Глава 21.
Убедившись, что от конвойного не удается добиться ни слова, замолчал - чего зря сотрясать воздух - и принялся рассматривать помещения, через которые пришлось идти.
Весьма неплохо для подземного города. Нигде не проглядывал серый камень, к которому я уже успел привыкнуть. Все стены коридоров и пары обширных помещений, сквозь которые мы прошли, аккуратно отделаны бледно розовыми и бежевыми панелями, пол выложен красивой розовато-серой крупной плиткой с разводами, очень похожей на настоящий камень, но не твердый, а приятно пружинящий под подошвами. Весь потолок сплошь представлял собой источник мягкого света.
В нишах коридора стояли массивные кашпо с пахучими цветами и даже целыми кустами, усыпанными цветами или мелкими яркими плодами. На стенах, между многочисленными дверьми, красовались…., наверное, можно назвать это картинами, но не в рамах и далеко не все правильной прямоугольной, овальной или даже круглой формы. Некоторые вообще не имели никакой правильной формы, а напоминали неряшливые граффити. А содержание…. Похоже, художник или художники основное внимание уделяли яркости красок и ширине мазков – сплошная абстракция – ни одного пейзажа или портрета. А большие помещения можно назвать зимними садами или зонами релаксации. Там среди низкорослых раскидистых деревьев, кустов и цветов, растущих в красивых кашпо, разбросаны разноцветные скамеечки, которые не пустовали. Звучала тихая музыка и журчала вода. Возможно, где-то в глубине за деревьями бил фонтанчик или разговаривал искусственный водопад.
Люди… да, наверное, нужно называть обитателей города разумных мутантов всё же людьми, пусть они и непривычно выглядят. Так вот – люди отдыхали. На ближайшей скамейке сидели двое. Крупная женщина, в обтягивающей внушительный бюст золотистой блузе и белой короткой юбке, очень похожая на медсестру, только с черными волосами, беседовала с точной копией моего конвоира, только облаченным в свободную рубаху синего цвета и шорты, оголяющие массивные безволосые икры, а не в броню. Он отвечал ей жестам, мычанием и на пальцах, а она, по всей видимости, его отлично понимала. Чуть дальше, сдвинув три скамейки, расселась веселая компания молодежи. Они что-то пили прямо из горлышка, передавая высокую узкую бутылку из рук в руки. Оттуда звучали взрывы веселого смеха и, если я не ошибаюсь, сидящий с краю блондин ничем не отличался от нормального парня.
На нашу колоритную парочку никто не обратил особого внимания, только женщина, разговаривающая с охранником, скользнула по мне не любопытным, а словно оценивающим взглядом. А я шагал всё легче и легче. Мышцы, вспомнив своё предназначение, словно обрадовавшись работе после долгого бездействия, уже сами, без всякого насилия с моей стороны переставляли ноги. Вот сейчас и стометровка бы была по силам.
Наконец мы пришли. Шлепнув лапу на плечо, конвоир остановил перед одной из многочисленных дверей и отступил в сторону, жестом предлагая мне самому войти. Я и вошел, предварительно постучав на всякий случай. Конвоир остался за дверью.
Светлое помещение с ослепительно белыми стенами и полом, больше всего напоминало лабораторный зал крупного научно-исследовательского института. Повсюду, без видимой симметрии стояли крупные сооружения, которые можно принять за приборы, а на белых столах, приткнутых к ним, в порядке, словно выложенные по линейке располагались разноцветные коробочки и кассеты с крошечными пробирками.
Вокруг приборов озабоченно суетились и с умным видом сидели за столами человек шесть мужчин и женщин в одинаковой соломенно-желтой форме и налобных повязках. Не дать не взять ученые занятые исследованиями.
Мои постукалочки в дверь, по-видимому, никто не слышал или не обратил внимания на посторонний шум. Здесь и своего хватало. Негромко басовито гудела аппаратура, временами раздавались сигналы, похожие на перезвон колокольчиков или бикание на высоких тонах. Переминаясь с ноги на ногу, не решаясь вклиниваться в рабочий процесс, я простоял минуты две, прежде чем меня заметил один из работающих за ближайшим столом. Он оторвал задумчивый взгляд от столешницы и машинально огляделся, скользнув рассеянным взглядом мимо моей неуместно торчащей на белом фоне фигуры. И только спустя пару секунд вернулся, уткнувшись в меня недоуменным взглядом. Видимо, до него дошло, что стоит субъект, не имеющий никакого отношения к окружающей обстановке.
- Что ты здесь делаешь? – удивленно спросил он.
- Меня прислала медсестра Этис. Она сказала, что меня кто-то хочет видеть, - растерянно пробормотал, отчаянно сожалея, что не спросил у медички имени этого кого-то.
- А, так ты новый органический донор. Так бы сразу и сказал.
Вот тебе раз. Донор! Органический донор! Это что ли донор органов? Выходит так. Выходит не просто так меня лечили, и совсем не случайно привели под конвоем. Да и лечили не Кирилла, а источник органов. Вылечили, чтобы разобрать на запчасти! Не слишком гуманно с их стороны. А я уже, вот простофиля, решил, что общество разумных мутов гуманное – лечат подобранного в пещере, не спрашивая даже имени. Как же, гуманное, но только к своим! К тем, кому достанется мой ливер.
- Какой ещё донор!? – заорал я, пятясь и нащупывая ручку двери.
Бежать! Срочно бежать, пока ещё все органы на месте! Ручка двери никак не находилась, а сама дверь, словно запертая снаружи, не открывалась.
- Луарестор О! – громко крикнул тот, кто меня первым заметил. – Тут донора прислали, но он, по-моему, не в себе. – Наоравшись, он осторожно, словно к гремучей змее принялся приближался, да и не только он. Практически все, кто был в зале, включая женщин, ринулись к нему на помощь.
Так и хотелось крикнуть этому сжимающемуся вокруг меня кольцу - «Живым не дамся!»
- Эй! Что тут происходит? - раздался из-за спин, подкрадывающихся ко мне, уверенный, но какой-то уж слишком мальчишеский голос.
Бесцеремонно растолкав людей, ко мне пробился очень низенький большеголовый человечек на тщедушном тельце которого топорщилась такая же форма как на окружающих. Лилипут! Оказывается, не только у землян встречается такая генетическая мутация. Натуральный лилипут, только с костистой головой, как у остальных здешних обитателей, причем лысой, что делает его необычный вид абсолютно сюреалестичным, особенно в сочетании с желтушной кожей.
- И чего выстроились? Никогда донора не видели? – с приличной долей яда в голосе, с сарказмом поинтересовался он.
- Луарестор О, - уважительным тоном обратился к лилипуту, сделав шаг вперед, тот самый мужчина, который меня первым заметил. Его сложно было перепутать с остальными благодаря ярко рыжей, прямо таки солнечной шевелюре, довольно длинные пряди которой выбивались из под налобной повязки. – Этот донор весьма неадекватен. Мечется из стороны в сторону, в незапертую дверь ломится, словно она на замке. Мы боялись, что он тут все разнесет.
- Идите, работайте, здесь от вас никакой пользы, вечно всё приходится делать самому, - недовольно пробурчал обладатель сложного имени, которое не только с ходу не выговоришь, а сразу и не запомнишь.
По всей видимости, лилипут здесь самый главный. Его подчиненные, повинуясь приказу, прыснули в разные стороны и занялись своими делами.
А начальник смерил меня снизу вверх оценивающим взглядом больших навыкате серых глаз, для чего ему пришлось запрокинуть голову. Непонятно, как на такой тонкой шейке лилипут умудряется удерживать массивную, несоразмерную телу голову.
- Как тебя зовут? – поинтересовался он, завершив осмотр.
- Кирилл.
- Меня Луарестор О, но имя сложное для многих, так что можешь называть Лу, только не забудь прибавлять «О», обозначающее моё звание.
- Лу О, так Лу О, мне без разницы, - не слишком вежливо пожал плечами, а сам попытался прикинуть возможность отступления, не забывая, что за дверью охранник. А если рвануть через зал? Куда это меня приведет? Надеюсь, не прямо в операционный зал вивисекторов.
- И что ты тут устроил Кирилл? – между тем поинтересовался Лу.
- Устроишь тут…. Когда тебя распотрошить на органы собираются. Удивительно, что имя спросили, - прошипел сквозь зубы, смерив лилипута ненавидящим взглядом.
Ишь, потрошитель! Небось, сам не прочь хапнуть мою печенку, своя то давно нормально не работает, если судить по цвету кожи.
- Чего-то подобного можно было ожидать от ментального переводчика, - немного подумав, насмешливо фыркнул Лу. – Не знаю как давно тебе вживили переводчик, но ты уже бы должен сообразить, что эта мерзкая железяка выдает не совсем адекватный перевод. Мне не нужны твои органы. Что с ними делать?
- Ну, пересадить кому, - неуверенно предположил, уже понимая, что ошибся и срочно бежать не стоит, лучше разобраться в ситуации.
- Пересадить…. Какой, скажи на милость, идиот согласится на подобный эксперимент? Как с неизбежным отторжением органа? И как тебе самому остаться в живых, если орган изъять? Тебе новый вырастить? Ерунда какая-то, - потряс огромной башкой Лу. - Проще сразу вырастить нужный орган у первоначального объекта. Неужели ещё кто-то занимаются подобной ерундой? Это мерзость, сродни каннибализму.
- Так вам кровь нужна, - догадался я, - если не слишком много, я не против, - протянул для наглядности ему правую руку. Берите мол, не жалко. Я уже был донором в армии и ничего, даже голова после забора крови не кружилась.
- Кровь? – совсем растерялся бедный Лу.
- Ну да, донорская кровь. Кровь! - уловив непонимание в глазах Лу, попытался объяснить, уже сомневаясь, что местный переводчик переводит адекватно. - Кровь, чтобы перелить нуждающемуся в крови после операции или при большой потери крови….
Я так и не разобрался, правильно ли понял меня Лу, но он, не став ничего уточнять, вцепился обезьяньей лапкой в моё запястье и потащил за собой через зал, потешно перебирая короткими ножками. Да так быстро, что его молоденькая подчиненная с подносом, на котором громоздились непонятные стеклянные приборы, чудом успела убраться с дороги, едва не уронив свою ношу, за что была вознаграждена негодующим взглядом Лу.
Остановились мы только в большом по площади кабинете, но оборудованном под хозяина как для детсадовца. Низенькие столы, удобные кожаные кресла, но тоже низкие и мелковатые для человека нормального роста и комплекции.
- Присаживайся, - предложил хозяин кабинета, указав мне на одно из кресел, выглядевшее покрупнее остальных, видимо предназначенное для посетителей. – И прекрати там себе в голове придумывать всякую чушь. Мне от тебя нужен только генетический наследственный материал. Надеюсь, на этот раз перевод доступен?
- Сперму, что ли?
- Ну, наконец-то сообразил! Её родимую.
- И зачем она вам сдалась?
Лу поерзал в кресле, устраиваясь удобнее, словно предстоял долгий разговор, зачем-то выдвинул и задвинул ящик стола, ничего из него не достав и только после всех этих телодвижений, откинувшись на спинку кресла начал:
- Ты в генетике хоть немного разбираешься?
Я отрицательно покачал головой.
- Ну, тогда попытаюсь объяснить попроще. Слышал, наверное, о главной проблеме этой планеты? – не дождавшись от меня реакции, продолжил, – торговцы вырождаются, слишком увлеченные так называемой чистотой генофонда, рабов стерилизуют, а у нас свои проблемы. Мутагеном был изменен генетический код и потерян ряд ценных свойств. При нормально развитом мозге и не измененной гортани, одичавшие особи, которых называют мутами, лишились возможности членораздельной речи. И не только это. Они перестали быть разумными, хотя и не все, как ты сам понимаешь. Что касается меня и моей лаборатории, мы пытаемся, в меру своих сил, конечно, стабилизировать и по возможности улучшить генофонд.
Пока ты лечился, мне удалось исследовать твою кровь. Прими мои поздравления – у тебя очень хороший генофонд, можно сказать уникальный. К нам приходят бывшие рабы, но сам понимаешь, они для меня практически бесполезны. У женщин удалены все фолликулы из яичников, а мужчинам начисто глушат способность производства сперматозоидов. А тут такая удача – целых три не санированных экземпляра. Думаю, немного спермы совсем не дорогая цена за полное восстановление твоей руки.
- Так я был не один, - обрадовался я.
- Не один, но девочка и мальчик попали сюда в более целом виде, чем ты.
- А мужчина? Мужчина, примерно моего возраста, - спросил, опасаясь, что Лу может озвучить очень неприятную новость. Столько трудов и всё напрасно?
- Не знаю, - пожал плечами Лу. – Мне привели только двоих.