Выбор

Солдата редко встретишь на улицах военного городка. В основном –  офицеры и их семьи. Возраст кадрового офицера в то время – это от двадцати двух до сорока пяти. Дети старших офицеров как раз достигли возраста призыва или поступления в вузы. Но пока они этот возраст не переступили, они жили в нашем закрытом городке, где из легальных развлечений был лишь офицерский клуб.  В офицерском клубе был огромный кинотеатр с широким экраном на тысячу мест, оборудованный не хуже чем в столице. Ещё был  один ресторан – куда их по-видимому, не пускали.


Каждый вечер там крутили советские фильмы для офицеров и их семей. Вообще, это был очень привилигированный военный городок, где каждому было достаточно современного жилья, а продуктовый увивермаг видел ассортимент копчёных колбас не беднее, чем Елисеевский в Москве.  В городке жили профессиональные военные с очень значительной миссией – уничтожить цивилизацию на всей земле, если прикажут, вне зависимости от того, хорошо это или плохо само по себе. Ежедневно, и годами, они нажимали кнопку на уничтожение, не зная – это учебное или боевое уничтожение и, поскольку уничтожения не происходило, они привыкли, что его и не произойдет, а в магазине будет всегда 5 сортов копченой колбасы, из которых «Московская» -- самая дешевая.


Надо сказать, что детей старших офицеров я в городке не видел до определенного времени, хотя, скорее всего просто не замечал – мне было двадцать два, а мало  ли чего не замечает человек, которому двадцать два.   


В тот весенний вечер мы – три юных лейтенанта вышли из кинозала. Последний сеанс, одиннадцать вечера. Лбы у всех троих были основательно влажными – по моей памяти кондиционерами в то время кинотеатры ещё не оборудовали, так что было малоприятное ощущение потной духоты, когда мы вышли в тёплую ночь – прохладную, но не холодную, ласкающую и обещающую состояние, которое будет знакомо лишь потомкам, шагнувшим после длительной жары в кондиционированную комнату и даже лучше этого, ведь никакой кондиционер не сравнится с майской Казахстанской ночью...


И еще, из воздуха вынюхивался уверенный запах степных, пока не выгоревших трав. – Нет такого слова «вынюхивался», -- говорит словарь. - Есть, просто составители не шли в тот вечер по Казахстанской степи и, не слышали, как Вовик принялся читать свои стихи... нам и звездам, потому что посчитал компанию самой подходящей:
                Весна, шевелятся гормоны,
Сирень вынюхивается до хрипоты
И где-то там, на небосклоне
Залязгали Шопены и Листы.

Уж не подумайте, что я присочинил эти стихи специально для рассказа – нет у меня такого таланта, а в стихах, как видите, есть. А включил я их сюда с надеждой, что отыщется Вовик и заявит: – это мои стихи, – и это будет для меня счастье, потому что хоть таким-то образом Вовик найдется...  Еще, я проверял через Гугл – не знает ли он таких стихов, а Гугл знает все, что было напечатано когда либо, но оказалось, что Гугл таких стихов не знает! Значит, к сожалению, не были напечатаны стихи Вовика. И если в русском языке такого слова нет, очень жаль, что такая неприятность с ним случилась.


Ещё, ночное небо, окутывающее эту Казахстанскую степь, было столь великолепным, что я до сих пор помню, как оно выглядело, – даже сорок лет спустя. Я вспоминаю это небо всю жизнь, сравнивая с другими  ночными небесами: – над Большим Каньоном в штате Невада, над Гавайями – нет, ничего не сравнится. Ибо, везде ты ощущаешь себя стоящим на плоской, иногда на необыкновенно красивой земле, а над тобою небо – обширное и загадочное, чего тоже не мало. Но там, по пути из кинотеатра в городок я чувствовал себя идущим не по дороге, а по одной из звезд Вселенной, такой же как Полярная звезда, но...  холодно не было - « было тепло, тепло, но не жарко.»


Гостиница холостяков, куда мы не спеша двигались казалась ещё далеко – там, где купол небес касался горизонта и это было, конечно, не так – разве за полчаса дойдешь до горизонта? Этих ощущений не восстановить. Ни концертного зала на тысячу мест без кондиционера – ни тот Казахстан в мае месяце. И, к этой симфонии из стихов Вовика, звездного неба и столь же звездной земли, из городка, к которому мы медленно приближались , доносилась популярнейшая тогда песня «Tombe La Neige», с пластинки Лили Ивановой – примета года, а может нескольких... И, пока наверное, то был лучший вечер во всей моей молодой жизни.


Нам оставалось еще две трети пути до городка, когда мы обнаружили, что дорога перегорожена. Поперек дороги стояла толпа. Человек двадцать  великовозрастных подростков в гражданской одежде. – Откуда здесь столько гражданских? – еще подумал я, интуитивно почуяв что-то недоброе, какой-то нездоровый интерес к нам, ко всем троим.  – Хорошо было бы, чтобы мой нюх меня подвел, но этого не произошло.


Говорят, есть такое удовольствие – бить себе равных, бить не по причине, а как удовольствие. Бить лишь когда есть гарантия собственной неприкосновенности, если жертва связана или «наших много» и противник не посмеет, то есть тоже связан, но страхом. Понять это невозможно. Нужно быть таким. Но, здесь таких было, похоже, большинство и, хотя было не до обобщений, меня это удивило.


Я - не больно рослый и никогда не считал себя отважным.  Правда, в боксе я не был новичком, но до первого гонга всегда опасался противника. Какой здесь бокс и гонг?– там понятно зачем, и за что, и по каким правилам. А здесь... Тот, который стоял передо мной, просто вытянул вперед кулак и без всякого удара пытался вставить его мне в лицо.


Пока кулак не коснулся моей челюсти, я продолжал наблюдать. Мой друг – высокий, интеллигентный парень, Вовик, ещё недавно читающий свои стихи нам и звездам, друг Вовик которого я боготворил за каждый шаг, что бы он ни сказал и что бы ни сделал, Вовик с ним самим и с его легендарным дедом, царским полковником, чудом избежавшим уничтожения большевиками-соотечественниками, уцелевшим  и породивший Вовикиного отца, который стал военным советником в одной из соцстран – редкая судьба... Вовик, каждое слово которого, чтобы он ни сказал, было последним в любой офицерской компании... 


Так вот, этот Вовик держал в руке тяжелый приемник Спидола – тогда транзисторные приемники только появились в продаже в нашем же офицерском универмаге, и она Вовику мешала, но ведь не бросишь же на дорогую вещь стоимостью в месячную зарплату и Вовику нужен был кто-то, кто бы ее временно подержал. Друзей рядом не было, и Вовик пытался навязать Спидолу противнику со словами: - На, подержи. Противник примерно такого же роста, а значит 185, пытался нанести Вовику удар, но не мог - ему мешала Спидола, которую Вовик ему настойчиво протягивал, держа ее на вытянутой руке...


Третий из нас, я его прежде не знал, не занимал никакую позицию, вместо чего, увидев толпу на дороге, сразу же  убежал, не сказав ни Вовику ни мне ни слова, убежал – в своих лаковых блестящих туфлях. Он побежал со скоростью спринтера в обратной направлении, то-есть к Дому Офицеров. Это был лейтенант медицинской службы с еврейской фамилией – единственно, что я запомнил, когда Вовик его представил и я понял, что нас теперь будет двое, а убежал... предатель. Но мне это показалось объяснимым – не я же с Вовиком позорно покину поле битвы...


Толпа, увидев, что один из офицеров бежал, быстро перестроилась из трех треугольников в два. Было видно, что у них есть опыт.  На перегруппировку ушло некоторое время. Но, пора было начинать и первым начал Вовик. Я отчетливо слышал сильный удар спидолы по чье то голове  и понял, что время пришло и страх уже не поможет. Трусость ведь пропадает, если гонг пробит. Кулак, который мой противник пытался вставить мне в лицо, я отклонил левой рукой и правой удачно сбил его с ног. Мне принес небольшое удовлетворение звук удара его тела о землю. Но, теперь, передо мной были двое. Перед Вовиком  - тоже. Да, очевидно, у нападающих был опыт и предвкушение. Они даже не спешили – молодые люди и такое хладнокровие, – думал я.
 

Но, я уже не боялся. Я знал, что буду стоять до конца и знал, что при таком соотношении сил конец – близко. Куда девается страх? -- Загадочная вещь, загадочная вещь, думал я... И тут я заметил, что у одного из двоих, что передо мной – увесистый предмет в руках. – Держись Вовик, - почему то подумал я и бросился на того, что без предмета. Я видел, что Вовик тоже сцепился... Господи, откуда же люди то такие?...


Вовик был еще на ногах, было пока все в порядке и я еще кого-то сбил... и вдруг, Вовик упал на землю – я просмотрел, как именно его ударили...  и я бросился наискось к нему, не понимая, что я делаю... Мне подставили ножку и я тоже упал и тут же ощутил, себя беспомощным. И, когда мое тело прикоснулось к земле, почти мгновенно я, сначала телом, а потом ушами, услышал звуки, напоминающие тяжелый конский топот. Видимо, толпа тоже услышала, потому что все как-то замерли на мгновение... Я поднял голову, и увидел,  – Вовик опять стоял на ногах, а...

Со стороны офицерского клуба, в колонну по двое, в нашем направлении, гремя кованными сапогами, строем бежали солдаты - целый комендантский взвод, все прижимая к груди автоматы.  Во главе колонны, опережая на несколько шагов взвод, в лаковых туфлях, бежал лейтенант медицинской службы.