Девочка Лиза

Анатолий Просняков
Была пятница. Электричка остановилась на станции Кая, но стоянка затянулась. Наступило лето – пора ремонтов дороги. Для меня, как железнодорожника, было понятно, что поезд не пропускают по весомой причине: в связи с ремонтом действует один путь, поэтому ждем встречный состав. Я уже отставил кроссворд и пытался уснуть. Сон не шел. Усыпляла обычно тряска, ее не было. На скамье напротив сидели пожилой мужчина с рыжеватой бородой и красным лицом и маленькая девочка у окна. Солнце било ярко в окно прямо в лицо девочки. Место у прохода пустовало, хотя вагон был полон, поэтому я посоветовал пересадить девочку в тень. Мужчина спросил ее об этом, она, улыбаясь и глядя на меня, отрицательно покачала головой.
- Любишь солнышко? - спросил я.
Она, не отрывая от меня взгляда, заерзала на сиденье. Мой носовой платок насквозь промок от пота, которым заливало голову и шею. По сторонам люди тоже изнемогали от духоты. Новые вагоны устроены так, что даже в движении через окна проникало мало воздуха, хотя они были открыты все. Створка окна откидывается не полностью, в сторону. Старые окна при нажатии боковых клавиш поднимаются вверх, можно высунуть руку или посмотреть в окно. Видимо, сделано по-новому из соображений безопасности. Зимой в таких вагонах теплее, однако, летом хорошо только в плохую погоду. Я специально подбираю место так, чтобы в пути солнечные лучи миновали меня, хотя и это не спасает от жары. Маленькая девочка наоборот стремилась к солнцу. Это меня удивило.  Встречались, бывало, худенькие старушки, которым было хорошо, когда солнце заливает их, что понять можно, ведь жизненная энергия уже покидает их и дополнительный согрев только на пользу. Но это редкость. Поэтому, глядя на девочку, я улыбнулся.
- Если ты любишь солнышко, значит, и солнышко любит тебя.
Девочка повела глазками вокруг и посмотрела в окошко, подняв личико к солнцу. Голубизна глаз ее прямо выливалась мягким ореолом наружу, что я не смог удержаться от комментария:
- Какие голубые глазки, редкость!
Мужчина, к которому было обращено восклицание, ответил с добродушной улыбкой, что у мамы ее тоже голубые глаза. Видно было, что он жаждет общения. Он тут же сказал, что это его внучка, и они едут на дачу. Была пятница, поэтому уже с вечера люд отправляется на свою законную землю. Дачники вообще народ общительный. Разговоры среди случайных попутчиков их ни к чему не обязывают: отведешь душу и можно с легким сердцем копаться на участке.
- А у вас внуки есть? – спросил он. Я ответил, что старшая дочь замужем, но пока молодые занимаются устройством жилья.
- А у меня еще есть внук, ее младший брат.
Мужчина вновь стал рассказывать о родне. У меня не было желания беседовать в такой духоте. Прислонившись головой к стенке, кивнул ему, что слушаю, прикрыл глаза, но сон не шел. Открыв глаза, я увидел в руках девочки мягкую куклу в виде неопределенного животного, похожего на ослика с белыми ушами. Увидев мой взгляд, девочка спрятала его за спину деда.
- А зачем ты спрятала ослика?
- Это не ослик, - ответил мужчина, - она завязала бантики собачке, вот и получились такие уши.
- Так это симпатичная собачка, а я-то подумал, что ослик!
Девочка сразу вытащила собачку и стала ею кивать, чтобы показать, что та живая.
- А у меня там живет девочка Алла, - сказала она, махнув ручкой вперед.
- А, так ты едешь в гости к подружке? – я делал вид, что не понимаю.
- Нет, мы едем на дачу до Садовой, - ответил мужчина, - а подружка живет по соседству.
- А ты знаешь, как тебя зовут? – продолжил я разговор с девочкой, не обращая внимания на мужчину.
Девочка ответила. Я переспросил, не поняв: - Лида?
- Нет, Лиза, - ответил мужчина. Дикция у девочки еще не установилась.
- Ну вот, и имя редкое. Хотя, у моей старшей дочери есть подружка Лиза, - вспомнил я. На этот раз обратился к мужчине.
- А у нас и внук Ефим, тоже редкое имя, - ответил мужчина. – Зять назвал.
Видно было, что он гордится своей семьей, родственниками, и ему приятно даже упоминать о них.
- Вагоны здесь поставили для тебя, Лиза, чтобы ты могла посмотреть на них. А за вагонами город Иркутск, видишь?
Девочка приподнялась и посмотрела на вагоны. Грузовые полувагоны с насыпанной шихтой или рудой, слегка возвышающейся сверху, и закрытые кулеры для сыпучих материалов. Ничего особенного. Но я начал рассказывать сказку о вагонах. Надо было скоротать время вынужденной стоянки. Так я обычно рассказывал своим деткам.
- Видишь, на них нарисованы циферки: один, два, три. Это чтобы дяденьки могли узнать вагон. Сынок попросил у папы-машиниста поставить поезд в сторонке, чтобы дети могли любоваться. Теперь девочки смотрят. И Лиза тоже. А потом вагоны полетят прямо в небо, к облакам.
Мужчина вдруг запротестовал, услышав такое.
- Зачем? Надо правду детям говорить.
Оказывается, он внимательно отслеживал, что я тихонько говорил, хотя делал вид, что смотрит в сторону.
- Ну, как же, сказки тоже нужны.
- Она потом будет говорить всем, что вагоны летают.
Сложно экспромтом угодить старым и малым одновременно. Видимо, не права поговорка, говоря: что старый что малый. Но девочка жаждала общения. Думаю, ее привлекла возможность полета мысли, необычная фантазия, с какой она еще не сталкивалась. Дома ее, похоже, только направляли на путь истинный: ходи сюда, туда нельзя; ешь это, то нельзя. Реальные люди. Реальная жизнь. А хочется полета.
- Можешь становиться на полочку, - сказал я, указав на выступ обогревателя, расположенного вдоль стены. Она доверчиво опустила на выступ ножку и привстала. Вагоны еще не взлетели. Она поглядела на меня.
- Они улетят, когда мы уедем, - добавил я, видя ее интерес к вагонам. – Или поедут в другую сторону.
Девочка сменила тему. Решила поделиться интересной мыслью.
- Мне понарошку шесть лет…
- Какая большая! А по-настоящему?
- По-настоящему ей три с половиной годика… - ответил мужчина, не сводящий теперь с нас внимания. Правда, внимание не настороженное, а доброжелательное, с улыбкой. Но я делал вид, что этого не замечаю.
Мы начали играть в пальчики. Вначале я прошелся указательным и средним пальцами по стенке вагона, помахал указательным пальцем и сказал: «Привет, Лиза!». И так же вернулся на свою сторону. Девочка с охотой восприняла такие путешествия, и начала бегать пальчиками ко мне и тоже говорить «Привет!» и «Пока!». Мы встречались на середине пути  и расставались, дотронувшись пальчиком друг до дружки, и мне думалось, что было бы неплохо, если б так просто, без надрывов, а с радостью, мы в жизни расставались и встречались с теми, кого любим.
- Вы, наверное, педагог? – спросил мужчина.
Я сделал вид, что не слышал вопроса.
Мы с Лизой бегали по стенке пальчиками. Девочка совсем осмелела, ей было весело играть в такую игру. Мне, кстати, тоже.


- Следующая остановка Черемушки, - сказал  негромкий голос машиниста в динамике. Магнитофон уже делал объявление женским голосом, но движение электрички застопорилось, когда загорелся красный свет светофора. Объявление делается обычно перед началом движения, потом производится один гудок. Гудка слышно не было.
Тут зазвонил мобильник. Пять будильников я настраиваю заранее вечером, чтобы ориентироваться весь рабочий день по времени. Дважды мобильник звенит утром, звенит за пять минут до ухода с работы, и перед выходом на своей станции Гончарово.
- Это волшебный мобильник, - сказал я Лизе. – Он мне сообщает, что сейчас поедем. Давай посчитаем до пяти.
Начали вместе считать, но поезд не собирался двигаться, хотя и дернулся.
- Сейчас машинист еще колесо надует, и поедем, - сказал я. Мобильник вновь зазвонил через минуту. Повторный звонок извещал, что мы должны подъехать к моей станции через две минуты, в соответствии с расписанием. Но поезд только собирался двигаться. Опоздание от графика было около двадцати минут.
- Ну вот, видишь, волшебный Мобильник теперь точно говорит, что поедем.
Девочка смотрела во все глаза в окно. Поезд тихо пошел, а казалось, что вагоны с шихтой движутся назад.
- Смотри, мы поехали. Вот он какой, волшебный мобильник!
Мужчина опять огорчился.
- Теперь она будет думать, что все мобильники волшебные. Надо правду говорить.
- Зачем все? Только мой. Вот он, один такой. Он все знает. Да, Лиза?
Девочка закивала. Ей понравился мой Мобильник. Теперь он лежал в нагрудном кармане рубашки, и взгляд девочки периодически падал на это место. Лиза улыбалась мне и сама шла пальчиками в гости, я двигался навстречу, мы встречались и расставались, или кружились вместе. Мужчина вновь спросил:
- Вы педагогом работаете?
На этот раз пришлось ответить.
- Я работаю с приборами, приборист. Здесь же, на железной дороге.
Вот странно. Странно, как устроено общественное восприятие. Люди считают, что всему есть своя ниша, из которой уже не выбраться. Этот наивный человек думает, что ласково к ребенку может относиться только педагог. Другой может расширить поиск и найдет профессию психолога, воспитателя. Только эти люди могут. А другие простые, занимающиеся техникой или наукой, не могут погладить ребенка по головке и сделать нечто доброе? Вот такая наша простота. Значит, излечить человека может только врач.  Значит, электророзетку починить или утюг может только электрик. Значит, только инженер с высшим образованием может вникнуть в сложные схемы, понять проблему и создать новое. Правильная логика, даже очень! Нам всем хочется, чтобы было так. Но мой опыт утверждает, что все происходит с точностью до наоборот. С женой-педагогом развелся  из-за ее вечной злобы. Год назад чуть не погиб от врача, которая назначила псевдолекарство от кашля, которое запрещено во многих странах. Товарищ мой по работе имеет должность ведущего инженера, хотя без высшего образования. Интеллигент-самоучка, золотые руки, он же и психолог, к нему всегда заходят люди, занимается путеизмерительными тележками, но отремонтирует и мобильник и другое цифровое устройство. Другой инженер с высшим образованием вообще ничего не делает, зато умеет делать вид, что работает. А получает такую же зарплату. Это я вижу каждый день. Значит, что? Человек простой, как этот мужчина, определяет для себя современное мироустройство: есть профессии, есть профессионалы, каждый занят своим направлением, развивает его, заодно совершенствуется сам. Это идеальная картина. Так должно быть. Возможно, так и есть в другой стране, такой, как Япония. У нас это больше похоже на фантастику. Но маленькой девочке было не до моих мыслей. Мы уже стали играть с ней в ладошки. Просто она поняла, что мне можно доверять. Все просто, не надо усложнять. А для этого не надо быть педагогом или психологом. Обучают головной мозг. А доверие идет от сердца к сердцу. Электричка нагоняла отставание, поэтому вскоре объявили мою остановку. Лиза восприняла это, как должное. Мы помахали друг другу ладошками. Мужчина протянул руку для пожатия. Расстались мы друзьями.
Я, как всегда, выскочил на платформу первым и разбежался к мосту. Вдруг увидел, что в стороне завалился под вагон какой-то чудик с заплечным мешком и не может выбраться. Что это? По инерции продвинулся метра на два. Проходящий мужчина подал ему руку, но не мог вытащить. Пришлось остановиться. Под обе руки вытащили его. Бледный, молодой еще, с рыжей бородкой. Везет сегодня на рыжих! Не стал разбираться, что с ним. Все равно успел первым выскочить наверх, на мост, где стояли постовые. Отработанная привычка: быть первым среди толпы пассажиров. Не люблю помех на пути.

На следующей неделе, проезжая по станции Кая, я увидел картину за окном: груженые шихтой вагоны со знакомыми номерами. Еще стоят, никуда не улетели.
«А мы-то с Лизой так надеялись!» – пришла в голову шуточная мысль.