Глава двадцать третья. Крошка Когда
Через пару минут Миша увидел большой астероид, над поверхностью
которого творилось нечто невообразимое.
Вертящиеся лопасти исполинского вентилятора поднимали ураганный ветер
и гнали в космос. В сотне метров над гудящим ветродуем, висел
розовощекий малыш.
Он, закрыв глаза, безмятежно покачивался на месте, будто нежился в
восходящем потоке воздуха, удерживаемый канатной петлей поперек тела.
Натянутый к сбесившемуся вентилятору канат натужно дребезжал, но не
рвался, не позволял карапузу улететь прочь. Толстенькие ножки малыша
были безмятежно вытянуты вперед, а пухлые ручки мирно скрещены на
груди. На нем не было одежды, кроме подгузника, да в маленьком ротике
красовалась соска-пустышка малинового цвета с большим пластмассовым
кольцом.
Дракон подлетел к малютке, завис напротив личика. Здесь, часто махая
крылами, чтобы оставаться на месте, Леуф нараспев позвал:
– Ау! Крошка Когда!
– Что значит: когда? – изумился Миша.
– Так его зовут, – пояснил дракон. – Он – Время.
– Само Время? – Миша искренне растерялся. – Я-то полагал, что Время
выглядит древним стариком.
– Что значат для Бесконечного Времени несколько миллиардов лет? Детско-
ясельный период, и только.
Тут Крошка Когда широко-широко раскрыл глаза. Они были теплые и такие
бездонные, точно в них умещалась вся Вселенная. Карапуз вынул из ротика
соску-пустышку, указал ею на нос дракону и выговорил обвиняя:
– Слыхал, вы, Келавры, дружбу с Мастером Злых Зеркал завели, с этим
злодеем! – в детском голоске прозвенели нотки обиды.
Дракон пропустил мимо ушей вопрос и сам, указывая мордой в направлении
гудящих лопастей вентилятора, поинтересовался:
– Чего стрелки на твоих Часах так суматошно вертятся?
– Стрелки! На Часах! – ахнул Миша.
Крошка Когда расстроено отмахнулся:
– Недавно Мастер Злых Зеркал в гости заходил. Ох, и мерзкая личность.
Вначале овечкой прикидывался, все выспрашивал, а потом пружину в Часах
разломал и меня тут подвесил.
– Так чего ж без работы на сквознячке прохлаждаешься? – закричал Келавр.
– Чини скорей пружину.
– Кому теперь нужна моя работа? – с иронией выдал Крошка Когда, и
большие озера глаз затопила обида. – Принцесса Лиара и ее Тень Пурпурной
Розы в руках Мастера Злых Зеркал. Сломав мои Часы, он умопомрачительно
ускорил Ход Времени. Теперь Столетняя Полночь наступит через тридцать
пять обычных минут и пятьдесят две секунды. А после этого: бабах!
– Значит, ты все знаешь? – изумился Миша.
Крошка Время страшно выпучил большие глаза:
– Ты, пацан, шевели мозгами: я – и есть Время! Мне все положено знать.
Тут он усмехнулся и с ужасающей беспощадностью подытожил:
– Полночь пробьет – всему крышка. Тогда спущусь к Часам и займусь
починкой пружины. Мне долго никто мешать не будет. Пока Бессмертные
Духи нашу Вселенную заново отстроят – не одно тысячелетие утечет. Если
вообще захотят снова строить.
– Так спокойно говоришь! – возмутился Миша. – Погибнут Миры, люди,
звери… останется ли вообще какой-нибудь смысл в одиноком твоем
существовании?
– А что могу поделать? – сказал Крошка Когда, и с детского личика слетело
выражение покойной напыщенности. – До Полуночи осталось тридцать
четыре минуты. Меня даже отвязать не успеете. И пружину так просто не
починить. В ней, чтобы знал, целая Галактика закручена! Понял? А то
прилетели мне морали читать. Я-то что? Я – ничего.
– Ты – Когда! – совсем не к месту вставил расстроенный Келавр. Он не
особо вслушивался в рассказ Крошки, потому что был поглощен унылыми
мыслями о своем Зеркале, которого так и не увидит обновленным.
– А Келавры – предатели, – буркнул в ответ малыш и закрыл глаза, делая
вид, будто засыпает.
– Нашли время препираться, – возмутилась Мяука.
– Мы его и нашли. Он – Время, – указал Леуф. – Вот, перед нами висит,
ножки вытянул и дремлет. А я, по его милости, свое Зеркало очистить не
успею. Может, разочек его ткнуть мечом? Чтоб проснулся!
– Это вас, Келавров, нужно мечом тыкать, – прокричал карапуз в горячке и
вдруг с удивлением вопросил. – С каких это пор Келавры, точно красны
девицы, в зеркала глядятся?
– Злодейские проделки, – торопливо пояснил Миша. – Крошка Когда,
пожалуйста, ведь ты и есть само Время! Нам бы только до Столетней
Полночи в Замок Единства пробраться – там бы я все исправил.
Миша даже привстал на коленях, рискуя свалиться с драконьей спины. Хотя,
по большому счету, разница невелика: то ли упасть сей миг, то ли погибнуть
со всей Волшебной Вселенной через тридцать четыре минуты.
Малыш с любопытством оглядел Мишу:
– Не могу же я умереть, в конце-то концов, чтобы остановиться.
Неожиданно дракон раскрыл пасть:
– Когда… – начал он, но тут же поправился. – Когда – это сейчас не тебя,
Крошка, зову, а про другое хочу рассказать. Когда мы летали, тогда я видел
город Застывшего Дыхания. Этот город затаил дыхание, и жизнь в нем
остановилась. Вот сейчас и думаю: если тебе тоже попробовать не дышать?
Ведь стрелки стрелками, однако, и от тебя самого многое в Ходе Времени
зависит.
– Так-то оно так, – пробурчал Крошка Когда. – Но долго ли продержусь,
совсем не дыша?
– Лишь задерживай дыхание, – посоветовал Миша. – Сделается невмоготу,
тогда быстро выдохни старый воздух – и скорей новую порцию вбирай.
– Ладно, попробую, – согласился малыш. Он глубоко вдохнул крохотной
грудкой и замер с надутыми щеками.
– Молодец, – похвалил его довольный Леуф.
Карапуз вдруг сделал резкий выдох и совсем не по-детски заорал на
дракона:
– Ты полетишь, наконец, или так и будешь мне умные рожи корчить?
И живо надул щеки, замораживая течение времени.
Дракон отпрянул, развернулся в крутом вираже и лихо помчался к Замку
Единства.
***
Мгла Столетней Полночи Волшебства надвигалась. Она топила звезды, в
точности, как океанская волна-цунами потопляет острова и берега. И
Волшебная Вселенная погружалась в ее бурные темные воды.
Но, опережая черную волну, мчалась Птица Гнева. Зоркие глаза уже
различали впереди дракона, несшего на спине ненавистного мальчишку.
Стальной клюв Птицы непрестанно раскрывался, и она, повторяя раз за
разом, каркала жуткую угрозу: «Карать-карать!»
Очень быстро махали черные крылья.
Глава двадцать четвертая. Коварство: вот и конец