Мои подружки-старушки Раиска и Нефертя с ума слетают накануне Дня смеха. Мало им, что целый год дурачатся и других дурачат, в конце марта у них прямо зуд начинается в одном месте – я имею в виду мозги, - так хочется им состряпать друг для друга блюдо поострее. На меня они не тратятся, считают достаточным сказать «У тебя вся спина белая». И гогочут, когда я выкручиваю шею за спину и верещу заполошно:
- Где? Где белое? Не вижу! Отряхните!
- Эх, тютя! – говорят они сочувственно. - Тоска с тобой! Опять повелась на «белую спину». Когда же ты запомнишь эту шутку?
Да никогда! Меня, может быть, эта шутка устраивает. Я, может быть, нарочно «ведусь» на нее, чтобы они не придумали для меня чего-нибудь позловреднее. Так что кто тут тютя, еще большой вопрос. А все равно обидно. Тю-ютя! Мартовскими кошачьими ночами я не могу уснуть - я всё думаю, как бы мне разыграть их разок, да так, чтоб надолго запомнили. А тут случай сам приплыл мне в руки. Дело в том, что Раиске понадобилась моя помощь в организации первоапрельской пакости для Неферти. И я расстаралась.
Моей задачей было связаться с нашим участковым полицейским и уговорить его поучаствовать в розыгрыше одной безобидной старушки. Это Нефертя-то безобидная! Раиска считала, что у меня есть выход на этого полицейского, хотя никакого выхода на самом деле не было. Просто однажды я рассказала ей историю, в которой фигурировал наш участковый полицейский, и Раиска, с ее непобедимой женской логикой, усмотрела здесь мою с ним связь. Вот вкратце эта история.
Однажды в полицию позвонила девушка и сообщила, что она видит на автобусной остановке сексуального маньяка, который месяц назад напал на нее в подъезде. Мужчина подкрался к ней сзади, когда она вынимала почту из ящика, и, чтобы она не кричала, придушил ее зонтиком. Однако совершить свое пакостное дело он не успел: кто-то наверху открыл дверь и вышел на лестничную площадку. Насильник испугался и убежал. Поймать его по горячим следам не удалось. И вот сейчас девушка опознала его. По правде говоря, «опознала» - это громко сказано, потому что, будучи в придушенном состоянии, она мало что соображала, да и видела она лишь спину злодея, когда тот убегал. Однако девушка хорошо запомнила его черный зонтик – тот самый, которым он ее душил. Ей тогда еще показалось странным ходить с зонтиком в абсолютно безоблачную погоду. И когда через месяц, снова в ясный день, она увидела молодого человека похожей комплекции с точно таким же зонтиком – как будто мужские зонтики отличаются разнообразием! - она решила, что это и есть тот самый маньяк.
Полиция приехала быстро, парня скрутили и вместе с девушкой доставили в полицейский участок. Участковый вёл допрос грамотно, задавал «маньяку» каверзные вопросы, крутил, вертел, выворачивал его наизнанку, но так и не сумел расколоть. Парень все отрицал, называл девушку «дурой невменяемой», заметил ей, что раз она ходит по улице, вывалив наружу свои прелести, так нечего и жаловаться, что за ней увязываются маньяки. Сам же он, по его словам, испытывает непреодолимую брезгливость к такого рода девицам, и при этом он так сморщился и задергался телом от отвращения, что девушка почувствовала себя оскорблённой и стала дерзить «маньяку». Тот отвечал соответственно. Полицейскому их перепалка надоела, и он, записав адрес и телефон парня и велев ему не покидать город, выставил обоих на улицу.
Там они продолжили ссору, но мало-помалу утихли. Молодого человека, хотя он и заявил прилюдно о своем брезгливом отношении к девушке, «вываленные наружу прелести» все-таки зацепили, и ему захотелось отмыть перед ней имидж «насильника». Он предложил ей вместе заняться поисками настоящего маньяка. Молодежь нынче вся сплошь обкурена детективными историями с участием самодеятельных сыщиков, поэтому не удивительно, что девушка легко согласилась.
Молодые люди с энтузиазмом взялись за дело и время от времени наведывались к участковому полицейскому доложить о проделанной работе и посоветоваться. Тот сначала гнал их, требовал не путаться под ногами, но обладая профессиональным чутьем, смекнул, что дело тут нечисто, и не стал им мешать. И в самом деле, через несколько месяцев упорных поисков молодые люди нашли … ЗАГС и подали туда заявление о регистрации брака. На свадьбу они пригласили и участкового полицейского, которого считали родным отцом их счастья. Необычный гость оказался славным малым, общительным и веселым, развлекал гостей лучше, чем приглашенный за деньги свадебный специалист. Молодые были в восторге от своего полицейского, и он стал другом их семьи.
Эту историю я услышала от женщины из соседнего подъезда, а кто ей рассказал, было мне неизвестно. Тем не менее, Раиска сочла, что этого вполне достаточно, что зацепка у меня есть, и можно размотать ниточку до самого полицейского.
И ведь я размотала! Чего не сделаешь ради любимых подруг! Раиска была в восторге:
- Ну, ты молодец! Не ожидала от тебя такой прыти!
Я скромно потупила глаза.
- Да уж! Пришлось потрудиться. Только знаешь, ты должна будешь его отблагодарить.
- Это как?
- Как? Как? Деньгами, конечно. Что еще ты можешь предложить в качестве благодарности мужчине в расцвете лет? А за спасибо теперь, сама знаешь, никто ничего не делает.
- И сколько он просит?
- Да всего-то 500 рублей.
- Ничего себе! Целых полтысячи! Вот мерзавец!
- Тебе что, денег жалко для нашей Нефертюши?
- Да не жалко, а всё же дорого.
- Давай я поучаствую. Напополам. Идёт?
- Уже лучше. Только знаешь, я ведь взятки давать не умею, – призналась Раиска.
- А что тут уметь? «Вот вам моя благодарность!» - и протягиваешь конверт с деньгами. Им это привычно: слизнет, как лягушка комара - и не заметишь.
- А когда лучше давать: до того или после?
- Конечно, после. Приличные люди приличным людям только после дают.
Подготовка к розыгрышу началась загодя. Раиска пригласила нас с Нефертей на чай с конфетками, и разговор, начавшись с обычных сплетен об известных людях, как бы невзначай вырулил на полицейских. Нефертя к служителям порядка относилась крайне недоброжелательно – начиталась, насмотрелась передач об «оборотнях в погонах». Старушка бойкая и смелая во всех отношениях, полицейских она побаивалась и была уверена, что стоит попасться им на глаза, непременно пришьют какое-нибудь дело.
Раиска еще накануне попросила меня придумать несколько леденящих душу историй о полицейских оборотнях. А мне сочинить историю, что пельмень слепить – нате вам, пожалуйста! В тот вечер я была в ударе и лепила так вдохновенно, что даже Раиска, которая знала, что все это выдумки, временами хваталась за сердце и вскрикивала. Нефертя же испуганно моргала и бледнела. К концу чаепития она совсем опала и так пропиталась страхом, что нам с Раиской пришлось провожать ее домой, а потом ещё вместе с ней ходить по квартире и заглядывать в шкафы, за занавески, под кровать – вдруг туда закатился проклятый оборотень. Раиска, та даже крышку унитаза подняла и долго всматривалась в сливную трубу. А что? Они такие! Они могут!
Представьте теперь состояние Неферти, когда на следующий день она вытащила из почтового ящика повестку с требованием явиться 1-го апреля в полицейский участок. Первой ее мыслью было бежать, бежать немедленно и как можно дальше. Остатки разума подсказали ей предупредить о побеге Раиску. Однако Раиска не поддержала ее порыва, сказала, что бежать бессмысленно, жипиэс теперь видит всю Землю насквозь, так что все равно ее найдут, а за побег еще добавят срок.
Раиска объявила о немедленном созыве совещания в том же, что и вчера, составе. На этот раз задача у нас с ней была обратной – успокоить Нефертю – и по этому поводу мы пили уже не чай с конфетками, а припасенный для протирки лица медицинский спирт. Средство подействовало, мы хорошо расслабились: Нефертя выстукивала костяшками пальцев по столу боевые марши и кричала, что ей все по барабану, мы с Раиской умильно вытирали платочком слезы и клялись носить ей в тюрьму передачки, и все трое, обнявшись, пели заунывные лагерные песни.
Оставшиеся до 1-го апреля дни мы с Раиской под предлогом дружеской поддержки ни на миг не оставляли Нефертю одну – боялись, сбежит. Раиска, верная подруга, вызвалась сопровождать Нефертю в участок, а я отказалась, сославшись на то, что у моей психики есть странная особенность – хихикать, когда мне страшно, а это может произвести на полицию неправильное впечатление.
И вот наступил день Смеха или по-западному - день Дурака. Первой в отделение полиции явилась я. Участковый полицейский провел меня в смежную с его кабинетом комнату, где находились еще двое его сослуживцев: один – молодой белокурый красавец – эх, где мои юные годы! - второй был постарше, с проседью.
- Вот гражданка, о которой я тебе говорил, - представил меня участковый блондинчику.
- Понял, - ответил тот и указал мне на кресло перед экраном видеокамеры.
- Принимайте дежурство, гражданка … простите, не знаю вашего имени.
- А, неважно, - скромно ответила я.
Не знает, и хорошо. Зачем мне лишний раз светиться? Я устроилась за экраном. На нем был виден кабинет участкового. Сам участковый сидел за столом, читал бумажки, раскладывал их по папкам. Но вот дверь, выходящая в коридор, приоткрылась и в образовавшуюся щель бочком вдвинулась Нефертя. Она не сразу отцепилась от двери, держалась за ее спасительный край и с тоской смотрела назад, в коридор. Там Раиска, оседлавшая три смежных стула, глядела на нее затуманенным грустью взором и прощально махала рукой. Участковый полицейский раздраженно крикнул:
- Закройте дверь, гражданочка, и проходите!
Он указал на стул напротив себя. Нефертя, дрожа от страха, примостилась на краешке и осипшим голосом прошептала:
- Здравствуйте.
Вместо ответного приветствия полицейский строго спросил:
- Фамилия?
Он взял со стола досье, раскрыл его на первой странице и приготовился писать. Нефертя поперхнулась: фамилия застряла у нее в горле и никак не хотела вылезать. Полицейский нетерпеливо постучал концом ручки по столу. Тогда Нефертя протянула ему зажатую в руке повестку, и ткнула пальцем в то место, где была вписана ее фамилия. Но полицейского это не устроило.
- Фа-ми-ли-я? – повторил он, повышая голос.
- К-к-комарикова, - выдавила, наконец, Нефертя.
- Та-ак! Имя?
- Нефертити.
Полицейский поднял голову и впился изучающим взглядом в морщинистое лицо старушки.
- Нефертити, говорите? – переспросил он подозрительно. - Не-ет! Нефертити не такая, я знаю.
- А я не та Нефертити, я Ивановна. Нефертити Ивановна.
- А! Ну, это другое дело.
Полицейский стал быстро писать что-то в досье. Временами он поднимал голову, молча, в упор смотрел на Нефертю и снова продолжал писать. «Что он там строчит? - удивлялась старушка, - я ведь ничего еще не сказала». И вдруг участковый рывком поднял голову и выстрелил в Нефертю вопросом:
- В каких отношениях вы находитесь с котами?
- С котами? – ахнула Нефертя. – Ни в каких.
- Подумайте, гражданка Комарикова, - настаивал участковый и смотрел ей в глаза настырным полицейским взглядом.
Нефертя задёргалась.
- Вы сказали, с … котами или с … скотами? – уточнила она.
- С … скотами мы позже будем разбираться. А сейчас я спрашиваю вас про котов. Которые мяу.
- А! Ни в каких, - повторила она.
Участковый впился ей взглядом в переносицу.
- Последний раз повторяю, гражданочка: подумайте, вспомните! Вам же лучше будет.
Но Нефертя понятия не имела, о чем вспоминать. Мозг крутился с невероятной быстротой и вдруг тормознул.
- А каких котов вы имеете в виду? Кошачьих или человечьих?
Полицейский прикрыл лицо ладонью и долго качал головой. Наконец, отнял от лица руку и спросил:
- А у вас что, и с человечьими котами … не того?
- Что значит «не того»? – вскинулась Нефертя. – У меня со всеми котами «того».
- Ну, как же «того»? Тут на вас, гражданка Нефертити Ивановна, заявление поступило, - он помахал перед ее носом листком. – А вот еще одно. И вот это. И все заявители пишут одно и то же: что вы по ночам ловите во дворе котов и … чик! … сворачиваете им шею.
- Что за чушь! – вскипела Нефертя. – Да нужны мне их коты! Да плевать я на них хотела!
- Ага! Значит, вы еще на них и плюете? Так и запишем. А знаете вы, гражданка Комарикова, что в соответствие со статьей 245 уголовного кодекса Российской Федерации о жестоком обращении с животными вам полагается год тюремного заключения за каждого убитого вами кота. И по полгода за каждого оплеванного. У нас пока три заявления об убийстве и ваше чистосердечное признание об оплёвывании котов. Скольких котов вы оплевали, мы, не сомневайтесь, выясним. И еще заявлений об убийстве котов, если надо, дополучим. Так что считайте сами, сколько лет вам придется провести в местах не столь отдалённых.
Нефертя была сражена. Вот оно! Случилось то, чего она всегда боялась: ей клеили дело. Зачем им это надо? И вдруг, как молния: квартира! Он хочет засадить ее и отобрать квартиру - ведь больше у нее ничего нет. И тут в Неферте взыграло ретивое. Терять ей теперь было нечего – срок ей лепили, считай, пожизненный. Она вскочила со стула и заорала:
- Ах ты, оборотень поганый! Еще погоны нацепил!
Старушка худенькая, легкая, она, как кошка, впрыгнула на стол полицейского, опрокинула стаканчик с ручками, маркерами и еще какой-то мелочью – они с грохотом раскатились по полу, - отпихнула локтями папки – они полетели вниз, теряя по пути листочки. Мгновение – и она вцепилась обеими руками в погоны полицейского. Участковый, не ожидавший нападения, пытался увещевать ее:
- Прекратите, гражданка! Успокойтесь!
Он схватил руки Неферти за запястья и пытался оторвать их от себя, но оторвать их он мог только вместе с погонами – а их было жалко. Ситуация становилась патовой.
В это время я в смежной комнате ерзала на кресле перед экраном и шептала в азарте:
- Не отпускай, Нефертюша! Рви их! Рви к черту!
- Что там такое? – встрепенулся мой блондинчик.
- Дерутся, – как можно равнодушнее ответила я.
Полицейские подскочили к экрану. Старший скомандовал блондинчику:
- Отцепи старуху! Быстро!
- Боюсь, товарищ капитан, - нерешительно ответил блондинчик. – Уж больно бабка хлипкая, вдруг богу душу отдаст?
«Ну и тупы-ы-е!» - подумала я с интонацией Михаила Задорнова. И не удержалась, чтоб не дать совет:
- Пощекочи ей под мышками, она сама отцепится.
Прости, Нефертя!
Блондинчик вопросительно взглянул на капитана. Тот кивнул:
- Действуй!
Мы с капитаном прилипли к экрану. Красавец-полицейский в два прыжка оказался за спиной Неферти. Он деликатно просунул руки ей подмышки. Нефертя завизжала, завертелась и, как я и предсказывала, сама отцепилась от участкового.
- Ага! Двое на одного! – закричала она в запале.
- Слезайте, гражданка! – приказал блондинчик и протянул ей руку.
Нефертя, быстрая умом, поняла, что с двумя ей не справиться. Проигнорировав поданную руку, она сама сползла со стола, потёрла поясницу и уселась на стул, как ни в чем не бывало. Участковый, красный от борьбы ли, от стыда, оправлял свой китель и проверял, прочно ли держатся погоны.
- Можешь идти! – раздраженно бросил он блондину, свидетелю своего позора.
Продолжать допрос участковому расхотелось. Он вытащил из досье плотный квадратный лист бумаги с текстом и обрамляющими его скалящимися в улыбке смайликами и швырнул его Неферте.
- Подпишите протокол допроса, - потребовал он.
На его лице появилось мстительное выражение.
Нефертя, не глядя, поставила подпись.
- Вы прочли, что там написано? – спросил участковый. - Читайте! – приказал он. – Вслух! Чтобы потом не говорили.
Нефертя сменила очки и прочла:
- Уважаемая Нефертити Ивановна! ОВД такое-то совместно с гражданкой по кличке «Раиска» поздравляет вас с 1-ым апреля (Днём дурака)!
У Неферти очки сами выпрыгнули на лоб. Она обернулась к двери.
- Заходите Раиса Васильевна! – крикнул полицейский. – И забирайте свою подружку.
Раиска с доброй широкой улыбкой, концы которой терялись за ушами, вплыла в кабинет.
- Ах, ты… ах, ты, - захлёбывалась Нефертя, наступая на подругу.
- Здесь ругаться матом, как ты привыкла, запрещено, - оболгала ее Раиска. – Минимум – штраф. Иди, подожди меня в коридоре.
Раиска бесцеремонно выставила подругу за дверь. Сама же вернулась в кабинет, подошла к столу, вытащила из сумки газетный сверток и протянула его участковому.
- Вот вам благодарность.
- Что это? Разверните! - потребовал участковый.
Его глазам предстала пухлая пачка потертых грязных десяток.
- Фу! – сказал он, сморщившись, - Побирались, что ли?
- Для вас старалась, - угодливо поклонилась Раиска. – И что «фу», деньги – они пахнут.
- Ладно, давайте.
Я в это время следила за происходящим на экране, и как только рука участкового потянулась к деньгам, скомандовала блондинчику, стоявшему в ожидании у двери:
- Взять!
Какой красавец! Натаскан по высшему классу. Один прыжок – и он уже на месте преступления. И тут же - щёлк фотокамерой! Участковый успел повернуть руку так, будто бы он отталкивал взятку, а Раиска засуетилась, стала запихивать деньги под кофту, но они рассыпались и грязными мятыми бумажками, закружились, как осенние листья, и одна за другой приземлились на пол, образовав солидную кучу. Блондинчик времени зря не терял: снова камерой щёлк, щёлк!
- С какой целью вы давали взятку сотруднику полиции? – строго спросил он Раиску.
- Ничего я не давала.
Блондинчик повернулся к участковому:
- С какой целью гражданка пыталась дать вам взятку?
- Хотела, чтобы я превысил свои полномочия.
- Чего, чего? – ошалела Раиска.
- Статья 291 УК РФ, - бесстрастно сообщил блондинчик.
- Лишение свободы сроком до восьми лет, - нагло глядя на бедную женщину, уточнил участковый.
- Да вы что? – взвыла Раиска. - Вы же сами просили полтысячи. Приличные люди приличным людям…
- Хватит, гражданка, дурочку разыгрывать, - перебил ее блондинчик. – У нас есть неопровержимые доказательства дачи вами взятки должностному лицу при исполнении. Вот, смотрите.
Блондинчик нажал кнопку на фотокамере, и из нее выползла цветная фотография, на которой была запечатлена сцена дачи взятки.
- Узнаете себя на фото, гражданочка? – спросил блондинчик.
Вместо ответа Раиска – хвать рукой фотокарточку. Однако блондинчик оказался проворнее, быстро поднял руку с карточкой вверх. Раиска всем своим могучим телом двинулась на него, он - назад, она – к нему, и так они шли, пока Раиска не впечатала служилого в шкаф. Нефертя, которая подсматривала в щелку двери, поняла, что подруге нужна помощь, и бросилась на ненавистную полицию. Пока Раиска давила блюстителя порядка животом, и тот стоял с поднятыми вверх руками – в одной фотокамера, в другой – фотокарточка, Нефертя, как маленький зловредный зверек, наскакивала на него и щекотала ему бока.
Участковый в их борьбу не вмешивался, сидел и язвительно улыбался, явно смаковал трудное положение, в которое попал его коллега. А бедный коллега-блондинчик тянул шею в сторону видеокамеры и строил мне рожи, умоляя вмешаться.
И тут настал мой звездный час! Я ногой, шумно, распахнула дверь в кабинет участкового и обрисовалась на пороге. Ах, как я выглядела! Как выглядела! В ярко-красном платье с воланами по всей длине юбки. Сверху я небрежно накинула служебный пиджак капитана. Он был распахнут на груди, позволяя видеть глубокое соблазнительное декольте, украшенное янтарным ожерельем. А на голове моей кокетливо красовалась форменная полицейская фуражка – тоже от капитана. Я застыла в позе манекена, позволяя моим подружкам оценить эффект. Они отцепились от блондинчика и вылупили на меня глаза.
- Это ты? – неуверенно спросила Раиска.
Я милостиво кивнула.
– Что ты тут делаешь? – робко поинтересовалась Нефертя.
- Провожу проверку отделения полиции.
И, повернувшись к участковому полицейскому, спросила сурово:
- Что за бедлам тут у вас происходит?
- Да вот гражданка, - он указал на Раиску, - попалась на взятке и требует вернуть ей визуальное свидетельство совершения тяжкого преступления.
Блондинчик в подтверждение помахал фотокарточкой.
- Отдайте, - коротко приказала я.
- Слушаюсь, - радостно ответил блондинчик, – Только подпишу снимок. Как ваше имя, коллега? – почтительно обратился он ко мне.
- Тютя, - ответила я.
- Хорошо, так и напишем: Дорогой Раисе Васильевне на память от ОВД и гражданки Тютя, 1-ое апреля, день Дурака, подпись.
И тут Раиска затряслась от хохота. А когда Раиска трясется, начинают дрожать и пол, и шкафы, и полки на стенах, и, наверное, потолок тоже задрожал, потому что участковый опасливо посмотрел вверх и втянул голову в плечи.
Расстались мы с полицейскими очень тепло. Раиска и Нефертя обещали не забывать их, поздравлять с праздниками - при этом они понимающе смотрели друг на друга и ухмылялись. Уходя, я услышала за спиной восхищенный шепот блондинчика:
- Ну, бабки! Ну, дают!
Мое чувство мести теперь полностью удовлетворено. Единственное, что меня беспокоит, не перестанут ли мои подружки разыгрывать меня «белой спиной» - а то худо мне придется. Я ведь такая доверчивая, такая наивная!
Фотки - из интернета.