I
- Вот он мой шанс на лучшую жизнь! - думал про себя Василь Петрович, заведующий городским музеем города К., когда выходил из почтового отделения. Такие деньги за сущий пустяк. Должно быть этот турок совсем рехнулся. Но мне то от этого не хуже. Наоборот. Только сплошные выгоды.
Только что он с трудом отстоял сохранность полученной им посылки перед таможенным контролем. Конечно же не природные навыки убеждения, не солидный внешний вид, которого не было (Василь Петрович скорее выглядел как шуганная собачонка в своем потёртом пиджачке), не мистика или гипнотические умения решили исход этой словесной дуэли в пользу Василя Петровича.
Контролер напирал на очень острую проблему контрабанды и хотел распечатать посылку. Василь Петрович не соглашался и мотивировал отказ тем, что это музейный экспонат.
- Знаем мы ваши экспонаты. Сейчас знаешь как наркотики провозят. Ого как. Открываем, проверяем. И ты свободен.
Сотрудник перестал настаивать на вскрытии красивого и аккуратно упакованного металлического кейса, и сосуда, который находился в нем, как только услышал хруст новенькой, только что из банкомата, купюры. Достаточно крупной купюры, которую Василь Петрович скрепя сердце вытащил из кармана.
Купюра будто случайно упала на пол, а затем её как будто случайно, накрыл широкий сапог сотрудника таможенной службы. Все разногласия были сразу же забыты и заведующий музеем со вздохом облегчения покинул почтовый офис. Восточный сосуд, с плотно закупоренным горлышком, залитым сургучом, так и остался нераспечатанным.
Вместе с посылкой Василь Петрович получил письмо, и теперь он с нетерпением разорвал конверт и принялся читать.
Уважаемый гн. Куджаков. Пишу вам чтобы заверить что с моей стороны завершены все приготовления. С этим письмом я отсылаю вам посылку. В ней вы найдёте предмет, о котором мы говорили с вами по телефону. Счёт на ваше имя на оговорённую сумму будет открыт в представительстве указанного вами банка в вашей стране. Как только я удостоверюсь в подлинности необходимого мне предмета мы обсудим с вами цену.
Очень жаль, что я не могу лично передать данный предмет вам. Неотложные дела задержали меня в Турции. Вылетаю 27 числа и скоро с удовольствием пожму вашу руку.
Надеюсь задуманное предприятие пройдёт без происшествий и каждая из сторон будет удовлетворена последствиями.
PS: Я снова и снова напоминаю вам о том, что сосуд представляет для меня интерес исключительно в первозданном состоянии. Не пытайтесь открыть его. Иначе ни о какой сделке не может быть речи.
С уважением,
Ахмет Кемаль.
Василь Петрович заперся у себя в кабинете. Он вытащил из коробки, небольшой металлический кейс, который надёжно защищал содержимое от любых повреждений в процессе транспортировки. Из кейса он вынул изящный сосуд похожий на вазу с ручкой. Ручки правда не было, так же как не было её у подлинного экземпляра. Он придирчиво осмотрел сосуд со всех сторон. Несмотря на то что это была - копия, сделанная по фотографиям, сходство было поразительное. Даже неровные края отломившейся ручки выглядели как у настоящего сосуда. Совсем недавно Василь Петрович освоил ради этой копии навыки фотографирования. Фотографии он отправил этому турку, Ахмету, который сделал очень щедрое предложение. Теперь он держал перед собой идеальную копию старого, изящного сосуда, которая была экспонатом в городском музее.
- Что такого в этой вазе? - удивлялся Василь Петрович. Ничего не обычного я в ней не заметил.
Однажды, когда он еще был мальчишкой в городе произошло землетрясение. Через несколько часов, взволнованный отец прибежал домой. Он рассказал, что в городе на заброшенном пустыре просела земля и обнаружилась странная, потайная комната. Очевидно, когда-то она была частью старой системы турецких подвалов — огромных подземных туннелей, построенных ещё во времена царствования османской империи на территории нынешней республики. Судя по характеру кладки, комната была замурована. Видимо, для того чтобы скрыть что-то важное. В комнате, у дальней стены стояло несколько наглухо закупоренных сосудов, похожих на тот, что прислал Кемаль. Несколько сосудов вскрыли. В них обнаружили остатки вина. Два сосуда оставили запечатанными. Один из них, который сохранился лучше был определён в Национальный музей истории, второй, с отбитой ручкой - в городской Музей Истории города К. Сосуд, который определили в Национальный музей в Кишиневе, через несколько лет был повреждён и как выяснилось, также содержал вино. Все это Василь Петрович знал. Единственной загадкой для него теперь стал нездоровый интерес этого турка Ахмеда, который предлагал огромный деньги за этот, оставшийся запечатанным экспонат.
II
Когда последний из немногочисленных посетителей покинул музей, Василь Петрович запер входную дверь.
- Пришло время действовать, - зачем то сказал он вслух.
Остался последний пунктик их тайного договора с Ахмедом. Турок прилетает сегодня. Василь Петрович отдаст ему сосуд, настоящий сосуд, в том же металлическом кейсе, в котором получил копию. Затем, как обещал Ахмед, они обсудят стоимость этой небольшой операции. Турок говорил о огромных, по меркам Василь Петровича деньгах. Около сорока пяти тысяч евро. Эти деньги, как сообщалось в письме, будут переведены на счёт в указанный Василем Петровичем банк.
Передать сосуд, а затем свобода. Жизнь, о которой Василь Петрович так долго мечтал. Он купит квартирку в столице, переберётся туда и положит оставшуюся сумму в банк. Съездит в Вадул-луй-Водэ, на целый месяц. Отдохнёт. Или может быть уедет из страны. Он ещё не решил точно. Единственное что он знал наверняка – он не уступит ни одного цента в торгах. Это был его единственный шанс хоть что-то изменить в своей жизни.
Василь Петрович был вынужден жить и работать в унылых, тусклых стенах городского музея. Много лет он дышал ненавистной пылью времён и иногда рассказывал небольшим группам посетителей скучнейшие истории из жизни города и страны. Здесь Василь Петрович начал спиваться и после очередной попойки устраивал пьяные дебоши.
Поначалу он метался. Рвался на свободу. Бился как птица в клетке. Но скоро смирился. Привяжите бродяжную собаку. Обласкайте её, дайте ей еды. Она некоторое время будет дёргать верёвку, попытается вырваться. А потом она смирится. И начнёт вилять хвостом и встречать вас каждый день радостно лая. Чтобы усмирить собаку наденьте на нее ошейник и привяжите на цепь. Чтобы усмирить человека заставьте его заниматься безвкусной, глупейшей и ненавистной ему деятельностью. Дайте ему образование которое он не сможет нигде применить, дайте ему иллюзию стабильности, маленький прирост к зарплате, выдайте путёвку в санаторий раз в год, назначьте на звучную должность. Найдите робкого и неуверенного человека. Внушите что он птица важная. Он во все это поверит. А когда поймет, как его одурачили будет уже поздно. И он смирится. Почти все смиряются. Управляющие городскими музеями – не исключение.
Василь Петрович все это прекрасно понимал. Вот только понимание это пришло поздно. Понял он тогда, когда уже ничего в жизни поменять бы не решился. Когда умерла жена. Когда он остался один, потому что детей у них не было. Она не могла иметь детей.
Он часто размышлял об этом лежа без сна. Размышлял о своем детстве и юности. Ведь он знал, что мог прожить жизнь по-другому. Он ведь не хотел быть музейным работником. Он хотел совершенно другой жизни. Но отец считал, что он должен пойти по его стопам. Они долго ругались и ссорились. Отец оставил его без поддержки и финансовой помощи. Прожить на стипендию Василь Петрович не смог. Оставшись один, без поддержки и без денег в столице, он недолго сопротивлялся. Он смирился с решением отца и стал музейным работником. После смерти отца – управляющим. Женился, а затем развелся. Снова женился. Все это время музей постепенно поглощал его. Засасывал как гнилое, мёртвое болото, как зыбучие пески. Все больше времени он проводил на работе. Часто задерживался допоздна. У него не было шансов выбраться. Год за годом рутина убивала мечты. Музейная пыль и сидячая работа — здоровье.
Именно эта ненависть к системе, к стране, которая забыла о нем, «положила под сукно», так сказать, и предопределила его ответ в тот день когда ему позвонил человек со странным акцентом. Он назвался Ахмедом Кемалем, и они долго говорили о музеях, об антиквариате и истории. Ахмед интересовался редкой античной, древней посудой и был очень заинтересован в одном из экспонатов. Василь Петрович сразу же понял, что именно интересует Ахмеда. Он был человеком осторожным и тут же дал понять - редкие экспонаты не продаются и вообще являются историческим наследием (тут он скривился от иронии) страны.
Ахмед в свою очередь предложил сделку. В общих чертах план сводился к подмене высококачественной копией.
- Да что вы себе позволяете, - вскричал Василь Петрович и бросил трубку.
Ахмед перезвонил через две минуты.
- Двадцать тысяч, - коротко сказал он. Затем добавил: «Евро, разумеется»
Василь Петрович задохнулся от неожиданности.
- Этот сосуд — фамильная реликвия и очень дорог мне и моей семье добавил Ахмед.
Он вспомнил отца. Тот всегда говорил: «Когда тебе что-то предлагают продать всегда проси в два раза больше. Если же хотят, чтобы купил ты и тебе это нужно - всегда предлагай в два раза меньше. И будь готов к жестокому торгу». Этот принцип всегда позволял его отцу держать семью и музей на плаву.
- Пятьдесят, - воскликнул Василь Петрович.
Образ отца сменился картинами светлого будущего. Можно будет купить квартиру в столице. Небольшую. Ему хватит. Остальные деньги можно будет положить в банк. И получать проценты. Вместе с пенсией, на которую он скоро должен был выйти, этого было более чем достаточно. Мечты Василя Петровича, вдруг ожили в голове, завертелись в счастливом танце.
Ахмед сказал, что согласен заплатить сорок пять тысяч евро, но только после того как лично осмотрит экспонат и определит если это именно, то что он ищет. – Тогда и поторгуемся гн. Куджаков, - сказал он и сухо попрощался.
III
Василь Петрович осторожно открыл стеклянный стеллаж. На одной из полок стоял тот самый сосуд. Потёртый, без каких-либо знаков. Обычный глиняный сосуд, наподобие миниатюрной вазы с узким горлышком. Темный и уродливый. Ручка сбоку откололась, когда сосуд упал. Так его и нашли. Из-за сломанной ручки его оставили в городе. В Кишинев забрали другой, целый и хорошо сохранившийся.
- Что же так интересует этого турка? Почему он готов выложить такие деньжищи за этот глиняный кувшин? Это не твоё дело, - одёрнул себя Василь Петрович. Тебе заплатят огромные деньги за то, чтобы ты снял его с полки и поставил вместо него копию.
Когда копия заняла место на полке даже Василь Петрович, который провёл всю свою жизнь в этом музее не смог с расстояния нескольких шагов определить подмену. Если уж он не смог, тогда другие и подавно ничего не поймут.
- И все же. Что ценного в этом кувшине. Почему такие деньги. Сорок пять тысяч евро. За старый кувшин. Нехорошие мысли донимали Василя Петровича.
- А вдруг там, внутри, что-то важное. Вдруг там письмо или какая ни будь записка. Вдруг там карта к сокровищам. Ведь в потайной комнате не было найдено ничего особенно важного. Зачем же её тогда замуровали.
Ужасные сомнения мучили Василя Петровича. Он достал из шкафа начатую бутылку «Перфекта». Дрожащей рукой налил себе в старый гранёный стакан до края. Выпил. Налил ещё.
- Перестань! Сорок пять тысяч евро. Вот твой клад. И ты его завтра получишь, если не продешевишь.
И тут по спине Василя Петровича пробежал холодок.
- Вдруг этот турок убьёт меня? Вдруг нет никаких денег? Вдруг он вонзит мне кинжал в сердце, в тот момент, когда я передам ему этот сосуд? Наверное, поэтому он сильно не торговался. Не хотел устраивать шум и связываться с ограблением. Решил тихо убрать меня. Отравить. Или подстроить какой ни будь несчастный случай.
Зазвонил телефон. Это был Ахмед.
- Я уже в аэропорту. Сейчас я сажусь в такси и скоро буду у вас. Вы уже выполнили свою часть сделки?
- Выполнил, - сухо сказал Василь Петрович. Сосуд у меня в кабинете. Жду вас.
- Он в целости и сохранности? Вы не открывали его?
- Нет. Не открывал. Скажите, а что там внутри? Он же вроде пустой.
- Вас это не касается. Помните — ни в коем случае не открывайте сосуд. Иначе сделке конец. И Ахмед положил трубку.
Василь Петрович вытер вспотевший лоб.
- Боже, какой у него был голос, когда я спросил что внутри сосуда. Там точно что-то ценное. И важное. Может быть, даже стоит целого состояния. Гораздо большего, чем сорок пять тысяч евро.
Василь Петрович неоднократно читал, как находили важнейшие и редчайшие документы, вещества, письма и автобиографии в самых необычных местах. Их находили на чердаках, в старых книгах, подшивках документов. Иногда среди старой посуды. Иногда даже в самой посуде. Он снова налил себе стопку водки. В этот момент в его голове как будто существовали два Василь Петровича. Один, был рожден болезненным человеческим любопытством и страстью к тайнам, и он говорил, что сосуд нужно открыть. Что не может турок заплатить столько денег за никчёмный кувшин, в котором когда-то было налито вино. Другой, жадный и хищный утверждал, что счастье так близко. Осталось подождать совсем немного. Василь Петрович долго метался между этими двумя мыслями, а затем принял решение и махнул рукой.
- Была, не была, - посмотрел он мутными, пьяными глазами на глиняный сосуд, который стоял на его рабочем столе.
Он схватил нож и начал ковырять сургуч. Сначала старался аккуратно, надеясь, что удастся
заглянуть в сосуд хотя бы через небольшую щёлочку. Но затем, будто озверев, он начал срывать сургуч и пробку. Когда пробка поддалась он перевернул сосуд вверх дном. Оттуда посыпалась пыль. Легким облачком она взмыла над полом и… пропала.
Василь Петрович схватился за голову. - Сука, - заорал он не своим и швырнул сосуд в сторону. Сука. Ублюдочный музей, - заорал он и застучал кулаком о стену. Ненавижу, ненавижу. Ненавижу!
IV
Вдруг из глубины комнаты раздался голос, который заставил Василь Петровича вздрогнуть от неожиданности. Тот подался назад, запнулся и упал. В глазах потемнело, так сильно он ударился. Когда пелена рассеялась он увидел человека, который сидел на стуле в углу. Человек был одет во всё чёрное.
- Мне теперь придётся искать новый сосуд, господин.
- Ввы, вы кто? Как вы здесь окаазались. Василь Петрович сильно заикался.
- Я Мусаид. Вы выпустили меня.
- Я выпуустил. Я что? Ооткуда я выпустил вас?
-Из кувшина. Того который вы раздербанили о стену.
- Поогодите. Вы из кувшина?
Высокий человек почесал свою лысую голову. Он был чрезвычайно худым. Кожа так сильно обтягивала череп что казалось на управляющего смотрит покойник. А глаза его будто горели огнём.
- Да. Я из кувшина.
- Как джинн из сказки?
- Я ифрит.
- Ифрит? Кто такой ифрит? – Василь Петровича била дрожь.
- Стыдно вам, музейному служителю не знать мифологию. Хоть немного. Ведь это же часть истории. Но так уж и быть. Ифрит – это существо в арабской мифологии. Эдакий джинн (тут он поморщился) наоборот. Хотя джиннов мы не терпим. И убиваем. Иногда и они нас.
- У нас есть сказка и в ней из лампы освобождают джинна…
- Бла бла бла… и он исполняет три желания. Я знаю.
- А вы, вы исполняете?
- Есть такой пунктик, - подтвердил человек в чёрном.
Он встал и прошёлся по кабинету. Василь Петрович весь сжался, когда увидел какого роста ифрит.
- Метра два с половиной точно имеет, - подумал управляющий музеем. Очередная волна ужаса захлестнула его.
- Значит я могу загадать любые три желания, - заикаясь спросил он?
- Не любые. Существует множество ограничений. Но я предупрежу, если что-то будет не так.
Все смешалось в голове у Василя Петровича.
- Вот значит, почему этот хитрый турок предлагал большие деньги. Вот почему он просил не открывать сосуд. Обмануть хотел Василь Петровича. А не получится. Джинн то вот он. И называет господином. И желания я могу загадать.
Управляющий городским музеем лихорадочно пытался обдумать сотни желаний, которые гудящим роем закрутились в его голове. Он обдумывал, что будет просить. Все на свете знать – разве не знает он достаточно? Вечная жизнь – скучно будет, наверное. Может президентом стать?
- На кой черт мне быть президентом, когда у меня есть личный джинн. Или ифрит. Как он там себя называет. Он мне все на блюдечке поднесет.
-Может быть пожелать мира на планете? А ну как перебьёт всех людей. Ведь люди виноваты во всех войнах. Опасное желание.
- Нужно для себя пожелать. Отдохнуть нужно. Желаний всего три, а значит нужны деньги, много денег, чтобы можно было все себе позволить, да здоровья отменного нужно попросить, чтобы насладиться этими деньгами.
- Ифрит! Я хочу много денег. Так чтобы хватило до конца моих дней. Это первое желание. Хочу, чтобы здоровье было безупречное. Это второе желание.
Василю Петровичу вдруг показалось что он видит не высокого, сильно худого человека, а самого сатану. На мгновение он увидел огромные бараньи рога, овившиеся вокруг головы ифрита, красную, обгоревшую и вздувающуюся страшными волдырями кожу. Существо уже не выглядело как человек. Оно превратилось в нечто ужасное, окровавленное, кровожадное, полыхало огнём. Ноги исчезли и вместо них теперь спиральным облаком клубился чёрный дым. Голос его загрохотал раскатами грома, изо рта и глаз брызнула лава.
Все это продлилось один миг, а затем перед Василь Петровичем снова стоял высокий человек в чёрном пальто. Только теперь Василь Петрович с ужасом заметил, что вместо левой ноги у него копыто.
- Сделано господин.
- Осталось ещё одно. Загадывай. Да не ошибись.
Василь Петрович перебирал про себя. Он богат. Только что в руке ифрита неожиданно появилась кредитная карточка.
- Неограниченный кредит в одном из швейцарских банков, господин. Деньги никогда не закончатся. Можете быть уверенны. Снять можно в любом банкомате или банковском отделении.
Здоровье теперь отменное, это он сразу почувствовал. Прошли ревматические боли в спине, разболевшегося геморроя как ни бывало. Вернулось зрение, которое с каждым годом все ухудшалось. Он был здоров как бык. Таким здоровым он себя ещё не чувствовал. Что же ещё нужно человеку шестидесяти лет? Что загадать такого чтобы насладиться всеми этими деньгами и здоровьем.
- Придумал! – заорал он. Как же я сразу не догадался. Мусаид, сделай меня снова молодым. Верни меня к моим двадцати годам. Сделай меня молодым, но только так чтобы осталось это здоровье и эта кредитная карточка.
- Сделано, - сказал человек в чёрном и прикоснулся пальцем ко лбу управляющего музеем. А затем он начал крутиться на месте и вокруг него разгорался огонь и отовсюду повалил дым.
Василь Петрович в страхе закрыл глаза. Он слышал громогласный, дикий хохот, а едкий дым жег ему ноздри. Затем внезапно наступила тишина.
V
Он открыл глаза. В кабинете было пусто. Исчез дым, исчез огонь. Все было на своих местах и только горстка разбитых черепков у стены напоминала о том, что произошло только что.
Василь Петрович бросился к дверям и открыл их дрожащими руками. Он побежал по коридору к зеркалу молясь на ходу чтобы все что он только что пережил было правдой. Со страхом заглянул в зеркало и увидел молодого человека. Сунул руку в карман, а там лежала пластиковая кредитная карта MasterCard.
- Боже мой, это правда, - воскликнул молодой человек. Ну и провернул же ты аферу, Василь Петрович. Хотя погоди. Какой Василь Петрович. Тот старый хрыч – история. Музейный экспонат. Я теперь Васс. Коротко и ясно – Васс.
- Привет. Я Васс.
Он намеренно произнёс это имя на немецкий манер. Затем открыл двери музея и застыл на месте. Он парил в воздухе. Внизу, в нескольких метрах, в кратере вулкана бурлила лава. Отовсюду валил дым. Василь Петрович рванул было обратно в музей, но здание на его глазах начало морщиться и оплавляться, а затем с резким хлопком исчезло.
В ужасе оглядывался вокруг Василь Петрович. Вдали виднелась раскаленная земля. Красные реки текли вниз к подножию вулкана. Везде был один только дым и красно-желтая лава.
- Мусаид, что ты сделал? Где я? Верни меня обратно, немедленно! – закричал Василь Петрович.
- Твои желания закончились, - загрохотало в воздухе. Но за их исполнение назначена цена. Три желания в обмен на душу. Мы не прислуживаем просто так. Добро пожаловать в ад гн. Куджаков.
Затем огромная пылающая волна поднялась из жерла вулкана и захлестнула несчастного управляющего музеем.
VI
Никто никогда больше не видел Василь Петровича. Никто не смог объяснить почему выгорело левое крыло музея. Никто не заметил подмены музейного экспоната. Официальное расследование проводилось, как это обычно бывает, спустя рукава и за недостатком улик было прекращено. Жители города были однозначно уверенны - Василь Петрович напился и устроил поджег, а затем испугался последствий и скрылся. Может быть, даже выехал за границу. Эта версия устроила всех и в особенности некоего Ахмеда Кемаля, гражданина Турции, который поспешил уехать из страны на следующий день после произошедшего.