочет совсем другого?

Полина закусывает губу, исподлобья смотрит на Андрея:
- Я автор сказки! И я могу делать со своей историей, что хочу!

Мужчины смотрят на нее, чуть наклонив головы на бок.

...Капитан Анатоль терпеливо ждет, когда на том конце горизонта авторы закончат спорить о его судьбе.
- А знаете, Синдбад, - усмехнулся корсар, - они мне нравятся.
- Даже, несмотря на то, что наша история скоро закончится?
- Даже, несмотря на это...
Морской ветер теребит поля шляпы, распахивает ворот светлой рубахи. Брабантские кружева чуть царапают обнажившуюся грудь. Паруса, наполненные неведомыми силами, звенят над головой, заставляя широко раздуваться ноздри, снова и снова вдыхая полной грудью соленый воздух.
- Вы готовы, доблестный капитан Анатоль?
- Я всегда ко всему готов, легендарный Синдбад-мореход.
- Тогда, в новую сказку?
- В новую сказку!..

- Конец!
В ответ одновременно:
- Ну, ма-а-м….
- Ну, По-о-ля!

***
Июнь 2014г.